ванию. Его  тотчас
отправили в Эр-Рияд, где  он  был  одобрен.  Вторая  половина  дня  ушла  на
подготовку самолетов, экипажей и вооружения.
   Планировался налет  группы  из  четырех  самолетов  на  иракский  военный
аэродром Восточный Тикрит, располагавшийся к северу от Багдада, недалеко  от
того места, где родился Саддам Хуссейн.  Операция  должна  была  выполняться
ночью, а уничтожить  объект  предполагалось  двухтысячефунтовыми  бомбами  с
лазерным наведением. Командование операцией было поручено  Дону  Уолкеру;  с
ним будут его постоянный ведомый и еще два "игла".
   Каким-то чудом объект оказался в списке целей  для  нанесения  воздушного
удара, хотя он был придуман не месяц и даже не три дня назад, а  всего  лишь
утром того же дня.
   Экипажи трех других самолетов тут же освободили от всех  других  заданий.
Им было  приказано  готовиться  к  налету  на  Восточный  Тикрит.  Операция,
вероятно, будет намечена на ночь с 22 на 23 февраля, а может быть, на другую
ночь. До полного выяснения обстановки в  районе  цели  экипажам  нужно  было
постоянно находиться в состоянии часовой готовности.
   Двадцать второго февраля к заходу солнца все четыре "игла" были готовы  к
взлету, а в десять часов вечера операцию отложили на  неопределенное  время.
Экипажам четырех "иглов" приказали отдыхать, тогда как все  другие  самолеты
эскадрильи   отправились   "щелкать"    танки    Республиканской    гвардии,
сконцентрировавшиеся к северу от кувейтской границы.
   Четыре бездельничающих экипажа оказались отличной  мишенью  для  шуток  и
розыгрышей, когда на рассвете пилоты других самолетов вернулись с заданий.
   В штабе была разработана трасса  для  самолетов,  принимавших  участие  в
операции "Восточный Тикрит". Четыре "игла" должны будут сначала проследовать
на восток по коридору между Багдадом и иракской границей, а затем над озером
Ас-Садиях изменить  курс  на  сорок  пять  градусов  и  далее  следовать  на
северо-восток к Тикриту.
   Дон Уолкер пил кофе в столовой, когда его вызвал командир эскадрильи.
   - Тот, кто отметит вашу цель, на месте, - сообщил он. -  Пока  отдыхайте.
Возможно, вам выдастся непростая ночь.
   Взошедшее солнце осветило крутой склон холма по  другую  сторону  долины.
При максимальном увеличении Мартин отчетливо видел в бинокль каждый  кустик;
уменьшив фокусное расстояние, можно было наблюдать за сколь  угодно  большой
площадью.
   Мартин наблюдал уже час, но ничего не заметил. На Каале, как и на  других
холмах, росли кусты и трава,  изредка  попадалось  пятно  голого  грунта,  а
иногда - небольшие валуны. Как  и  все  другие  соседние  холмы,  этот  имел
неправильную форму. Ничего необычного Мартин не увидел. Время от времени он,
чтобы дать отдых глазам, плотно смеживал веки  и  опускал  голову  на  руки,
потом снова приникал к биноклю.
   Только часам к девяти стали  все  более  и  более  отчетливо  проявляться
странные регулярности  в  распределении  растительного  покрова  на  склоне.
Кое-где  трава  отличалась  цветом,  а  в  некоторых  местах   росла   почти
правильными рядами, как будто ее посеяли. Но по крайней мере на этом  склоне
холма не было ничего похожего на дверь, люк,  дорогу,  автомобильную  колею,
выхлопную  трубу  системы  вентиляции,  никаких  следов  того,   что   здесь
сравнительно   недавно   копали   землю.   Разгадку   подсказало    медленно
поднимавшееся по небосклону светило.
   В начале двенадцатого ему показалось, что в траве что-то блеснуло. Мартин
повысил увеличение бинокля до максимального, но в этот момент  туча  закрыла
солнце. Когда оно снова показалось из-за тучи, на том же месте снова  что-то
сверкнуло. Присмотревшись, Мартин обнаружил в траве проволоку.
   Он несколько раз мигнул и всмотрелся до боли в  глазах.  Так  и  есть:  в
траве блестел небольшой, примерно в фут длиной, отрезок проволоки, натянутый
под углом к склону. Оказалось, что это был лишь  небольшой  участок  длинной
проволоки в зеленой пластиковой изоляции, которая в  одном  месте  стерлась,
обнажив сверкающий металл.
