Издалека донесся крик Виза. Птица уговаривала Снугенхатта подняться
на ноги, но тот упорно не приходил в  себя.  Теперь  все  зависело  от
Банкана и выдр. И юноша  дрожащим  голосом  затянул  песенку,  которую
выучил в детстве, песенку, которая недавно так здорово помогла  ему  и
его товарищам. Только... на этот раз слова звучали иначе. Даже ему они
казались слезливо-приторными.
   Расчет строился на том, что  Сквилл  с  Нииной  соображают  так  же
быстро, как бегают. Близнецы уже пели эту песню,  и  теперь  им  будет
легко переделать простенький текст.
   Равнодушный к музыке, бульбык смотрел то на человека, то на выдр  и
решал, с кем покончить в первую очередь.
   Банкан, слушая  близнецов,  был  вынужден  признать:  им  удавалось
вкладывать в пение истинные чувства. На этот раз  песенка  была  полна
пафоса и сожаления, печали и боли. Он заиграл  медленнее,  они  запели
спокойнее, и вместе им удалось создать ауру неизбывной тоски, и  тоска
эта вскоре заполнила все помещение.
   В крипте не появились  светящиеся  облака,  но  дуара  пульсировала
густой темной синью, и та  великолепно  подчеркивала  музыку,  которую
Банкан искусно извлекал из двух наборов струн.

     До чего же она, до чего же она,
     До чего же она, эта крошка в окошке, печальна!
     Ей, невинной, рога и копыта достались случайно,
     И теперь угасает она совершенно одна.
     Кто ей косточку бросит, кто скажет: "К ноге!" или "Стойку!"?
     Кто подсядет к бедняжке за столик, предложит вина?
     Кто захочет хотя бы вульгарно втащить ее в койку,
     Если взвизгнет при виде ее даже сам сатана?
     До чего, до чего, до чего же несчастна она!

   Чаропеснь была полна гнева (в конце концов, это же рэп), но  еще  -
одиночества  и  томления,  тоски  по  душевному   покою,   так   давно
утраченному невинной жертвой Темных. В песне  сквозила  ностальгия  по
забытым, задавленным мечтам.  Снугенхатт,  уже  поднявшийся  на  ноги,
сразу угодил в гармоничные  сети  меланхолии,  сплетенные  Банканом  и
выдрами. Как и все остальные в радиусе  слышимости.  Даже  кое-кто  из
монахов невольно поддался сожалениям о былом.
   Банкан играл, обильно потел и смотрел в пылающие глаза бульбыка.
   Тот вызывающе шагнул вперед... и остановился.
   Опали уродливые уши. Твари нипочем были копья, не  страшны  стрелы,
до лампочки - мечи, но от музыки она так просто отмахнуться не  могла.
Казалось, яростные глаза тускнели. Из угла могучей  пасти  выскользнул
темно-красный язык - влажный, слюнявый кусок мяса - и повис,  едва  не
касаясь пола.
   Зубастая гора опустилась на задние лапы и задышала часто и  тяжело.
И самая настоящая собачья ухмылка расползлась по  широкой  морде.  Под
усердную импровизацию выдр  улыбка  эта  вскоре  сменилась  выражением
великой печали. Та печаль была окаймлена слезами -  потаенные  чувства
проснулись в оцепенелой душе Берсеркера. Уже  не  щелкали  кровожадные
челюсти. Глаза были полузакрыты, голова покачивалась в  ритме  музыки.
Тварь внимала, впитывала, переживала.
   А Банкан играл, дивясь тому, какие чудеса способна творить по  сути
простенькая мелодия.
   К тому времени, когда  выдры  добрались  до  четырнадцатого  наспех
сочиненного куплета, монстр уже лежал на брюхе, смежив веки, кошмарный
череп покоился на скрещенных передних лапах.  Впервые  на  своем  пути
сквозь  тернии  Берсеркер  обрел  успокоение.  То  и  дело  из   горла
вырывалось тихое, но отчетливое рыдание, и хлестал по полу хвост.
