НИЭННАХ
                                  ИЛЛЕТ

                            ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ




                                ОТ АВТОРОВ

     ...Следует ли верить себе? Если следует,  то  насколько?  Следует  ли
говорить - это так, потому что я хочу, чтобы  так  было?  Потому  мне  так
нравится? Следует ли принимать сказку за реальность?
     Вначале было Слово.
     И Слово было - имя, то, что "не числится больше среди имен  Валар,  и
не произносится более оно в Арде". И были - две дотошные дамы, гуманитарий
и "технарь", не поверившие в то, что имя это означает - "Тот, кто  восстал
в мощи своей".
     Вначале был вопрос.
     Разве вспомнишь его теперь - тот первый вопрос, на который  не  найти
ответа во вроде бы логичном  повествовании.  А  когда  ответ  был  найден,
рухнула стройная схема, и шитая  золотом  ткань  прекрасной  сказки  стала
расползаться под пальцами... и - что за ней?
     Вначале был взгляд.
     Взгляд человека, не привыкшего  делить  людей  на  друзей  и  врагов,
подлецов и героев, Черных и Белых. Не привыкшего  слепо  верить  никому  и
ничему.
     ...Мы сами стесняемся признаться себе, что играем всю  жизнь.  Играем
тайком от самих себя. Уверяем себя, что это только наша  выдумка,  сказка,
это только наше... и - восхищаемся теми, кто свою сказку, свою игру  смеет
открыть  другим,  мучительно  завидуем  им:  ведь  это  же  так  трудно  -
раскрыться, ведь будут бить, а что страшнее - смеяться будут - те, кто  не
посмел. Те, кто побоялся сделать это сам. Не каждый поступит так; но  ведь
и один удар - боль... И все равно - игра, мечта, сказка с нами. До конца.
     Только - насколько сказка? Насколько - игра?
     Когда-то, говорят, Джон Рональд Руэл Толкиен получил интересный отзыв
от одного из своих собеседников - "не Вы написали "Властелина Колец". И он
был рад, что кто-то еще понял это.
     Когда-то Бальзак говорил, что "Человеческую комедию" ему  продиктовал
его призрачный двойник. И "черный человек" подтолкнул Моцарта  к  созданию
"Реквиема".
     Что же это? Может - воображение творца. Может - иное  бытие,  которое
не все способны видеть...
     А если - все?
     И каждый видит по-своему: свою грань единого целого, или, как принято
сейчас говорить, свое отражение. Но большинство все же идет за Ведущим. Им
может быть писатель, создавший  сказку  о  своем  видении  (а  кто  и  как
развернул это видение перед ним?) - и  в  результате  восторг,  восхищение
красотой изложения и талантом  автора  ослепляет  и  велит  видеть  только
так...
     Говорят, лишь те произведения истинно совершенны, в которых ничего не
хочешь изменить, которые не хочешь дописать или продолжить. Таких мало,  и
книги  Дж.Р.Р.Толкиена  не  входят  в  их  число  -  утверждение,  которое
попытаются оспорить тысячи  читателей,  относящихся  к  "Сильмариллион"  и
"Властелину Колец", как к  Библии.  Однако  тому,  кто  привык  не  только
смотреть, но и видеть, очевидно, что в произведениях  профессора  Толкиена
сказано не все.
     Давайте скажем откровенно: то, что мы зовем Ардой, - есть. Мы  в  это
верим, - каждый по-своему, - даже если разум говорит, что  это  бред,  что
этого не может быть. Это - есть. И - будет. И наше восприятие, наша вера в
мир, зовущийся Ардой, меняет и творит его даже сейчас. И  на  то,  что  вы
увидите, открыв эту книгу, - почти глас вопиющего  в  пустыне  -  смотрите
сами. Попробуйте, по крайней мере. Не идите лишь по  нашим  следам.  Ищите
свое. Эта книга - лишь попытка докричаться.
     Как это началось и почему? Долгий  рассказ.  Скажем  одно  -  настало
время поверить своим мыслям, видениям, бреду,  снам  -  и  логике.  Зрение
выискивало недомолвки и несоответствия в  повествовании  Толкиена.  Логика
заполняла лакуны. Эмоции проверяли правильность догадки. Видения и  сны  -
ставили перед фактом: это было так.


