ливе и по  другую  сторону  Саудовской  Аравии,  в
Красном  море,  расположились  пять  американских  авианосцев  с   кораблями
сопровождения: "Эйзенхауэр", "Индепенденс", "Джон Ф.  Кеннеди",  "Мидуэй"  и
"Саратога". К ним вскоре должны были присоединиться "Америка", "Рейнджер"  и
"Теодор Рузвельт".
   Суммарная мощь авиации, сосредоточенной только на этих  авианосцах,  всех
этих  "томкэтов",  "хорнэтов",  "интрудеров",  "проулеров",  "эвенджеров"  и
"хокайев", буквально поражала воображение.
   В Персидском заливе уже стоял линейный корабль "Висконсин", а в январе  в
тот же район должен был войти линкор "Миссури".
   Каждый мало-мальски пригодный аэродром во всех  государствах  Персидского
залива  и  в  Саудовской  Аравии  был   до   отказа   забит   истребителями,
бомбардировщиками, бензозаправщиками, транспортными  самолетами,  самолетами
системы раннего обнаружения, которые уже круглосуточно дежурили  в  воздухе,
пока, правда, не вторгаясь в  иракское  воздушное  пространство  -  если  не
считать самолетов-шпионов, остававшихся невидимыми для иракских радаров.
   Иногда  на  одном  аэродроме  располагались  эскадрильи  американских   и
британских ВВС. Обычно в таких случаях между летчиками складывались  добрые,
дружеские отношения, чему помогало отсутствие языкового барьера, но время от
времени все же возникали недоразумения. Особенно много  разговоров  было  об
одном из таких случаев, связанном с секретной британской базой, которая была
известна только под кодовым названием ММЧП.
   Во время одного из первых тренировочных полетов диспетчер спросил  пилота
британского "торнадо", не достиг  ли  тот  заданной  точки  поворота.  Пилот
ответил, что нет, не достиг, самолет все еще находится над ММЧП.
   С тех пор американские пилоты не раз слышали о таинственном ММЧП и до дыр
протерли свои карты, отыскивая его. Американцы никак не могли взять в  толк,
почему на их картах не обозначено  место,  над  которым  так  много  времени
проводили британские пилоты.
   Потом  появилась  гипотеза,  что  на  самом  деле  американцы  просто  не
расслышали  британских  летчиков,  а  те  говорили  не  ММЧП,  а  ВГКХ,  что
расшифровывается как военный  городок  короля  Халеда,  одна  из  крупнейших
военных баз Саудовской Аравии.  Эта  гипотеза  не  подтвердилась,  и  поиски
истины продолжались. В конце концов американцы были вынуждены  сдаться.  Где
бы ни находился  этот  неуловимый  ММЧП,  его  просто  не  было  на  картах,
присланных американским летчикам из Эр-Рияда.
   Позже пилоты "торнадо" сами раскрыли секрет.  ММЧП  расшифровывалось  как
"мили и мили чертовой пустыни".
   Солдатам наземных войск приходилось жить  в  сердце  этого  ММЧП.  Многие
спали под своими танками, самоходными орудиями или  бронемашинами;  для  них
жизнь в пустыне была несладкой и, что того хуже, скучной.
   Конечно, и здесь были свои развлечения, главное из которых заключалось  в
визитах в располагавшиеся по соседству  другие  части.  У  американцев  были
отличные раскладушки, на которые с завистью посматривали британцы. Случилось
так, что американцам выдавали отвратительные пищевые концентраты,  вероятно,
разработанные гражданскими сотрудниками Пентагона, которые скорее  поумирали
бы с голода, чем стали их есть три раза в день.
   Эти пакеты назывались MRE, что расшифровывалось как "Meals Ready to Eat",
то есть "готовые к употреблению блюда". Американские солдаты  находили,  что
эти блюда не только не готовы, но и  вообще  непригодны  к  употреблению,  и
расшифровывали MRE как "Meals Rejected by Ethiopians",  "блюда,  которые  не
станут есть и эфиопы". Британцам в  этом  отношении  повезло:  они  питались
намного  лучше.  Верные  принципам  капиталистической   экономики,   солдаты
коалиции быстро научились обменивать американские раскладушки на  британские
пайки.
   Американцев озадачила и другая  новость,  долетевшая  до  них  с  позиций
британских войск. Оказалось, что лондонское  министерство  обороны  заказало
для   солдат,   находящихся   в   зоне   Персидского   залива,   полмиллиона
презервативов. Учитывая  безлюдность  унылой  аравийской  пустыни,  подобный
заказ мог свидетельствовать только об одном: британцам было  известно  нечто
такое, о чем американские солдаты не имели ни малейшего представления.