   Выдры,   усталые,   но   втайне   ликующие,   дотянули   до   конца
заключительный куплет. Пальцы  Банкана  извлекли  из  дуары  последний
аккорд. В зале  стояла  тишина,  если  не  считать  тщетных  завываний
волшебника  Драу  и  отзвуков  далекой  битвы.  Да  еще   -   сладкого
похрапывания уснувшего бульбыка, которое разносилось под сводами.
   Драу  был  вне  себя  от  гнева  и  отчаяния.  Он  вырвал  из  лапы
взгрустнувшего помощника саблю и помчался  к  лестнице.  Главный  заяц
решил сразиться с Банканом. Юноша, убрав дуару за спину, не тронулся с
места, лишь обнажил свой меч.
   Колдун замахнулся, но  это  было  обманное  движение.  Заяц  высоко
подпрыгнул и ударил огромными задними лапами. Да только юноша оказался
гораздо проворнее, чем  ожидал  его  противник.  Как-никак,  он  вырос
вместе с выдрами. В самый последний миг Банкан присел.  Драу  пролетел
над ним...
   ...и изо всех сил припечатал обе  ступни  к  голове  мирно  спящего
бульбыка.
   Тот  всхрапнул,  проснулся  и  тотчас  обнаружил  виновника  своего
пробуждения  от  самого  сладкого  в  жизни  сна.  И   предостерегающе
зарычал.
   Драу, путаясь в мантии, поднялся и ткнул в сторону Банкана дрожащим
пальцем.
   - Убей  его.  Убей  их  всех!  Начни  с  человека.  Не  заботься  о
сохранности частей тела. Расчлени его. Медленно и методично разорви на
мелкие клочки.
   Бульбык поднялся на все четыре. Банкан медленно попятился. Но тварь
двинулась не к нему. Она вообще не двинулась.
   Драу неистово замахал лапами.
   - Да что на тебя нашло? Повинуйся! Действуй! Я  приказываю!  Именем
искривленной ДНК! Именем  генных  связей!  Именем  законов  Менделя  я
требую исполнить мою волю!
   Бульбык с глухим ревом медленно  пошел  на  разгневанного  колдуна,
безжалостно потеснил его к лестнице.
   - Назад! - В голосе Драу появилось смятение. И не только  смятение.
Наконец-то Банкан услышал нотку страха. - Это что, бунт? Да я  разберу
тебя на части и соберу заново!
   В дверном проеме стояли как зачарованные  двое  солдат  Веррагарра:
бандикут с топором и виверр с мечом. Темные тоже взирали в изумлении и
ужасе, но вмешаться не желали  или  не  могли.  На  спине  Снугенхатта
сидели Мовара с Визом, а выдры перебрались поближе к Банкану.
   Драу оглянулся. С лестницы уже не спрыгнешь - на  полу  крипты  его
подстерегает разъяренный носорог. Падение контузило Снугенхатта, но не
ослепило. Его глаза нетерпеливо следили за отступающим волшебником. По
каменным плитам гневно скребла огромная нога.
   Длинноухий чародей снова  повернулся  к  плоду  своего  величайшего
эксперимента, к главному своему достижению.
   - Говорю тебе, опомнись! Ты не посмеешь больше мне перечить!
   Но бульбык с грозным рычанием сделал шаг вперед.
   Волшебник, крайне расстроенный  его  нелояльностью  и  общим  ходом
событий, развернулся и спрыгнул в крипту. Он решил попытать счастья  в
борьбе с агрессивным, но неуклюжим носорогом. Однако этой возможностью
заяц так и не успел воспользоваться.
   С быстротой молнии щелкнули огромные челюсти. Драу  с  тошнотворным
хрустом   исчез   в   пасти   собственного    монструозного    детища.
