ил  я,  -  но  мне
кажется, у меня недостаточно мускулов.
   Она неторопливо спустила одну из лямочек своего купальника с  плеча,  так
что показалась пара дюймов оставшейся незагорелой белоснежной кожи ее пышной
груди.
   - Вы уверены, что мне не удастся заставить вас передумать? - промурлыкала
она.
   - Уверен.
   Она водворила лямочку на место, ее губы изогнулись в сердитой гримасе.
   - Ну что же, можете идти, мистер Холман! Мы обо всем поговорили,  но  мне
сразу следовало понять, что женщины вас не интересуют.
   - Один взгляд на Джо, - я восхищенно  вздохнул,  -  и  у  вас  ничего  не
останется для меня, мисс Дрезден! На протяжении всей нашей беседы я думал  о
вас как о его матери, и только это спасло меня от соблазна.
   Тут я улыбнулся широкой простодушной улыбкой.
   - Кстати сказать, вы на самом деле могли бы быть его матерью, не так  ли?
Я имею в виду возраст.
   Она позволила мне дойти до дверей в дом и потом окликнула:
   - Эй, Холман? Я оглянулся:
   - Да?
   - А вы не педераст, случаем?
   - Если вы его мать, тогда я педераст, - резко ответил я и вышел.
   Геркулес занимался в переднем  холле,  в  каждой  руке  у  него  было  по
гантели, его голая грудь была покрыта смесью масла с потом. Две вертикальные
линии между его глазами обозначились еще четче, а судя по  тяжелому  дыханию
можно было безошибочно определить, что он  по  собственной  инициативе  стал
что-то обдумывать, а это занятие явно было не для него.
   - Уходите, мистер Холман? - пробормотал он.
   - Да.
   - Ну-у, - он смущенно усмехнулся, - как там Энджи?
   - Все было хорошо, когда мы с ней виделись утром. А что?
   - Она славная девочка, - промямлил он. -  Знаете,  мне  ее  вроде  бы  не
хватает в доме. Скажите, этот парень-художник - сумасшедший?
   - Да, у него явно непорядок с головой. Лично я уверен,  что  Энджи  лучше
всего вернуться домой, но она сама на это не соглашается. Мисс Дрезден  тоже
утверждает, что ей не удастся убедить Энджи вернуться домой.
   - Плохо!
   Пару секунд он молча водил пальцем босой ноги по полу.
   - Может быть,  мне  съездить  потолковать  с  ней?  Она  ко  мне  неплохо
относилась. Слегка неравнодушна. -  Он  скромно  улыбнулся.  -  Почему-то  я
нравлюсь женщинам.
   - Только будьте осторожны с этим художником, - предупредил  я.  -  Он  не
расстается с ножом.

Глава 4

   На  поиски  Макси  Снелла  у  меня  ушло  три  часа.  Мне   не   хотелось
расспрашивать о нем самого Клэя Роулинза, поэтому я позвонил  одному  парню,
тот работал в головном офисе студии. На свой вопрос я услышал:
   "Что за Макси?" Примерно через  пять  аналогичных  звонков  я  уже  точно
понял, что с Макси Снеллом произошло  что-то  скверное.  От  него  буквально
отгородился весь город. Официально он больше не существовал,  упоминать  его
имя было равносильно просмотру засвеченной пленки.  С  третьей  попытки  мне
удалось узнать адрес многоквартирного дома в Западном Голливуде,  и  "добрые
люди" посоветовали заглянуть в ближайший бар на той же улице, если Макси  не
окажется дома.
   Я таки нашел его в ближайшем баре на той же  улице.  Тщедушный  невысокий
человечек с покалеченной ногой. И хотя было еще только шесть  часов  вечера,
от него уже пахло спиртным. Он сидел в задней кабинке, отставив больную ногу
в сторону под каким-то немыслимым углом, и лелеял свой стакан в ладонях.
   Я представился и сказал, что мне  необходимо  поговорить  с  ним  о  Клэе
Роулинзе.
   - Садитесь!
   Он махнул рукой, указывая на место напротив себя.
   - Я дал себе слово никогда больше не говорить о Клэе Роулинзе, но когда о
нем расспрашивает такой человек, как вы, это означает, что  у  него  крупные
неприятности. Это так?
   - Вы же его менеджер, вы должны бы были знать больше моего, - заметил  я,
усаживаясь.
   - Был! - хмыкнул он. - Разве вы об этом не слышали? Два месяца назад Клэй
меня уволил. Мы с Клэем расплевались.
   - Не расслышал... Что случилось?