   Эта загадка была разрешена за день до начала  наземных  боевых  действий.
Американцы все сто дней без конца чистили огнестрельное оружие от вездесущих
песка и пыли, которые моментально снова осаждались на смазанную  поверхность
стволов. Британцы перед наступлением просто сорвали с  оружия  презервативы,
под которыми оказались сверкающие чистотой и свежей смазкой стволы.
   Другим важным событием, происшедшим  как  раз  перед  Рождеством,  явился
допуск французских генералов к участию в разработке стратегии союзников.
   В первые недели подготовки операции сущим  несчастьем  для  объединенного
командования  сил  коалиции  оказался  министр  обороны   Франции   Жан-Пьер
Шевенман, который, как  выяснилось,  питал  искренние  симпатии  к  Ираку  и
приказал командующему французским контингентом в районе  Персидского  залива
сообщать в Париж обо всех решениях штаба союзников.
   Когда об этом стало известно генералу Шварцкопфу  и  сэру  Питеру  де  ла
Бильеру, они чуть не расхохотались. Дело в том, что мосье Шевенман был также
председателем  французско-иракского  общества   дружбы.   Хотя   французским
контингентом командовал отличный  профессиональный  солдат,  генерал  Мишель
Рокежоффр, французских  офицеров  пришлось  исключить  из  всех  советов  по
военному планированию.
   Ближе к концу года министром обороны  Франции  был  назначен  Пьер  Жокс,
который тотчас отменил приказ своего предшественника. С этого дня американцы
и британцы могли снова полностью доверять генералу Рокежоффру.
   За два дня до Рождества Майк Мартин получил от Иерихона ответ на один  из
вопросов, поставленных неделей раньше. Иерихон подтвердил то, о чем  говорил
и прежде. Оказалось, что в последние  дни  состоялось  важное  совещание,  в
котором приняли участие только члены Совета  революционного  командования  и
высшие военачальники.
   На совещании был поднят вопрос о возможности  вывода  иракских  войск  из
Кувейта. Разумеется, никто не выдвигал такого предложения - для этого  нужно
было быть  круглым  дураком.  Все  слишком  хорошо  помнили,  как  во  время
ирано-иракской войны на одном из совещаний обсуждалось предложение  иранской
стороны о мире в обмен  на  отвод  иракских  войск  с  захваченной  иранской
территории. Саддам попросил присутствующих высказаться.
   Министр  здравоохранения  сказал,  что  подобный  шаг,   если,   конечно,
рассматривать его как тактический ход, как  временное  отступление,  мог  бы
принести свои плоды. Саддам пригласил министра  в  отдельный  кабинет,  где,
вытащив пистолет, разрядил его в неудачливого оратора, а потом как ни в  чем
не бывало вернулся и продолжил совещание.
   На этот раз обсуждение проблемы Кувейта началось с единодушного осуждения
всех попыток ООН хотя бы заикнуться о возможности ухода  Ирака  из  Кувейта.
Все ждали, что тон обсуждению задаст Саддам, но  тот,  вопреки  обыкновению,
молчал и даже  не  занял  свое  место  во  главе  стола,  откуда  он  обычно
немигающим взглядом, как  кобра,  смотрел  на  своих  соратников,  выискивая
малейший намек на предательство.
   Естественно, в отсутствие руководящих указаний  раиса  обсуждение  быстро
сошло на нет. Только тогда заговорил Саддам. Он говорил очень тихо и в такие
моменты был наиболее опасен.
   Если, сказал Саддам, кто-то допустит, чтобы  в  его  голове  хотя  бы  на
мгновение мелькнула мысль о подобном катастрофическом унижении  Ирака  перед
лицом американцев, то такой человек, очевидно,  всю  свою  оставшуюся  жизнь
будет играть роль американского наемника. Для такого человека нет  места  за
этим столом.
   Теперь все  стало  ясно.  Присутствующие  из  кожи  вон  лезли,  стараясь
доказать, что подобная мысль никогда, ни при каких обстоятельствах не придет
в голову никому из них.
   Тогда иракский диктатор сказал еще одну фразу. Только  если  Ирак  сможет
выиграть войну и все увидят, что он способен победить, только в этом  случае
можно будет говорить о выводе войск из девятнадцатой провинции Ирака.