   Проволока оказалась далеко  не  единственной.  Изредка  налетавший  порыв
ветра  шевелил  траву  и  то  там,  то  тут  обнажал  другие   скрытые   под
растительностью звенья. Большой участок склона на уровне грунта  был  покрыт
проволочной сеткой.
   К полудню Мартин рассмотрел сетку  лучше.  На  этом  участке  склона  она
прижимала к какой-то поверхности тонкий слой почвы, а в каждой ячейке  сетки
была высеяна трава или посажен невысокий кустарник, который почти  полностью
скрывал зеленую проволоку.
   Потом Мартин заметил и террасы. Очевидно, часть склона  была  сложена  из
больших железобетонных блоков, причем  каждый  верхний  ряд  был  сдвинут  в
глубину дюйма на три. В образовавшихся узких террасах  скопилась  земля,  на
которой вырос кустарник. Кустики были разной  высоты,  и  на  первый  взгляд
казалось, что они растут совершенно беспорядочно,  но,  приглядевшись  к  их
стеблям, Мартин увидел, что  на  самом  деле  кусты  расположены  рядами.  В
природе ничто не растет так само по себе.
   Мартин перевел бинокль на другие участки  огромного  холма.  Сначала  все
признаки регулярности в росте травы и кустов исчезли, потом - далеко слева -
появились снова. Во второй половине дня Мартин нашел разгадку.
   Эр-риядские пророки оказались правы. Попытайся кто-то продолбить  вершину
холма, он провалился бы в пустоту. Очевидно,  иракские  строители  взяли  за
основу  три  соседних  холма,  срезали  их  внутренние  склоны  и,  соорудив
перемычки между холмами, создали гигантский кратер.
   При сооружении перемычек строители  старались  не  нарушить  естественную
форму настоящих холмов. Как и  создатели  древних  пирамид,  они  укладывали
бетонные блоки рядами: каждый  верхний  ряд  отступал  внутрь  кратера  чуть
больше  нижнего.  Потом  бетонные  стены  засыпали  десятками   тысяч   тонн
плодородного грунта.
   Позже иракские строители взялись за маскировку. Должно быть,  проволочную
сетку в зеленой виниловой изоляции они  крепили  прямо  к  бетонным  блокам.
Сетка удерживала грунт на крутых склонах пирамиды.  Наконец,  грунт  засеяли
травой, а там, где слой почвы был толще, посадили кустарник.
   Летом трава проросла, еще надежней скрепив  своими  корнями  тонкий  слой
почвы, а поднявшиеся над проволокой и травой кусты придали бетонным  склонам
совсем естественный вид.
   Теперь Мартин уже не сомневался, что сверху кратер закрывает  конструкция
типа  геодезического  купола,  в  которой  тоже  были  предусмотрены  тысячи
карманов для плодородной почвы. Здесь разбросали даже искусственные  валуны,
серую краску на которых местами размыли дожди.
   Мартин сосредоточил внимание на той полосе  возле  вершины,  где  еще  до
сооружения купола должен был находиться край кратера.
   Примерно на пятьдесят футов ниже вершины  он  нашел  то,  что  так  долго
искал. Он видел этот выступ десятки раз и  только  теперь  обратил  на  него
внимание.
   Это был низкий светло-серый валун, на  котором  почему-то  начертили  две
прямые полосы. Чем больше Мартин смотрел на полосы, тем  больше  недоумевал,
зачем кому-то понадобилось  забираться  на  такую  высоту  для  того,  чтобы
начертить две полосы на камне.
   Налетевший с северо-востока порыв ветра прижал маскировочную сетку к лицу
Мартина. Одновременно затрепетала и одна из полос  на  валуне.  Когда  ветер
стих, полоса замерла. Только теперь Мартин понял, что  это  была  совсем  не
полоса, а стальная проволока, уходящая куда-то в траву.
   По  периметру  большого   плоского   валуна   почти   правильным   кругом
располагались камни поменьше.  Казалось,  они  охраняют  валун.  Почему  они
выложены кругом, зачем здесь проволока?  Предположим,  кто-то  снизу  сильно
потянет за эту проволоку... что тогда будет? Валун сдвинется?
   В половине четвертого Мартин понял, что светло-серое пятно - это вовсе не
валун, а брезентовая ткань, которую  удерживают  разложенные  кругом  камни.
Если снизу потянуть за проволоку, то брезент сдвинется.
