квартиру, то он выставил  на  всеобщее  обозрение  толстенную  пачку  денег,
словно кто-то подарил ему на день рождения банк.
   - Я  думал,  что  квартира  принадлежит  какому-то  его  дружку,  который
отправился на Восток на несколько недель и разрешил ему пожить там.
   Олтчек отрицательно покачал головой:
   - Джордан снял эту квартиру несколько дней назад.  Парочка  бездельников,
называющих себя актерами и его дружками, подтвердила, что он сорил деньгами.
Я -  простой  полицейский,  Холман,  и  предпочитаю  придерживаться  простых
мотивов убийства, таких, как ограбление, например, пока  не  будет  доказано
обратное.
   - Вы полагаете, что это дело рук его бездельников приятелей?
   - Возможно. Мы исключили этих двоих  из  списка  подозреваемых,  осталось
проверить еще парочку. Все, что требуется от вас сейчас, - это  предоставить
мне ту информацию, которой я не располагаю.
   Я решил, что мне просто необходимо выложить ему  незамедлительно  что-то,
что отвечало бы нашим общим интересам.
   - За несколько дней до самоубийства Андерсона Леонард Рид  послал  ему  в
подарок котенка, - сказал я. - Вокруг шеи котенка был повязан белый бантик с
запиской: "На память капризному мальчику. С любовью. Леонард". Рид клянется,
что это была только шутка, но утверждает, что не посылал Джордану котенка  с
запиской того же содержания. Интересно, тот, кто обнаружил  тело  Андерсона,
нашел котенка?
   Лейтенант потянулся к телефону. Разговор занял некоторое время, и я успел
выкурить сигарету до того, как он наконец повесил трубку.
   - У Андерсона была домработница, которая приходила  в  его  квартиру  два
раза в неделю, - сообщил Олтчек. - Она и обнаружила тело, но  в  официальном
рапорте о котенке не упоминается.
   - Предположим, что Рид действительно не посылал котенка Клайву  Джордану,
- осторожно начал я. - Значит, тот, кто его отправил,  должен  был  знать  о
первом котенке, подаренном Андерсону, и о записке,  которая  была  привязана
ему на шею.
   - И что из этого следует?
   - Из этого следует, что убийца хотел впутать в это убийство Рида.  А  это
уже гораздо более сложный мотив, нежели простое ограбление.
   - Хотелось бы мне думать, что вы точно такой же ненормальный, как  и  все
остальные голливудские чокнутые, - кисло сказал лейтенант, - но,  похоже,  я
не могу позволить себе такую роскошь.
   - А что насчет гиосцина? - поинтересовался я. - У вас  есть  какая-нибудь
ниточка?
   - Лекарство принадлежало Джордану. Пару лет назад у  него  случилось  то,
что вежливо называют "нервным срывом",  и  он  несколько  месяцев  провел  в
специальной лечебнице. Наверняка ни  один  врач  не  дал  бы  ему  подобного
лекарства с собой, поэтому, вероятнее всего, он его просто-напросто стянул.
   - Вы полагаете, что убийца подсыпал порошок ему в стакан,  когда  Джордан
на минуту отвлекся, или что-то в этом роде?
   - Кто знает? - Олтчек раздраженно  пожал  плечами.  -  Возможно,  он  сам
принял дозу еще до прихода убийцы. Между прочим, вы здесь  для  того,  чтобы
предоставить мне недостающую информацию, Холман, а не наоборот.
   - Я бы с удовольствием предоставил вам что угодно, -  искренне  признался
я, - но мне известно не больше, чем вам, лейтенант.
   - Просто мне хотелось быть уверенным, что, узнав  что-нибудь  ценное,  вы
тут же побежите к ближайшему телефону и позвоните мне. - Олтчек одарил  меня
холодной полуулыбкой. - Ладно, не забывайте,  что  я  в  любой  момент  могу
закрутить гайки!
   Я  вышел  из  кабинета  с   неприятным   осадком,   спиной   ощущая   его
вивисекционистский  взгляд.  Лейтенант  Олтчек  напомнил  мне  чем-то  Ивана
Грозного - довольно приятного малого, - когда получал то, что хотел, а  если
у него не получалось,  то  головы  с  плеч  начинали  лететь  и  сами  собой
укладываться в аккуратные штабеля.
   Мне пришлось проглотить пару мартини и ранний ленч в шикарном  ресторане,
чтобы восстановить уверенность в себе, а после этого я отправился к Леонарду
Риду.
