и его вниманием.
   Несколько часов экипаж "Джона Б." воевал с волнами. Дважды суденышко едва
не затонуло,  и  спасли  его  далеко  не  волшебные  усилия  помпы,  которую
Джон-Тому удалось завести, заблевав от натуги все машинное  отделение.  Зато
после можно было не бояться приступов рвоты - желудок  очистился  полностью.
Впрочем, самому желудку так не казалось.
   Вскоре после того, как они откачали воду из второго  трюма,  ветер  начал
утихать. Через час улеглись и чудовищные  волны.  Но  экипажу  полегчало  не
намного, ибо громы и молнии уступили непроницаемо густому туману. Опершись о
леер, Мадж заворчал:
   - Кореша, к земле нам сейчас лучше не приближаться.
   Он глянул вверх. Там мелькали слабые проблески, но туман  даже  не  думал
таять.
   - Эй ты, здоровенное желтое педрило! Я знаю, ты там! Почему  бы  тебе  не
испарить эту висячую мочу, чтоб мы могли видеть дорогу?
   - Слова песни, - буркнул Яльвар.
   - Шеф, прикуси язык, а не то я тебе помогу, - зарычал Мадж.
   Царило утро. Где-то в вышине висело  и,  вероятно,  посмеивалось  солнце.
Компас по-прежнему указывал путь, но ветер улегся вместе с бурей,  а  жалких
потуг Джон-Тома было  совершенно  недостаточно  для  пробуждения  новенького
блестящего двигателя.
   Заново поставленный парус  безвольно  свисал  с  мачты.  Шлюп  плелся  по
зеркально гладкому мелководью. Иногда песчаное дно угрожающе  поднималось  к
килю, но сменялось синей пропастью всякий раз,  едва  у  экипажа  появлялась
надежда на скорую высадку. Розарык, как могла, управлялась со  штурвалом,  а
выдра и хорька нельзя было упрекнуть, по крайней мере, в недостатке зоркости
и быстроты реакций.
   На склоне дня туман все еще упорно цеплялся за шлюп,  и  казалось,  песня
Джон-Тома одновременно дарит им спасение и навлекает гибель.
   Исчезновение ветра выглядело подозрительно.
   Рано или поздно  вокруг  шлюпа  сомкнутся  мели,  и  странникам  придется
коротать свой недолгий век посреди чужого океана.
   Раздражение точило душу каждому, даже Розарык. Их чаропевец,  сотворивший
этот чудесный кораблик, даже о  себе  самом  не  в  состоянии  позаботиться.
Хорошо хоть его больше не рвет. Удивительно, как это  он,  капли  в  рот  не
взявши, вдруг оказался, мягко говоря, навеселе? А  перипетии  нынешнего  дня
подействовали на него еще хуже.
   Теперь он таскается взад-вперед  по  палубе  и  бормочет  песенки,  такие
дурацкие, что никто из спутников просто не в состоянии их расшифровать.
   Исключительно  из  предосторожности  Мадж  припрятал  дуару  в   укромном
местечке. Если чаропевец, будучи  как  стеклышко,  вовлекает  тебя  в  такую
передрягу, страшно даже вообразить, на что он способен во хмелю.
   - У нас только один шанс, - заявил наконец Яльвар.
   - Говори, шеф. - Сидя на баке у левого борта, Мадж не отрывал  тревожного
взора от коварного мелководья.
   - Надо поворотить. Мы не успели  отойти  далеко  от  берега,  прежде  чем
начались досадные  злоключения.  Можно  вернуться,  высадиться  и  подождать
попутного ветра, который домчит нас до устья Вертихвостки  и  цивилизованных
мест.
   - Заманчиво, шеф, да только с ним этот номер не пройдет. - Выдр кивнул  в
сторону Джон-Тома, пластом лежавшего на палубе и то смеющегося, то  икающего
в тумане.
   - Но разве он не обязан нам уступить? - удивился Яльвар. -  У  него  есть
дар, но нет власти над ним.
