бы спрятаться.
     - Я совершенно не помню свою родную маму, - продолжала Тони, как бы рассуждая сама с собой, - и я всегда тебя считала своей матерью и любила так сильно, что старалась выполнять все, чего ты от меня хотела. Разве ты этого не понимала? - Тони не говорила, а жаловалась, обращаясь к женщине, отвернувшейся от нее к стене. - Я любила тебя и хотела, чтобы ты была счастлива!
     - Оставь меня в покое! - прошептала Наоми. - Я хочу умереть.
     - После того как ты убила Ларри, - заговорила еще тише Тони, - ты ведь слышала, как я звала его на террасе! Ты слышала его жуткий вопль и должна знать, что я подбегу к балюстраде и посмотрю вниз. - Она на мгновение закрыла глаза. - Посмотрю вниз, чтобы увидеть, как он упал на бетон. Ты могла бы избавить меня от этого кошмара, но ты была слишком озабочена, спасая собственную шкуру! Мать! Если бы ты вернулась на террасу, обняла меня и утешила, разве я тебя когда-нибудь выдала бы?.. Рик был совершенно прав, называя меня заводной куклой. Я кукла, которую ты заводила, - продолжала Тони, - и в конце концов сломала пружину! - Она посмотрела на всех с выражением необъяснимого достоинства на лице и холодно закончила:
     - Что бы ни случилось с этой женщиной, я не хочу больше ее видеть. Никогда!
     И она снова ушла к себе, захлопнув за собой дверь.
     - Рик? - Голос Лайзы показался мне неуверенным. - Как вы считаете, должна ли я , ну, может быть - Разумеется, идите к ней! - сказал я чуть слышно. - И позвоните лейтенанту Карлину из отдела насильственных смертей. Скажите ему, что здесь творится черт знает что и не хватает только его одного!
     Лайза поспешила к Тони. Я какое-то мгновение наблюдал за ней, затем повернулся к остальным.
     Наоми по-прежнему стояла, прижавшись к стене, что-то бессвязно бормоча про себя. Хельга возвратилась к своим деликатным слезинкам, легко удаляя их маленьким платочком. Ламсден спускался по ступенькам, таща за собой неистово сопротивляющегося Тайлера Моргана.
     Оба осыпали друг друга ругательствами и грозили смертными карами, но, очевидно, ни один не хотел наносить удар первым.
     Маленький урод с лысой головой, самое подходящее место для которого - клетка в зоопарке, наблюдал за этой парой с постепенно усиливающейся яростью в глазах. На его бледном нездоровом лице появилась багровая краска, а в глазах тусклое бронзовое свечение.
     Неожиданно он выхватил пистолет и нетерпеливо навел его на спускающихся по лестнице.
     Я решил, что пришло время подать голос мне. Прыгнув вперед, я вцепился в его запястье и так резко повернул, что он завопил и уронил пистолет. После этого я сделал захват двумя руками и перевернул его через голову.
     Ламсден преодолел еще три ступеньки, таща за собой упирающегося Моргана.
     Я слегка ослабил захват, чтобы немножко "раскачать"
     Вогана, что ему явно не нравилось, судя по его дикому верещанию. Затем набрал в легкие побольше воздуха, приподнял его над собой и, вложив все силы, швырнул вниз.
     Тщедушное тело торпедой понеслось вдоль лестницы. Колени Вогана сильно ударили Моргана в спину, и сбитый с ног генерал тоже устремился вниз, минуя Ламсдена.
     Зрелище было озвучено пронзительным воплем Моргана, приземлившегося головой на блестящий пол холла.
     Мое внимание раздвоилось, ведь какое-то мгновение я наблюдал за поверженным Морганом. Между тем столкновением коленей Вогана со спиной Моргана дело не закончилось. Когда его ноги зацепились, тормозя полет, корпус неожиданно взметнулся кверху по спирали. И в верхней точке этой спирали голова Вогана столкнулась с головой Ламсдена.
     Вот когда я понял подлинное значение выражения "удар судьбы".
     Секундой позднее они оба покатились по винтовой лестнице. Этот необычный спуск закончился у подножия лестницы, где они замерли неподвижной кучей.
     Хельга на секунду оторвалась от сложной задачи - поймать в уголках глаз каждую слезинку до того, как они скатятся по щекам, и громко чихнула.
     - Что это был за шум? - с любопытством спросила она.
