й  конгломерат  соперничающих,  а
часто и воюющих друг с  другом  племен.  В  Ираке  примерно  равными  силами
обладают потенциально враждующие ветви ислама - шиитская и  суннитская;  там
имеются   и   христианские   меньшинства.   К   этому    следует    добавить
сконцентрированных  главным  образом  на  севере  страны   курдов,   которые
настойчиво  добиваются  отделения  и  образования   независимого   курдского
государства.
   Во-вторых, Ирак не имеет никакого опыта в строительстве  демократического
общества. Эта страна последовательно переходила от турецкого  владычества  к
хашемитской монархии, а затем к диктатуре баасистской партии, причем даже  в
переходные периоды иракский народ не смог ощутить преимущества демократии  в
том смысле, в каком ее понимаем мы.
   Таким  образом,  в  случае  неожиданного  завершения  сегодняшнего  этапа
иракской  диктатуры  путем  физического  устранения   диктатора   мы   можем
представить  себе  только  два  достаточно  реалистичных  сценария  развития
событий.
   В  первом  варианте  могла  бы  быть  предпринята  попытка   создания   -
разумеется, при поддержке извне - правительства согласия, объединяющего  все
основные фракции и течения в самую широкую коалицию.
   По нашему  убеждению,  правительство  с  подобной  структурой  смогло  бы
удержаться  у  власти  в  течение  лишь   чрезвычайно   короткого   периода.
Традиционное  соперничество  и  вековые  межплеменные  распри  очень  быстро
взорвали бы такое правительство изнутри.
   Не  приходится  сомневаться,  что   курды   тотчас   воспользовались   бы
сложившейся ситуацией, чтобы отделиться и создать свою республику на  севере
сегодняшнего Ирака. Не обладающее реальной властью багдадское  правительство
согласия не смогло бы предотвратить подобный демарш курдов.
   Нетрудно предсказать крайне отрицательную реакцию Турции.  Действительно,
сосредоточившееся в приграничных  районах  Турции  курдское  меньшинство  не
стало бы терять  времени  и  объединилось  бы  с  иракскими  курдами.  Таким
образом, давнее сопротивление курдов турецкому владычеству обрело бы  второе
дыхание.
   На юго-востоке Ирака шиитское большинство, живущее главным образом  возле
Басры и Шатт-эль-Араба, безусловно, найдет веские причины, чтобы примириться
с  Тегераном.  Иран  будет  всячески  поощрять   эти   попытки   в   надежде
аннексировать юго-восточные области Ирака и тем самым отомстить беспомощному
Багдаду за гибель тысяч молодых иранцев в недавней ирано-иракской войне.
   Прозападные государства Персидского залива и  Саудовскую  Аравию  охватит
паника при одной мысли  о  том,  что  Иран  может  вплотную  приблизиться  к
границам Кувейта.
   Арабы из расположенного севернее иранского Арабистана легко найдут  общий
язык  со  своими  соплеменниками-арабами  в  Ираке,  что  вызовет   жестокие
репрессии со стороны очередного тегеранского аятоллы.
   Мы почти наверняка станем свидетелями того, как на обломках Ирака  оживут
межплеменные конфликты. Племена вспомнят  старые  счеты  и  будут  стараться
установить свое господство над тем, что останется от Ирака.
   Все мы с болью следим за гражданской войной между  сербами  и  хорватами,
разгорающейся в бывшей Югославии. Пока эта драма еще не распространилась  на
Боснию, где своего часа ждет третья сила в лице боснийских мусульман.  Когда
пламя войны охватит Боснию - а в том, что рано или поздно это произойдет, не
сомневается никто, - то гражданская война  приобретет  еще  более  ужасающие
масштабы, станет еще более неуправляемой.
   Тем  не  менее  мы  полагаем,  что  несчастья,  обрушившиеся  на   народы
Югославии, покажутся детскими шалостями по сравнению с тем кошмаром, который
разыграется на  обломках  распавшегося  Ирака.  Тогда  можно  будет  ожидать
серьезной гражданской войны в центральных регионах страны, по  меньшей  мере
четырех  войн  на  сегодняшних  границах  Ирака  и   полной   дестабилизации
обстановки во всех странах  Персидского  залива.  Лишь  количество  беженцев
будет исчисляться миллионами.