   - Кой в чем ты прав. Я не ахти какой спец по части чаропения, но  тута  и
так все ясно. Он мой друг, и я обещался помочь ему добраться до цели, что бы
с ним ни случилось.
   "К тому же, - напомнил себе выдр, - если мы воротимся без лекарства, вряд
ли можно будет ожидать особой щедрости от Клотагорба".
   Не в обычаях Маджа было пренебрегать  вознаграждением,  затратив  столько
труда.
   - Но как же нам быть? -  взмолился  Яльвар.  -  Других  заклинателей  или
волшебников среди нас нет. А вывести Джон-Тома из этого странного  состояния
мы не в силах, ибо оно - следствие его собственного чаропения.
   - Может, сам оклемается, - с деланной бодростью произнес  Мадж,  печально
глядя, как Джон-Том переворачивается на живот посреди верхней палубы и снова
корчится в рвотных спазмах. - Жалко парня, сразу видать, что похмелюга ему в
диковинку. - Словно в подтверждение слов выдра Джон-Том опять перевернулся и
свалился с каюты, чуть не улетев  за  борт.  Приняв  сидячее  положение,  он
расхохотался.  На  борту  шлюпа  "Джон  Б."  только  ему  ситуация  казалась
забавной.
   Мадж сокрушенно покачал головой.
   - Ужас как жалко.
   - Да, это печально, - согласился Яльвар.
   - Это куда  печальней,  чем  ты  думаешь,  кореш.  Вишь,  как  он  мается
потрясающим отходняком, которому позавидовал бы самый прожженный алкаш, -  а
ведь пацану даже не пришлось напиваться. Разве не обидно?
   Он глянул за борт - песчаное  дно  подступило  вплотную  -  и  крикнул  в
сторону кормы:
   - Милашка, пару градусов вправо!
   - Слышу, слышу. - Судно слегка изменило курс, и дно тотчас исчезло.
   - Ниче, выветрится, - бубнил выдр. - Обязательно. Невозможно  ходить  под
кайфом всю жизнь, сколько ни заколдовывай свое  брюхо.  Никак  не  возьму  в
толк, када он успел?
   - Когда и все остальное, - объяснил Яльвар. - Разве не помнишь песню?
   - "В жизни хуже не бывало, разрази нас гром!" Ты про это?
   - Не только. Вспомни: он назначил капитаном тигрицу, потому что среди нас
она лучший мореход. Это означает, что он теперь - первый помощник.
   - Может, и так, кореш. Я не дока в кораблевождении и морских словечках.
   - Он опустился до ранга старпома, - уверенно продолжал Яльвар. - А дальше
- как в песне: "Старпом надрался, как свинья".
   - Ага, теперь припоминаю. - Выдр кивком указал на беспомощного чаропевца,
который все еще пребывал во власти непостижимой  для  остальных  истерии.  -
Выходит, ему самому невдомек, до чего он доколдовался?
   - Боюсь, это именно тот случай.
   - Слов нет, до чего жалко. Ну, почему он не меня назначил старпомом? Я  б
такой крутой балдеж перенес в десять раз легче. Ладно, авось очухается.
   - Я тоже надеюсь. - Яльвар посмотрел в небо. - Кажется, мы  скоро  выйдем
из этого потустороннего тумана. А там и штиль,  возможно,  кончится,  и  нам
удастся вернуться.
   - Вот что я тебе скажу, чувак... - Чей-то вопль не дал Маджу  договорить,
застудив кровь в его жилах. Точнее, застудил не сам звук,  а  его  источник.
Кричала вода по правому борту.
   Вопль повторился.
   - Эге-гей! Эй, вы, на шлюпе!
   - В чем дело? - Розарык нахмурилась, вглядываясь  в  туман.  -  Джон-Том,
пхоснись!
   Паруса все еще висели, как белье на веревке.
   - Что? Проспись? - Джон-Том захохотал и попытался встать.
   - Эге-гей, на шлюпе! - раздался другой голос, на сей раз женский.