     - Да так, пустяки! - скромно ответил я. - Навел порядок.

Глава 10

     Айвен Мэсси поднял лохматую голову, улыбнулся мне и произнес с чувством:
     - Вы сделали великое дело, Рик! Великое, по-другому не скажешь! Вы не только убрали с моей дороги Вогана, вы также убрали... - Он взъерошил гриву седых волос и улыбнулся уже более настороженно. - Я хотел сказать, вы разоблачили убийцу Ларри Голда!
     - Вы точнее выразились в первый раз, Айвен, - вкрадчиво произнес я. - Я убрал с вашей шеи и Наоми Простетт! Хотя, должен сознаться, я вовсе об этом не думал.
     - Вы не знаете, что с ней будет?
     - Непреднамеренное убийство защита сможет доказать без особого труда. Лично я считаю, что семь лет ей все-таки дадут.
     - Тони поправляется просто на глазах, - с довольным видом сообщил он мне. - Кузина действует на нее как наркотик. Они собираются уехать на пару недель в отпуск, куда-то в горы. Это принесет им обоим огромную пользу!
     - Прекратите! - прикрикнул я.
     - Что? - Он удивился.
     - То, что вы избавились от Вогана, не основание предполагать, будто семь лет тюрьмы - приятная прогулка для Наоми Простетт! - с неприязнью сказал я.
     - Да, конечно.
     - Вы мне больше нравитесь, когда бросаете кубики сырого мяса в этот аквариум. Любопытно наблюдать, как в ваших глазах появляется выражение ни с чем не сравнимого удовольствия, когда пиранья разрывает его на части.
     - Вы больной? - бросил он.
     Но на этот раз из верхнего ящика его письменного стола появился чек. Мэсси наклонился вперед и торжественно положил его передо мной. Пожалуй, это был самый необычный чек, который я видел в жизни. Выписанный на мое имя, подписанный по всем правилам, он имел прелестное пустое местечко, куда следовало поставить сумму.
     - Я хочу, чтобы вы сами написали сумму, Рик, - сказал он ворчливо. - Вот ручка!
     Я взял ручку, несколько минут наблюдал за рыбами в аквариуме, затем написал пятерку и быстро добавил к ней три нуля.
     Продолжая держать в руке приподнятую ручку, как будто намереваясь добавить четвертый нулик, я взглянул на Мэсси.
     - Я знал, что вам захочется кое о чем меня спросить, - заговорил он словоохотливо, сделал над собой явное усилие и отвел глаза от ручки в моей руке. - Спрашивайте же, Рик!..
     Ему, возможно, казалось, что голос у него звучит дружелюбно, но, по мне, - он больше походил на рычание раненой пумы.
     - Вы рассказали мне о сделке, предложенной вам Воганом, про контракт и все прочее, а под конец, когда я уже собрался уйти, заявили, что, по вашему мнению, одна вещь ускорит события. Припоминаете?
     - Я так сказал? - Его глаза упрямо возвращались к проклятой ручке, которой я в этот момент рисовал маленькие нулики в воздухе, почти над самым чеком.
     - Сказали, конечно! - заверил я его. - Сказали, что, охотясь за Воганом, я должен не забывать, что он тоже охотится за мной.
     - Неужели? - пробормотал он.
     - Сказали, сказали, не сомневайтесь! Меня вот что интересует: вы, случайно, не сказали того же самому Вогану, когда утром он выходил из вашего офиса?
     - Эй, Рик! - Он принужденно рассмеялся. - Кого это сейчас может интересовать?
     Я нарисовал в воздухе еще один маленький нулик и холодно посмотрел на него.
     - Меня!
     - Да?
     Он еще раз взглянул на ручку, выпрямился в кресле и честно посмотрел мне в глаза:
     - Можете не сомневаться, я сказал то же самое и Вогану!
     - А я в этом и не сомневался, - ответил я весело.
     Швырнув ручку на стол, я аккуратно перегнул пополам чек и спрятал его в бумажник.
     - Работать на вас было довольно интересно-, хотя и не очень забавно, Мэсси. Увидимся в аквариуме.
     - Эй! - Его зычный окрик остановил меня у двери.
     Я посмотрел на него:
     - Вам требуется врач?
     - Вы заставили меня попотеть из-за четвертого нуля.
     - Мне и в голову не могло прийти, что знаменитые продюсеры потеют - воскликнул я с невинным лицом. - Вы хотите сказать, что это так? Как все простые смертные?