   Насильник, нежившийся на крыльце, презрительно зашипел на меня,  когда  я
проходил мимо. Он перекатился на спину и довольно зажмурился, и я решил, что
он, по всей вероятности, только что побывал в кустах. Я  успел  четыре  раза
нажать на звонок, прежде чем мне открыл  дверь  позевывающий  и  протирающий
глаза Леонард Рид.
   - Ты нарушил мой сладкий сон, старик, - упрекнул он меня. - Я возлежал на
своей одинокой кушетке с примочками из чая на глазах и все такое  прочее.  Я
должен быть во всеоружии на вечеринке в милом домашнем борделе Айвана.
   - Я виделся с лейтенантом Олтчеком, - сказал я. - Точнее,  это  лейтенант
Олтчек виделся со мной. Он дергал меня, словно куклу  на  веревочках.  Стоит
ему щелкнуть ножницами, и я упаду в  небытие  -  или  в  тюрьму,  что  более
вероятно. И за это будешь отвечать только ты один.
   - Я смущен.
   Леонард прижал ладонь тыльной стороной ко лбу, закрыл  глаза  и  замер  в
такой позе, словно проходил пробу на главную роль в римейке "Камиллы".
   - У тебя ширинка расстегнута! - гаркнул я. Это его здорово встряхнуло,  и
он вышел из роли, чтобы убедиться, что я говорю не правду.
   - Можешь дать мне чего-нибудь выпить, заблудший Леонард, - сказал я  ему,
- пока я буду сдирать с тебя твою лживую шкуру, чтобы добиться правды.
   - Какие жестокие слова, - буркнул он по пути в гостиную. - А ты, случаем,
втайне не голубой, Рик? Я вот все пытаюсь понять, почему ты меня так  сильно
ненавидишь?
   - Это просто синдром Рида, - огрызнулся я. - Тебе  нравится,  когда  тебя
ненавидят, ведь ненависть вызывает уважение. Ты - бесповоротно чокнутый,  на
которого   следует   надеть   смирительную   рубашку,   а   потом    утопить
предпочтительно в самой глубокой точке Тихого океана и помянуть бурбоном  со
льдом.
   Леонард приготовил напитки,  вручил  мне  бокал,  а  затем  направился  к
кушетке, накрытой леопардовой шкурой, и уселся на нее.
   - От всех этих твоих злобных гадостей у меня появляется ужасная слабость,
- пожаловался он. - В любую минуту я могу разразиться слезами.
   -  Икс-фактор,  -  сказал  я.  -  Большой  секрет,  который  ты  хранишь.
Вспомнил?
   - Помню: вчера днем ты нес подобную ерунду,  -  согласился  он.  -  Я  по
доброте душевной отнес ее за счет жары  или  повышенной  влажности.  Честное
слово, старик, тебе нельзя нежиться на солнышке слишком долго.  От  этого  у
тебя растекаются мозги. Конечно,  этому  может  быть  чисто  физиологическое
объяснение: возможно, кости твоего черепа не толще листа бумаги.
   - Сколько ты выложил Джордану наличными, когда он уходил отсюда? -  пошел
в наступление я.
   - Что?! - Его  глаза  асфальтового  цвета  под  набрякшими  веками  вдруг
приняли настороженное выражение.
   - Ты никак не мог забыть про Андерсона, - продолжал  я,  -  и  не  хотел,
чтобы Джордан распускал про тебя грязные сплетни, особенно в то время, когда
решалось, будешь ты участвовать в этой библейской эпопее или нет. Поэтому ты
заплатил ему, чтобы он держал рот на замке,  и  только  потом  понял,  какую
отмочил глупость. Откупившись от Клайва, ты подставил  себя  под  шантаж.  И
именно по этой причине ты нанял меня.
   Сказал, что желаешь, чтобы я заставил Джордана прекратить  распускать  не
правдоподобные и гнусные сплетни, но  в  действительности  надеялся,  что  я
такого страху на него нагоню, что он  не  посмеет  выставлять  требования  в
дальнейшем. Правильно?
   - Правильно. - Леонард издал слабый вздох. - Я понимаю, что гораздо умнее
было бы рассказать тебе всю правду с самого начала, старик, особенно теперь,
когда ты и так извлек ее наружу.
   - Сколько ты ему дал?
   - Пять тысяч.
   - Наличными?
   - Даже я не настолько глуп, чтобы выписать ему чек.