   - Он во мне больше не нуждается, только и всего! Он пожал плечами,  допил
свой стакан и продолжил:
   - Тридцать лет мы с Клэем были партнерами, а на то, чтобы это  разрушить,
не потребовалось и тридцати секунд.
   - У вас не было контракта?
   - Контракт?
   Он захихикал, очевидно посчитав мой вопрос наивным.
   - Мы пожали друг другу  руки  в  тридцать  пятом  году,  это  и  был  наш
контракт, уважаемый! Мы оба работали на студии "Стелла", выпускали,  главным
образом, вестерны. Я в то время был каскадером, а  Клэй  из  массовок  сумел
выбиться на эпизодические роли, а потом во время съемок какая-то дура-лошадь
свалилась на меня.
   Он похлопал себя по искалеченной ноге. - Как говорится, не было  счастья,
да несчастье помогло. Научило меня думать. Даже уже тогда я видел -  у  Клэя
имеется хватка. Я не говорю о нем как об актере: в смысле таланта не следует
особенно  обольщаться  на  его  счет,  но  он  умел  себя  показать.  Чутье,
находчивость, присутствие духа,  зовите  как  угодно,  но  все  это  у  него
имелось. Поэтому я стал его менеджером. Ясно, мистер?
   - Почему он вас уволил?
   Снелл потер ладонью белую щетину на подбородке. Это сопровождалось слабым
скребущим звуком.
   - Последнее время он страшно нервничал.  Его  фильм  оказался  неудачным,
вызвал целую бурю споров и критики в управлении. Я уговаривал его  разорвать
контракт со студией и организовать собственную компанию. Может быть, создать
следующий фильм в Европе, изменить стиль, в чем он сейчас страшно нуждается,
но на этот раз у него не хватило решимости.  Испугался  риска.  При  наличии
контракта у него имеется гарантированный доход, ему нужны реальные деньги, а
не призрачные химеры, так он мне заявил. Мы с ним  долго  спорили,  чем  это
кончилось, вы знаете.
   Он щелкнул пальцами.
   - Меня уволили!
   В  кабинку  вошел  официант,  я  заказал  бурбон  со  льдом  для  себя  и
распорядился повторить заказ для Снелла.
   - Благодарю.
   Его бледно-голубые глаза внимательно посмотрели на меня:
   - Но вас ведь интересуют не мои проблемы. Чего вы хотите?
   - Вы знаете дочь Клэя, Энджи?
   - Да. Славная девочка. Последний раз  я  видел  ее,  когда  ей  было  лет
восемь-девять. Однажды Соня привезла ее в студию, это случилось в разгар  ее
бракоразводного процесса с Клэем. Видимо, она рассчитывала, что вид  ребенка
сделает Клэя более сговорчивым... Так что с ней?
   Я рассказал ему все, что знал про Энджи и ее  художника,  про  угрожающую
записку, полученную Клэем.
   - Если бы дело касалось одного Клэя, я бы подождал, когда  это  случится,
потом собрал бы гостей, чтобы отпраздновать счастливое событие, - заявил  он
откровенно, - но речь идет о ребенке...
   - Не знаете ли вы человека, который настолько ненавидит Клэя, что задумал
отомстить ему и добраться до него через дочь? - спросил я.
   - Нет, - ответил Снелл не задумываясь. - Нужно находиться там, где  Клэй,
и у вас сразу появится куча недоброжелателей  и  завистников.  Но  это,  так
сказать,   "профессиональные   враги",   верно?   А   тут   надо    поискать
действительного врага в эмоциональном плане...
   - Согласен. А вы знаете такого? Принесли выпивку. Он  нетерпеливо  поднял
свой бокал, помолчал.
   - Нет, но  кое-что  я  сейчас  вспоминаю.  Возможно,  конечно,  случайное
совпадение. Два месяца назад Клэй уволил меня, примерно в это же время Энджи
ушла из дому, правильно?
   - Так!
   - До этого целый месяц Клэй где-то пропадал, - задумчиво продолжал Снелл.
- Исчез. Никто не знал, где он. А по возвращении не сказал ни слова ни  мне,
ни кому другому, где был и чем занимался. Но он сильно изменился. Стал часто
прикладываться к бутылке, нервный, срывается на  крик  и  скаредничает.  Так
что, возможно,  ответ  кроется  в  событиях  этого  месяца.  Кто  знает,  не
случилось ли тогда чего. То особенного с ним самим или с кем-то еще?
   - Возможно, - протянул я, стараясь не показать разочарования. -  Скажите,
с кем бы еще я мог поговорить?
