творном страхе и отступил на пару шагов.  Но
остальные... Прах их побери! Она не могла одновременно уследить за всеми
троими.
   Троими? Она резко обернулась и обнаружила четвертого всего в  десятке
шагов от себя со  стороны  реки.  Увидев  наведенный  на  себя  лук,  он
остановился и шутовским жестом поднял руки, как будто сдаваясь.  Он  был
выше остальных, не старый. Он заговорил,  и  снова  Инос  уловила  смысл
отдельных слов: смилуйся... пощади... смилуйся, госпожа... смилуйся...
   - Прочь с дороги! - крикнула Инос  и  попыталась  обойти  его,  чтобы
добраться до реки. Но он шагнул и преградил ей путь. Она  обернулась  на
остальных. Они успели подойти ближе. Высокий вскрикнул, чтобы отвлечь ее
внимание. Теперь мужчины забавлялись: пока Инос  смотрела  на  них,  они
замирали, как только она отворачивалась, они приближались.
   Река была быстрой и широкой, но едва ли в ней водились чудовища хуже,
чем эти. Инос помчалась кратчайшим путем к берегу. Высокий юнец метнулся
за ней. Она ударила его локтем,  но  он  выхватил  у  нее  лук.  Девушка
пошатнулась и в  тот  же  миг  почувствовала,  как  сзади  ее  обхватили
стальные лапищи. Инос визжала, брыкалась, лягалась...
   Тот, кто держал ее, выкрикнул ей в ухо ругательство и с  такой  силой
сжал ее, что затрещали ребра. Вскрикнув от боли, Инос бессильно  повисла
у него на руках. Перед глазами поплыли темные круги. Он немного  ослабил
хватку.  Остальные  трое   сгрудились   вокруг,   рассматривая   добычу,
перешучиваясь и посмеиваясь.
   Ладные, невысокие - по сравнению с джиннами, которых Инос в последнее
время привыкла видеть перед глазами. Ростом примерно как импы, но все же
выше, чем она. Лица и руки смуглые, но все же не такого,  как  у  импов,
оттенка;  волосы  светлые,  курчавые,   раскосые   глаза,   похожие   на
эль-фийские. Заостренные кончики ушей. Сиды. Живые  сиды!  Вынырнули  из
небытия, из могилы! Совсем молодые. Двое чуть постарше мальчишек.
   Но достаточно взрослые. И их четверо.
   Бог Милосердия!
   Что-то они слишком сильно запыхались после такой  недолгой  пробежки.
Они улыбались, хихикали вне себя от восторга.  Ничего  хорошего  это  не
предвещало.
   Одежду их составляли безрукавки, длинные штаны и  ботинки  -  все  из
добротной материи, с вышивками и подогнано по фигуре, оливкового  цвета.
Все пропахло дымом костра, лошадьми и потом.
   Предводитель хотел похлопать ее по щеке, и Инос в отчаянии попыталась
укусить его за руку. Он засмеялся и вместо щеки погладил ее грудь.
   - Злодей! - крикнула она во всю мочь.  -  Зверь!  Гад!  -  Попыталась
пнуть его, тогда он поймал ее ногу.
   Мужчина,  державший  ее  сзади  железной  хваткой,  продолжал  что-то
шептать на ухо.
   Командир погладил ее по бедру. У Инос по  коже  побежали  мурашки,  а
предводителя это рассмешило, и он снова засмеялся.
   - Не понимаю! Не знаю, что  ты  говоришь!  Чудовище!  Четверо  против
одной! Гады! Трусы! Чертово отродье!
   А командир, держа ее лодыжку и продолжая поглаживать  бедро,  пытался
что-то  объяснить  и  наконец  нашел  слово,  которое   она   поняла   и
среагировала: "Пришельцы!"
   Посмотрел на остальных, потом снова на Инос, и  улыбка  сошла  с  его
лица.
   Пришелец? - повторил он со своим необычным акцентом. Он отвернулся  и
плюнул на траву. - Пришелец!
   Все теперь прояснилось. Пришельцы -  непрошеные  гости.  А  с  любыми
несидами можно позабавиться.  Это  честная  игра.  Перестрелять  мужчин,
изнасиловать женщин. Что еще? Что они сделали с Кэйд?  В  Туме  исчезали
целые легионы.
   - Нет! - Инос яростно замотала головой и снова принялась вырываться.
   Державший сид сжал ее крепче.  Она  застонала,  сползла  ниже,  и  ее
голова оказалась прижата  к  груди  держащего  ее  мужчины.  Снова  Инос
бессильно повисла у него на руках.
   Один из них заговорил резко и быстро.