   Все сидевшие за столом глубокомысленно закивали, хотя никто не понял, что
хотел сказать раис.
   Той же ночью Майк Мартин передал подробный отчет о совещании в Эр-Рияд.
   Чип Барбер и Саймон Паксман долгие  часы  ломали  головы  над  сообщением
Мартина. В конце концов они решили ненадолго отдохнуть от Саудовской  Аравии
и на несколько дней улететь  домой,  поручив  работу  с  Майком  Мартином  и
Иерихоном Джулиану Грею с британской стороны и шефу местного бюро  ЦРУ  -  с
американской. До установленного ООН последнего срока вывода иракских войск и
начала воздушной войны армией Чака Хорнера оставалось двадцать  четыре  дня.
Барбер и Паксман хотели хотя бы пару  дней  побыть  дома;  ценное  последнее
сообщение Иерихона давало им такой шанс, потому что его можно было  взять  с
собой для более детального изучения.
   - Как вы думаете, что Саддам имел в виду, когда говорил "если Ирак сможет
выиграть войну и все увидят, что он способен победить"? - спросил Барбер.
   - Понятия не имею,  -  ответил  Паксман.  -  Нам  придется  обратиться  к
специалистам. Они разбираются лучше нас, вот пусть и ломают головы.
   - Нам придется сделать то же самое.  Полагаю,  несколько  дней  здесь  не
будет никого, кроме постоянного  персонала.  Я  передам  сообщение  Иерихона
Биллу  Стюарту;  надо  думать,  у  него  найдется  пара  эрудитов,   которые
попытаются растолковать его. Потом можно будет передать его  директору  и  в
Государственный департамент.
   - Есть у меня на примете еще один эрудит;  я  бы  хотел,  чтобы  он  тоже
бросил взгляд на сообщение, - сказал Паксман.
   Закончив на этой ноте, Барбер и Паксман  отправились  в  аэропорт,  чтобы
успеть на ближайшие рейсы домой.
   В канун Рождества доктору Терри Мартину  показали  сообщение  Иерихона  и
попросили попытаться разгадать, что  именно  имел  в  виду  Саддам  Хуссейн,
говоря о победе над Америкой в обмен на его уход из Кувейта, или это  просто
бессмыслица.
   - Между прочим, - сказал Мартин Паксману, - я знаю, что это  не  в  ваших
правилах, но если возможно, успокойте меня. Я работаю на вас - окажите мне в
ответ одну небольшую услугу. Как дела у моего брата  Майка?  Он  все  еще  в
Кувейте? Он жив?
   Паксман несколько секунд молча смотрел на арабиста.
   - Могу только сказать, что он уже не в Кувейте, - ответил он. - И что  он
делает больше, чем все мы вместе взятые.
   Терри Мартин облегченно вздохнул.
   - На лучший рождественский подарок я не мог и надеяться.  Благодарю  вас,
Саймон. - Он поднял голову и шутливо погрозил Паксману пальцем: - Да, и  еще
одно, не вздумайте посылать его в Багдад.
   Паксман работал в спецслужбах пятнадцать лет. Ни жестом, ни тоном  он  не
выдал удивления. Наверно, этот арабист просто пошутил.
   - В самом деле? И почему же?
   В  этот  момент  Мартин  допивал  не  первый  бокал  вина  и  не  заметил
настороженности, мелькнувшей на мгновение в глазах Паксмана.
   - Дорогой мой Саймон, Багдад - это единственный город  в  мире,  где  ему
заказано появляться. Помните те записи радиоперехватов,  которые  давал  мне
Шон Пламмер? Некоторые голоса на записях узнали. А я вспомнил одно из  имен.
Мне просто чертовски повезло, но я уверен, что не ошибаюсь.
   - Действительно? - спокойно уточнил Паксман. - Расскажите подробнее.
   - Конечно, это было очень давно, но я уверен, что это именно тот человек.
Догадайтесь, кто? Ни за что не догадаетесь. Он теперь  шеф  контрразведки  в
Багдаде, саддамовский охотник за шпионами номер один.
   - Хассан Рахмани, - пробормотал Паксман. Терри Мартину не стоило бы пить,
даже перед Рождеством, подумал он, этот  ученый  слишком  быстро  пьянеет  и
много болтает.
   - Он самый. Понимаете, они учились  в  одной  школе.  В  приготовительной
школе доброго старого мистера Хартли. Майк и Хассан были  лучшими  друзьями.
