к перед погребением Клайва. Там будут все. Возможно,  вам
будет небезынтересно понаблюдать за контактами в подмазанном алкоголем виде.
   - Возможно, - согласился я. - Во сколько?
   - Около девяти. Никакого официоза, мой  дорогой,  поэтому  одевайтесь  во
что-нибудь посвободнее и приезжайте.
   - Не забыть откопать в шкафу гавайскую юбочку, - съязвил я.
   - На вашем месте я бы не стал так беспокоиться, - томно сказал Оллсоп.  -
Честно говоря, не думаю, что это ваш стиль, мистер Холман.
   Мальчик-слуга проводил меня до  двери.  Я  уселся  в  свой  автомобиль  и
медленно, с большой осторожностью поехал  через  фешенебельный  Бель-Эр,  не
веря своим глазам. Даже воздух, которым я дышал, казался мне подозрительным,
но тут я решил,  что  если  мое  подсознание  может  создать  такую  сложную
фантазию, то оно никак не могло позабыть о такой простой вещи, как воздух. И
какого черта я загнал в свое подсознание это сборище омерзительных  типажей:
Фрида, Зои, Чарли Стерн, Айван Оллсоп и остальные? Не забыть еще и  Леонарда
Рида! Я горько посетовал про себя:  разве,  черт  побери,  кто-нибудь  может
забыть Леонарда Рида?! За последние восемнадцать часов дело дошло  до  того,
что каждый раз при виде кошки мое подсознание вопит голосом Леонарда:
   "Мышка! Оставь в покое свою мамашу!"

***

   Когда я припарковал свой автомобиль  в  Уилшире,  был  почти  полдень.  Я
направился к офису фирмы "Герберт Уолкер и компаньоны". Интерьер выдержан  в
стиле, предполагающем, что связи  с  общественностью  приносят  достаточный,
хотя и не слишком  большой  доход.  Даже  секретарша  в  приемной  выглядела
тенденциозной  и  сдержанной.  Ее  светлые  волосы  с  выбеленными   прядями
аккуратно лежали на голове, словно шапочка. Широкая  улыбка  демонстрировала
великолепные зубы, не требующие услуг  дантиста,  а  большие  голубые  глаза
знали, на чем  сфокусировать  внимание.  Ее  синее  шелковое  платье  у  шеи
завязывалось бантом и призывно  драпировалось  вокруг  глубокого  выреза.  К
сожалению,  нижняя  половина  ее  фигуры,  начиная  от  талии,  была  скрыта
массивным письменным столом.
   - Чем я могу вам помочь?
   В ее голосе слышались нотки приглушенной интимности, которые все  хорошие
секретарши отрабатывают в ванной комнате под душем.
   Я вручил ей визитку - на ней значилось: "Промышленный  консультант"  -  и
сказал:
   - Мне бы хотелось видеть мистера Уолкера.
   - Вам назначено, мистер Холман?
   - Если вы сообщите ему, что  Чарли  Стерн  настоятельно  посоветовал  мне
переговорить с ним, возможно, меня включат в расписание.
   Девушка немного поколебалась, потом сняла трубку телефона.  Через  десять
секунд она одарила меня счастливой улыбкой и  сообщила,  что  мистер  Уолкер
примет меня немедленно, третья дверь  налево.  Тут  я  без  всякого  триумфа
понял, какое магическое действие производит имя Чарли Стерна.  Третья  дверь
налево ввела меня  в  кабинет,  достаточно  большой,  чтобы  вместить  целую
бейсбольную команду, хотя в нем  едва  хватало  места  для  самого  Герберта
Уолкера.
   Он весил явно больше двухсот пятидесяти фунтов,  и  большую  часть  этого
веса составлял жир.  Его  телеса  со  всех  сторон  выпирали  из  кресла,  а
приветливая улыбка была явно профессиональной привычкой.