   Предводитель кивнул, жестом велел замолчать, а сам отпустил щиколотку
Инос и принялся расстегивать рубашку. Инос теперь  наполовину  сидела  -
поза эта не позволяла вытянуть ноги - и постепенно сползала вниз.
   Ухмыляясь, главный из  четверых  сбросил  рубашку.  В  силу  какой-то
странной особенности законов ночного освещения Инос видела каждую  каплю
пота у него на груди.
   - Свора псов! - простонала Инос, не в силах больше кричать. - Зверье!
Подонки! Какие мужчины станут...
   Снова топот копыт, испуганное ржание лошадей.
   Мужчины обернулись. Полураздетый  сид  поднялся  на  ноги,  отрывисто
отдавая приказы. Двое других присоединились к нему, рядом с Инос остался
только один, тот, который держал ее. Он тоже развернулся, предоставив  и
Инос лучший обзор.
   Трое сидов бросились к лошадям, словно за ними гнались львы. Лошади и
мулы метались в панике, ржали и становились на  дыбы.  На  одной  лошади
сидел всадник и размахивал в темноте горящей веткой.
   Для лошадей нет ничего страшнее огня. Две уже ускакали и  скрылись  в
гуще деревьев. Третья, запутавшись в веревке, за которую были  привязаны
мулы, грохнулась на землю. Два мула высвободились из пут и тоже убежали,
оставшиеся всхрапывали и носились в ужасе вокруг всадника. А  всадник  -
таинственный огненный силуэт на лошади,  -  высоко  подняв  факел,  гнал
животных прочь, к лесу, пока они не скрылись во  тьме.  Остались  только
две лошади: беспомощно катавшееся по  земле,  по-видимому,  покалеченное
животное и та ошалевшая от искр, на которой сидел  безумец.  Трое  сидов
бросились через луг в темноту, но лошадей им уже не найти.
   А всадник дернул  поводья,  пришпорил  коня,  и  конь  понесся,  едва
касаясь копытами земли.  Это  была  Кэйд!  Неподражаемая  Кэйд,  оседлав
по-мужски коня, словно сам Азак, в одной ситцевой нижней рубашке,  седые
волосы развевались по ветру.
   В руках у тетки была пика, она хотела пронзить  на  скаку  одного  из
насильников. Когда они сошлись, мужчина подпрыгнул, схватился за поводья
и в следующую минуту, отброшенный, покатился по земле.
   Улыбка сползла с лица сида, держащего  Инос.  Инос  напрягла  ноги  и
резко выпрямилась, ударив его головой по лицу, потом толкнула его, в это
мгновение он схватил ее за волосы и  оттолкнул.  Девушка  грохнулась  на
землю,  успев  ударить  сида  локтем.  Удар  пришелся  между  ног,   тот
задохнулся и застонал. Она  снова  ударила,  еще  сильнее,  и  тогда  он
отпустил ее. Инос была свободна.
   Она вскочила на ноги и бросилась к лошади, мчавшейся прямо к  ней.  В
диком  прыжке,  словно  акробат,  она  попробовала  поймать  поводья.  В
следующее мгновение страшный  удар  копытом,  такой,  что  способен  был
расколоть на кусочки весь мир, бросил Инос на землю.
   Минуту принцесса лежала оглушенная,  не  в  состоянии  вздохнуть,  не
понимая, что произошло. Потом  попробовала  встать.  Щиколотку  пронзила
боль. Все поплыло перед глазами.
   Вокруг шалаша горела трава. Казалось, в темноте забил фонтан  желтого
света. Где-то скакала Кэйд. Наверное, конь  испугался  воды,  или  тетке
удалось развернуть его, потому что он летел навстречу  двум  сидам,  все
еще готовым сражаться. Один из них попытался поймать коня за повод.
   А другой выбежал на открытое  пространство  -  у  него  был  лук!  Он
прицелился. Конь повернул вновь.  Засвистела  стрела.  Инос  вскрикнула,
конь взвился на дыбы, махая копытами.
   Потом опрокинулся и перекатился на бок. Кэйд!  Инос  не  видела,  что
случилось с Кэйд.
   Тишина.
   Всадник не поднялся.
   Инос снова попыталась встать, и снова резкая боль бросила ее  наземь.
Наверное, сломана лодыжка.
   Один за другим подошли мужчины. В молчании они уставились на нее.
   Высокий сид, который схватил Инос, стонал, держась за пах. Его лицо и
рубаха были перепачканы кровью, текущей  из  разбитого  носа.  Остальные
двое судорожно глотали воздух.