   - Последние дни своей жизни Джордан размахивал пачкой денег перед носом у
всех, кто хотел на нее взглянуть, - буркнул я. - Он оплатил наличными аренду
самой дорогой квартиры и держал оставшиеся деньги при себе. Либо этот парень
ничего не слышал о существовании банков, либо не доверял им.  Тот,  кто  его
убил, забрал пачку денег из его квартиры. -  Я  отхлебнул  немного  бурбона,
который оказался самого что ни  на  есть  лучшего  качества  и  выдержки,  и
продолжал:
   - Олтчек считает, что мотивом убийства было ограбление, но это  никак  не
вяжется с котенком и твоей дружеской запиской, обвязанной  вокруг  его  шеи.
Может быть, убийца прихватил с собой деньги только для того, чтобы  запутать
следствие?
   - Откуда мне  знать?  -  с  готовностью  ответил  Леонард.  -  Я  целиком
полагаюсь на тебя, Рик. Распутай это преступление  и  повесь  его  на  Чарли
Стерна, независимо от результатов расследования!
   - Если Олтчек узнает, что ты дал Джордану пять кусков, он ни  за  что  не
поверит, что ты сделал это только по доброте сердечной, - поддел я его. - Он
решит, что Джордан шантажировал тебя, а это чертовски подходящий  мотив  для
убийства. Он также решит, что ты прихватил деньги с  собой,  пытаясь  скрыть
факт шантажа.
   - А ты, случаем, не сказал ему, что именно я дал деньги Клайву?
   - Нет, потому что я тогда еще не был в этом уверен, - утешил  я  Рида.  -
Теперь я знаю наверняка. Но если только лейтенанту станет известно, что я об
этом знал, но ничего ему не сказал... - Я провел пальцем по  горлу  понятным
каждому жестом. - Ты все больше и больше осложняешь мне  жизнь,  Леонард.  В
данный момент я не уверен, чем  мне  стоит  пожертвовать:  тобой  или  своей
будущей карьерой.
   К его бокалу с мартини с горящими  глазами  стала  подкрадываться  Мышка,
поэтому он поставил его на коврик и некоторое время  наблюдал,  как  котенок
лакает спиртное.
   - Не думаю, что чем-то  смогу  тебе  помочь,  старик,  -  сказал  наконец
Леонард. - Это твоя личная проблема, не так ли?
   - Полагаю, так оно и есть, - резко ответил я. - Ты не будешь против, если
я воспользуюсь твоим телефоном?
   - Пользуйся. - Он с трудом сглотнул. - У меня будет время, чтобы  собрать
вещички до приезда лейтенанта?
   Я повернулся к нему спиной, когда набирал номер,  чтобы  он  как  следует
попотел.
   - "Герберт Уолкер и компаньоны", - сказал мне в ухо  вкрадчивый  голос  с
хрипотцой пару секунд спустя.
   - Это Рик Холман, - сказал я. - У вас еще не все волосы поседели?
   - Что?
   - Я решил, что вы могли поседеть от беспокойства, поджидая моего  звонка,
- скромно пояснил я.
   - Вчера вечером вы говорили со мной с таким энтузиазмом, что я  забыла  о
вашем существовании, как только повесила трубку, - сказала Сара отстраненно.
   - У меня в то время собралась компания поиграть в покер, -  солгал  я.  -
Сами  понимаете,  каково  разговаривать,   когда   шесть   любопытных   ушей
прислушиваются к каждому сказанному слову. Давайте начнем все сначала,  Сара
Кронин. Куда и в какое время мне заехать за вами?
   - Трудно сказать. - Ее голос быстро оттаял. - Я снимаю квартиру  с  тремя
другими девушками, а сегодня вечером они все будут дома. Если вы заедете  за
мной, наверняка они все втроем набросятся на вас, и мы никуда не уйдем, пока
они не вытянут из вас всю биографию, вплоть до  родимых  пятен.  Может,  мне
лучше приехать к вам домой?
   - Звучит заманчиво, - заметил я и назвал ей свой адрес. - Увидимся  около
половины девятого.
   Леонард одарил меня своей дьявольской улыбкой номер один.
   (Крупный план: ответная  реакция  татарского  хана,  после  того  как  он
приговорил главного героя к смерти путем подвешивания его за ноги над ямой с
изголодавшимися волками.) - Ну, ты меня заставил  поволноваться,  старик,  -
замурлыкал он. -  Я  уже  чувствовал  холодную  сталь  наручников  на  своих
запястьях. Несомненно, у тебя извращенное чувство юмора.
   - Несомненно, - согласился я. - Как ты  считаешь,  Айван  Оллсоп  задумал
что-нибудь особенное для сегодняшней вечеринки в память Джордана?
   - Кто знает, что происходит в фрейдистских джунглях его сознания? - пожал
плечами Леонард. - Не сомневаюсь, Айван себе на уме, но подождем до  вечера,
тогда узнаем.