   - Присаживайтесь, мистер Холман, - загудел он. - Чтобы выбраться из этого
проклятого кресла, мне требуется около  пяти  минут,  а  мы  ведь  оба  люди
занятые, верно?
   - Конечно.
   Я уселся и принялся разглядывать его через стол.
   - Чарли звонил мне, сказал, что вы  скоро  меня  навестите.  -  Он  нежно
погладил свою  лысину,  а  глазки-буравчики  с  разноцветными  точечками  на
радужке сверлили меня, выглядывая из  жировых  складок.  -  Сказал,  что  вы
хотите переговорить со мной о Леонарде Риде.
   - Не совсем, - ответил я, поскучнев. - Он посоветовал мне конфиденциально
побеседовать о Леонарде Риде с Айваном Оллсопом, и если этот  разговор  меня
не удовлетворит, тогда мне следует обратиться к  Герберту  Уолкеру.  Цитирую
его дословно: "...к одному из влиятельнейших  людей  в  киноиндустрии  наших
дней". Так  вот,  конфиденциальный  разговор  с  Ливаном  Оллсопом  меня  не
удовлетворил.
   Уолкер развернул большую толстую сигару и осторожно  прикурил.  Я  решил,
что это  дает  ему  время  подумать,  и  лениво  размышлял,  зачем  оно  ему
понадобилось. Золотая зажигалка  выглядела  немного  вульгарной,  но  тут  я
великодушно решил, что и сам его бизнес тоже слегка вульгарен.
   - Видите ли, мистер Холман, я  могу  изложить  вам  только  голые  факты,
которые Чарли попросил меня вам сообщить, конечно строго конфиденциально.
   На какое-то мгновение его широкая профессиональная улыбка  стала  похожей
на вопросительный знак.
   - Никто в  этом  городишке  никогда  не  говорит  ни  с  кем  иначе,  чем
конфиденциально, зачем же нарушать правило? - ответил я. - Выкладывайте свои
голые факты, мистер Уолкер. Даже острый нож не разомкнет мне уста.
   Он еще пару минут рассматривал меня, потом, очевидно, решил, что никто не
осмелится подставить его.
   - Ну, Леонард Рид пришел к нам  где-то  полгода  тому  назад  и  попросил
заняться его связями с общественностью. Вы же понимаете, мистер  Холман,  мы
не просто занимаемся рекламой, мы делаем гораздо больше.
   - Создаете определенный имидж и сохраняете его в первозданном  состоянии,
что, насколько я понимаю, очень даже непросто.
   - Вы замечательно все изложили. - На этот раз профессиональная улыбка  не
имела никакого подтекста. - Вижу, мы прекрасно находим  общий  язык,  мистер
Холман. Вот только с Леонардом  Ридом  эта  задача  оказалась  невыполнимой.
Ровно  через  три  месяца  мы  разорвали  контракт,  и  это  был  первый   и
единственный раз за пятнадцать лет существования нашей  компании.  Когда  мы
заключали контракт с мистером Ридом, мы отдавали себе отчет в том,  что  нам
придется преодолевать в данном случае одну деликатную  личную  проблему,  вы
меня понимаете?
   - То, что он гомосексуалист и не скрывает этого? Уолкер  бросил  на  меня
взгляд, полный боли:
   - Ну, я не стал бы так резко  выражаться,  но  вы  совершенно  правы.  Мы
осуществили интенсивное и глубокое изучение Леонарда Рида  -  как  личности,
так и  жизни,  которую  он  ведет,  -  и  сделали  два  основных  вывода.  В
общественной жизни он довольно преуспевающий человек и занимает значительное
место в мировом  кинематографе,  но  вот  его  личная  жизнь  -  это  что-то
невероятное! И, кроме того, у него, к сожалению, есть привычка  делать  свою
частную  жизнь  общественным  достоянием.  Потому   мы   подготовили   план,
посредством которого надеялись отучить его выставлять  свою  интимную  жизнь
напоказ, а также представить общественному мнению приукрашенный вариант  его
личной жизни. Прежде всего необходимо было объяснить, почему мужчина  в  его
возрасте  ни  разу  не  был  женат.   Один   из   моих   авторов   состряпал
душещипательную историю о единственной большой любви в  его  жизни,  которая
трагически погибла от какой-то редкой болезни в возрасте двадцати двух  лет,
и с тех пор память о ней...