Понимаете? Поэтому ему никак нельзя появляться в Багдаде.
   Мартин и Паксман вышли из  бара.  Паксман  проводил  взглядом  коренастую
фигуру удалявшегося Мартина.
   - О, черт! - сказал он. - Тысяча, миллион чертей!
   Этот  арабист  только  что  испортил  Рождество  ему,  и  теперь  Паксман
собирался испортить праздник Стиву Лэнгу.
   В канун Рождества Эдит Харденберг уехала к матери в  Зальцбург;  так  она
делала уже много лет.
   Молодой иорданский студент  Карим  встретился  с  Гиди  Барзилаи  на  его
конспиративной квартире, где руководитель операции "Иисус" поил свободных от
дежурств членов бригад Ярид и Невиот. В этот  день  свободными  от  дежурств
были почти все подчиненные Гиан; лишь один неудачник отправился в  Зальцбург
вслед за фрейлейн Харденберг на тот случай, если ей вдруг взбредет в  голову
раньше срока вернуться в столицу.
   На  самом  деле  Карим  был  совсем  не  Каримом,  а  Ави  Херцогом.  Ему
исполнилось двадцать девять, а в Моссад он был переведен несколько лет назад
из подразделения  504  -  отдела  разведывательного  управления  израильской
армии, специализировавшегося на нелегальных переходах через границы. Там  он
научился хорошо говорить по-арабски. Из-за приятной внешности и умения - при
желании - казаться робким и застенчивым Моссал уже дважды использовал его  в
качестве приманки.
   - Ну, как идут дела, красавчик? - спросил Гиди, налив каждому по бокалу.
   - Медленно, - ответил Ави.
   - Не затягивай. Не забывай, старику нужен результат.
   - Очень крепкий  орешек,  -  пожаловался  Ави.  -  Ее  интересуют  только
интеллектуальные беседы, во всяком случае пока.
   Как настоящий студент из Аммама,  Ави  поселился  в  небольшой  квартирке
вместе с другим мнимым арабским студентом, а на самом  деле  членом  бригады
отдела Невиот, специалистом  по  подслушивающим  устройствам,  который  тоже
говорил по-арабски. Это было сделано на тот случай, если Эдит Харденберг или
кому-либо еще вдруг вздумается посмотреть, где, как и с кем он живет.
   Квартирка выдержала бы любую проверку:  в  ней  повсюду  были  разбросаны
учебники по инженерным наукам, а также иорданские газеты и  журналы.  Больше
того, и Ави и его сосед по квартире были на самом деле формально зачислены в
технический университет - а вдруг кто-то захочет проверить списки студентов.
   - Интеллектуальные беседы? Пошли их к черту, бери ее сразу за задницу,  -
посоветовал сосед Ави.
   - В том-то и беда, что не могу, - сказал Ави, а когда смех утих, добавил:
- Между прочим, я собираюсь просить доплату за опасность.
   - Почему? - не понял Гиди. - Ты боишься, что она  тебе  кое-что  откусит,
когда ты сбросишь джинсы?
   - Нет. Все эти картинные галереи, концерты, оперы, бенефисы...  Я  сдохну
от тоски, прежде чем пройду весь этот ад.
   - Это уж твое дело, куда тебе ходить, цыпленочек. Тебя сюда прислали лишь
потому, что в офисе уверены, будто бы у тебя есть что-то такое, чего нет  ни
у одного из нас.
   - Ага, - отозвалась девушка из бригады Ярид, - длиной девять дюймов.
   - Хватит об этом, Яэль. Если тебе здесь не нравится, можешь в любое время
снова взяться за регулирование движения на улице Хаяркон.
   Спиртное лилось рекой, смех и веселая болтовня на иврите продолжались еще
долго. В тот же вечер Яэль убедилась,  что  ее  догадка  была  верна.  Отряд
Моссада неплохо провел Рождество в Вене.
   - Так что вы думаете, Терри?
   Стив  Лэнг  и  Саймон  Паксман  пригласили  Терри  Мартина  на  одну   из
конспиративных  квартир  Сенчери-хауса  в  Кенсингтоне.  Здесь  можно   было
разговаривать совершенно свободно, не  то  что  ресторане.  До  Нового  года
оставалось два дня.
   - Потрясающе, - сказал доктор Мартин.  -  Просто  потрясающе.  А  это  не
фальшивка? Саддам действительно все это говорил?
   - Почему вы спрашиваете?