   - Знаете, у Клэя  нет  особенно  близких  ему  людей,  -  произнес  Снелл
уверенно. - И никогда не было. Я работал вместе с ним тридцать  лет,  однако
так и не стал ему настоящим другом. Могу поспорить, что то  же  самое  можно
сказать про всех его жен, включая последнюю.
   - Ну что ж, спасибо, во всяком случае.
   - За что?
   Хороший вопрос. Я допил свой стаканчик и оставил Снелла одного в  кабинке
с его думами и воспоминаниями.
   Моя задача оказалась неразрешимой, самое правильное было махнуть  на  все
рукой и забыть. По словам его жены, Клэю необходимо было помочь, но  сам  он
об этом не заикался. Энджи  тоже  нуждалась  в  помощи,  но  она  отказалась
принять ее от меня. Так что лучше всего  просто  вычеркнуть  этот  день  как
пропавший даром и взяться за  дело  с  определенными  проблемами.  В  данный
момент мне требовалось нечто более реальное, что можно было пощупать руками,
предпочтительно полногрудая блондинка-красотка.
   Вечером часов в восемь раздался телефонный звонок. Я сидел во дворе моего
"представительного" дома  в  Беверли-Хиллз,  лениво  наблюдая  за  тем,  как
постепенно темнело небо над моим так называемым  прудом,  без  которого  мои
владения не отвечали бы всем тем требованиям, которые к ним предъявляются, и
ни о чем не думал. Из-за горизонта еще иногда прорывались отдельные  золотые
лучи, как последний  привет  уходящего  дня.  Откуда-то  издалека  доносился
чарующий голос Пэрл Бэйли, исполняющей "Меланхолическую малютку".
   Вечер был ленивым и беззаботным. Кубики льда  в  бурбоне  уже  достаточно
подтаяли, чтобы он охладился, не разбавив его слишком сильно. Я  подумал:  к
черту  звонок.  Сегодня  Рик  Холман   будет   молча   протестовать   против
равнодушного богатого  окружения,  в  котором  он  живет,  и  пусть  телефон
надрывается.
   И он надрывался.
   Самовнушение - кошмарная вещь. Не знаю откуда, но у  меня  перед  глазами
возник образ полногрудой блондинки на другом  конце  провода,  облаченной  в
совершенно прозрачное неглиже и  мечтающей  услышать  всего  одно  призывное
слово от Рика Холмана. Можете не сомневаться, я схватил трубку  и  призывным
шепотом сообщил свое имя.
   - Рик! Благодарение Богу, вы  на  месте!  Мужской  голос,  искаженный  до
неузнаваемости.
   - Кто это?
   - Клэй, Клэй Роулинз. Я не знаю, как и сказать об Энджи.
   - Что там с Энджи?
   - Она - ох, Господи! - У него перехватило горло. - Это ужасно...  Ужасно,
Рик!
   - Говорите яснее, черт вас возьми! - закричал я.
   - Энджи умерла, Рик! - прошептал он. - Убита!

***

   Две полицейские патрульные машины стояли у обочины тротуара, мигалки были
включены, их свет придавал жутковатый вид лицам небольшой толпы, сбившейся в
кучку  возле  дома.  Я  с  трудом  пробился  сквозь  них,  чтобы  подойти  к
полицейскому в форме, стоящему перед  дверью  с  таким  неприступным  видом,
словно он собирался отпугивать кладбищенских вампиров.
   - Чего вам? - рявкнул полицейский.
   - Моя фамилия Холман, я...
   - Понятно. - Он ткнул пальцем через плечо. -  Лейтенант  сказал,  что  вы
можете пройти наверх.
   Я поднялся по деревянной лестнице на чердак, перед входом в который стоял
второй полицейский. Мне вторично дали пройти, потому что лейтенант его  тоже
предупредил. Я подумал, вот наглядный пример того, как высоко котируется имя
Клэя.
   В комнате было шумно и во всю шла кипучая  работа.  Клэй  был  здесь,  он
бросился мне навстречу, глаза  у  него  покраснели,  лицо  осунулось,  я  бы
сказал, что у него был вид живого трупа. Схватив меня за руку, он  сразу  же
потащил меня к массивному человеку с мрачной физиономией.
   - Лейтенант, - заговорил Клэй, - это Рик Холман, о котором я говорил вам.
Это лейтенант Фрид, Рик. Фрид рассеянно глянул  на  меня  серыми  глазами  и
кивнул.
   - Сейчас я занят. Мы поговорим позднее!
   - Конечно, - ответил я.