   Единственный альтернативный вариант развития событий сведется к тому, что
место Саддама Хуссейна займет какой-нибудь  генерал  или  один  из  иерархов
баасистской  партии.  Однако,  поскольку  все  нынешние  багдадские  иерархи
запачкали свои руки в крови в не меньшей мере, чем их лидер, трудно  ожидать
каких-либо преимуществ от того, что место одного деспота  займет  другой,  к
тому же, возможно, более умный.
   Следовательно, наилучшим - хотя, конечно, далеко не идеальным -  решением
будет сохранение в Ираке существующего положения при условии, что там  будут
уничтожены все виды оружия массового поражения, а боевая мощь иракской армии
будет снижена до такого уровня, чтобы она не могла  представлять  угрозы  ни
одному соседнему государству в течение по меньшей мере десятилетия.
   Нам могут обоснованно возразить, что  результатом  такого  решения  будет
продолжение нарушения прав человека существующим иракским режимом - если ему
будет позволено остаться у власти. Без  сомнения,  это  так.  Тем  не  менее
Западу приходилось быть свидетелем ужасающих сцен в Китае, России, Вьетнаме,
Тибете, Восточном Тиморе, Камбодже и во многих других странах. Надо отдавать
себе  отчет  в  том,  что  США  не   могут   насильно   поставить   гуманные
демократические правительства во всех  странах  мира,  если  только  они  не
собираются ввязаться в бесконечную глобальную войну.
   Итак, к наименее катастрофичным последствиям приведет такой исход войны в
Персидском  заливе,  при  котором  Саддам  Хуссейн   останется   единоличным
властителем единого Ирака, но уже  не  будет  обладать  такими  вооруженными
силами, которые могли бы угрожать соседним государствам.
   По всем  перечисленным  выше  причинам  группа  политической  разведки  и
анализа  настоятельно   предлагает   немедленно   прекратить   все   попытки
физического устранения Саддама Хуссейна, а  также  отказаться  от  намерения
продвигаться до Багдада и оккупировать Ирак.
   С уважением
   группа политической разведки и анализа.
   Седьмого февраля Майк Мартин обнаружил начерченный мелом условный знак, а
вечером того же дня извлек из тайника  тонкий  пластиковый  пакетик.  Вскоре
после полуночи у двери своей хижины он установил антенну спутниковой связи и
записал на пленку письмо Иерихона, написанное замысловатой арабской вязью на
листке  тончайшей  бумаги.  Потом  Мартин  добавил  собственный  перевод  на
английский язык и все передал в ноль часов шестнадцать  минут,  ровно  через
минуту после того, как открылось "окно" для связи с Эр-Риядом.
   Спутник  принял  пакетный  сигнал  и  передал  его  дальше,  в   Эр-Рияд.
Дежуривший в тот момент радиооператор крикнул:
   - Черный медведь отозвался!
   Четверо дремавших  в  соседней  комнате  мужчин  мгновенно  проснулись  и
помчались к радистам. Установленный  у  стены  большой  магнитофон  замедлил
запись   и   дешифровал   сообщение.    Потом    оператор    нажал    кнопку
"воспроизведение", и в комнате зазвучал голос Мартина. Сначала шел  арабский
текст. Паксман, который знал этот язык лучше других,  на  середине  передачи
прошептал:
   - Он нашел бомбу. Иерихон говорит, что нашел.
   - Спокойно, Саймон.
   Затем Мартин  заговорил  по-английски.  Когда  магнитофон  умолк,  Барбер
возбужденно ударил кулаком по ладони.
   - Черт, он нашел-таки бомбу!  Парни,  подготовьте  мне  текст  сообщения,
немедленно.
   Оператор перемотал пленку, нацепил  наушники,  адресовался  к  текстовому
процессору и начал печатать.
   Барбер вышел в другую  комнату  и  набрал  номер  телефона  штаб-квартиры
военно-воздушных сил коалиции. Сейчас ему нужен был только один человек.
   Очевидно, генералу Чаку Хорнеру было достаточно поспать  два-три  часа  в
сутки. Последние недели  толком  не  удавалось  выспаться  никому  из  штаба
коалиции, что располагался  в  подвалах  под  зданием  Министерства  обороны
Саудовской Аравии, или из командования ВВС союзников, которое разместилось в
подвальных помещениях  саудовского  министерства  военно-воздушных  сил,  но
генерал Хорнер, казалось, не испытывал от этого никаких неудобств.