   - Пожалуйста!  -  Я  на  мгновение  закрыл  глаза.  -  Избавьте  меня  от
подробностей, мистер Уолкер, а то у меня на нервной  почве  разовьется  язва
желудка.
   - Мы даже убедили Джейни Броган, ведущую очеркистку, которую  читают  все
киноманы,  взять  у  него  интервью.  -  При  этом  воспоминании  гора  жира
содрогнулась. - Оно продолжалось всего десять минут. Она что-то ему сказала,
Леонард  разозлился  и  обозвал  ее  устаревшим  отхожим  местом,   которому
следовало бы стоять где-нибудь на задах фермы,  вместо  того  чтобы  кропать
свои зловонные очерки!
   - Значит, Леонард Рид повел себя возмутительно,  и  вы  разорвали  с  ним
контракт, - заключил я. - Чарли Стерн хотел, чтобы вы рассказали мне  именно
это?
   Уолкер пыхнул сигарой, нервно помассировал свой тройной подбородок, потом
неохотно решился:
   - Полагаю, он хотел, чтобы я рассказал вам о Гвен Андерсон. Именно  из-за
нее мы разорвали с ним контракт.
   Я почувствовал нервный спазм где-то глубоко в желудке.
   - А она что, родственница тому самому Лестеру Андерсону, который покончил
с собой шесть недель тому назад?
   - Его сестра. Если вам уже все известно  о  Лестере,  это  облегчает  мою
задачу, мистер Холман. Он одно время жил у Рида, а его сестра, старая  дева,
которая была на восемь лет его старше  и  придерживалась  строгих  моральных
принципов, прослышала об этом. Поэтому она приехала повидаться с Лестером  и
убедить его порвать эту связь. Когда он отказался, она настояла на встрече с
Ридом. Тот рассмеялся ей в лицо и велел убираться к чертям собачьим  из  его
дома. Она высказала ему все, что о нем думала, не выбирая слов.  Это  сильно
задело Рида за живое. Он ее ударил. - Уолкер  медленно  покачал  головой.  -
Можете себе представить, как силен такой крупный мужчина,  как  Рид,  мистер
Холман. А эта старая дева тридцати одного года от  роду  ростом  была  всего
около пяти футов на каблуках и весила девяносто восемь фунтов. Он не  просто
ее ударил, он ее избил. Слава Богу, Андерсон позвонил мне! Когда мы  отвезли
ее в частную лечебницу, оказалось, что у нее сломана челюсть в трех  местах,
переносица была не сломана, а раздроблена  и  она  лишилась  шести  передних
зубов. Один из них врезался ей в глотку.
   - Ужасающая картина, мистер Уолкер, -  сказал  я,  снова  ощутив  нервный
спазм в желудке. - И что случилось потом?
   - Брат уговорил ее замять это дело ради  него,  и  она  согласилась.  Рид
оплатил все счета за оказание медицинской помощи и за пребывание  в  частной
лечебнице, а кроме того, вручил наличными пятнадцать тысяч долларов  в  знак
примирения. Риду чертовски повезло: после самоубийства брата Гвен раздула бы
это дело на весь мир, если бы мои адвокаты заранее не  позаботились  о  том,
чтобы она письменно подтвердила, что не имеет к Риду никаких претензий.
   - И как она сейчас? В смысле здоровья?