Секунду-другую пасть жевала, затем - жуткий глоток, и  от  колдуна  не
осталось почти ничего. Так, осколки  костей  на  полу,  брызги  крови,
прилипшие к губам бульбыка  обрывки  сутаны.  Что  ни  говори,  жалкое
наследие для столь могучего злодея.
   Банкан посмотрел на друзей.
   - По-моему, нам пора.
   Громадный бесформенный  череп  повернулся,  налитые  кровью  глазки
посмотрели на человека и выдр. Затем тварь прыгнула... но не в сторону
чаропевцев, а вверх и приземлилась в  коридоре  -  очень  впечатляющая
демонстрация физической силы.  Уцелевшие  Темные  кинулись  наутек,  а
мстительное создание энергично пустилось в погоню.
   Снугенхатт выбрался из крипты  по  огибавшей  стену  лестнице.  Тем
временем его друзья посоветовались с двумя бойцами Веррагарра, которые
появились несколько мгновений назад. Сопротивление монахов было  почти
сломлено.  Как  только  до  уцелевших  защитников   монастыря   дойдет
известие, что Драу погиб, а бульбык взбунтовался и жаждет  поквитаться
с бывшими хозяевами, Килагурри падет.
   Бандикут и виверр помчались сообщить друзьям  о  случившемся.  Едва
радостная весть достигла ушей Веррагарра, он скомандовал  отступление.
Победившие,  но  измотанные  крестьяне  и  ремесленники  отошли  через
разбитые  ворота  к   опушке,   предоставив   окончательную   зачистку
территории неистовствующему бульбыку.
   В конце концов, преодолев закономерное отвращение,  они  приняли  в
свою компанию страшного с виду, но жалкого Цилма,  а  также  остальных
несчастных, пострадавших от экспериментов  длинноухих  чернокнижников.
Из-за   высоких   стен   доносились   ужасающие    вопли    и    визг,
свидетельствовавшие об успешной охоте безжалостного бульбыка. В  окнах
мрачных зданий разгорались огни - в схватке было сброшено и опрокинуто
немало факелов и масляных светильников.
   - Что будет с адской собакой?
   В отсветах пожара  туловище  Снугенхатта  казалось  вырубленным  из
гранита. Граджелут стоял неподалеку.
   -  Не  знаю.  -  Банкан,  устало  прислонясь   к   боку   носорога,
рассматривал охваченный пламенем монастырь. - Но  не  думаю,  что  она
погонится за нами. Наверное, останется здесь, среди руин. Может  быть,
вспомнит нашу песенку, и она ее слегка утешит.  Надеюсь,  со  временем
Берсеркер подружится с местными жителями. Как ни крути, раньше он  был
одним из них. Вернее, несколькими из них.
   - Друг мой, а что, если этого не случится?
   Банкан повернулся - к нему приближался  Веррагарр  в  сопровождении
Бедарры и Квайбо.
   - Что, если он выйдет из монастыря и захочет сразиться с нами?
   Банкан отошел от Снугенхатта.
   - А где же эти крылатые хохотуны, ваши чаропевцы? И аккомпаниаторы?
   - Им сейчас не до смеха. - Веррагарр сделал знак, и  сумчатый  волк
исчез в лесу. Через несколько секунд он вернулся с тремя кукабаррами и
их помощниками. Тяжелоклювые птицы  опустились  на  ближайшую  удобную
ветку. Выглядели они и правда угрюмо. Еще бы, столько крови  пролилось
на их глазах - тут никакое чувство юмора не выдержит.
   Банкан сел на землю, скрестил ноги и прижал к животу дуару.
   - Хочу, чтобы все вы послушали. Мелодия несложная,  слова  -  тоже.
Сквилл, Ниина!
   Выдры со скучающим видом устроились рядом.
   - Ну, че еще, кореш? - спросил, праздно срывая травинки, Сквилл.