     ...А может, все начиналось совсем по-другому?
     "Ну-с, молодой человек,  -  сказал  пожилой  Назгул  с  цифрой  24  и
эмблемой Моргульского гарнизона  на  нашивках,  вертя  в  руках  послужной
список вытянувшегося  перед  ним  в  струнку  молоденького  благоговеющего
призрака, - посмотрим, что там у Вас..."
     Таким  было  начало.   Безобидные   шуточки,   анекдоты   "из   жизни
Моргульского Университета" - ничего больше.
     И - Война Гнева, закрытые страницы в  "Сильмариллион":  только  через
год поймешь, что ни разу не перечитала их.
     И - одно имя, почти никогда не произносившееся вслух.
     Вначале было - Имя.
     Уже не вспомнишь, кем в первый  раз  было  сказано:  "Я  видела.  Так
было". Когда в первый раз был закрыт и отложен в  сторону  "Сильмариллион"
("Слушай, ну  это  уже  ни  в  какие  ворота  не  лезет!  Лучше  уж  самим
посмотреть..."). Кто впервые протянул  насмешливо:  "Конечно-конечно,  это
ведь мудрые в Эрессеа говорят..."
     Когда за легендами о славных победах и прекрасных бесстрашных  героях
впервые - кровь не вся ушла в землю - стала проступать иная правда.
     Это потом - смущенные оправдания: "Ведь Гарднер в  своем  "Гренделе",
по сути, сделал то же самое..."
     Это потом: "Ведь не один же человек писал цикл о Конане..."
     Это потом - странный взгляд в пространство и неестественно-ровное: "Я
помню..."
     Все это еще будет. Сейчас есть только -  Имя,  да  вопросы,  которые,
кажется, никто не задавал  себе  за  все  время,  прошедшее  с  публикации
"Властелина Колец" и "Сильмариллион". И есть двое - с уклоном в  филологию
и историю соответственно, - у которых возникло желание достроить  неполную
картину мира.


     Книга, которую вы держите в руках - не критика Толкиена. Это  попытка
рассказать об Арде языком Людей, а не эльфийских легенд и преданий.
     Если для Вас "Сильмариллион" - только сказка или "сумма мифологий"  -
закройте книгу: вы ошиблись в выборе.
     Если вы ищите "что-нибудь еще про Хоббитов" - закройте  книгу:  здесь
нет ни занятных похождений,  ни  веселых  чудес;  здесь  никто  не  кидает
шишками в волков и не ведет хитроумных бесед с глуповатым драконом.
     Мы не претендуем на истину в  последней  инстанции:  смотрите  своими
глазами, ведь ни один человек не может быть до конца объективным.
     Мы  не  стремимся  развенчивать  одних  и  превозносить  других,   не
подменяем черное белым: просто -  у  побежденных  (а  побеждены  ли  они?)
никто, никогда  и  ничего  не  спрашивал.  Летописи  пишут  победители,  и
летопись победителей - "Сильмариллион".
     Мы не придумывали лихих сюжетных наворотов, не  нагромождали  ужасов:
война жестока и  без  того,  мы  все  просто  привыкли  к  мысли  об  этой
жестокости...
     Смотрите же, как это - первая в мире война.
     Смотрите, те, кто делал из Арды - игру, кто  с  восхищением  читал  о
победах над Врагом, кто  предвкушал  счастливую  развязку  -  цена  победы
такова.
     И, может быть, вы задумаетесь об  этом.  О  том,  почему  побежденные
могут оказаться выше победивших.
     А кто-то, словно обиженный ребенок, бросится защищать красивую сказку
гневными письмами.
     А кто-то хлопнет себя  ладонью  по  лбу  -  ведь  все  так  очевидно,
Господи, где были мои глаза!..
     А кто-то просто пожмет плечами и отвернется.
     Все это мы уже видели.
     Но, может быть, хоть один - задумается.
     Смотрите: в мире  нет  ни  абсолютного  Зла,  ни  абсолютного  Добра.
Смотрите:   справедливость,   не   ведающая   милосердия,   обращается   в
бессмысленную жестокость.
     Смотрите.
     Мы раскрыты. Мы не прячемся. Выбор  сделан.  Если  кто-то  услышал  -
хорошо. Если кто-то пойдет своим путем - хорошо. Если кто-то  возненавидит
- пусть.
     У сказителей нет мечей.