   - Хирурги  здорово  над  ней  потрудились.  Конечно,  ее  лицо  несколько
изменилось, да и дантистам было непросто сделать подходящий протез, учитывая
сломанную в трех местах челюсть... - Уолкер неожиданно фыркнул. - Я разорвал
контракт с Ридом в  тот  самый  день,  когда  она  подписала  соглашение  об
отсутствии претензий. Я сказал Риду, что мечтаю только об одном - плюнуть на
его могилу. После того как Андерсон совершил самоубийство, я связался с  его
сестрой. Гвен на какое-то время совершенно вышла из строя,  и  мне  пришлось
снова отправить ее подлечиться. Но это я сделал исключительно ради нее, а не
ради Рида, вы же понимаете?
   - Я вам верю, - искренне сказал я. - А где она сейчас?
   - В нашем чикагском офисе. Я нашел ей там работу, и мне  передавали,  что
она  прекрасно  с  ней  справляется.  Калифорния  потеряла  для  нее  всякую
привлекательность.
   - Полагаю, вы правы, - сказал я. - Чарли Стерн хотел, чтобы  вы  поведали
мне именно эту историю о Леонарде Риде?
   - Вам это помогло, мистер Холман?
   - Еще не знаю, - признался я. - Подобные истории перевариваешь не  сразу.
Но все равно спасибо, мистер Уолкер.
   - Не стану утверждать, что мне это доставило удовольствие, мистер Холман.
- На его лице снова появилась профессиональная улыбка. -  Заходите  в  любое
время.
   - Друг Чарли Стерна - ваш друг, - сказал я,  избавив  тем  самым  его  от
лишнего беспокойства, а потом вышел из кабинета.
   Секретарша одарила меня дежурной улыбкой и сказала:
   - До свидания, мистер Холман, - своим натренированным голосом  с  нотками
приглушенной интимности.
   -  Как  вы  можете  назначать  мне  свидание,  если  мы  еще  практически
незнакомы? - жалобно осведомился я.
   - Но мы же... О! - Ее глаза заблестели. - Меня зовут Сара Кронин.
   - А я - Рик Холман, - догадливо подхватил я.
   - Я знаю. Это написано на вашей визитной карточке.
   - Вы кажетесь мне той отраслью кинопромышленности,  которая  нуждается  в
моей  консультации.  -  Я  одарил  ее  улыбочкой  опытного  продавца.  -   Я
специализируюсь на консультациях.
   - Вся беда в том, что я сижу здесь как привязанная с девяти  до  пяти,  -
печально сказала она.
   - Я провожу консультации только по вечерам. Не хотите ли пойти со мной на
одну голливудскую вечеринку завтра вечером?
   - Надеюсь, вы не предложите мне кинопробу, а потом окажется,  что  гостей
всего двое: вы и я? - спросила она c сомнением.
   - Клянусь, все будет на  уровне.  -  Я  приложил  руку  к  сердцу.  -  Не
исключено, что вечеринка может оказаться скучной, но я не думаю.  Во  всяком
случае, мы всегда сможем оттуда уйти.
   - Дайте мне время подумать. - Девушка задумчиво надула губки.  -  У  меня
есть ваша визитная карточка.
   А что, если я позвоню вам, когда приму окончательное решение?
   -  Конечно,  -  сказал  я,  -  но  не  тяните   слишком   долго.   Тысячи
очаровательных старлеток горят желанием занять ваше место.
   По пути к автомобилю я вспомнил, что  настало  время  ленча,  но  рассказ
Уолкера, видимо, лишил меня аппетита.

Глава 7

   - Ничего подобного, я вовсе не трясся  от  страха,  -  гордо  заявил  мне
Леонард Рид, жестикулируя одной рукой, поскольку второй он  сжимал  бокал  с
мартини. - Перед лицом страшной опасности  и  ужасных  превратностей  судьбы
Леонард Рид держался как скала, о которую  разбивались  все  подлые  интриги
врагов.
   - Как его имя?
   - Кого?
   - Лейтенанта!