     - Ну хватит! - Он махнул рукой. - Я посчитал, что ответ на заданный вами вопрос обойдется мне в сорок пять тысяч!
     - Так почему же вы мне просто не солгали?
     - Лгать? - Его глаза недоверчиво расширились. - Такому ничтожеству, как вы?
     - Знаете, что мне в вас нравится, Айвен Мэсси? - воскликнул я восхищенно. - Вы настоящий мерзавец, и не скрываете этого!
     К тому времени, как я возвратился в машину, лица у всех троих были обеспокоенные.
     - Неужели тебе потребовалось сорок минут, чтобы вырвать у него чек на пять тысяч?! - воскликнул Билл Карлин.
     - Ах, помолчи и поезжай быстрее! - ответил я. - Твой полицейский значок заперт в столе, ты в отпуске, а для меня ты вообще не больше чем дешевка, которая...
     Я перегнулся вперед и похлопал по изящному плечику.
     - Он слушает меня, Тони?
     - Не думаю, Рик. - Она полуобернулась ко мне и весело улыбнулась. - Сама-то я не слушаю.
     Я откинулся на спинку заднего сиденья, но Лайза нетерпеливо дернулась.
     - Вы помнете мое новое платье, Холман!
     - Гарантирую, что сомну и старое, - произнес я мечтательно.
     - У вас сегодня непристойное настроение! - Она с сомнением посмотрела на меня. - Я не доверяю вам, Рик Холман!.. Вы что-то замышляете.
     - Вы с ума сошли, крошка! - воскликнул я и по-товарищески похлопал ее по колену.
     - Эй, парень! - Лайза свирепо натянула на колени юбку. - Единственное, чего мне здесь не хватает, - это сексуального маньяка!
     Возможно, пришло время для небольшого общего разговора, решил я.
     - Мэсси сказал, что вы, девочки, на две недели уезжаете в отпуск в горы, - начал я. - Маленькая хижина вдали от цивилизации, как он выразился.
     Тони обеспокоенно оглянулась:
     - Надеюсь, вы не сообщили ему, что наши планы немного изменились и мы едем вчетвером?
     - Вы считаете меня ненормальным? - рассмеялся я. - Билл, на следующем перекрестке направо.
     - Ты и есть ненормальный! - фыркнул он. - Поворот на горную дорогу через пять миль.
     - Мы не едем в горы! - произнес я легкомысленным тоном. - Мы едем в аэропорт.
     - В аэропорт? - закричали они хором.
     - Ну да, я изменил предварительный заказ, купил билеты, ну и все такое. Летим в Мексику.
     Снова выступление хором:
     - В Мексику?
     - Я ненавижу вас, Рик Холман! - заговорила Лайза с возмущением. - Я с таким нетерпением ожидала, когда мы попадем в маленькую хижину в горах!
     - Лайза, радость моя! - Голос мой звучал просительно. - Мы едем в маленькую и старенькую хижину в горах, ну а если сами горы мексиканские, то это их дело!
     Она успокоилась:
     - Ну что ж, неплохо. Мне нравятся испанские названия, они всегда такие романтические. Как ты считаешь, Рик?
     - Несомненно.
     - Я не думаю, что у той маленькой хижины, куда мы едем, есть название? - спросила она с надеждой.
     - Я точно помню, что название у нее есть, - сказал я, уверенно кивнув.
     - Ты не помнишь его, случайно, Рик, дорогой?
     - Не очень четко, - ответил я извиняющимся тоном, - Хилтон с чем-то там еще.



   Картер БРАУН
   БЕЛОЕ БИКИНИ

Перевод с английского П.В. Рубцова




Глава 1

     Блондинка, восседавшая за секретарским столом, была мила, элегантна и неприступна, она напоминала великолепную скульптуру, высеченную из куска превосходного гранита. Красавица вскинула глаза и одарила меня ослепительной улыбкой, которая согласно секретарской шкале означала следующее: этого типа я не знаю, но нужно соблюдать осторожность - чем черт не шутит, вдруг он окажется важной шишкой.
     - Я вас слушаю. - Ее голос напоминал перестук бильярдных шаров. Я понял, что если эта дамочка и решит приблизиться когда-нибудь к уютному диванчику, то спутника себе она выберет сама, а расцветка обивки непременно будет соответствовать цвету волос ее избранника.