                                  ПРОЛОГ

     Кто знает, кто скажет,  когда  появилась  в  Арте  Книга,  что  стала
памятью мира? Знающий язык Великой Мудрости мог прочесть  в  ней  слова  о
тайнах Эа, о том, как рождался из Тьмы - Свет, о том, как был создан  мир.
Может, Книга древнее Арты, может появилась  вместе  с  миром...  Чьи  руки
касались ее в пору юности мира - только ли руки Мелькора?  Или  эта  Книга
была создана его мыслью и памятью? Кто знает это ныне?  Мудрые  молчат,  и
видящие говорят: "Это скрыто от нас". Быть может, знает это лишь Властелин
Тьмы - но кто шагнет за Грань, чтобы спросить его, кто из  живущих  сможет
вернуться назад и рассказать?
     Книга, которую пишет время, Книга истины, чей язык  внятен  всем,  но
немногие видели ее. Тайны земли и звезд хранит она, и даже  Владыка  Судеб
не знает всего, о чем повествует она.
     Кто расскажет, почему идущие Путем Тьмы хранят Книгу  Памяти?  Может,
потому, что вставшим под знамена Скорби  не  дано  забыть  ничего.  Может,
потому, что Тьмой рождены память и скорбь, свет и истина... Говорят, Книга
сама избирает Хранителя, и немногим под силу это тяжкое бремя. Может быть,
лживое слово и деяние могут обмануть чувства, разум и сердце, можно  лгать
самому себе и верить в эту ложь, но Книга не лжет никогда.
     Книга существует, пока существует мир - а, быть может, жив мир,  пока
существует Книга... Кто знает? - но эта связь неразрывна,  как  те  связи,
что держат Арту, как единое целое. Никто и никогда не сможет  изменить  ни
слова в Книге Истины,  даже  всем  сердцем  желая  этого,  как  невозможно
повернуть вспять реку Времени. Деяния идущих путем Тьмы  и  Света,  деяния
славы и позора, деяния справедливости и беззакония, добра и зла - обо всем
этом говорит Книга.  Можно  скрыть  деяние  от  людских  глаз  и  от  глаз
Бессмертных, но читающий Книгу увидит истину...


                        К сердцу Мира - мое,
                        Прожигая свой путь в облаках,
                        Каплей огненной крови падает.
                        Синим росчерком молний
                        В новорожденных небесах
                        Нарекаю тебя - Арта...




                         ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СЕРДЦЕ МИРА


                    ОБРЕТЕНИЕ ИМЕНИ. ПРЕДНАЧАЛЬНАЯ ЭПОХА

     "Был Эру, Единый, которого в Арде называют  Илуватаром,  Отцом  Всего
Сущего: и первыми создал он  Айнур,  Божественных,  что  были  порождением
мысли его, и были они с ним прежде, чем  было  создано  что-либо  иное.  И
говорил он с ними, и давал им  темы  музыки,  и  пели  они  перед  ним,  и
радовался он. Но долго пели они поодиночке, или немногие -  вместе,  в  то
время, как прочие внимали, ибо каждый из них постиг лишь ту  часть  разума
Илуватара, которой был рожден, и медленно росло в них понимание  собратьев
своих.  И  все  же  чем  больше  слушали  они,  тем  больше  постигали,  и
увеличивались согласие и гармония в музыке их..."
     Так говорит эльфийское предание "Айнулиндале", Музыка Айнур.