   - Что... Кто это? - Спотыкаясь, Джон-Том обогнул каюту  и  вытаращился  в
туман. В этот момент его зрение (как  и  разум)  функционировало  далеко  не
лучшим образом.
   В   тумане   материализовалось   второе   плавсредство   -   глиссер   со
стекловолокнистым корпусом, отливающим перламутром, и подвесным мотором.  На
виниловых банках восседали трое... Нет, четверо. Две пары.
   Все - люди,  все  -  нормального  роста  и  телосложения,  каждому  -  за
двадцать.
   - В чем проблема, "Джон Б."? - спросил сидевший у мотора юноша.
   Казалось, он тоже маленько под градусом. Между  передними  банками  стоял
походный термос, набитый льдом и алюминиевыми жестянками с пивом.
   Джон-Тома зашатало. Это галлюцинации, очередной логический  этап  распада
личности. Он перегнулся через борт и попытался сфокусировать остатки  зрения
на подозрительной сигарете, переходившей из рук в руки на носу чужой  лодки.
Вторая парочка поочередно затягивалась из стеклянной трубки.
   Мотор глиссера ревел на холостых оборотах.  Одна  из  девиц,  свесясь  за
борт,  полоскала  в  океанской  воде  темные  очки.  Возле  пивного  ледника
покоилась корзина для пикников, увенчанная большим початым мешком коржиков -
кривых, кожистых, из тех, что вкусом  напоминают  чистую  прожаренную  соль.
Возле  мешка  имели  место  двухфунтовая  банка  "краснокожего  арахиса   от
Плантера" и несколько тропических фруктов яркой окраски.
   Джон-Том взвыл  и  замотал  головой.  Появление  этого  глиссера  и  этой
компании мигом заставило бы его протрезветь, не будь  его  собственные  чары
такими стойкими. Самозваному  старпому  суждено  было  остаться  пьяным.  Он
нечаянно проглотил вертевшиеся на языке слова и спросил со второй попытки:
   - Вы... Вы кто?
   - Я Чарли Макреди, - радостно ответил  рулевой  и  окружил  себя  дымовой
завесой. Улыбнувшись от уха до уха,  он  наклонился  вперед  и  обратился  к
подружкам:
   - Бьюсь об заклад, этот парень маленько съехал.
   Небось крутая была вечеринка.
   Джон-Том тотчас вспомнил  о  своей  радужной  шапочке  из  кожи  ящерицы,
рубашке цвета индиго и остальных предметах одежды. Нормальной одежды  -  для
Клотагорбова мира.
   Девушка на носу лодки упорно возилась с солнцезащитными очками.
   Видимо, до нее не доходило, что промыть следует не стекла, а  собственные
глаза. Она снова склонилась над водой и едва не  полетела  за  борт.  Дружок
успел схватить ее за лямку бикини и удержал на палубе, невольно  сдавив  при
этом кое-какие чувствительные части тела. Девушка резко обернулась и занесла
кулак, но промазала - благодаря травке, которую  четверка  увлеченно  курила
все утро. Почему-то промах вызвал у красотки неудержимое хихиканье.
   А Джон-Тому было уже не до смеха. Он воевал со своими пьяными  мыслями  и
магическим ядом в крови.
   - Ребята, вы кто?
   - Я же сказал, - раздался в ответ отягощенный "дурью" голос  рулевого.  -
Макреди моя фамилия. Чарльз Макреди. Биржевой маклер из Манхэттена.  "Меррил
Линчинг". Слыхал небось? Играем на повышение. - Он опустил ладонь  на  плечо
соседки - та внезапно  погрузилась  в  задумчивость,  зачарованная,  видимо,
блеском лака на своих ногтях. - Это Баффи. - Он кивнул в сторону носа. - Вон
те детишки - Стив и Мери-Энн. Стив у меня в конторе работает. Верно, Стив? -
Стив не отозвался, они с Мери-Энн хихикали уже дуэтом.