   - Прошу прощения, что я вмешиваюсь  в  ваши  секреты,  но  виге  ли,  это
какой-то странный телефонный разговор. У меня создалось  такое  впечатление,
будто человек просто рассказывает кому-то о том  совещании,  на  котором  он
присутствовал... Его собеседник вообще не произносит ни слова.
   Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы посвятить Терри в  механизм
получения сообщения.
   - Собеседник отделывался несущественными замечаниями, - спокойно объяснил
Лэнг, - а главным образом хмыкал и выражал интерес. Мы решили, что  включать
эти междометия в отчет нецелесообразно.
   - Но Саддам употреблял именно эти слова?
   - Во всяком случае мы так поняли.
   -  Потрясающе.  Я  впервые  читаю  его  слова,  не  предназначенные   для
публикации или широкой аудитории.
   Мартин держал в руке не рукописное сообщение Иерихона -  тот  листок  был
уничтожен его родным братом сразу же после  того,  как  тот  слово  в  слово
записал его содержание на магнитофонную ленту.  Это  был  перепечатанный  на
машинке текст на арабском языке, который получили в  Эр-Рияде  незадолго  до
Рождества.  Мартину  вручили  также   перевод   сообщения   на   английский,
выполненный в Сенчери-хаусе.
   - Меня интересует последняя фраза, - сказал Паксман, который вечером того
же дня должен был снова лететь в Эр-Рияд.  -  Та  самая,  в  которой  Саддам
заявляет: "если Ирак сможет выиграть войну и все  увидят,  что  он  способен
победить"... Эта фраза вам о чем-нибудь говорит?
   - Конечно. Видите ли, вы все еще понимаете слово "выиграть" в том смысле,
в каком оно употребляется в европейских языках. Я бы перевел это  слово  как
"добиться успеха".
   - Хорошо, пусть будет так. Тогда, Терри, каким образом Саддам  собирается
добиться успеха в борьбе с Америкой и коалицией? - спросил Лэнг.
   - Унизив Америку. Я вам уже говорил, что он  должен  сделать  так,  чтобы
американцы в глазах арабов остались в дураках.
   - Значит ли это, что он уйдет из Кувейта  в  течение  ближайших  двадцати
дней? Терри, нам действительно необходимо это знать.
   - Ну как вы не понимаете? Саддам оккупировал Кувейт, потому что  не  были
выполнены четыре его требования, - объяснил Мартин.  -  Он  требовал,  чтобы
ему, во-первых, были переданы острова Варба и  Бубиян  и  таким  образом  он
получил бы выход к морю; во-вторых, чтобы ему была выплачена компенсация  за
ту нефть, которую, как он утверждает,  Кувейт  украл  у  него  из  совместно
разрабатываемого месторождения; в-третьих, чтобы прекратили перепроизводство
нефти в Кувейте;  в-четвертых,  чтобы  списали  пятнадцатимиллиардный  долг,
полученный им во время войны с Ираном.  Если  Саддам  все  это  получит,  он
сможет с почетом уйти из Кувейта, оставив Америку  с  носом.  Для  него  это
будет победой.
   -  Вы  полагаете,  Саддам  надеется,  что  его  требования   могут   быть
удовлетворены?
   Мартин пожал плечами,
   - Он думает, что почву из-под ног коалиции  могут  выбить  миротворцы  из
ООН, Он считает, что время работает  на  него  и  если  ему  удастся  как-то
сохранить существующее положение на неопределенно долгое время, то решимость
ООН постепенно сойдет на нет. Возможно, он прав.
   - Саддам просто выжил из ума, - бросил Лэнг. - Уже  установлен  последний
срок. 16 января, осталось меньше двадцати дней. Он будет сокрушен.
   - Если  только,  -  возразил  Паксман,  -  в  последний  момент  один  из
постоянных  членов  Совета  Безопасности  не  выдвинет  новый  план  мирного
урегулирования конфликта и не предложит отодвинуть этот срок.
   Лэнг помрачнел.
   - Париж или Москва, или французы и русские вместе, - догадался он.
   - Как вы думаете, Саддам считает, что если дело все же дойдет  до  войны,
то он сможет выиграть? Прошу прощения, "добиться успеха"?
   - Да, - ответил Терри Мартин. - Но тут речь идет  о  том,  о  чем  я  уже
говорил вам раньше, - о потерях американцев.  Не  забывайте,  что  Саддам  -
типичный  уличный  бандит.  Его  сторонников   вы