     ...Никто не знал, не знает и  вряд  ли  когда-нибудь  узнает,  откуда
пришел он, кто он, и почему  возжелал  создать  мир,  покорный  его  воле,
отгороженный от иных миров, что  светились  в  черных  глубинах  Эа  среди
бесчисленных звезд.
     Таков был Замысел: Мир будет новым, непохожим на другие. И будет этот
мир правильным и неизменным, ибо так хочет Эру, ибо это  нравится  ему.  И
будет в мире все так, как он сказал,  и  все,  что  будет  в  мире,  будет
возносить хвалу Единому.
     Тогда создал он в Эа замкнутую сферу,  и  была  в  ней  Пустота,  что
должна была стать преградой, отделяющей мир от Эа. Но  силу  для  творения
пришлось черпать извне, и изначально в сферу не-Эа проникло ее бытие. Была
она лишь лакуной в общей ткани, и существовала только благодаря Эа.
     И вошел Эру в не-Эа, и были там чертоги его, где не было Тьмы, но  не
было и Света, ибо не было там ничего. "Здесь, -  сказал  он,  -  создам  Я
новый мир". Но чтобы мир этот был иным, самому  Творцу  нужно  было  стать
новым, не ведающим ни о других мирах, ни об Эа. А этого он не мог. Он  мог
лишь заставить себя ослепнуть, забыть о том, что лежит  за  пределами  его
чертогов. И сказал он: "Да станет этот мир слепым, да не увидит вовек Тьмы
Эа. И будет мир этот знать лишь то, что Я -  Творец  и  Господин  его.  Да
будет так".
     Изначальная Тьма покоила в  себе  миры  Эа,  и  чертоги  Эру  были  -
замкнутое Ничто среди бесчисленных звезд. Тьма лежала  вокруг  -  великая,
всепорождающая, полная безграничной силы. Она словно смеялась над тем, кто
пытался не видеть ее, хотя сам был рожден ею.  И  тогда  сказал  Эру:  "Да
будет в чертогах Моих не-Тьма!" И не стало Тьмы в чертогах его, но был это
и не Свет, ибо Свет рождается лишь  во  Тьме.  И  все  силы  Эру  ушли  на
творение Пустоты и не-Тьмы, он растратил их в  борьбе  с  Эа  и  Тьмой,  с
памятью своей и со зрением своим. Тогда вновь вынужден был он  взять  силы
из Эа, и снова Бытие проникло в Пустоту. Из Эа и Тьмы силой разума  своего
и воли своей создал Эру первого из тех, кого нарек он Айнур. Но,  взглянув
на него, ужаснулся Эру, ибо увидел в нем воплощение  всего,  о  чем  хотел
забыть, чего не желал видеть. Не был первый из Айнур ни частью разума,  ни
частью замыслов Эру.
     Тогда взял Эру Свет и смешал его с Тьмой, ибо Свет  не  только  гонит
Тьму, но и поглощает другие огни. И так создал он  остальных  Айнур,  и  в
каждом из них была часть Тьмы и часть силы Эа.  Все  они  могли  видеть  и
знать Тьму, но не-Свет Эру слепил им глаза, и воля их  была  покорна  воле
создавшего их. И, чтобы подчинить себе первого  из  Айнур,  старшего  сына
своего, Эру отнял у него имя и нарек его - Алкар.