   Затем  я  почувствовал  ледяные  щупальца   какого-то   ночного   чудища,
вцепившиеся мне в горло. У меня перехватило дыхание. Это я, повернув голову,
увидел тело, лежащее на кушетке. "Обнаженная снаружи и изнутри"  была  всего
лишь отталкивающей картиной, стоящей на мольберте,  но  теперь  передо  мной
была реальность. Кто-то ножом зверски ударил несколько раз тело Энджи,  пока
она не умерла.
   Я собрал все силы, чтобы не закричать от ужаса, и повернулся к Роулинзу.
   - Когда это случилось?
   - Я толком не знаю, Рик. Он закурил.
   - Кто нашел тело?
   - Лумис.
   Сигарета торчала у него в уголке рта, он поднес к ней спичку.
   - Он вызвал полицию, и они позвонили мне. Думаю, это было час назад, Рик.
   Он больно схватил меня за предплечье.
   - Рик, вы должны выяснить для меня, кто убил ее. Мне безразлично, сколько
на это уйдет времени и денег, но вы должны это сделать! Должны!
   - Возьмите себя в руки, Клэй! Он ослабил хватку.
   - Полиция справится с этой задачей  лучше  меня.  Поручите  расследование
лейтенанту, поверьте мне, у него вид профессионала.
   - Нет, я не намерен...
   В это мгновение к нам подошел лейтенант Фрид, так что Клэй  не  договорил
конца фразы.
   - Приехала "скорая", -  негромко  сказал  лейтенант.  -  Я  хочу  кое-что
спросить вас, Холман, а потом, может  быть,  вы  отвезете  мистера  Роулинза
домой? Я сомневаюсь, что он в состоянии вести машину.
   - Разумеется, я отвезу.
   - Прекрасно.
   Фрид взял Роулинза за руку и деликатно довел его до двери.
   - Джонсон! Проводите мистера Роулинза вниз, посадите его в машину мистера
Холмана и побудьте там немного с ним. Смотрите,  чтобы  никто  не  беспокоил
его.
   Коп внушительных габаритов кивнул, почтительно взял Клэя под руку и повел
его из комнаты, Фрид сунул сигарету в рот и тщательно раскурил ее.
   - Вы были здесь сегодня утром, мистер Холман?
   - Да.
   - Роулинз сказал, что просил вас убедить его  дочь  бросить  художника  и
вернуться домой?
   - Она жила у матери.
   - Откуда вы знаете?
   - Я проверил.
   Он подошел к картине на мольберте и долго рассматривал ее, при этом  лицо
у него оставалось бесстрастным. Я подошел к нему, потому что было  очевидно,
что он этого ждет, а я не из тех, кто не считается с желаниями копов,  когда
в этом нет необходимости. Он подождал,  чтобы  я  полностью  сосредоточился,
затем внимательно посмотрел на тело на кушетке, затем - на холст.
   -  Я  терпеть  не  могу  выражаться  штампованными  фразами  из  газетных
передовиц, но это можно назвать не иначе, как "планом" убийства, верно?
   - Лумис назвал это "Обнаженная  снаружи  и  изнутри",  предложил  мне  ее
приобрести сегодня утром за  пятьдесят  долларов,  -  сказал  я.  -  Сегодня
вечером я мог бы получить тысячу  процентов  прибыли,  продав  ее  газетному
синдикату.
   - Лумис был здесь, когда вы разговаривали с девушкой?
   К концу моего рассказа на его лице появилось  удовлетворенное  выражение.
Он подошел к столу и осторожно развернул сверток, в  котором  лежал  большой
окровавленный нож.
   - Узнаете его?
   - Похож на тот самый, - ответил я.
   - Орудие убийства.
   Он снова осторожно завернул нож в бумагу.
   - Полагаю, это ставит последнюю точку.  Парень  -  несомненный  псих.  Вы
только взгляните на картины, которые мы тут нашли. На каждой изображен труп!
Причем в качестве натурщицы - дочь Роулинза.
   - Что в отношении его алиби, коли таковое у него имеется? - спросил я.
   - Алиби! - Он презрительно фыркнул. - Они днем поссорились,  говорит  он,
но не объясняет причину и из-за чего. Он так обозлился, что выскочил из дому
и, по его словам, гулял часа два. Когда вернулся домой,  нашел  труп  Энджи.
Только он не помнит, куда ходил и кого встречал по дороге.
   - Время смерти?
   - Около половины шестого,  по  словам  доктора.  -  Он  медленно  покачал
головой. - Все прекрасным  образом  увязывается.  Думаю,  что  ваш  утренний
разговор заставил Энджи задуматься, к полудню она приняла решение  вернуться
домой. Сообщила об этом Лумису, а он не смог с этим смириться.
   - Так вы считаете, что он убил ее, вернувшись с прогулки?  -  спросил  я.