   Рулевой повернулся обратно к Джон-Тому.
   - А ты кто?
   - Чертовски интересный вопрос, - запинаясь, ответил  Джон-Том  и  оглядел
свой нелепый костюм. Неужели это и есть знаменитая белая горячка?  Почему-то
он  всегда  считал,  что  в  этом  состоянии  можно  встретить   кого-нибудь
поинтереснее балдеющей четверки отпускников, нагруженных  пивом  и  солеными
коржиками.
   - Я... я... - На одно ужасное мгновение в его памяти, там, где  хранилось
имя, угнездилась пышная, мягкая  пустота.  Такое  замешательство  охватывает
тебя, когда ты входишь в дешевый  зальчик  кривых  зеркал  на  муниципальной
ярмарке  и  вынужден  двигаться  к  выходу,  выставив  руки  перед  собой  и
проталкиваясь сквозь "ничто" собственных отражений.
   Меривезер,  сказал  он  себе.  Джонатан  Томас  Меривезер.  Старшекурсник
юридического   факультета   КЛАУ   -    Калифорнийского    Лос-Анджелесского
университета. Все это он медленно повторил рулевому.
   - Рад встрече, - сказал Макреди.
   - Но вы-то, вы-то кто? Откуда вы взялись? - Джон-Том  почти  кричал,  но,
даже сознавая это, не мог остановиться. Его  отчаяние  готово  было  пресечь
любые поползновения самоконтроля.
   Песня... Невинная, казалось бы,  песенка,  а  сколько  самых  неожиданных
последствий! Сначала  -  появление  шлюпа,  за  ним  шторм  и  опьянение,  а
теперь... Куда там по тексту направлялся шлюп "Джон Б."?
   Манхэттенский маклер показал направо.
   - Вышли на денек проветриться из Нассау,  а  лоханка  -  из  медицинского
яхт-клуба. Слыхал небось, а, приятель? Ты откуда? Багамы?
   Мимо Майами проскочил,  что  ли?  -  Он  покачивал  пластиковыми  бусами,
висевшими у него на шее. - Если хочешь, можешь вернуться с нами.
   - Это невозможно, - ошалело прошептал Джон-Том. Вот так взять и вернуться
домой? Это невероятно. Как там поется в песенке, повторенной им столько раз?
"Мимо города Нассау несемся по волнам. Я хочу домой, я хочу домой... В жизни
хуже не бывало, разрази нас гром".
   "Я хочу домой, - пропел Джон-Том про себя, - мимо города Нассау.
   Да... Да, мы пойдем следом за вами". Мы пойдем следом  за  вами.  Он  изо
всех сил вцепился в планшир, прикипев глазами к большому  мотору  "Эвенруд",
взрыкивающему за кормой лодки.
   - Ну что, дальше двинете или за нами?
   - За вами, - пролепетал Джон-Том. - Пойдем за вами.  -  Он  повернулся  к
штурвалу. - Розарык, ставь все паруса... Нет, погоди! - Он спохватился,  что
ветра все еще нет. - Мотор! Я заведу мотор, и мы пойдем за ними. - Он шагнул
к люку и тотчас ощутил, как падает навзничь и переваливается через борт  над
стеклянным обтекателем глиссера.
   Огромная лапа ухватила его и втащила обратно на палубу.
   - Побехегись, мой сахахный, - шепнула Розарык, одним прыжком преодолевшая
расстояние между ним и штурвалом. - Кто эти стханные чужаки? - спросила она,
глядя за борт. - Клянусь, я не в силах добхаться до сути их слов.
   - Скажи им, - слабо простонал Джон-Том, глядя на глиссер, - кто ты, скажи
им, где мы были.
   Но Чарльз Макреди, биржевой брокер на отдыхе, семь дней,  шесть  ночей  -
950 долларов за все, включая перелет из Ла-Гуардия и обратно (конечно,  если
не считать намеченной на этот вечер попойки),  не  ответил.  Он  смотрел  на
шлюп, на котором семь футов белой тигрицы, облаченные в кожу и медь,  стояли
на задних лапах и пристально разглядывали его.
