казался большой лимузин. Он остановился метрах в двухстах
от задержавших Мартина солдат. Тот, что обыскивал  Мартина,  толкнул  локтем
начальника и  кивнул  в  сторону  подъехавшего  автомобиля.  Старший  офицер
повернулся и бросил:
   - Ждите меня здесь.
   Он подошел к лимузину и почтительно наклонился  к  полуоткрытому  заднему
окошку.
   - Кого задержали? - спросил Хассан Рахмани.
   - Садовника, господин бригадир. Он ухаживает за розами и садом на  вилле,
покупает продукты, занимается другими мелкими делами.
   - Умен?
   - Нет, совсем простофиля. Крестьянин с севера, из какой-то  деревни,  где
выращивают дыни.
   Рахмани задумался.  Если  простофилю  арестовать,  то  русские  удивятся,
почему их работник не вернулся. Это их  насторожит.  Рахмани  надеялся,  что
советский  план  мирного  урегулирования  провалится  и  тогда  он  добьется
разрешения на обыск виллы. С другой стороны, если этого олуха отпустить,  он
вернется на виллу и расскажет, что его задержали,  тогда  его  хозяева  тоже
заподозрят неладное. По своему опыту Рахмани знал, что любой  бедный  иракец
хорошо понимает только один язык. Он достал бумажник и отсчитал сто динаров.
   - Отдайте ему эти деньги. Скажите, чтобы спокойно  ехал  за  покупками  и
возвращался, а на вилле присмотрелся  бы,  нет  ли  там  кого-то  с  большим
серебристым зонтиком. Если  он  будет  держать  язык  за  зубами,  а  завтра
расскажет нам обо всем, что видел, он будет вознагражден. Если же сообщит  о
нас русским, то я его отдам в Амн-аль-Амм.
   - Слушаюсь, бригадир.
   Офицер взял деньги, вернулся и подробно проинструктировал садовника,  что
тому нужно и что не нужно делать. Садовник озадаченно моргал.
   - Зонтик, сайиди?
   - Да, большой зонтик, скорее  всего  серебристый,  но  он  может  быть  и
черный. И обязательно перевернутый. Видел такой?
   - Нет, сайиди, - посетовал садовник, - как только собирается  дождь,  они
все бегут под крышу.
   - Великий Аллах, помоги мне, - пробормотал офицер. - Этот  зонтик  не  от
дождя, он для того, чтобы посылать сообщения.
   - Зонтик, который посылает сообщения, - медленно повторил садовник.  -  Я
посмотрю, сайиди.
   - Катись своей дорогой, - отчаявшись, крикнул офицер. - И держи  язык  за
зубами, никому ни слова о том, что ты здесь видел.
   Мартин  нажал  на  педали  и  покатил  дальше,  проехав  совсем  рядом  с
лимузином. Рахмани опустил голову; главе контрразведки  республики  Ирак  не
следует показываться каждому феллаху.
   В семь часов вечера Мартин обнаружил меловую отметку, а в  девять  извлек
из тайника донесение Иерихона. Он прочел его,  пристроившись  у  освещенного
окна  кафе.  Света  было  маловато,   потому   что   город   давно   лишился
электроэнергии и кафе освещалось керосиновой лампой. Даже в полумраке Мартин
сразу понял суть  сообщения,  тихонько  присвистнул,  несколько  раз  сложил
тонкий листок и спрятал его в резинке трусов.
   Теперь о возвращении на виллу  не  могло  быть  и  речи.  Передатчик  был
"засвечен", и выход в эфир  грозил  катастрофой.  Мартин  заглянул  было  на
автобусную  станцию,  но  там  расположились  армейские  патрули  и  солдаты
Амн-аль-Амма, вылавливавшие дезертиров.
   Тогда Мартин отправился на овощной базар в Касру и там  отыскал  водителя
грузовика, отправлявшегося на  запад  от  Багдада.  Водитель  ехал  лишь  на
несколько миль дальше озера Хаббаниях, и двадцать динаров оказались  весомым
аргументом, чтобы он взял пассажира. В те дни многие  водители  предпочитали
ездить по ночам, наивно веря, что в темноте американские летчики  не  увидят
их со своих самолетов. Им и в голову не приходило, что  ни  днем,  ни  ночью
потрепанные грузовики с фруктами и овощами не  очень  интересовали  генерала
Чака Хорнера.