Фрид пожал плечами:
   - Когда же еще?
   - Мне это кажется неубедительным. Если он тогда ее убил, почему сразу  же
стал вызывать полицию? Почему бы ему не уйти из дому  в  надежде,  что  труп
найдет кто-нибудь другой?
   - Кто может объяснить,  какими  соображениями  руководствовался  псих?  -
нетерпеливо перебил меня лейтенант. - Думаю, вам пора везти Роулинза  домой.
Он страшно потрясен случившимся.
   - Точно! - согласился я.
   - Я жду вас в управлении утром, Холман, нужно оформить ваше заявление.
   - Приеду непременно.
   Но лейтенант уже был занят разговором с другим полицейским и наверняка не
слышал моего ответа. Впрочем, если подумать,  ведь  он  ни  о  чем  меня  не
спросил, просто приказал. Я сразу же  причислил  его  к  категории  тупиц  -
типов, которых не уважал. Но даже если бы я ему об этом  откровенно  сказал,
все равно он продолжал бы спать спокойно по ночам.
   Выйдя из дому, я протолкался сквозь заметно увеличившуюся толпу любителей
острых ощущений и зевак к машине. Полицейский отошел в сторону, когда я  сел
на водительское место, затем не без труда мне  удалось  выбраться  из  толпы
полицейских и других машин, никого не задев,  а  после  первого  перекрестка
даже увеличить скорость.
   Минут пять Клэй сидел неподвижно  рядом  со  мной,  голова  у  него  была
откинута назад, глаза плотно закрыты. Потом совершенно неожиданно он ожил.
   - Вид Энджи будет преследовать меня до конца моих дней, Рик,  -  произнес
он лишенным выражения голосом. - Никогда себе этого не прощу, никогда! Видит
Бог, я добьюсь, чтобы убийца заплатил за  это,  даже  если  это  будет  моим
последним поступком на земле!
   - Да заткнитесь же! - огрызнулся я.
   - Что?
   Поразившись моим словам, Клэй повернул ко мне голову.
   - Меня тошнит от вас! Вам было ровным счетом наплевать на Энджи вплоть до
той минуты, когда вам кто-то не прислал угрожающую записку.  Поскольку  речь
шла о  вашей  собственной  шкуре,  вы  заволновались.  И  все  эти  вопли  о
необходимости поквитаться с убийцей вызваны только тем, что вы хотите  найти
его до того, как он доберется до вас!
   - Записка? - пробормотал он. - Какая записка?
   - Про которую рассказала мне Бэби. В  ней  сказано,  что  Энджи  живет  с
Лумисом и что она плохо кончит, но вам уготовано нечто более страшное.
   - Вы помешались! - пробормотал он. -  Или  Бэби.  Никакой  записки  я  не
получал.
   - Бэби солгала?
   - Не знаю.  Может  быть,  она  решила  помочь  мне,  придумав  историю  с
угрожающей запиской?  -  Он  откашлялся.  -  Многие  женщины  любят  сгущать
краски...
   - Два месяца назад Энджи уехала из дома матери и поселилась у  Лумиса,  -
не унимался я. - Два месяца назад вы уволили своего менеджера Макси  Снелла.
А за месяц до этого вы куда-то исчезали. Где вы пропадали?
   - Я переутомился, - холодно ответил Клэй, - и решил отдохнуть один, вдали
от всех знакомых.
   - Что случилось за этот месяц?
   - Ничего. Я отыскал спокойный пляж и загорал.
   - Вы бессовестный лжец.
   Остальную часть пути до его дома мы проехали в полном молчании.  Когда  я
припарковал   машину   перед   подъездом,   он   вылез   и   остановился   в
нерешительности.
   - Рик, меня совершенно не интересует, что вы думаете обо мне, но разыщите
убийцу Энджи. Ради нее. Я заплачу, сколько потребуется.
   - Лейтенант считает, что это дело рук Лумиса.
   - Я должен быть наверняка уверен. Теперь он меня уже умолял:
   - Действуйте, как посчитаете необходимым, Рик, и если вы  убедитесь,  что
это Лумис, сразу же скажите мне об этом. Мне нужно ваше мнение.
   - Хорошо. Ради Энджи.
   - Да, ради моей девочки. - Он с минуту подержал дверь машины  открытой  и
сказал:
   - Утром я отправлю вам чек по почте, Рик.
   - Да-а, - вздохнул я, - спасибо.
   - Не за что...
   - И не забывайте, - добавил я сурово, - что если Бэби сказала мне  правду
и записка существует, значит, вы следующий на очереди!

Глава 5

   Я пробыл дома, может