   -  Олтчек.  Должен  сознаться,   он   вначале   заставил   меня   немного
понервничать, поскольку повел себя вовсе не как актер,  играющий  лейтенанта
полиции.
   - И как же он себя повел?
   - Полагаю, как самый настоящий лейтенант полиции. - Леонард отпил немного
мартини и снова обрел былую самоуверенность. - Он назадавал мне  целую  кучу
неделикатных вопросов, но я отвечал на них с абсолютной откровенностью  и  с
несравненным шармом, присущим только Леонарду Риду. Он оттаял  на  удивление
скоро.
   - Еще бы! - рыкнул я. - Ты, скорее всего, ни на секунду не закрывал рта и
тем самым приговорил себя к пожизненному заключению.
   - Рик, старина, - Леонард бросил на меня опасливый взгляд, - насколько  я
понял, тебя что-то здорово беспокоит.
   - Андерсон либо ушел от тебя, либо ты его  выставил.  А  после  этого  он
покончил с собой, - начал  я,  едва  сдерживаясь.  -  Джордан  оставил  тебя
потому, что ты подложил какую-то гадость  его  кузине,  Зои  Парнелл.  После
этого его убили. Я считал, что тебе и так есть о чем беспокоиться, и  тут  я
еще слышу об этой тщедушной старой деве!
   - Что еще за старая  дева?  -  Голос  Леонарда,  который  обычно  здорово
смахивал на бычий рев, поднялся на октаву выше. - О какой такой старой  деве
идет речь?!
   - О той самой, которой ты в трех местах сломал челюсть! - рявкнул я. -  О
той самой, которой ты расплющил переносицу, выбил зубы и затолкал  их  ей  в
глотку. И не пытайся сделать вид, что ты уже о ней позабыл!
   Леонард медленно заморгал глазами и покачал головой:
   - Альтернатива ясна: либо у тебя крыша поехала, либо тебе нужно выпить.
   - Я говорю о Гвен Андерсон! - завопил я. - Сестре  Лестера  Андерсона.  О
той самой, которую ты запихнул в лечебницу, а потом откупился от нее,  чтобы
она держала рот на замке!
   - У тебя в голове замкнуло! - Он залпом проглотил оставшийся  мартини,  а
потом посмотрел на меня с невыразимым отчаянием,  которое  читалось  на  его
лице. - Я всего лишь младенец, рыдающий в темноте, а все окружающие  говорят
на непонятном мне языке. У Лестера не было никакой сестры, а если и была, то
я о ней ничего не слышал!
   - Хочешь сказать, что Герберт Уолкер - лжец?
   - А! - Асфальтовые глаза сверкнули из-под набрякших  век.  -  Теперь  все
начинает приобретать смысл. А  ты  когда-нибудь  прежде  встречался  с  этим
Робином-Бобином?
   - Что еще за Робин-Бобин, черт тебя подери?! - завопил я.
   - Я просто поинтересовался. - Рид пожал плечами. - Я и сам  встречался  с
этим жирдяем лишь один раз.  Милый  герр  Герберт!  Мы,  конечно,  не  стали
закадычными приятелями. Но все было не  так  плохо,  пока  он  не  попытался
натравить на меня гадкую старую выгребную яму и...
   - Я уже об этом наслышан. - Я с трудом сглотнул. - Давай вернемся к  Гвен
Андерсон, сестричке Лестера,  о  которой  ты  никогда  не  слышал.  Придумай
что-нибудь поубедительнее, старый пройдоха!
   - Я говорю тебе чистую правду, Рик! - сказал печально Леонард. -  Если  у
Лестера и была сестра, то я о ней никогда не слышал и тем более не избивал!
   Я пристально посмотрел на  его  монголоидное  лицо,  и  он,  не  дрогнув,
ответил на мой взгляд. Тут я вспомнил, что Леонард - профессиональный актер.