   На носу захихикали еще пуще. Подружка  Макреди  переключилась  на  пальцы
ног, вперив в них остекленевший взгляд Будды.
   Макреди столь поспешно швырнул за борт окурок,  будто  тот  был  пропитан
цианидом, и внятно произнес: "Ну ни хрена ж себе!" Затем плюхнулся на  банку
и врубил мощный подвесной мотор.
   - Нет! Постойте! - закричал Джон-Том. - Подождите! - Он хотел прыгнуть за
борт, и Розарык понадобилось напрячь огромные мускулы,  чтобы  не  дать  ему
утопиться. В таком состоянии он не то что плыть - на воде удержаться не смог
бы.
   - Эй, полегче, Джон-Том! Да какой демон в тебя вселился?!
   Он выкрутился из ее лап, нырнул в люк машинного отделения  и  вцепился  в
дизель. На сей раз мотор завелся, причем всего лишь с третьей попытки. Юноша
торопливо вскарабкался по  трапу  и  понесся  к  штурвалу.  Стрелка  компаса
плясала. Он вдавил кнопку в пульт. Под  палубой  нерешительно  заурчало,  но
вскоре затихло. Он снова стукнул по  кнопке.  "Врр...  врр..."  -  отозвался
дизель.
   С бака прибежал Мадж.
   - Что тут у вас за чертовщина творится?
   Розарык, стоявшая на страже у борта, растерянно посмотрела на выдра.
   - Тут были люди на лодке. Должно быть, где-то хядом земля.
   - Я слышал. Потрясно, дьявол меня побери. И что, они готовы  довести  нас
до берега?
   Розарык пожала плечами.
   - Кажется, они чего-то испугались.
   Джон-Том рыдал. Рыдал и нажимал кнопку стартера.
   - Ты не понимаешь! Ты не понимаешь!
   Вдали утихал стрекот мотора глиссера. Дизель "Джона Б."  упорно  оказывал
неповиновение.
   Наконец раздался глухой рев. Розарык подпрыгнула и ухватилась за планшир.
Шлюп пришел в движение.
   - Где они? - вскричал Джон-Том, пытаясь одновременно рулить  и  искать  в
тумане катер. - Куда они пошли?
   - Не знаю, Джон-Том, - беспомощно произнес Яльвар. - Я не разглядел. - Он
неуверенно показал в туман за носом. - Кажется, туда.
   Джон-Том передвинул рычаг скорости, и  мотор  беспрекословно  подчинился.
Они должны были находиться неподалеку от Нассау. Четверка нью-йоркцев  вышла
в море всего на один день, брокер сам об этом сказал. К тому же у них только
купальные костюмы, да и еды кот  наплакал.  А  от  Нассау  рукой  подать  до
побережья Флориды. До Майами, Диснейленда, гостиниц и мыльных опер по телеку
в дневные часы. Образы, намеренно утопленные в глубине  памяти,  наперегонки
ринулись к поверхности. Дом...
   Он дома.
   Он настолько обалдел от надежды и радости, что не подумал, как  воспримет
Нассау его появление в обществе Маджа, Яльвара и  Розарык.  Но  все  это  не
имело значения. Никакого.
   Совершенно о том не подозревая, он наколдовал себе возвращение домой.

Глава 7

   В отчаянии он цеплялся за эту мысль, а между тем близился вечер.
   По-прежнему не показывались впереди ни Нассау, ни Багамы.  Ни  намека  на
прогулочные яхты и катера, в изобилии бороздящие гладь Карибского  моря.  Ни
единого берегового огонька. Только вездесущий туман да  изредка  -  проблеск
ущербной луны, этакое  бдительное  серебряное  око,  следящее  за  тем,  как
мореплаватели расстаются с надеждой.
   Джон-Том не отошел от штурвала и утром. Туман наконец  исчез  -  нет,  не
исчез, а перебрался в его сердце и уплотнился в тяжелый комок.