     - Меня зовут Рик Холман, - представился я.
     - Чем могу быть полезной, мистер Холман?
     - У меня назначена встреча с мистером Монтегю - Акселем Монтегю.
     Голубые глаза расширились от удивления, я почти услышал щелчок, раздавшийся внутри этой хорошенькой головки, когда ее обладательница переключилась на Другое отношение ко мне.
     - Конечно, мистер Холман. Одну секунду, пожалуйста.
     Она подалась вперед, чтобы снять телефонную трубку, при этом ее скульптурные груди явственно обозначились под тонкой шелковой блузкой.
     - Мисс Пил? - прошелестела секретарша в трубку. - Здесь мистер Холман.
     Я вращался в Голливуде достаточно долго и хорошо представлял себе мир кино, но с человеком, стоящим на такой, недосягаемой для простых смертных, высоте, я встречался впервые.
     Откуда-то сбоку возникла еще одна хорошенькая блондинка и пригласила меня следовать за ней. Я подчинился, и вскоре мы оказались на третьем этаже, где я поступил в распоряжение третьей белокурой красотки, дежурившей у лифта. Когда я вошел в кабину, блондинка номер три нажала кнопку и чарующе улыбнулась мне на прощанье.
     На пятом этаже меня встретила очередная девица, правда на этот раз шатенка с длинными прямыми волосами.
     На ее привлекательном личике застыла маска безразличия. Девушка провела меня через приемную, где трудилось с полдюжины машинисток, в кабинет личного секретаря мистера Монтегю.
     - Мисс Пил!
     Мисс Пил походила на элегантно одетую Летучую мышь. Судя по блеску проницательных глаз, летучая мышь обладала индексом интеллектуального развития никак не меньше, чем в двести пунктов, и ее любимым развлечением являлась зубрежка теоремы бинома или что-то еще в этом же духе.
     - Мистер Холман, - заговорила мисс Пил хорошо поставленным голосом. - Мистер Монтегю ждет вас, но прежде он попросил меня прояснить пару деталей.
     - Отлично, - кивнул я.
     - Речь идет о вашем гонораре. Мистер Монтегю испытывает определенную неприязнь к обсуждению условий заключаемых контрактов.
     - Я всегда говорил, что деньги - на редкость вульгарный предмет, - пробормотал я.
     Она закурила и одарила меня улыбкой создания из Дантова ада.
     - Мистер Монтегю, разумеется, имеет дело лишь с первоклассными работниками. Мы знаем, что вы пользуетесь репутацией хорошего специалиста, мистер Холман.
     Соглашение должно носить конфиденциальный характер, и мистер Монтегю надеется, что вы используете все свое время и всю свою энергию независимо от того, как долго это продлится.
     - При такого рода требованиях мистер Холман рассчитывает, что мистер Монтегю раскошелится на крупную сумму, - усмехнулся я.
     - Двадцать пять тысяч долларов, - холодно ответила мисс Пил. - Надеюсь, вас устроит эта сумма?
     - Более чем, - честно ответил я. - Очевидно, у мистера Монтегю - при его королевском положении - и проблема королевская?
     - Вы большой шутник, мистер Холман, не так ли? - сухо вопросила мисс Пил. - Боюсь, все не так просто.
     Я вижу, что вы неглупы, к тому же вас, похоже, нелегко напугать. Полагаю, плата соответствует проблеме.
     - А именно? - поинтересовался я.
     - Мистер Монтегю все объяснит вам лично, - все так же сухо произнесла мисс Пил и добавила:
     - Дверь перед вами, мистер Холман, входите и не нервничайте.
     - Мисс Пил, - я вежливо улыбнулся, - последний раз я нервничал летом 1955 года.
     Из кабинета мисс Пил в кабинет мистера Монтегю вела шикарная двойная дверь. Человек, в чьих руках находилась судьба крупнейшей киноимперии Западного побережья, сидел за письменным столом в небольшой нише у окна.
     Перед ним стояла шахматная доска с фигурками из слоновой кости - похоже, хозяин кабинета ломал голову над шахматным этюдом.
     Аксель Монтегю без преувеличения являлся живой легендой своего времени. Даже враги признавали его гениальность, впрочем, злопыхательство недругов было не более чем жалкой суетой подле ног великого колосса киноиндустрии.