   Возможно, он не мог заснуть, потому что его питомцы летали в глубокий тыл
противника, и эти полеты продолжались все двадцать четыре часа в сутки,  так
что времени для сна не оставалось.
   Среди  ночи  генерал  Хорнер  имел  обыкновение  бродить   по   лабиринту
штаб-квартиры, заходя то в "Черную дыру", то в центр тактического управления
полетами. Если рядом звонил телефон, а дежурного на  месте  не  оказывалось,
генерал брал трубку сам. Изредка пилоты звонили  откуда-нибудь  из  пустыни;
они надеялись получить разъяснения или найти ответ на неожиданный  вопрос  у
дежурного майора, но, к их удивлению, им отвечал сам босс.
   Демократичное  общение  генерала  с  подчиненными  иногда   приводило   к
курьезам. Однажды в штаб позвонил командир эскадрильи (по понятным  причинам
его имя здесь не называется) и пожаловался, что его пилотам на пути к  своим
целям приходится пробиваться сквозь плотный заслон зенитного огня. Нельзя ли
сделать так, чтобы об иракской зенитной  артиллерии  побеспокоились  тяжелые
бомбардировщики, "баффы"?
   Генерал Хорнер  объяснил  подполковнику,  что  это  невозможно,  так  как
"баффы" заняты своим делом. Командир эскадрильи пытался протестовать,  хотел
доказать свою правоту, но получил тот же ответ.
   - Ну и педераст же ты, - возмутился подполковник.
   Сказать такое полному генералу и при этом  остаться  безнаказанным  редко
удается простому офицеру. Об отношении Чака Хорнера к летному составу  лучше
всего говорит тот факт, что две недели спустя несдержанный на язык  командир
эскадрильи был произведен в полковники.
   Около часа ночи Чип Барбер разыскал генерала Хорнера в  штаб-квартире,  а
еще через сорок минут они встретились в кабинете  генерала,  находившемся  в
том же подземном лабиринте.
   Генерал прочел перевод сообщения Иерихона на английский  и  помрачнел.  С
помощью текстового процессора Барбер усилил  некоторые  фразы  и  выражения,
чтобы сообщение более или менее походило  на  письмо,  а  не  на  донесение,
полученное по радио.
   - Это вы тоже узнали, опрашивая  европейских  бизнесменов?  -  язвительно
поинтересовался Чак Хорнер.
   - Генерал, мы ручаемся за точность информации.
   Хорнер проворчал что-то нечленораздельное. Как и все  настоящие  солдаты,
он с недоверием относился  к  миру  тайных  операций,  к  тем,  кого  обычно
называли шпионами. Так было всегда, и причина этого была очень проста.
   Солдат должен быть оптимистом, возможно осторожным, но все же оптимистом,
иначе никто никогда не пошел  бы  воевать.  Напротив,  мир  тайных  операций
зиждется на концепции  тотального  недоверия  и  пессимизма.  Две  различные
жизненные философии редко находят точки соприкосновения. Даже на этом  этапе
войны американских летчиков раздражали  сомнения  ЦРУ  в  том,  что  авиация
союзников уничтожила гораздо меньше целей противника, чем утверждали пилоты.
   - И этот предполагаемый важный военный объект представляет собой то,  что
мы думаем? - спросил генерал.
   - Сэр, мы просто уверены, что это очень важный объект.
   - Что ж, мистер Барбер, сначала нам нужно хорошенько приглядеться к этому
чертовому объекту.
   На этот раз чести удостился заслуженный ветеран TR-1  из  Таифа.  Самолет
представлял собой немного модернизированный старый U-2 и  использовался  для
сбора различной информации. Невидимый и неслышный  с  земли,  он  залетал  в
глубь  территории  Ирака  и  прощупывал  иракскую  систему  противовоздушной
обороны с помощью радиолокатора  и  подслушивающих  устройств.  На  самолете
сохранились и обычные фотокамеры,  так  что  изредка  его  использовали  для
аэрофотосъемки, особенно если речь шла о  хорошо  замаскированных  объектах.
Объект, о котором не было известно ровным счетом ничего, кроме его  названия
- Эль-Кубаи, был засекречен и замаскирован лучше, чем любой другой.
   TR-1 имел и еще одно преимущество: он передавал  изображения  в  реальном
масштабе времени. С этим самолетом не нужно было ждать возвращения, выгрузки
экспонированной пленки, проявления, отправки проявленной пленки  в  Эр-Рияд.