   Ей хотелось сморщиться, усохнуть, чтобы стать как можно меньше  перед
лицом растущей ненависти. В раскосых глазах сидов больше не было игры  и
восторга, только боль и жажда мести. Две лошади убежали, две  убиты  или
покалечены, товарищи их воют от боли, а все четверо  выставлены  полными
идиотами. Теперь уж они посчитаются с девчонкой.
   Инос сгребла горсть земли и песка, зажала в кулаке - бросить в  глаза
первому, кто осмелится приблизиться. Легко она не сдастся,  не  дождутся
они криков о пощаде, что бы ни сделали. Во имя Богов, она - королева!
   - Зверье! - крикнула  она.  -  Так  вам  и  надо!  Подождите,  сейчас
прискачут мои друзья! Вы! Марш! Быстро принести мою одежду вон оттуда...
   Один из двоих, помоложе,  не  раненый,  что-то  быстро  и  настойчиво
сказал товарищу и сбросил рубашку. Вряд ли  Инос  удастся  справиться  с
такими мускулами, даже  если  второй  не  будет  помогать  товарищу.  Он
отбросил ботинки, не сводя глаз с Инос. Потом  упали  и  штаны,  и  Инос
инстинктивно  отвела  взгляд.  Боги!  Сердце  так  бешено  билось,   что
кружилась голова. Теперь уж  неоткуда  ждать  спасения,  но  что  бы  ни
случилось, она не сдастся, нет. Им  придется  драться  за  каждую  каплю
наслаждения, она постарается выцарапать им глаза - будь что  будет,  все
равно они убьют ее после.
   Что это за шум? Неужели так стучит сердце? Конские копыта!
   В третий раз спасение приходило далеким конским топотом.
   В третий раз они оглянулись.
   Из-за деревьев мчался конь. Огромный, сверкающий  белизной,  будто  в
ореоле славы. Всадник, закутанный в белое одеяние; серебряный  плащ  его
стелился по ветру в темноте как светящийся  хвост  кометы.  Оба  они,  и
конь, и всадник, испускали сияние. Оно  становилось  все  ярче,  а  стук
копыт все громче, земля дрожала  при  их  приближении.  Сиды  закричали,
раздетый мужчина поспешно натянул штаны. А потом воцарилась тишина,  все
застыло. На Инос накатила волна покоя и благодати. Она  спасена.  Чудом.
Волшебством.

4

   Сначала как далекая прелюдия появилось  чувство  безмятежности.  Инос
сразу догадалась, кто ее спаситель - об этом ей сказали красные всполохи
огня вокруг его головы - еще до того, как он, потянув за поводья  своего
прекрасного сияющего жеребца, подъехал ближе.
   Когда Инос впервые встретила шейха Элкараса в его уединенном  жилище,
он был одет в пышное платье. По выезде из  Араккарана  он  отказался  от
такой очевидной непрактичности и предпочел простой белый наряд. Из  всех
роскошеств он позволил себе оставить лишь драгоценный обруч  на  лбу.  И
теперь над лицом  его,  будто  в  кровавом  венце  огоньков,  вспыхивали
рубины. Свободные концы капюшона, обрамляя лицо, белые брови  и  бороду,
светились ярче, чем лунный луч, а  белая  накидка  ниспадала  до  земли,
словно облако сияющего тумана. На него почти невозможно  было  смотреть:
вся его фигура испускала такой яркий свет, что освещала поляну до  самых
деревьев.
   - Ваше величество, ваш приход благословенен, - слабо произнесла Инос.
   Она купалась в волнах странных ощущений, они покачивали ее, как море,
вверх-вниз и вверх...  Где-то  внутри  существовали  ужас,  истерические
вопли, боль, слезы, где-то существовала тревога за Азака и Кэйд, но  все
это  накрыла  шелковая  паутина  покоя,  сплетенная  волшебными   чарами
Элкараса. Это те самые, но только усиленные во много раз чары,  которыми
он окутывал ее с  их  первой  встречи  и  до  самого  побега  в  Высоких
Журавлях. Только так  можно  было  успокоить  ее  после  всего,  что  ей
пришлось пережить. Ощущение покачивания вверх и вниз вызывалось,  должно
быть, различной интенсивностью волшебной силы, которую  шейх  настраивал
по ее потребностям.
   Не слезая с коня, он холодно кивнул:
   - Сожалею, что не смог прийти раньше, ваше  высочество.  Однако,  как
мне кажется, вы не получили серьезных травм, таких,  что  я  не  мог  бы
излечить.
   Лодыжка уже перестала ныть. Она рассеянно пощупала опухоль пальцем.
   - Тетя?
   Элкарас, обернувшись, взглянул на круп упавшей лошади.
   - Ее оглушило, но она вне опасности. