тривиальным делом, но  один
из пилотов как-то заметил, что заправляться непроглядно темной ночью  -  все
равно, что "пытаться засунуть спагетти в задницу дикой кошке".
   А над всем Персидским заливом, как и все последние пять месяцев,  кружили
и кружили "хокаи" Е-2 и Е-3 ВВС  США,  вооруженные  радиолокаторами  системы
АВАКС.  Они  следили  за  всеми  своими  и  вражескими  самолетами  в  небе,
предупреждали, советовали, направляли и наблюдали.
   К рассвету радиолокаторы  Ирака  были  в  основном  уничтожены,  иракские
ракетные пусковые установки ослеплены, а главные командные пункты превращены
в руины. Чтобы довести эту работу до конца, потребуется  еще  четыре  дня  и
четыре ночи, но господство авиации коалиции в  воздухе  уже  вырисовывалось.
Позже  дойдет  очередь  до  электростанций,   вышек   телевизионной   связи,
телефонных станций, релейных станций, самолетных  ангаров,  вышек  воздушных
диспетчеров, а также всех известных союзникам предприятий по производству  и
хранению оружия массового поражения.
   Еще позже авиация коалиции примется за иракские дивизии,  располагавшиеся
к югу и юго-западу от кувейтской границы.  Генерал  Шварцкопф  настаивал  на
том, чтобы до наступления наземных войск коалиции боевая мощь иракской армии
была снижена по меньшей мере в два раза.
   Потом ход войны изменят два события, которые в первый день никто  не  мог
предугадать. Одним из этих событий было неожиданное решение Ирака  атаковать
Израиль, запустив на его территорию несколько ракет типа "скад", другое было
инициировано капитаном  Доном  Уолкером  из  336-й  тактической  эскадрильи,
который, не сумев поразить ни одну из своих целей, с досады сбросил бомбы на
первый попавшийся иракский объект.
   Наступило утро 17 января. Багдад долго не  мог  оправиться  от  глубокого
шока.
   Простых багдадцев взрывы разбудили в три часа ночи, и они уже не сомкнули
глаз до утра. Когда рассвело, самые храбрые из них отважились покинуть  свои
дома, чтобы взглянуть на кучи развалин, оставшиеся от двух  десятков  зданий
во всех частях города. Многие верили, что они лишь чудом остались  в  живых;
они не понимали и не могли понимать,  что  в  дымящиеся  руины  превратились
только давно намеченные союзниками двадцать объектов и что  жителям  Багдада
смертельная опасность не грозила ни минуты, потому что бомбы падали точно на
эти объекты.
   Но настоящее потрясение испытали багдадские иерархи. Саддам Хуссейн давно
покинул президентский дворец  и  устроился  в  своем  многоэтажном  бункере,
располагавшемся  под  отелем  "Рашид",  который  все  еще   был   переполнен
европейцами  и  американцами,  в  основном  работниками   средств   массовой
информации.
   Много лет назад здесь сначала вырыли огромную яму, а потом  по  шведскому
проекту  и  с  использованием  шведской  технологии  построили  бункер.  Это
сложнейшее сооружение представляло собой один гигантский  ящик,  размещенный
внутри  другого,  еще  большего.  Внутренний  ящик  покоился  на   мощнейших
пружинах, так что даже если бы ядерный взрыв стер с лица земли весь  Багдад,
то обитатели бункера ощутили бы лишь легкий толчок.
   Хотя в бункер вел лифт с гидравлическим приводом, находившийся на пустыре
за отелем, внутренний ящик располагался точно под зданием отеля. В сущности,
отель был специально построен для западных гостей именно на этом месте.
   Если враг захочет уничтожить  бункер,  сбросив  мощную  бомбу,  способную
проникать глубоко в землю, ему сначала  придется  сравнять  с  землей  отель
"Рашид".
   Окружавшие раиса подхалимы  лезли  из  кожи  вон,  стараясь  преувеличить
причиненные  ночными  бомбардировками  разрушения,  однако  постепенно   все
начинали осознавать масштабы постигшей их катастрофы.
   Все они рассчитывали на "ковровую  бомбардировку"  города,  в  результате
которой были бы разрушены целые жилые  кварталы,  а  улицы  были  бы  усеяны
тысячами  трупов  невинных  горожан.  Затем   Саддам   и   его   приспешники
намеревались  показать  сцены  массовых  убийств   западным   репортерам   и
телеоператорам,   которые   потом    продемонстрировали    бы    их    своим
соотечественникам. Те придут в ужас, во всем мире начнутся  протесты  против
бесчеловечной   политики    президента    Буша,    повсюду    активизируются
антиамериканские  настроения,  а  в  конце   концов   будет   созван   Совет
Безопасности,  на  котором  Китай  и  Россия  наложат  вето  на  продолжение
кровавого геноцида.
   К полудню стало окончательно ясно,  что  прилетевший  из-за  океана  бени
кальб  нарушил  все  планы  Саддама.  Насколько  смогли  выяснить   иракские
генералы, бомбы более или менее точно  попали  в  цели,  намеченные  военные
объекты были разрушены, но этим все и ограничивалось. По убеждению генералов
Саддама при такой бомбардировке было невозможно избежать тысяч  жертв  среди
гражданского населения, поскольку все важные военные объекты были  намеренно
расположены в самых густонаселенных районах Багдада.
   Тем не менее, осмотр города показал, что  двадцать  командных  пунктов  и
штабов, ракетных  баз,  радиолокационных  установок  и  центров  связи  были
уничтожены до основания, тогда как в соседних жилых зданиях в лучшем  случае
были выбиты стекла в окнах, из которых и сейчас, тараща глаза на  развалины,
выглядывали живые и невредимые обитатели.
   Иракским властям пришлось  удовлетвориться  собственными  сочинениями,  в
которых приводились ужасающие цифры убитых мирных  граждан  и  утверждалось,
что сбитые американские самолеты  сыпались  с  неба,  как  листья  с  дерева
глубокой осенью.
   Большинство иракцев, оглупленных многолетней пропагандой,  поверили  этим
выдумкам - во всяком случае пока поверили.
   Генералы, командовавшие противовоздушной обороной Ирака,  сомневались.  К
середине дня выяснилось, что они потеряли почти  все  свои  радиолокационные
установки, их ракеты типа  "земля-воздух"  фактически  ослепли,  а  связь  с
отдаленными  воинскими  частями  практически   отсутствовала.   Хуже   того,
оставшиеся в живых  операторы  радаров  в  один  голос  утверждали,  что  их
установки уничтожили бомбардировщики, которые так и не появились на  экранах
радиолокаторов. Лжецов тотчас арестовали.
   Впрочем, жертвы среди мирного населения и в  самом  деле  были.  Иракские
зенитчики повредили системы наведения по меньшей мере у двух крылатых  ракет
типа "томагавк", ракеты "сошли с ума" и потеряли  свои  цели.  Одна  из  них
разрушила два дома и снесла черепицу крыши с мечети; во второй половине  дня
следы  этого  преступления  агрессоров   продемонстрировали   представителям
прессы.
   Другая крылатая ракета упала на пустыре и  взорвалась,  оставив  глубокую
воронку. Ближе к вечеру на дне воронки было найдено изуродованное - очевидно
взрывом - тело женщины.
   Налеты бомбардировщиков продолжались весь день, поэтому санитарам удалось
только извлечь тело из воронки и, поспешно завернув его в одеяло,  доставить
в морг ближайшего госпиталя.
   По соседству с госпиталем оказался главный командный пункт ВВС  Ирака,  и
теперь  палаты  госпиталя  были  переполнены  раненными  во  время  бомбежки
служащими командного пункта, а десятки тел погибших офицеров  уже  лежали  в
том же морге. Найденная в воронке  убитая  женщина  стала  просто  одной  из
многих жертв бомбежки.
   Патологоанатом госпиталя работал на пределе своих  возможностей.  У  него
решительно не оставалось ни минуты на мало-мальски тщательное  обследование,
поэтому он довольствовался  установлением  личности  погибших  и  причин  их
смерти. До него доносились звуки разрывавшихся бомб и непрекращавшийся ни на
минуту грохот заградительного огня зенитчиков. Он не сомневался, что вечером
и тем более ночью в госпиталь привезут много новых трупов.
   Патологоанатома несколько удивило, что женщина, в отличие от всех  других
погибших, не работала на командном пункте. На вид ей было лет тридцать,  она
была довольно хороша собой. К разбитому  в  кровь  лицу  прилипла  цементная
пыль. Если учесть, где нашли тело, то само собой  напрашивалось  единственно
разумное объяснение: она бежала по пустырю, когда рядом  взорвалась  ракета.