   - Это много времени не займет. - Банкан посмотрел  на  внимательную
публику. - Если появится монстр и поведет  себя  враждебно,  шарахните
его нашей чаропесенкой.
   Он  заиграл.  Выдры  без  особого  энтузиазма  спели,  что   сумели
вспомнить.
   Перекрывая рев пожара и грохот  падающих  стропил,  над  монастырем
раздался жалобный утробный вой.


Глава 24

   Всю ночь по лесу раскатывалось эхо воплей, полных радости пополам с
горем - освобожденные узники Темных встречались со своими  друзьями  и
родственниками.  По  настоянию  Веррагарра  с   несчастными   жертвами
изуверских экспериментов поделились пищей и чистой одеждой.  Радостные
эти встречи помогли всем быстро забыть  о  крови,  пролитой  в  стенах
монастыря, где сейчас бушевало очистительное пламя.
   Мало-помалу сочувствие одержало победу над отвращением, и уже никто
не смотрел косо на Цилма и его товарищей по несчастью.  Как  бы  жутко
они ни выглядели, раньше  это  были  совершенно  нормальные  граждане.
Конечно, прежней  жизни  не  вернешь,  но  никто  не  считал  зазорным
проявить о них заботу. Одна за  другой  разыгрывались  перед  Банканом
трогательнейшие сценки, и он верил, что страдальцы  получат  воздаяние
за свои муки.
   Когда маленькая армия спустилась с горы, как будто огромная тяжесть
упала с ее плеч. Та ночь увидела грандиозный праздник, о каких Банкану
и выдрам  доводилось  только  слышать  из  уст  Маджа,  большого,  как
известно, любителя приврать. Банкан подружился с человеческой  самкой,
его сверстницей, выдры тоже без труда нашли приятелей себе  по  вкусу.
Ниина предпочла общество симпатичного куница из  далекого  селения,  а
Сквилл коротал время в компании девицы  из  незнакомого  племени.  Она
была коренастая, с черной шерстью и голым хвостом.
   - Парниша, я - сумчатая чертовка, - представилась она.
   - Так я и подозревал, крошка, - учтиво согласился он, опустив веки.
   Той ночью в лесу звучали песни благодарности и примирения.
   Следующим   утром   путешественники   собрались    вокруг    наспех
возведенного каменного очага, Веррагарр и Бедарра сидели по другую его
сторону на полусгоревшем бревне  и  почтительно  внимали  своим  новым
друзьям. Их зачаровала экзотическая повесть о странствиях и  лишениях.
Кругом хрустел лес - крестьяне и  ремесленники  готовились  к  долгому
возвращению домой.
   - Нашу благодарность не  выразить  никакими  словами.  -  Веррагарр
кивком указал на старого попугая,  уютно  расположившегося  на  правом
плече рослого  кенгуру.  -  Мовара  рассказал  нам,  что  произошло  в
монастыре. Несомненно, без вашей помощи  мы  бы  не  одолели  безумных
фанатиков.
   - Вот щас ты, шеф, в жилу лепишь. - Сквилл  позволил  себе  широкую
улыбку, и Банкан был вынужден двинуть его по ребрам. - Эй,  кореш!  Ты
че? Это ж святая правда!
   - Слушай, вы с сестрой когда-нибудь научитесь элементарному такту?
   Сквилл громко присвистнул.
   - Такту? У кого прикажешь учиться? У Маджа, че ли?
   Банкан тяжело вздохнул.
   - Ладно, черт с тобой. - Он повернулся к кенгуру. -  Мы  рады,  что
оказались вам полезны. Впрочем, у отпрысков  великих  путешественников
не было выбора.
   - Кажись, я припоминаю... - начал Сквилл, но его перебил Граджелут:
   - Возможно, в знак благодарности вы не откажете нам в услуге?
   - Рады помочь всем, что только  в  наших  силах,  -  с  готовностью
ответил Веррагарр. - Сказать, что мы обязаны вам спасением,  -  ничего
не сказать.