   Как бы  то  ни  было,  ночь  Мартин  провел  в  пути.  Оставалось  только
удивляться, как водитель ориентировался при свете фар силой не больше  одной
свечи, но к рассвету он высадил Мартина на шоссе в нескольких  километрах  к
западу от озера Хаббаниях. Здесь  грузовик  поворачивал  в  сторону  богатых
ферм, которыми славились долины верхнего Евфрата.
   Дважды их останавливал дорожный  патруль.  Каждый  раз  Мартин  показывал
удостоверение личности и письмо  русского  дипломата  и  жаловался,  что  он
честно работал садовником у неверного, но теперь тот собрался домой и уволил
его: Мартин долго объяснял, как плохо с ним там обращались, пока солдаты  не
приказывали ему заткнуться и поскорей убираться.
   Той ночью Осман Бадри оказался неподалеку от Майка Мартина; он даже  ехал
в том же направлении, только, конечно, быстрее.  Полковник  спешил  на  базу
иракских ВВС, на которой  служил  его  старший  брат  Абделькарим,  командир
эскадрильи истребителей.
   В восьмидесятые годы бельгийская строительная компания "Сикско" заключила
контракт  на  сооружение  восьми  хорошо  защищенных  и  замаскированных  по
последнему  слову  техники   воздушных   баз,   на   которых   должны   были
дислоцироваться отборные части ВВС Ирака, в первую очередь истребители.
   На этих авиабазах почти все сооружения и службы располагались под землей:
казармы,  ангары,  склады  горючего  и   вооружения,   мастерские,   комнаты
инструктажа,  жилые  помещения  для  летного  состава,  а   также   огромные
дизель-генераторы, обеспечивавшие базы электроэнергией.
   На  поверхности  оставались  только  трехкилометровые  взлетно-посадочные
полосы. Поскольку рядом с бетонными полосами не было видно никаких зданий  и
сооружений, союзники решили, что это  "голые"  запасные  аэродромы  -  вроде
Эль-Харца в Саудовской Аравии, пока его не начали осваивать американцы.
   Если бы союзникам удалось рассмотреть эти аэродромы вблизи,  они  увидели
бы, что каждая взлетно-посадочная полоса ведет в подземелье, от которого  ее
отделяют прочнейшие метровой толщины  железобетонные  ворота.  Каждая  такая
база  занимала  территорию  пять  на  пять  километров,  обнесенную  колючей
проволокой.  Построенные  компанией   "Сикско"   базы   казались   союзникам
безжизненными, и они оставили их в покое.
   При боевых вылетах инструктаж пилотов, включение  и  разогрев  двигателей
должны были проводиться под землей. Толстые бетонные перегородки изолировали
другие помещения базы от выхлопных газов реактивных двигателей;  потом  газы
отводили наружу, где они смешивались  с  горячим  воздухом  пустыни.  Только
когда самолеты  были  полностью  готовы  к  взлету,  распахивались  бетонные
ворота.
   Истребители переходили на форсажный режим,  быстро  преодолевали  подъем,
молнией проносились по взлетно-посадочной полосе и  через  несколько  секунд
были  уже  в  воздухе.  Конечно,  АВАКС  их  обнаруживал,  но  у   союзников
создавалось впечатление, что истребители появились ниоткуда и, скорее всего,
прилетели на малой высоте с какой-то далекой базы.
   Эскадрилья полковника Абделькарима Бадри размещалась  на  одной  из  баз,
построенных бельгийцами. Она не имела названия, ей лишь  присвоили  условное
обозначение КМ 160;  это  значило,  что  она  находится  в  ста  шестидесяти
километрах к западу от Багдада, недалеко от  шоссе  Багдад-Ар-Рутба.  Вскоре
после заката к контрольно-пропускному  пункту  базы  подъехал  младший  брат
командира эскадрильи.
   Полковники не каждый день посещают секретную  базу,  поэтому  часовой  из
своей будки тотчас позвонил командиру эскадрильи. Через  несколько  минут  в
голой пустыне откуда-то появился  джип,  за  рулем  которого  сидел  молодой
лейтенант ВВС. Гость сел в машину. Очень скоро, спустившись по  небольшой  и
хорошо  замаскированной  аппарели,  джип  въехал  на  территорию  подземного
комплекса.
   Лейтенант оставил машину  на  автомобильной  стоянке  и  повел  гостя  по
длинным бетонным коридорам, мимо огромных ниш, в которых механики возились с
МиГами-29. В любом уголке подземелья слышался гул  генераторов,  но  система
вентиляции и кондиционирования воздуха работала исправно, во  всяком  случае
дышалось здесь на удивление легко.