На тело повесили бирку и подготовили его к похоронам.
   Более тщательная аутопсия, на которую в тот  день  у  патологоанатома  не
было времени, показала бы, что женщина сначала была  несколько  раз  жестоко
изнасилована, а потом избита до смерти, Лишь через несколько часов  ее,  уже
мертвую, бросили в воронку.
   Два дня назад генерал Абдуллах Кадири покинул свой  роскошный  кабинет  в
здании министерства обороны. Не имело смысла оставаться там лишь  для  того,
чтобы попасть под удар американской  бомбы,  а  Кадири  не  сомневался,  что
здание министерства обороны будет разрушено в первые же дни воздушной войны.
В этом он был прав.
   Кадири устроился на своей великолепной вилле, которая, как  он  надеялся,
была не известна никому или почти никому и уж во всяком случае  не  отмечена
на американских картах. В этом он тоже оказался прав.
   На вилле уже давно был оборудован центр связи, который теперь обслуживали
люди из  министерства.  Связь  с  танковыми  частями,  расположенными  возле
Багдада, осуществлялась по подземному волоконно-оптическому кабелю, которому
были не страшны никакие бомбардировки.
   Лишь с отдаленными частями и, конечно,  с  теми,  что  дислоцировались  в
Кувейте, приходилось - несмотря на  опасность  перехвата  -  связываться  по
радио.
   Впрочем, в ту ночь генерала интересовала  не  связь  с  подчиненными  ему
танковыми дивизиями и не то, какие  приказы  им  следует  отдать,  а  совсем
другие проблемы. Все равно  в  воздушной  войне  танки  не  могли  принимать
никакого участия; пока что задача  танкистов  состояла  лишь  в  том,  чтобы
максимально рассредоточить боевые машины среди фанерных муляжей  или  укрыть
их в подземных бункерах и ждать.
   Проблемы генерала Кадири были  связаны  с  его  личной  безопасностью,  а
боялся он совсем не американцев.
   Два дня назад он проснулся  среди  ночи  и  неверной  походкой  побрел  в
туалет. Накануне вечером он, как обычно, перебрал арака, и теперь в голове у
генерала стоял сплошной туман. Он толкнул дверь, она почему-то не  подалась.
Генерал решил, что дверь заело, и  налег  на  нее  всеми  своими  двумястами
фунтами.  Шурупы,  удерживавшие  внутреннюю  щеколду,  вылетели,   и   дверь
распахнулась.
   Даже в состоянии сильнейшего опьянения Абдуллах Кадири никогда  не  терял
чувства звериной настороженности. Иначе и быть не  могло,  иначе  тикритский
оборванец никак не смог бы дорасти до должности командующего всеми иракскими
танками (за исключением лишь  тех,  что  были  в  Республиканской  гвардии),
подняться по скользкой служебной лестнице в руководстве баасистской  партии,
завоевать доверие президента и занять почетное место в Совете революционного
командования.
   Кадири несколько секунд молча смотрел в упор на любовницу. Та, накинув на
плечи халат,  сидела  на  унитазе.  На  ее  коленях  лежала  коробка  из-под
"клинекса", на ней -  листок  бумаги.  Застигнутая  врасплох,  она  в  ужасе
открыла рот, а ее рука с авторучкой застыла в воздухе.  Кадири  одной  рукой
поднял Лейлу и с размаху ударил кулаком в челюсть.
   Лейла пришла в себя, когда в лицо  ей  плеснули  водой.  К  тому  времени
Кадири уже прочел почти  законченное  сообщение  и  вызвал  верного  Кемаля,
который жил в дальнем конце двора. Кемаль поволок шлюху в подвал.
   Кадири снова и снова перечитывал письмо Лейлы. Если бы в нем речь  шла  о
его личной жизни,  о  его  пороках,  то  есть  о  том,  что  можно  было  бы
использовать в качестве орудия для  шантажа.  то  он  не  придал  бы  письму
никакого значения и попросту приказал бы ликвидировать Лейлу. В любом случае
в Ираке попытки шантажа никогда к добру не приводили. Кадири  отлично  знал,
что из приближенных раиса многие ничем не лучше  его  и  что  раису  на  это
наплевать.
   Но теперь дело приняло другой оборот. Очевидно, он  рассказывал  Лейле  о
разных решениях, принимавшихся правительством и руководством армии. То,  что
она была шпионкой, не вызывало сомнений. Кадири нужно было узнать, как долго
она шпионила, какие сведения успела передать и, самое главное, на  кого  она
работала.