   Постепенно  Мартин  сумел  разглядеть,  что  брезент  прикрывает  круглое
отверстие футов пяти в диаметре.  Значит,  он  нашел  амбразуру,  в  которую
смотрел стовосьмидесятиметровый ствол "Вавилона". Его  казенная  часть  была
надежно спрятана в глубине кратера, а ствол был направлен на  юго-юго-запад,
в сторону Дахрана, от которого пушку отделяло семьсот пятьдесят километров.
   - Дальномер, - пробормотал Мартин товарищам.
   Он передал им бинокль и взял  прибор,  напоминающий  небольшой  телескоп.
Мартин вспомнил, чему его учили в Эр-Рияде, прижал окуляр к  глазу  и  навел
"телескоп" на холм. Он снова увидел  брезент,  скрывавший  ствол  гигантской
пушки, - только теперь без увеличения.
   В поле зрения прибора располагались четыре V-образные призмы, острые углы
которых были направлены к центру. Мартин медленно вращал регулятор сбоку  на
приборе, пока все четыре острых угла не сошлись  в  одной  точке,  образовав
крест. Центральная точка креста показывала на брезент.
   Мартин проверил числа на вращающейся ленте  прибора.  Тысяча  восемьдесят
ярдов.
   - Компас, - сказал он, отложил дальномер в сторону и взял протянутый  ему
электронный прибор.
   В нем не было ни плавающего в спирте диска, ни  стрелки,  вращающейся  на
острие иглы. Мартин прижал компас к глазу, навел  его  на  брезент  и  нажал
кнопку. Остальное прибор сделал сам, указав точный курс  от  их  убежища  до
брезента: триста сорок восемь градусов, десять минут и восемнадцать секунд.
   Наконец, САТНАВ дал последнюю необходимую информацию:  положение  Мартина
на поверхности планеты с точностью до пятнадцати ярдов.
   Собрать антенну спутниковой связи в крохотной расщелине было непросто. На
это ушло добрых десять минут.  Зато  Эр-Рияд  отозвался  немедленно.  Мартин
четко, с расстановкой продиктовал три набора цифр: точные координаты  своего
наблюдательного пункта, направление и расстояние от него до цели.  Остальное
- расчет координат цели - сделают в Эр-Рияде.
   Мартин заполз в щель и попытался заснуть. На  посту  его  сменил  сержант
Стивенсон. Кому-то нужно было постоянно смотреть за иракскими патрулями.
   В половине девятого,  когда  стало  совсем  темно,  Мартин  испытал  свой
инфракрасный  целеуказатель.  Внешне   он   напоминал   большую   импульсную
лампу-"вспышку" с пистолетной рукояткой, но сзади у него был окуляр.
   Мартин подсоединил  указатель  к  аккумулятору,  навел  его  на  Каалу  и
прильнул к окуляру. Весь холм был будто залит светом неведомой зеленой луны.
Мартин навел прибор на брезент, прикрывавший ствол "Вавилона",  и  нажал  на
спусковой крючок.
   Долину пересек невидимый луч инфракрасного света, а на другой ее стороне,
на склоне  холма  появилось  небольшое  красное  пятно.  Медленно  перемещая
прибор, Мартин  перевел  красное  пятно  на  брезент  и  держал  его  там  с
полминуты. Целеуказатель выдержал проверку. Мартин выключил прибор  и  снова
заполз под маскировочную сетку.
   Четыре "игла" поднялись с аэродрома в Эль-Харце в 22.45 и быстро  набрали
высоту в двадцать тысяч футов. Насколько поняли экипажи трех  самолетов,  им
предстояла  обычная  операция:   привычная   бомбежка   очередной   иракской
военно-воздушной базы. Каждый  "игл"  нес  две  двухтысячефунтовых  бомбы  с
лазерным наведением на цель, а для собственной защиты -  также  ракеты  типа
"воздух-воздух".
   Дозаправка из ждавшего их воздушного танкера  КС-10  к  югу  от  иракской
границы прошла без сюрпризов. Заправившись, "иглы" изменили курс и свободным
строем направились  точно  на  север.  Боевая  группа,  получившая  название
"Голубая сойка", пролетела над иракским городом Ас-Савамахом в 23.14.
   Как всегда, они летели без огней, соблюдая радиомолчание. Каждый  штурман
видел на экране своего радиолокатора сигналы  трех  других  самолетов.  Ночь
выдалась безоблачной, а круживший над заливом АВАКС  сообщил,  что  "картина
ясна"; это значило, что иракских истребителей в воздухе нет.