Как только TR-1 нашел указанный район пустыни к западу от Багдада и к югу от
базы  ВВС  Ирака  Эль-Мухаммади,  на  телевизионном  экране  в  подвале  под
министерством ВВС Саудовской Аравии появилось изображение  того,  что  видел
пилот.
   В комнате находилось пять  мужчин,  в  том  числе  оператор,  управлявший
приборами. Достаточно было одного  слова  любого  из  четверых,  и  оператор
нажимал кнопку "стол-кадр", чтобы можно было подробнее изучить тот или  иной
снимок.
   Здесь были Чип Барбер и Стив Лэнг, едва ли не единственные гражданские  в
этой святая святых военных, а также полковник  Битти  из  ВВС  США  и  майор
королевских военно-воздушных сил Пек. Оба летчика считались специалистами по
анализу целей.
   Объект назвали Эль-Кубаи лишь потому, что такое же имя носила ближайшая к
нему деревня. Она была слишком мала, чтобы ее можно  было  найти  на  картах
союзников, поэтому на экране  были  указаны  точные  координаты  и  описание
объекта.
   TR-1 обнаружил объект в нескольких милях от  указанной  Иерихоном  точки.
Впрочем, в  правдивости  информации  Иерихона  сомневаться  не  приходилось,
потому что его описание оказалось предельно точным, а вблизи не было  ничего
другого, что хотя бы отдаленно его напоминало.
   Четверо  мужчин  молча  наблюдали,  как  изображение  объекта  постепенно
заполняет весь экран. Оператор нажал кнопку "стоп-кадр",  а  модем  выплюнул
отпечаток изображения.
   - То, что мы ищем, здесь, под землей? - шепотом спросил Лэнг.
   - Должно быть, - отозвался полковник Битти.  -  Ничего  другого  похожего
здесь нет на мили вокруг.
   - Хитрые мерзавцы, - заметил Пек,
   На самом деле в Эль-Кубаи размещался сборочный цех, один из самых  важных
объектов в иракской программе разработки ядерного оружия, которой  руководил
доктор  Джаафар  Джаафар.   Один   британский   инженер,   участвовавший   в
проектировании  ядерного  вооружения,  как-то  заметил,  что  на  собственно
инженерную работу  у  него  уходит  от  силы  процентов  десять  времени,  а
остальные девяносто он слесарничает и паяет.  В  Эль-Кубаи  времени  на  это
тратилось еще больше.
   В сборочном цехе концентрируются  результаты  труда  физиков  и  химиков,
расчеты математиков и компьютеров; именно здесь специалисты собирают  бомбу.
Лишь инженеры-ядерщики превращают  разрозненные  части  и  детали  в  единое
устройство, которое можно сбросить на врага.
   Предприятие возле Эль-Кубаи было полностью скрыто под землей. На  глубине
восьмидесяти футов ниже уровня пустыни была  смонтирована  крыша;  еще  ниже
располагались три этажа  предприятия.  Майор  Пек  назвал  иракцев  "хитрыми
мерзавцами", имея в виду искуснейшую маскировку.
   Построить под землей не то что цех, а даже целый завод  совсем  нетрудно,
намного трудней надежно замаскировать  его.  Можно  вырыть  гигантскую  яму,
соорудить на ее дне завод, а потом засыпать его железобетонные стены и крышу
песком до первоначального уровня грунта. Поглотительные колодцы ниже  самого
глубокого этажа сооружения можно сочетать с дренажной системой.
   Но такой  завод  нуждается  в  системах  вентиляции  и  кондиционирования
воздуха, а для них необходимы трубы, чтобы  забирать  свежий  и  выбрасывать
отработанный воздух. В безлюдной пустыне обе такие трубы будут  бросаться  в
глаза.
   Завод потребляет огромное количество электроэнергии; значит,  там  должен
быть установлен дизель-генератор, а он тоже не может  работать,  не  забирая
чистый воздух и не выбрасывая выхлопные газы. Следовательно, в голой пустыне
появятся еще две трубы.
   К заводу должен вести  специальный  наклонный  подъезд  или  пассажирский
лифт, а также  грузовой  подъемник,  иначе  туда  не  попадут  ни  люди,  ни
материалы,  ни  оборудование.   Для   лифтов   и   подъемников   потребуются
дополнительные наземные сооружения.  Тяжелые  грузовики  с  оборудованием  и
материалами не проедут по  песку,  им  нужна  дорога  с  твердым  покрытием.