   С разрешения хозяина Кемаль сначала удовлетворил свое давнишнее  желание.
Когда через несколько часов он закончил допрос, Лейла уже не  могла  вызвать
желания ни у одного мужчины. Кадири убедился, что Кемаль выжал из Лейлы все,
точнее все, что она знала.
   После этого Кемаль продолжал пытки просто ради собственного  удовольствия
до тех пор, пока Лейла не перестала дышать.
   Кадири не сомневался, что Лейла действительно не знала, кем был тот,  кто
заставил ее шпионить, но все следы вели к Хассану Рахмани.
   Описание процедуры передачи информации в обмен на деньги  в  исповедальне
собора святого  Иосифа  говорило,  что  этот  человек  был  профессиональным
разведчиком, а в профессионализме Рахмани было трудно отказать.
   Сам факт, что за ним велось наблюдение,  не  слишком  беспокоил  генерала
Кадири. Под постоянным наблюдением  находились  все  приближенные  раиса;  в
сущности, они всегда следили друг за другом.
   Введенные раисом правила были просты  и  понятны.  За  каждым  человеком,
занимавшим достаточно высокий пост, должны были следить три  равных  ему  по
положению человека. Обвинение в измене могло привести  -  и  чаще  всего  на
самом деле приводило - к казни обвиненного. При таких правилах игры ни  один
заговор не мог увенчаться успехом. Хотя бы один из заговорщиков испугается и
обязательно проболтается раису.
   Хуже того, каждого из  приближенных  раиса  время  от  времени  намеренно
провоцировали, чтобы посмотреть на его реакцию. Заранее проинструктированный
человек отводил своего друга в сторону и предлагал тому  принять  участие  в
заговоре.
   Если друг соглашался, он тут же исчезал навсегда. Если он не  доносил  на
того, кто сделал ему провокационное предложение, то ему тоже приходил конец.
Любое предложение могло быть провокацией, предполагать  что-либо  иное  было
неразумно и просто опасно. Поэтому каждый доносил на каждого.
   Но  на  этот  раз  велась   какая-то   иная   игра.   Рахмани   руководил
контрразведкой. Он мог решиться начать шпионить  за  Кадири  по  собственной
инициативе. Если так, то почему? Или это было  лишь  частью  какой-то  более
сложной операции, которую  одобрил  сам  раис?  Если  так,  то  что  это  за
операция, и при чем здесь он, Кадири?
   О чем же я болтал, пытался вспомнить генерал. Конечно, он говорил слишком
много, но ведь он не хотел предавать раиса.
   Тело Лейлы оставалось в подвале до воздушного налета.  Потом  на  пустыре
Кемаль нашел глубокую воронку и бросил туда труп. Генерал  настоял  на  том,
чтобы рядом с телом Лейлы оставили ее сумочку. Пусть этот сукин сын  Рахмани
знает, что случилось с его шлюхой.
   Давно миновала полночь, а генерал Абдуллах  Кадири  не  мог  заснуть.  Он
плеснул немного воды в десятый стакан арака. Если Рахмани работает  на  свой
страх и риск, размышлял генерал, то я убью этого ублюдка. Но как узнать, кто
стоит за Рахмани? Может быть, Кадири не доверяют и те, кто стоит куда  ближе
к раису? Впредь нужно быть намного  более  осмотрительным.  Пора  кончать  с
этими  ночными  поездками  в  город  -  тем  более  теперь,  когда  начались
бомбардировки.
   Саймон Паксман вернулся в Лондон. Теперь, когда Иерихон - хотя  тот  пока
об этом еще не догадывался - был выведен из игры, а Майк Мартин только  ждал
удобного случая, чтобы  сначала  ускользнуть  в  пустыню,  а  потом  перейти
границу, Паксману нечего было делать в Эр-Рияде.
   Позднее он положа руку на сердце будет клясться, что его встреча  вечером
18 января с доктором Терри Мартином была чистейшей случайностью. Конечно, он
знал, что Мартин, как и он сам, живет в Бейзуотере, но Бейзуотер  -  большой
район со множеством магазинов.
   О своем возвращении Паксман  никого  не  предупреждал.  Его  жена  уехала
присматривать за больной матерью, поэтому он вернулся в  пустую  квартиру  с
пустым холодильником. Пришлось отправиться в открытый  допоздна  супермаркет
на Уэстборн-гроув.