     ...Имя - не просто сплетение звуков.  Это  -  ты,  твое  "Я".  А  он,
непохожий на других, лишен даже этого. Алкар, Лучезарный. Имя - часть  его
силы, его сути - отняли. Дали - другое.  Кто  сделал  это?  Зачем?  Алкар.
Алкар. Чужое, холодное. Мертвое.
     Айнур должно ощущать имя частью себя, своим "я-есть". Он повторяет их
имена, и лица  Айнур  на  миг  становятся  определенными.  Это  радость  -
слышать, как тебя окликают музыкальной фразой,  ставшей  выражением  твоей
сути.  Глубокий  пурпурно-фиолетовый  аккорд:  Намо.  Серебряная   струна,
горьковатый жемчужный свет: Ниенна. Прохладно мерцающее серебристо-зеленое
эхо: Ирмо. Медный и золотой приглушенный звон: Ауле.
     Эти - ближе всех, чем-то похожие и - иные. А его имя лишено  цвета  и
живого звука. Алкар. Ал-кар. Мертвый сверкающий камень. Невыносимая мука -
слышать, но иного имени помнить не дано. Чужой. Иной. Почему? Кто ответит?
     В песне Айнур звучит отголосок иной музыки, но откуда он знает ее? Он
спрашивал. Ответа нет. Может это - его  дар,  особый,  отличающий  его  от
других? Нет. Почему? Другие видят прекрасный лик Эру  -  он  не  различает
черт лица в изменчивом сиянии. Почему? Или - он слеп? Он. Кто - он? Алкар.
Стук падающих на стекло драгоценных камней. Алкар,  Блистательный.  Алкар,
Лучезарный. Алкар, Лишенный Имени.
     А там, за пределами обители Единого - Пустота и вечный мрак.  Так  он
сказал, всеведущий единый Творец. И в душе Айну -  пустота.  Не  лучше  ли
уйти туда, в Ничто, составляющее его  суть,  чтобы  не  видеть  светлых  и
радостных лиц Айнур, чтобы не слышать этого имени - Алкар... Чужой.  Иной.
Он не знает радости - первым даром бытия  для  него  стало  одиночество  и
отчужденность. Лучше -  не-быть,  вернуться  в  Ничто,  навсегда  покинуть
чертоги Эру...
     Темнота обрушилась на него мягким оглушающим беззвучием. Значит это и
есть - Ничто? Но почему так тяжело сделать шаг вперед  -  словно  огромная
ладонь упирается в грудь, отталкивает... Если он - часть Ничто, почему  же
и пустота не принимает его? Неужели - снова чужой?..
     Тогда он рванулся вперед с силой  отчаянья  сквозь  упругую  стену  и
внезапно увидел.
     "Разве здесь, во мраке, можно - видеть? - растерянно  успел  подумать
он. - И звуков нет в пустоте  -  почему  я  слышу?  Что  это?..  Музыка...
слово... имя... Имя?!"
     Мелькор.
     "Мое имя. Я. Это - я. Я помню. Мелькор. Я. Это - мое  я-есть.  Бытие.
Жизнь. Ясное пламя. Полет. Радость. Это - я..."
     И все-таки даже  это  показалось  незначительным  перед  способностью
видеть. Он не знал, что это, но слова  рвались  с  его  губ,  и  тогда  он
сказал: Ахэ, Тьма.
     А ясные искры во тьме - что это? Аэ, Свет... Гэле, Звезда...  Свет  -
только во Тьме... откуда я знаю это?.. Я знал всегда... Он протянул руки к
звездам и - услышал. Это - звезды поют? Он знал эту музыку, он  слышал  ее
отголоски в мелодиях Айнур... Да, так... Он понял это и рассмеялся - тихо,
словно боясь, что музыка умолкнет. Но она звучала все яснее и увереннее, и
его "я" было частью Музыки. Он стал песнью миров, он летел во  Тьме  среди
бесчисленных звезд, называя их по именам - и они откликались ему...  Тогда