   - Ты знал, что Джордан провел несколько месяцев в  специальной  лечебнице
по поводу нервного срыва?
   - Он мне говорил об этом.
   - И про гиосцин тоже?
   - Я предупреждал его, что играть с такими препаратами опасно  и  что  ему
следует обращаться к врачу всякий раз, как он почувствует к  этому  тягу.  -
Леонард покачал головой.  -  Временами  Клайв  становился  упрямее  главного
режиссера. Говорил,  что  редко  его  принимает  и  что  знает,  как  с  ним
обращаться. Когда у него действительно сдавали  нервы,  это  -  единственное
средство, которое его успокаивало.
   - А он принимал его, пока жил тут?
   - Не думаю. Если и так, то я об этом не знал.
   - А он взял его с собой, когда уезжал?
   - Временами, старик, мне думается, что лучше разговаривать с  лейтенантом
Олтчеком, чем терпеть то, как ты копаешься в моем нижнем белье.  Я  полагаю,
Клайв забрал с собой гиосцин, но я не обыскивал  его  багаж,  чтобы  в  этом
убедиться.
   - Если ты предпочитаешь иметь дело с лейтенантом, - непринужденно  сказал
я, - я могу позвонить ему и сказать, что именно ты дал деньги Джордану.
   - Рик, мне вдруг почему-то стали нравиться  твои  деликатные  вопросы.  -
Леонард ласково погладил себя по голове. - Надеюсь, ты не  забудешь  сыграть
сегодня вечером надлежащую роль.
   - Что еще за роль? - удивленно спросил я.
   - Специалиста по улаживанию неприятностей с шестизарядным  револьвером  у
каждого бедра, с холодной улыбкой на губах, горящего желанием помочь  своему
выдающемуся клиенту, любвеобильному Леонарду Риду.
   - Ты пропустил строчку о преданности правде и справедливости, -  напомнил
я ему. - Она шла как раз перед "любвеобильным Леонардом".
   Он недовольно надул свои полные губы.
   - Временами, старик, я почти убежден, что ты  горишь  желанием  доказать,
будто это я убил беднягу Клайва.

Глава 10

   Я вернулся  домой  около  четырех  часов  и  накормил  котенка  Леонарда,
который, по видимости, устроился на постоянное место жительства у  меня  под
кроватью. Потом я решил посвятить  некоторое  время  медитации:  когда  тело
находится в расслабленном состоянии, мозг получает возможность абсорбировать
впечатления из подсознания и иногда приходит к очевидному и верному  решению
проблемы. Поэтому я растянулся на кровати в  полной  готовности  к  глубоким
размышлениям и проснулся спустя три часа.
   Стоя под  душем,  я  с  надеждой  ждал,  когда  из  подсознания  появятся
впечатления и помогут  мне  вычислить  убийцу  Джордана,  но  дождался  лишь
сильного позыва к спиртному, поэтому решил, что мое подсознание тоже, должно
быть, заснуло. Я оделся как обычно, в надежде, что это будет  приблизительно
соответствовать  определению  Ливана  Оллсопа  "что-нибудь  свободное".  Мой
тридцать восьмой и поясная кобура лежали в верхнем ящике  бюро,  и  я  долго
спорил сам с собой, прежде чем решить, что в  них  не  будет  необходимости.
Даже если мерзкий громила Джон наставит на меня пушку, я  решил,  что  Чарли
Стерн будет держать его  в  ежовых  рукавицах  в  чужом  доме.  Кроме  того,
присутствие  совершенно  незнакомого  человека   тоже   будет   сдерживающим
фактором. Сара Кронин - интригующая блондинка, и все при ней, но я пригласил
ее для собственной охраны и скрестил пальцы в надежде, что у нее  не  хватит
мозгов об этом догадаться.
   За две минуты до половины девятого раздался звонок  в  дверь,  а  десятью
секундами позже я уже провожал Сару Кронин в гостиную, где с  ее  появлением
почему-то стало светлее. Возможно, из-за того, что на  девушке  было  надето
ярко-розовое платье, которое любовно обволакивало каждый изгиб ее тела.  Оно
чувственно драпировало  ее  полные  груди,  не  поддерживаемые  лифчиком,  и
подчеркивало округлые бедра, слегка прилегая к ногам при каждом ее  шаге.  С
ее мочек свисали огромные кольца из фальшивого золота.
   - Как вы считаете, я нормально одета для вечеринки? - тихо спросила она.
   - Просто потрясающе! - ответил  я.  -  Не  хотите  ли  присесть,  пока  я
приготовлю нам что-нибудь выпить?