   Паксман огибал прилавок с макаронными изделиями и  кормами  для  домашних
животных, когда в него чуть не врезалась тележка Терри Мартина. Оба  застыли
в изумлении.
   - Я могу не скрывать, что  знаю  вас?  -  смущенно  улыбнувшись,  спросил
Мартин.
   В этот момент в проходе они были одни.
   - Конечно, - ответил Паксман. - Я  всего  лишь  скромный  государственный
служащий, который решил купить кое-что себе на ужин.
   Мартин и Паксман вместе покинули супермаркет и договорились встретиться в
индийском ресторане, чтобы не довольствоваться домашней  стряпней.  Судя  по
всему, Хилари опять был в отъезде.
   Конечно, Паксману не следовало этого делать. Он не должен был  испытывать
ни малейших угрызений совести из-за того, что старшему брату  Терри  Мартина
угрожала смертельная опасность и что в конечном счете эту опасность навлекли
на него Паксман и его коллеги. Его не должно было тревожить,  что  невысокий
доверчивый ученый думает, будто бы его обожаемый  брат  находится  в  полной
безопасности где-то в Саудовской Аравии. Правила  спецслужб  гласят,  что  о
таких проблемах разведчик должен забывать. Но Паксман не забывал.
   У Саймона Паксмана была и другая причина для беспокойства.  Его  шефом  в
Сенчери-хаусе был Стив Лэнг, а Лэнг никогда не был в Ираке,  он  лучше  знал
Египет  и  Иорданию.  Напротив,  Паксман  хорошо  представлял,   что   такое
современный Ирак, и знал арабский язык. Конечно,  не  так,  как  Мартин,  но
Мартин - это исключение. Еще до  того,  как  его  назначили  шефом  арабской
инспекции, Паксман несколько раз посещал  Ирак;  он  с  искренним  уважением
относился к иракским ученым  и  инженерам.  Не  секрет,  что  в  большинстве
британских  технических  институтов  специалистов  из   Ирака   предпочитали
выходцам из любой другой арабской страны.
   С той минуты, когда руководители ЦРУ и Интеллидженс сервис  заявили,  что
последнее сообщение Иерихона - это сплошная чепуха, Паксману не давала покоя
одна мысль. Он всерьез опасался, что несмотря ни на  что  иракские  инженеры
могли продвинуться намного дальше, чем полагали западные эксперты.
   Саймон Паксман выждал, пока официант не расставил на столе  два  блюда  и
множество соусов, без которых немыслим ни один индийский обед, потом сказал:
   - Терри, сейчас я намерен сделать нечто такое, что, просочившись  наружу,
будет означать конец моей карьеры в спецслужбах. Мартин был поражен.
   - Сильно сказано. Почему?
   - Потому что меня официально предупредили, чтобы я  не  обсуждал  с  вами
никаких деловых вопросов.
   Рука Мартина с ложкой мангового чатни застыла на полпути.
   - Я уже не заслуживаю доверия? Между прочим, в эту  историю  меня  втянул
Стив Лэнг.
   -  Нет,  речь  идет  не  о  доверии.  По  общему  мнению,  вы...  слишком
беспокойны.
   Паксман не осмелился  сказать  "суетливы",  как  охарактеризовал  Мартина
Лэнг.
   - Вполне возможно. Это привычка. Ученые  не  любят  головоломок,  которые
кажутся неразрешимыми. Мы думаем и думаем до тех пор, пока в  непонятных  на
первый взгляд иероглифах  не  увидим  определенный  смысл.  Всему  виной  та
история с фразой в перехваченном разговоре?
   - Да, та фраза и кое-что другое.
   Паксман остановился на блюде из цыплят,  Мартин  предпочел  более  острое
виндалу. Он хорошо знал восточную кухню и  запивал  виндалу  горячим  черным
чаем; холодное пиво лишь усиливает эффект  жгучих  специй.  Склонившись  над
чашкой, Мартин поднял глаза на Паксмана.
   - Пусть так. Так в чем же суть вашего великого покаяния?
   - Вы даете слово, что эта информация никуда дальше не пойдет?
   - Конечно.
   - Был еще один радиоперехват.
   Паксман ни в коем случае не собирался рассказывать Мартину  об  Иерихоне.
Об этом агент