он сказал: "Это Эа, Вселенная". "Но ведь он говорил  -  Пустота,  Ничто...
Неужели он не знает об этом? Не видел? Он, всевидящий Эру?.."
     Эру. Эрэ. Пламя.
     "Это его имя?.. Да... но почему же - Единый? Кто сказал это?  Или  он
тоже - Лишенный Имени? И почему я смог вспомнить свое имя  только  теперь?
Неужели Эру - Эрэ сделал так? Зачем? Почему - со мной? Я должен  понять...
Но если он не помнит своего имени - я  скажу  ему!  Я  верну  ему  имя,  я
расскажу об Эа - они должны увидеть!  Я  вернусь,  я  скажу:  я  видел,  я
слышал, я понял..."
     Так вновь обрел Айну имя, и более воля Единого не сковывала его. И не
были разум и замыслы его частью разума и замыслов Единого.
     Так Единый перестал быть Единым, ибо стало их - двое.
     И вернулся Айну Мелькор в чертоги Эру: изумленно и смущенно встретили
его собратья, ибо увидели, что иным стал облик его. И был он среди  прочих
Айнур, как дерзкий юноша в кругу детей. Ныне не в одеяния из переливчатого
света - в одежды Тьмы был облачен он, и ночь Эа  мантией  легла  на  плечи
его. И - лицо. Словно озаренное  изнутри  трепетным  мерцанием,  неуловимо
изменчивое - и все же  определенное.  Взгляд  -  твердый  и  ясный,  глаза
светлы, как звезды.
     Смело и спокойно предстал он перед Илуватаром и заговорил:
     - Ныне видел я бесчисленные звезды -  Свет  во  Тьме  -  и  множество
миров. Ты говорил - вне светлой обители твоей лишь пустота и вечный  мрак.
Я же видел свет, и это - Свет. Скажи, как теперь понять слова твои? Или ты
хотел, чтобы мы увидели сами, и услышали Песнь Миров? Наверно, каждый  сам
должен прийти к пониманию...
     - Я рек вам истину: только во Мне - начало и  конец  всего  сущего  и
Неугасимый Огонь Бытия.
     - Да, я знаю, я понял: Эрэ - Пламя!
     Он сказал -  Эрэ,  и  в  этот  миг  облик  Илуватара  стал  четким  и
определенным. И болезненно изумил Айну гнев, исказивший черты Творца.  Как
же так? Разве не радость - вспомнить свое имя? Или Илуватар  хотел  забыть
его? Но почему?
     ...Сияющий трон,  блистающие  одежды...  Каким  нелепым,  ненастоящим
казалось это тому, кто видел величие Эа! Так  ребенок,  решив  поиграть  в
короля,  увешивает  себя  яркими  стекляшками,  наивно  думая,  что  наряд
возвысит его над другими. Мелькор грустно улыбнулся.
     - Ты дерзок и непочтителен. Мятежные речи ведешь ты и не ведаешь, что
говоришь. Нет ничего более, кроме Меня и  Айнур,  рожденных  мыслью  Моей.
Твое же видение - лишь  тень  Моих  замыслов,  отголосок  музыки,  еще  не
созданной...
     - Нет-нет, я видел, я услышал  Песнь  Мироздания...  Быть  может,  ты
никогда не покидал своих чертогов? Тогда, если пожелаешь, я  стану  твоими
глазами. Я расскажу тебе о мирах... - Айну улыбнулся.
     - Замолчи. Слова твои безумны. Или ты усомнился в Моем  всемогуществе
и всеведении - ты, слепое орудие в Моих  руках?  Или  смел  подумать,  что
способен постичь всю глубину Моих замыслов?
     - Прости, но...
     - Я не желаю более слушать тебя.
     Айну ушел, недоумевая. Он пытался понять, чем навлек на себя гнев Эру
- и не находил ответа: "Но ведь я же видел", - в  сотый  раз  повторял  он
себе. Тусклыми и бесцветными казались ему теперь блистающие  чертоги.  То,
что некогда поражало величием, оказалось нич