Значит,   от   ближайшего   шоссе   к   подземному   заводу   должна   вести
асфальтированная трасса.
   Работающий завод  выделяет  много  тепла.  Днем,  когда  наружный  воздух
раскален, это тепло трудно заметить, но холодными ночами его легко обнаружат
инфракрасные сенсоры.
   Так можно ли вообще скрыть  от  воздушной  разведки  участок  девственной
пустыни,  к  которому  ведет  -  и   кончается   в   безлюдной   пустыне   -
асфальтированная дорога, где торчат по меньшей  мере  четыре  трубы  системы
вентиляции,  где  расположена  шахта  лифта  и  подъемника,  куда  постоянно
подъезжают грузовики и где  без  всяких  видимых  причин  время  от  времени
выделяется огромное количество тепла?
   Эту, казалось бы, неразрешимую задачу сумел решить молодой гений иракских
инженерных войск, полковник Осман Бадри.  Он  обманул  союзников  вместе  со
всеми их самолетами-шпионами.
   С воздуха казалось, что  в  Эль-Кубаи  нет  ничего,  кроме  автомобильной
свалки, раскинувшейся на территории сорока пяти акров.  Даже  при  идеальном
разрешении и максимальном увеличении с воздуха невозможно было заметить, что
четыре груды  ржавеющих  автомобильных  остовов  лежат  на  прочных  сварных
куполообразных каркасах, под которыми располагаются системы  забора  свежего
воздуха  и  выброса  отработанных  газов,  и  трубы  выходят  прямо  в  кучи
отслуживших свое автомобилей и автобусов.
   В большом сарае находилась газорезная мастерская, рядом с которой  стояли
хорошо видные с воздуха баллоны с кислородом и ацетиленом.  Что  может  быть
естественнее такой мастерской на автомобильной свалке? Между тем  мастерская
скрывала истинный источник тепла и вход в шахты лифтов.
   Узкую асфальтированную дорогу иракцы и не пытались скрыть: ведь грузовики
должны были привозить сюда искореженные автомобили и  увозить  спрессованный
металлолом.
   Весь иракский комплекс  был  давно  зарегистрирован  системой  АВАКС  как
скопление большого количества металла в пустыне. Предположения  о  том,  что
там расположились танковая дивизия или  склад  вооружения,  не  оправдались.
Аэрофотоснимки показали, что это всего лишь свалка металла, поэтому союзники
потеряли к Эль-Кубаи всякий интерес.
   Четверо мужчин, рассматривавших снимки в Эр-Рияде, не могли  видеть,  что
еще четыре холма из ржавых остовов автомобилей также  покоились  на  жестких
сварных куполообразных каркасах, стоявших на гидравлических  домкратах.  Под
двумя куполами находились крупнокалиберные зенитные  орудия,  многоствольные
установки ЗСУ-23-4 советского производства, а под двумя другими  -  ракетные
установки типа "земля-воздух" моделей 6, 8  и  9  с  системой  наведения  на
источник тепла (антенна радиолокатора была бы видна с воздуха).
   - Значит, это здесь, - прошептал Битти.
   Четверо мужчин видели, как на экране появился длинный  трейлер  с  грузом
старых автомобилей. Казалось, трейлер перемещается короткими рывками, потому
что TR-1, пролетавший над  Эль-Кубаи  на  высоте  восемьдесят  тысяч  футов,
производил съемку со скоростью всего лишь несколько кадров  в  секунду.  Два
сотрудника спецслужб не могли  отвести  глаз  от  экрана,  пока  трейлер  не
развернулся и, двигаясь задним ходом, не скрылся под крышей сарая.
   - Готов биться об заклад, в  кузове  под  металлоломом  спрятаны  вода  и
продукты, - сказал Битти и откинулся на спинку стула. - Беда в том,  что  мы
никак не сможем добраться до этого чертового завода. Даже бомбы "баффов"  не
проникают так глубоко.
   - Мы можем похоронить их заживо, - предложил Пек, - Разбомбим шахту лифта
и запломбируем завод. Если они попытаются разблокировать вход,  можно  будет
организовать второй налет.
   - Разумное предложение, - согласился Битти. - Сколько  дней  о