   Граджелут двумя пальцами пригладил густой мех на лбу.
   - Как вам уже известно, мы разыскиваем  нечто  странное,  никем  не
описанное,  возможно,  даже  и  не  существующее.  Оно  известно   под
названием Великий Правдивец.
   - Да, помню, вы о нем говорили. - Веррагарр кивнул. - Продолжайте.
   - Я думаю, мы уже близки к нему, но  все  же  нам  необходимо  идти
дальше на северо-запад. - Ленивец посмотрел в ту сторону - там  царили
густые тени.
   - То есть продолжать восхождение  на  горы.  Мы  бы  не  отказались
пополнить запасы, но гораздо острее нуждаемся в проводнике.
   Веррагарр   переглянулся   с   Бедаррой,   затем    повернулся    к
путешественникам.
   - Все мы оставили семьи. Наши близкие не знают,  что  мы  выжили  и
одержали победу. У каждого из нас дома  есть  обязанности:  отложенные
заказы, оставленные без ухода поля,  дети,  заждавшиеся  отцов.  -  Он
развернулся в невысоком  прыжке  и  указал  вдаль.  -  Никто  из  моих
знакомых не поднимался на вершины этих  гор.  Там  ничего  нет,  кроме
холода и голого камня. На востоке мы бывали, и на юге,  и  на  севере,
даже среди зимы. Но никогда  не  ходили  на  запад  или  северо-запад.
Возможно, мы еще побываем там, ведь Темные - уже не  помеха.  Либо  не
побываем. Слишком много зловещих теней  нашло  приют  в  этих  высоких
горах,  чтобы  нам,  простым  селянам  и  горожанам,   хотелось   туда
взобраться.
   - Вот видите! - Граджелут повернулся к спутникам, его  язык  нервно
выстреливал и прятался во рту.
   - Шеф, это ниче не доказывает.
   Сквилл равнодушно лежал  на  спине,  ковыряя  в  зубах  заостренной
веточкой.
   Бедарра зевнул, продемонстрировав широченное небо.
   - Есть у нас легенда о тех, кто пытался разведать эти края. Уходили
в поисках драгоценных камней и металлов. Но не возвращались.
   - Бедарра прав, - подтвердил Веррагарр. - Никогда  с  этих  гор  не
спускалось ничего хорошего. И мне не хочется  даже  думать,  что  наши
славные новые друзья собираются туда идти.
   - И все же это наша цель, - смущенно произнес Граджелут.
   Кенгуру медленно кивнул.
   - Что касается припасов, мы не поскупимся, но проводника вам  здесь
не найти. В отличие от вас мы не искатели  приключений  и  не  могучие
волшебники. Сам я - простой фермер,  меня  ждет  хозяйство.  Простите,
друзья мои.
   Угасший костер окружила тишина.
   - Что ж, - сказал наконец Граджелут, - придется рассчитывать только
на себя.
   - Интересно, почему я знал,  че  ты  это  скажешь?  -  с  сарказмом
прошептал Сквилл.
   Они сопровождали разномастную, но победоносную армию,  пока  горный
ручей  не  указал  путь  к  возможному  перевалу.  После  горячего   и
трогательного прощания с объятьями и поцелуями  (в  которых  Банкан  и
выдры участвовали неохотно, а Граджелут смущенно простоял в  сторонке)
Веррагарр и его товарищи снова пообещали, что  путники  всегда  найдут
кров и пищу в плодородных окрестных долинах и на холмах. Однако  никто
не сказал бестактно: "Когда вы  повернете  и  возвратитесь  с  пустыми
лапами".
   - Интересно, как там поживает наш бульбык? - размышлял Банкан.
   - Небось погиб в огне. - Снугенхатт ступал медленно,  осторожно.  -
Эх, бедолага! Отличный боец, хоть и жалкий ублюдок.