   В конце концов лейтенант привел  Османа  Бадри  в  тот  отсек,  где  жили
старшие офицеры, и постучал в одну из дверей. Услышав "Войдите!", он впустил
гостя в квартиру командира эскадрильи.
   Братья обнялись. Смуглому, красивому, с тонкой, как у  Роналда  Коулмана,
щеточкой усов полковнику Абделькариму Бадри исполнилось тридцать  семь  лет.
Он был холост, но не мог пожаловаться на недостаток  женского  внимания;  да
разве и могло быть иначе при его внешности, насмешливом  языке  и  эффектной
форме офицера ВВС? К тому  же  внешность  полковника  Бадри  не  обманывала:
генералы иракской авиации признавали, что он - лучший  летчик-истребитель  в
стране. С ними соглашались и русские инструкторы, обучавшие Бадри летать  на
самом современном сверхзвуковом истребителе МиГ-29,
   - Так какая нужда привела тебя сюда? - спросил Абделькарим.
   Удобно устроившись с  чашкой  свежеприготовленного  кофе  в  руке,  Осман
рассматривал старшего брата. У того возле  рта  появились  жесткие  складки,
каких раньше не было, да и глаза смотрели устало, совсем не так, как прежде.
   Абделькарим не был ни глупцом,  ни  трусом.  Он  совершил  восемь  боевых
вылетов против американцев и британцев и каждый  раз  возвращался  на  своем
самолете  -  но  возвращался  лишь  чудом.  На  его   глазах   "спарроу"   и
"сайдуиндеры" сбивали самолеты его лучших товарищей, да и сам он четыре раза
едва увернулся от ракет.
   После  первой  же  попытки   перехватить   американские   бомбардировщики
Абделькарим понял, что все преимущества отнюдь не  на  его  стороне.  Он  не
знал, где находятся самолеты противника, сколько их,  какого  они  типа,  на
какой высоте и каким курсом летят. Иракские радиолокационные установки  были
уничтожены,   командные   и   контрольно-диспетчерские   пункты    перестали
существовать, пилоты могли полагаться только на самих себя.
   Хуже того, американцы с их АВАКСами обнаруживали любой иракский  самолет,
прежде чем тот успевал  набрать  высоту  до  тысячи  футов.  Они  тотчас  же
сообщали своим пилотам, где искать противника и  что  нужно  сделать,  чтобы
занять наилучшую для атаки  позицию.  Абделькарим  Бадри  понимал,  что  для
иракских летчиков каждый боевой вылет - это самоубийство.
   Впрочем, он не стал говорить об этом брату, заставив  себя  улыбаться,  и
спросил, какие новости у Османа. Сообщение брата стерло улыбку с его лица.
   Осман подробно рассказал обо всем, что произошло за последние  шестьдесят
часов: об утреннем налете отряда Амн-аль-Амма, про обыск, находку в саду,  о
том, как избили их мать и старого Талата, как арестовали отца. Рассказал  он
и  о  том,  как  соседу-аптекарю  после   бесчисленных   неудачных   попыток
удалось-таки передать печальную  весть  ему,  как  он  ехал  домой,  как  на
обеденном столе увидел тело отца, как вскрыл холщовый  мешок,  каким  увидел
тело отца и как того похоронили на кладбище "Альвазия". Абделькарим  слушал,
плотно сжав губы.
   Потом Осман перешел к разговору в лимузине,  который  ждал  его  у  ворот
кладбища. Абделькарим  подался  вперед.  Когда  младший  брат  замолчал,  он
переспросил:
   - И все это ты ему в самом деле рассказал?
   - Да.
   - Это правда, все правда? Ты действительно строил Каалу?
   - Да.
   - И ты  сообщил  ему,  где  она  находится,  чтобы  он  передал  сведения
американцам?
   - Да. Я поступил неправильно?
   Абделькарим задумался.
   - Сколько человек во всем Ираке знают, где находится Каала? - спросил он.
   - Шесть, - ответил Осман.
   - Назови их.
   - Сам раис, Хуссейн Камиль, который обеспечивал финансирование и  рабочую
силу, Амер Саади - он занимался инженерными  работами.  Еще  генерал  Ридха,
подобравший артиллеристов, и генерал Мусули - он предложил мою  кандидатуру.
И я. Я строил объект.
   - А пилоты вертолетов, которые привозили посетителей?
   - Им было достаточно знать курс. Они  понятия  не  имеют,  что  находится
внутри Каалы. К тому же они живут в строгой изоляции, на какой-то  авиабазе.
Я не знаю, где именно.