   - Мне, пожалуйста, мартини.
   Сара присела на кушетку и положила ногу на ногу. Подол ее платья задрался
на пару  дюймов,  но  не  настолько  сильно,  чтобы  у  меня  появился  шанс
разглядеть, какого цвета на ней трусики, если они вообще на ней имелись - их
отсутствие меня нисколько бы не удивило. Мне пришлось напрячь всю силу воли,
чтобы повернуться к ней спиной и пройти к бару. Там я приготовил два  бокала
и отнес снова к кушетке.
   -  А  где  именно  состоится  эта  большая  голливудская   вечеринка?   -
поинтересовалась она.
   - У Ливана Оллсопа.
   - О! - У нее загорелись глаза. - Я считаю его великим актером! А кто  еще
там будет?
   - Леонард Рид.
   - Он тоже хороший артист. Когда я вижу его в кино, у меня всегда по спине
мурашки бегают. У него такой пронзительный взгляд! Словно он  любую  женщину
готов взять силой!
   - Знакомство с ним может оказаться для вас  большим  сюрпризом,  Сара,  -
сурово сказал я. - К тому же там будет еще некто по имени Чарли Стерн.
   - Этот! - Она сморщила носик. - Я насмотрелась на него в конторе. У  него
ведь не все дома, верно?
   - Что заставляет вас предполагать такое?
   - В первый раз, когда я его увидела, он  по  пути  к  выходу  остановился
перед моим столом и спросил мое имя. Потом  сказал,  что  ему  нравится  мой
стиль, и предложил оставить работу и жить с ним. Сначала я подумала, что  он
шутит. Потом я заглянула в его маленькие гадкие глазки  и  увидела,  что  он
совершенно  серьезен.  -  Сара  изящно  передернулась.  -   Я   инстинктивно
почувствовала, что, если подниму его на  смех,  он  прибегнет  к  физической
силе. Поэтому я вежливо поблагодарила его и придумала парня по имени  Джо  -
любовь всей моей жизни.
   - И как он на это отреагировал? - поинтересовался я.
   Она рассмеялась:
   - Тут же дал мне отставку! Сказал, что это был лишь случайный  порыв,  из
которого не вышло бы ничего путного, поскольку ему  не  нравятся  выбеленные
пряди.
   - Вы правы, - сказал я. - Чарли Стерн не вполне нормальный. К  несчастью,
большинство из тех, с кем вам сегодня придется  встретиться,  одного  с  ним
поля ягоды.
   -  Веселенькая  намечается  вечеринка!   -   Сара   сверкнула   на   меня
ярко-голубыми глазами. - Для вас ведь  это  нечто  большее,  нежели  обычная
вечеринка, Рик Холман?
   - П-п-почему вы так думаете? - запинаясь, спросил я.
   - После вашего ухода мистер Уолкер говорил о вас в конторе.  Сказал,  что
вы специалист по улаживанию всяких конфликтов на киностудиях. Я  подозреваю,
что вы встречались с ним по делу мистера Стерна, поскольку велели  упомянуть
его имя.
   - Вы правы, - сдался я. - Для меня  это  больше,  чем  просто  вечеринка.
Каждый присутствующий на  ней,  за  исключением  вас,  оказался  в  довольно
сложном положении. Но вам не стоит об этом беспокоиться, Сара. Я не дам  вас
в обиду!
   - Я сама могу о себе позаботиться, - спокойно сказала она. - Как говорила
моя мама, лучший друг девушки - ее крик. - Она допила свой стакан. - Нам  не
пора?
   - Думаю, пора, - кивнул я. - Одно могу обещать: что бы  ни  произошло  на
вечеринке, скучать вам не придется!
   Когда Сара встала, ее розовое платье интимно зашуршало  и  натянулось  на
груди.
   - Интуиция подсказывает мне, что вы меня сегодня как-то используете, Рик.
Однако, полагаю, спрашивать об этом бесполезно, потому что вы ни за  что  не
признаетесь.
   - Для охраны, - сказал я. - Вы - мой страховой полис против ярости  Чарли
Стерна. Она тихонько рассмеялась:
   - Я сделала глупость, что спросила!
   Примерно через полчаса слуга-японец провожал нас в изысканную гостиную  с
элегантными  канделябрами  и  скрытым   намеком   на   шикарную   жизнь,   в
интерпретации одного не  слишком  глянцевого  журнала.  Айван  Оллсоп  вышел
поздороваться с  нами.  Вид  у  него  был  ужасно  английский:  на  нем  был
спортивный  пиджак,   как   у   охотника,   твидовые   брюки   в   крапинку,