     Это был высокий человек атлетического сложения. Густые вьющиеся волосы металлического оттенка контрастировали с темными глазами; аккуратные светлые усы повторяли изгиб чувственного рта. Хозяин кабинета был облачен в строгий темный костюм.
     - Прошу вас, садитесь, мистер Холман, - спокойно сказал он.
     Голос его звучал бесстрастно, глаза излучали холод.
     На мгновение мне показалось, что Акселю Монтегю давно уже неведомы чувства простых смертных, что он похоронил все эмоции в арктической глубине своей души.
     Я опустился в кожаное кресло и приготовился слушать.
     - Полагаю, мисс Пил позаботилась обо всех деталях?
     - Кроме парочки мелочей, - ответил я.
     - Они настолько важны?
     - В чем состоит задание. И возьмусь ли я за него.
     Только и всего. - Я пожал плечами. - Но для меня, как ни странно, эти вопросы представляют некоторый интерес, мистер Монтегю.
     - Вы услышите, в чем состоит задание. - Голос его зазвучал резче. - Но не вздумайте отказываться, мистер Холман, если вы, конечно, не хотите потерять работу. Насколько я понимаю, вы подвизаетесь в сфере шоу-бизнеса.
     - Насколько я вас понял, мистер Монтегю, - голос мой был полон меда, - смысл сказанного можно изложить куда как проще: если я откажусь, вы вышвырнете меня из этого сказочного мира, верно?
     - Не воображайте, будто я не смогу этого сделать.
     - Ну, такая глупость мне и в голову не могла прийти, мистер Монтегю, - с чувством согласился я. - За три последних года я добился прочного положения консультанта для деятелей из мира искусств, и мне вовсе не улыбается мысль похоронить свой успех ради сомнительного удовольствия сказать "нет" Акселю Монтегю.
     - Разумеется, - хмыкнул он. - Вы ведь далеко не дурак, мистер Холман. Меня удивило, что вы начали со столь идиотских вопросов.
     Он встал, пересек комнату и нажал незаметную кнопку на стене. Внезапно яркий свет выхватил из густой тени картину. Это был портрет юной девушки с темными волосами и темными глазами. Мягкие черты и нежная бархатистость кожи придавали ее лицу невинно-кукольное выражение, нарушаемое лишь изгибом пухлых чувственных губ.
     - Моя дочь Дженнифер, - тихо сказал Монтегю. - Ей едва исполнилось девятнадцать, когда был написан этот портрет.
     - Она очень красива, - откровенно сказал я.
     - Это было три года назад.
     Он опустился в свое кресло. Раздался негромкий щелчок, и портрет снова исчез в тени. Монтегю несколько секунд изучал мое лицо, затем опустил голову, глаза невидяще уставились на шахматы.
     - Она всегда была трудным ребенком, - пробормотал он. - Своенравным, упрямым и удивительно самостоятельным. Уже в самом раннем возрасте она умела постоять за себя. Через год после того, как был написан этот портрет, она убежала из дома и в Неваде тайно вышла замуж. Думаю, она рассчитывала с триумфом вернуться домой, под руку со своим мужем. Но ее затея была абсурдна от начала и до конца. Человек, за которого она вышла замуж, был самым обычным охотником за приданым; я сказал ей об этом недели за три до того, как понял, что дело обстоит гораздо серьезнее, чем мне поначалу показалось.
     Но это так похоже на Дженнифер - она всегда ставила людей перед свершившимся фактом. Но на этот раз я кое-что успел все-таки предпринять. - Он достал сигарету из серебряного портсигара и закурил. - За день до того, как новобрачные прибыли в наш дом, я отправился в трехмесячный круиз по Европе. Дворецкий передал Дженнифер мою записку и захлопнул дверь перед их носом. Записка была короткая. Я сообщал, что раз Дженнифер решила пренебречь моим мнением, то она для меня умерла. С этого момента она не получит ни цента, а все ее вещи я вышвырнул сразу же после того, как получил телеграмму о том, что она вышла замуж. Отныне ей запрещается переступать порог моего дома. - Монтегю махнул рукой в сторону картины. - С тех пор я ни разу не освещал портрет - ни разу до сегодняшнего дня.
     - Это случилось два года назад?
     - Да, - отрывисто ответил он.
     - И теперь вы хотите, чтобы я нашел вашу дочь, мистер Монтегю?
     - Нет. - Голос его звучал безжизненно. - Я нашел ее прошлой ночью, случайно, на последней страниц