   В 23.39 штурман Дона Уолкера пробормотал:
   - Точка поворота через пять.
   Пилоты всех четырех "иглов" поняли: через пять минут над озером Ас-Садиях
им нужно будет изменить курс.
   Как только самолеты вошли в сорокапятиградусный вираж, чтобы  взять  курс
на Восточный Тикрит, экипажи трех  "иглов"  отчетливо  услышали  голос  Дона
Уолкера:
   - Группа "Голубая сойка"... У ведущего проблемы с двигателем. Возвращаюсь
на базу. Командование группой передаю "Голубой сойке-З".
   Той ночью третьим номером был Булл Бейкер, ведущий второго звена из  двух
самолетов. С этой минуты события развивались самым необычным образом.
   Ведомый Уолкера Рэнди Робертс приблизился к самолету своего ведущего,  но
ничего необычного в работе его двигателей не обнаружил. Тем не  менее  "игл"
терял скорость и высоту. Когда ведущему приходится возвращаться на базу,  то
ведомый обычно сопровождает его, если только поломка не  совсем  пустяковая.
Неполадки в двигателе в глубоком тылу противника пустяками не назовешь.
   - Понял вас, - отозвался Бейкер.
   Потом все снова услышали голос Уолкера:
   -  "Голубая  сойка-2",  присоединяйтесь  к  "Голбой  сойке-З",  повторяю,
присоединяйтесь к остальным. Это приказ. Следуйте к Восточному Тикриту.
   Озадаченному ведомому ничего не оставалось, как снова  набрать  высоту  и
присоединиться к двум "иглам". На экранах радиолокаторов все видели, как  их
командир все больше и больше теряет высоту. Он должен был вот-вот  упасть  в
озеро.
   В тот же момент все поняли, что  их  командир  сделал  нечто  немыслимое.
Возможно, он растерялся из-за серьезных неполадок в двигателе; как бы то  ни
было, он говорил со своими пилотами не по  системе  "хэв-квик",  а  открытым
текстом. Что еще более поразительно, он назвал цель их назначения.
   В кружившем над заливом АВАКСе молодой сержант ВВС США, колдовавший возле
целой стены приборных панелей, растерялся  и  вызвал  командира  оперативной
группы.
   - Сэр, тут возникла одна проблема. У командира группы
   "Голубая сойка" неполадки в двигателе. Он хочет возвращаться на базу.
   - Понятно, - коротко ответил командир оперативной группы.
   На всех самолетах пилот является капитаном воздушного корабля и  отвечает
за все. В  этом  смысле  АВАКС  представляет  собой  исключение:  его  пилот
отвечает за  безопасность  самолета,  но,  если  дело  доходит  до  передачи
приказов по  радио,  здесь  единолично  распоряжается  командир  оперативной
группы.
   - Но, сэр, - запротестовал сержант, - командир  "Голубой  сойки"  говорил
открытым текстом. Назвал цель операции. Отозвать на базу всех?
   - Нет, операция продолжается, - сказал офицер. - Работайте.
   Окончательно сбитый с толку сержант вернулся к своим приборам.  Это  было
просто сумасшествием: если иракцы слышали переговоры  летчиков,  то  система
противовоздушной обороны в  Восточном  Тикрите  наверняка  уже  приведена  в
полную боевую готовность. Затем сержант снова услышал голос Уолкера:
   - Говорит командир "Голубой сойки". SOS,  SOS.  Оба  двигателя  вышли  из
строя. Катапультируюсь.
   Он все еще передавал открытым текстом. Конечно, иракцы все слышали.
   Догадка сержанта была верна. Иракские радисты слышали  все,  что  говорил
Уолкер. В Восточном Тикрите зенитчики уже срывали брезент со своих орудий, а
ракетчики прислушивались, стараясь уловить  шум  двигателей  "иглов",  чтобы
запустить им навстречу ракеты с тепловой системой  самонаведения.  Несколько
подразделений  были  тотчас  же  направлены   к   озеру   на   поиски   двух
катапультировавшихся американских летчиков.
   - Сэр, "Голубая сойка" потерпела аварию. Нужно отозвать другие самолеты.
   - Понял. Не нужно, - ответил командир оперативной группы.
   Он бросил взгляд на часы. Он тоже получил приказ  -  непонятный,  но  его
нужно было выполнять.
   К тому времени группа "Голубая сойка" была уже в девяти минутах от  цели.
Три "игла" направлялись прямо в пасть тигру. Пилоты подавленно молчали.