   Теперь в любом направлении видимость была несколько миль,  однако  никому
не посчастливилось заметить кокосовую пальму, низенький островок или манящий
стеклянно-стальной фасад отеля "Хилтон". Лишь  после  того,  как  вышло  все
топливо в баке и двигатель, покашляв, затих, измученный рулевой опустился на
палубу.
   Хуже всего было то, что он протрезвел. Отчаяние и  усталость  изгнали  из
тела чаропевческий дурман. Ирония судьбы: здравый рассудок вернулся, когда в
нем отпала необходимость.
   Не вымолвив ни слова, Розарык опять встала за  штурвал.  Стоило  пропасть
туману, как возвратился ветер и наполнил паруса.
   - Куда мне дехжать, Джон-Том? - спросила тигрица ровным голосом.
   Он молчал, тупо глядя за борт.
   Мадж пристально посмотрел на молодого человека.
   - В Снаркен, милашка. Ты знаешь курс.
   Розарык кивнула и повернула штурвал.
   - Что это с ним?
   - Вчера вечером, - задумчиво  ответил  Мадж,  -  он  на  несколько  минут
уверовал, что может воротиться домой, в родное Запределье. А по-моему, мы не
могли вот так запросто перескочить из мира в мир, хоть и повстречали  лодку,
набитую какими-то придурковатыми людьми. Хотя  пташки  смотрелись  потрясно,
тут уж не поспоришь.
   Розарык ошпарила его неприязненным взглядом.
   - Ну и ублюдок же ты! У твоего дхуга хандха, а ты, дехьмовый извхащенец и
дегенехат, только пхо секс и можешь думать!
   - Ты, самодовольная шлюха! Поменьше бы крутила полосатой  жопой!  Даю  на
отсечение мамашину голову, под  этим  хвостом  целая  армия  потрудилась  на
славу.
   Розарык кинулась к Маджу, но ее остановил призрак голоса:
   - Не надо! Пожалуйста.
   Впервые за целые сутки к ним повернулось знакомое лицо.
   - Не стоит. Из-за меня - не стоит.
   Розарык неохотно возвратилась на свой пост.
   - Слышь, приятель, - мягко обратился выдр к Джон-Тому, - ты никак всерьез
поверил, что мы перешли в твой мир?
   Джон-Том кивнул.
   - Так было в песне. Я этого вовсе не ожидал, но поверил. И ничего не смог
поделать. Слишком пьян был.
   - А может, мы и сейчас в твоем михе? - предположила Розарык.
   Мадж заметил под водой движение.
   - Постой! Кажись, я знаю, как выяснить. - Он отправился на бак.
   Слегка пошатываясь, Джон-Том встал. Розарык протянула лапу, чтобы помочь,
но он отмахнулся и сказал с тусклой улыбкой:
   - Спасибо. Я уже здоров. Трезв, как архангел.
   - Так ты из-за песни опьянел?
   - Да. Этого я тоже не планировал. Ничего, уже прошло.  Вот  почему  я  не
думаю, что мы все еще в моем мире. Хорошее ушло вместе с плохим. - Его голос
упал до шепота:
   - Розарык, я был дома! Дома!
   - Джон-Том, мне тебя так жалко! Честное слово!
   - У тебя большое сердце, Розарык. И все остальное. - Он вновь улыбнулся и
двинулся на нос. Может, он ошибается. Может, еще  есть  шансик,  пусть  даже
самый крошечный?
   Выдр, перегнувшись через борт, вглядывался в воду.
   - Как ты намерен это выяснить? - спросил Джон-Том.
   Мадж поднял на него взгляд.
   - Это нетрудно, босс. Тока попроси. - Он снова уткнулся глазами в  волны,
рассекаемые носом шлюпа, и вдруг позвал:
   - Эй, вы! Где мы?
   Джон-Том наклонился и  увидел  гладкие  тела  с  серыми  спинами.  Гибкие
существа играючи догоняли