   - Кто из посетителей может знать все детали?
   - Никто. Им завязывают глаза перед взлетом вертолета  и  снимают  повязки
только после приземления.
   - Как ты думаешь, если американцы разбомбят  этот  "Кулак  Аллаха",  кого
заподозрит Амн-аль-Амм? Раиса, министров, генералов? Или тебя?
   Осман схватился за голову.
   - Что я наделал? - застонал он.
   - Боюсь, брат, ты погубил всех нас.
   Осман и Абделькарим знали правило Саддама: раис всегда требовал смерти не
только самого  предателя,  но  и  полного  истребления  трех  поколений  его
ближайших родственников. Чтобы искоренить все  порочное  семя,  должны  быть
уничтожены отец изменника, его братья и другие дети,  а  чтобы  некому  было
думать о кровной мести, следовало предать смерти также сыновей и племянников
изменника. По щекам Османа Бадри потекли слезы.
   Абделькарим встал, поднял за собой Османа и обнял его.
   - Брат, ты поступил правильно. Теперь нужно подумать, как нам  выпутаться
из этой истории. - Он бросил взгляд на часы; было восемь вечера. - В  Багдад
отсюда не позвонишь. Единственная подземная телефонная линия связывает  базу
с разными бункерами министерства обороны. А министерству  не  надо  знать  о
наших проблемах. Сколько тебе нужно времени, чтобы доехать до дома матери?
   - Три, в худшем случае четыре часа, - ответил Осман.
   - В твоем распоряжении восемь часов - чтобы добраться туда  и  вернуться.
Скажешь матери, чтобы она положила все самое ценное в автомобиль  отца.  Она
умеет водить машину, не очень хорошо, но достаточно. Ей нужно взять с  собой
Талата и ехать в его деревню.
   Они будут скрываться у сородичей Талата, пока кто-то из нас не дacт знать
о себе. Понял?
   - Да. Я могу вернуться к рассвету. Но зачем?
   - До рассвета. Завтра  я  поведу  МиГи  в  Иран.  Другие  уже  там.  Этот
идиотский план придумал сам раис,  чтобы  спасти  свои  лучшие  истребители.
Нелепость, разумеется, но мы можем воспользоваться случаем. Ты  полетишь  со
мной.
   - Разве МиГ-29 не одноместный самолет?
   - У меня есть учебно-тренировочная двухместная модель. Ты переоденешься в
форму офицера ВВС. Если повезет, мы сможем уйти в Иран. Теперь иди.
   Майк Мартин шел на запад по шоссе, которое  вело  к  Ар-Рутбе  Мимо  него
пронесся автомобиль Османа Бадри; полковник  торопился  в  Багдад.  Майк  не
обратил внимания на лимузин,  а  Осману  было  не  до  случайных  встречных.
Следующей целью Мартина была  пере  права  через  реку  в  пятнадцати  милях
впереди. Мост разбомбили уже давно, и автомобилям приходилось подолгу  ждать
парома. Значит, там больше шансов найти водителя, который едет  на  запад  и
который за умеренную плату согласился бы подвезти пассажира.
   Вскоре после полуночи Мартин нашел такого водителя, но тот довез его лишь
чуть дальше Мухаммади. Здесь Мартину пришлось  набраться  терпения  и  снова
ловить попутную машину. В три часа  утра  мимо  опять  промчался  автомобиль
полковника Бадри. Мартин даже  не  пытался  его  остановить:  водитель  явно
спешил. Перед рассветом на шоссе откуда-то вырулил большой грузовик.  Мартин
поднял руку, и грузовик притормозил.  Снова  пришлось  заплатить  из  быстро
таявшей пачки динаров. Мартин мысленно поблагодарил незнакомца, который  еще
в Мансуре дал ему деньги. Скоро кухарка и ее муж обнаружат мое исчезновение,
подумал Мартин, и поднимут шум.
   Даже после беглого осмотра его хижины под тюфяком обнаружат стопку тонкой
писчей бумаги - странное  имущество  для  неграмотного  феллаха.  Потом  под
плитами пола найдут и радиопередатчик.  К  полудню  его  станут  разыскивать
сначала в Багдаде, а вскоре и по всей стране. Значит, до сумерек  ему  нужно
доехать до пустыни и ночью пробираться к границе.
   Грузовик, в котором ехал Мартин, миновал объект  КМ  160,  когда  в  небо
поднялись МиГи-29.