Однако где-то на задворках моего мозга зародилось сомнение. И тут вдруг  мне
в голову пришла одна идея.
   - Как у тебя насчет звукоподражания? - осведомился я.
   - Превосходно, - не раздумывая ответил он. - Я все делаю превосходно.  Я"
думал, ты об этом уже знаешь!
   - Изобрази-ка мне голос Герберта Уолкера. На его лице появилась  безликая
профессиональная улыбка.
   - Просто дайте мне голые факты, Рик, беби, - сказал он голосом Уолкера. -
Ведь я хочу докопаться до самых глубин, вы меня понимаете?
   Если бы я закрыл глаза, то мог бы поклясться,  что  говорит  сам  Герберт
Уолкер.
   - Порядок. Все замечательно, - сказал  я.  -  А  теперь  ты  позвонишь  в
Чикаго, а я буду слушать по параллельному телефону.
   - Что еще за дикая шутка? - Леонард выразительно закатил глаза. - И что я
им скажу?
   - Попросишь Гвен Андерсон для неотложного разговора, - сказал я. - А если
она ответит, это будет равносильно моему: "Прощай, Леонард, беби!"
   - Тогда я непременно позвоню.
   Я терпеливо слушал по параллельному аппарату, как телефонистка  в  Чикаго
искала ему номер, а потом набирала его. Недовольный женский голос произнес:
   - "Герберт Уолкер и компаньоны". Добрый день.
   - Говорит Герберт Уолкер, - сказал Леонард голосом самого Уолкера.
   - О! - Ее голос обрел наигранный энтузиазм. -  Чем  я  могу  вам  помочь,
мистер Уолкер?
   - Соедините меня с Гвен Андерсон.
   - С кем?
   - С Гвен  Андерсон,  черт  бы  вас  подрал!  -  рявкнул  Леонард.  -  Это
междугородный звонок, и он мне стоит денег!
   - Простите, мистер Уолкер. -  По  голосу  можно  было  предположить,  что
барышня была готова выброситься  из  окна.  -  Но  здесь  нет  никакой  Гвен
Андерсон!
   - Это Мейсон, мистер Уолкер, - быстро вступил в разговор  я,  прежде  чем
Леонард успел ответить девице. - По нашим данным, мисс Андерсон  работает  в
чикагском офисе стенографисткой последние четыре или пять недель.
   - Вы слышите?! - рявкнул Леонард.
   -  Слышу,  мистер  Уолкер,  но  тут,  должно  быть,  произошло   какое-то
недоразумение. Последнюю стенографистку мы приняли  на  работу  около  шести
месяцев назад, и  ее  имя  Марша  Уоллис.  -  В  ее  голосе  явно  слышались
истерические нотки. - Но если вы желаете переговорить с мистером Страйкером,
я вас соединю.
   - Мейсон! - завопил Леонард. - Я желаю переговорить со Страйкером?
   - Полагаю, вы можете спокойно повесить трубку, мистер Уолкер,  -  вежливо
сказал я. - Это только доказало,  что  вы  снова  ошиблись.  И  если  вы  не
воспользуетесь моим советом и не сбросите лишний жир со  своей  задницы,  то
вся ваша проклятая организация свалится вам на ваши ослиные уши!
   Я услышал, как ахнула потрясенная барышня за секунду до того, как Леонард
повесил  трубку.  Когда  я  снова  вернулся  в  гостиную,   он   был   занят
приготовлением двух порций мартини.
   - Сам ты  жирная  задница!  -  радостно  сказал  он.  -  Думаю,  что  эта
вдохновенная импровизация заслуживает выпивки. Как вы думаете, Мейсон?
   - Выпивка нам сейчас просто необходима, - согласился я. -  Наверняка  все
это подстроил Чарли Стерн. У тебя целая  куча  первостатейных  врагов.  -  Я
решил, что эта мысль требует некоторого осмысления. - Зои Парнелл вычислила,
что я - твой наемный убийца