   - А может, выбрался? - предположила Ниина. - Нашел себе пещерку или
че-нибудь в этом роде.
   - Может быть. - Банкан не сводил глаз с зубчатых гребней  прямо  по
курсу. - Если выбрался, мы, возможно, еще с ним столкнемся.
   - Банкис, давай надеяться, че не столкнемся. - Ниина скакала  вдоль
ручья, высматривая съедобных ракообразных. -  Боюсь,  мне  уже  не  по
силам пропеть эту твою песенку для детенышей, какой бы она там ни была
разволшебной.
   Они все поднимались, и  вот  последние  облезлые  деревья  остались
позади, их сменило царство вечнозеленой флоры. Но она быстро мельчала,
переходила в кусты, а дальше только отдельные  растеньица  да  блеклая
трава цеплялись за жизнь меж обветренных валунов и каменных осыпей.
   С  каменных  уступов  музыкальными  водопадами  низвергалась  вода,
похожая на расплавленный кварц. Непривычные глазу  насекомые  деловито
гудели среди растений, обязательно скапливавшихся  у  каждого  потока.
Чем выше - тем синее небо, тем ярче блеск серых  скал.  Любопытство  и
Граджелут вели путников вперед.  Шли  дни,  и  Банкан  уже  гадал,  не
пересекают ли они саму крышу мира. Слух - наживка заманчивая. Гряду за
грядой преодолевала экспедиция, поднимаясь все выше и  выше,  и  юношу
охватили никогда, собственно, и не исчезавшие сомнения. Стоило хоть на
миг отвлечься от них, верный Сквилл спешил посыпать соль на раны.
   Снугенхатт свернул, огибая большой  темно-коричневый  куст.  Тот  с
неожиданным проворством поднялся  на  двух  голокожих  ногах,  вытянул
абсурдно длинную шею, увенчанную маленькой головой, и уступил путникам
дорогу. Те с изумлением рассматривали невиданное существо.
   - Вы кто? - спросил Банкан.
   Моргнули   ярко-синие   глаза.   Огромное   пернатое   тело   ловко
балансировало на столбовидных лапах. Когтистые, жесткие, они,  похоже,
могли выпустить потроха любому злоумышленнику. Крошечная  головка  над
таким солидным туловищем выглядела просто смешной. Банкан  заподозрил,
что перед ним - еще одна жертва Темных.
   - Да кто ты, черт бы тебя побрал? - спросила Ниина с  типичной  для
выдр грубостью.
   - Моа, - вежливо ответила гигантская нелетающая птица. - А вы  кто?
Посетители здесь редкость.
   -  Нам  незнакомо  ваше  племя.  -  Таким  же  взглядом,  наверное,
Граджелут  наградил  бы  золотую  монету,  которая   внезапно   обрела
прозрачность. - Ни в одном из своих странствий я не встречал  похожего
на вас существа, хотя, очевидно, вы в родстве с народом страусов.
   - Мы малочисленны, - объяснила птица. - Эволюция отбросила  нас.  -
Огромным крылом она указала на заснеженные пики. - Это страна  Недавно
Забытых.
   -  Вроде  страны  Часто  Незамечаемых,  -  подхватил  с   улыбочкой
Граджелут. - В том краю я путешествовал, здесь же - нет.
   - Тут обитают существа, уступившие будущее  другим.  В  числе  этих
несчастных  -  ваш  покорный  слуга,  -  добавил  моа  с  трогательным
присвистом.
   Банкан тут же проникся сочувствием, и даже  грубоватые  выдры  были
тронуты. Ну, можно ли не испытывать жалости к тому, кого сама  природа
наградила обликом карикатурного уродца?
   - Похоже, скоро мой род вымрет. Ну, а пока этого  не  случилось,  я
радуюсь каждому прожитому дню. И очень люблю посетителей. Кого угодно.
Я уже около года не вид