   Осман Бадри относился к числу тех людей, которые боятся летать, и  потому
с ужасом готовился к самому худшему. В подземном ангаре он присутствовал при
инструктаже четырех молодых пилотов,  которым  предстояло  вести  оставшиеся
истребители. Почти  все  сверстники  Абделькарима  погибли,  а  эти  пилоты,
недавние выпускники летного училища, были по  меньшей  мере  лет  на  десять
моложе полковника. Согласно кивая, они ловили каждое слово командира.  Когда
в закрытом ангаре набрали обороты два  советских  турбореактивных  двигателя
РД-33, Осман решил, что в жизни не слышал подобного рева -  а  ведь  он  уже
сидел в кабинете МиГа, под закрытым фонарем. Устроившись за спиной  старшего
брата. Осман видел, как гидравлические устройства  распахнули  взрывостойкие
ворота, как впереди показался квадрат бледно-голубого неба.  Пилот  перевеют
двигатель на форсажный режим, и советский истребитель-перехватчик  задрожал,
едва не срываясь с тормозов.
   Абделькарим отпустил тормоза; у Османа было  такое  ощущение,  будто  мул
лягнул его в поясницу. МиГ рванулся вперед,  мелькнули  и  тут  же  остались
далеко позади бетонные стены.  Самолет  поднялся  по  аппарели  и  вышел  на
взлетно-посадочную полосу.
   Осман,  закрыв  глаза,  читал  молитву.   Тряска   прекратилась,   Осману
показалось, что он поплыл в воздухе. Он несмело открыл глаза. Оказалось, что
их МиГ уже взлетел и выполняет  вираж  над  объектом  КМ  160,  а  внизу  из
туннелей выходят четыре других истребителя.  Потом  ворота  захлопнулись,  и
база иракских ВВС прекратила свое существование.
   МиГ-29-УБ был учебным самолетом, поэтому Осман Бадри оказался  в  царстве
множества циферблатов, кнопок, тумблеров, экранов, регуляторов и рычагов,  а
коленями он то и  дело  задевал  за  дублирующую  колонку  управления.  Брат
приказал ни к чему не прикасаться, и Осман охотно согласился.
   На тысячефутовой высоте пять МиГов выстроились в ломаную  линию.  Впереди
летел командир эскадрильи, за ним - четыре молодых пилота. Абделькарим Бадри
взял курс  почти  точно  на  восток.  Он  летел  на  малой  высоте,  надеясь
незамеченным добраться до южных  пригородов  Багдада,  где  даже  бдительные
американские  воздушные  разведчики  не  увидели  бы   его   самолет   среди
многочисленных промышленных  предприятий  и  других  объектов,  тоже  дающих
сигнал на экране радиолокатора.
   Пытаться  обмануть  радиолокаторы  круживших  над   заливом   АВАКСов   -
рискованная игра, но у Абделькарима Бадри не было выбора. Он получил  четкий
приказ, а теперь у него появились и личные  причины  поскорее  добраться  до
Ирана.
   В то утро удача была на его стороне. На войне иногда судьба  при-подносит
такие сюрпризы, которых вроде бы никак не должно быть. Покружив над  заливом
долгую "смену", АВАКС возвращается на базу,  а  его  место  занимает  другой
такой же самолет. Летчики называли эту операцию "сменой такси  на  стоянке".
Изредка в такие моменты "на стоянке" на несколько минут прерывалось слежение
за воздушным пространством Ирака. Вот и на этот раз случилось так, что Ми-Ги
пролетали над южными пригородами Багдада  и  Салман-Паком  во  время  такого
редкого перерыва.
   Абделькарим Бадри надеялся, что, если он не будет подниматься выше тысячи
футов,  ему  удастся   проскользнуть   и   под   американскими   самолетами,
предпочитавшими летать не ниже двадцати тысяч футов. Он намеревался обогнуть
с севера иракский город Эль-Кут, а потом по кратчайшему маршруту следовать к
спасительной иранской границе.
   В тот же день и в тот же час капитан  Дон  Уолкер  из  336-й  тактической
эскадрильи, вылетев из Эль-Харца, вел звено "иглов" на  север,  к  Эль-Куту.
Ему было дано задание уничтожить крупный мост через Тигр, по  которому,  как
обнаружил   Джей-СТАР,   переправляются   танки   республиканской   гвардии,
направляющиеся на юг, очевидно, в Кувейт.
   Пилоты 336-й эскадрильи большей частью совершали ночные вылеты, однако  с
мостом к северу от  Эль-Кута  ждать  до  ночи  было  нельзя;  передислокации
иракских танков в Кувейт нужно было воспрепятство