   На борту АВАКСа сержант еще видел сигнал "Голубой сойки-1";  самолет  все
снижался. Очевидно, пилот уже катапультировался, а "игл"  вот-вот  рухнет  в
озеро.
   Через четыре  минуты  командир  оперативной  группы  вдруг  изменил  свое
решение.
   - Группа "Голубая сойка", вас  вызывает  АВАКС.  Возвращайтесь  на  базу,
повторяю, возвращайтесь на базу.
   Ничего не понимающие пилоты трех "иглов" развернулись и взяли курс домой.
На аэродроме Восточный Тикрит иракские зенитчики, не имевшие радиолокаторов,
напрасно прождали их еще целый час.
   Переговоры  американских  летчиков  слышал   и   другой   иракский   пост
радиоперехвата,  расположенный  в  южных  отрогах   Джебаль-аль-Хамрина.   В
обязанности полковника, командовавшего этим постом, не входило предупреждать
Восточный Тикрит  или  любую  другую  военно-воздушную  базу  о  приближении
самолетов противника. Единственной задачей полковника было следить  за  тем,
чтобы никто не залетел в Хамрин.
   Когда группа "Голубая сойка" развернулась над озером,  полковник  объявил
повышенную боевую готовность: курс от озера до Восточного  Тикрита  пролегал
через южные отроги хребта. Потом один  из  американских  самолетов  потерпел
аварию, и полковник облегченно вздохнул. Когда  же  и  три  других  самолета
развернулись и взяли курс на юг, он отменил боевую готовность.
   Дон Уолкер по спирали снизился до ста  футов  над  поверхностью  озера  и
только тогда  передал  сигнал  бедствия.  Едва  не  коснувшись  крылом  волн
Ас-Садияха, он резко изменил курс и, включив систему LANTRIN, направил  свой
самолет на север, к Джебаль-аль-Хамрину.
   Система инфракрасной ночной аэронавигации и наведения на  цель  (LANTRIN)
представляет  собой  американский  вариант  системы  TIALD,   состоящей   на
вооружении британских ВВС. Переключившись на LANTRIN, Уолкер  сквозь  стекло
фонаря кабины видел перед собой местность, которую освещал  подвешенный  под
крылом мощный источник инфракрасного света.
   На  экране  перед  пилотом  мелькали  колонки  цифр,  указывавшие   курс,
скорость, высоту полета и время, оставшееся до бомбометания.
   Уолкер мог бы доверить вести "игл" компьютеру автопилота;  пусть  приборы
бросают его в каньоны и  долины,  отклоняют  от  горных  хребтов  и  склонов
холмов. Но он предпочитал ручное управление.
   В "Черной дыре" Уолкеру  дали  аэрофотоснимки,  по  которым  он  проложил
маршрут, позволявший по всей трассе не подниматься выше линии горизонта.  Он
прижимал свой "игл" к долинам, нырял из одной низины в другую. Приближаясь к
Каале, самолет Уолкера будто катался по "американским горкам".
   Когда  Уолкер  подал  сигнал  бедствия,  Майк  Мартин  тут  же  отозвался
условленной последовательностью сигналов.  Потом  он  перебрался  к  выступу
возле  щели,  навел  инфракрасный  указатель  цели  на  брезентовое   пятно,
установил красную точку точно в центре брезента и  теперь  уже  не  выключал
прибор.
   По радио Мартину сообщили, что до бомбометания  осталось  семь  минут.  С
этого момента Мартин не должен был сдвигать красную точку ни на дюйм.
   - Пора бы ему и появиться, - пробормотал  Истман.  -  Я  уже  промерз  до
костей.
   - Скоро появится, - откликнулся Стивенсон, заталкивая  в  рюкзак  остатки
своего имущества. - Тогда, Бенни, ты сможешь показать в кроссе все,  на  что
способен.
   Неупакованным остался только  радиопередатчик  с  антенной  и  источником
питания. Он был готов к следующему выходу в эфир.
   Сидевший за спиной Уолкера штурман Тим  тоже  получал  всю  информацию  о
полете. Быстро менялись цифры на экране: четыре минуты до бомбометания,  три
с половиной, три...  "Игл"  промелькнул  над  той  крохотной  лощинкой,  где
приземлились Мартин и его товарищи. Самолету понадобятся  считанные  секунды
на то, чтобы преодолеть расстояние, которое десантники прошли за две ночи.
   - Девяносто секунд до бомбометания...
   Десантники услышали рев двигателей приближавшегося с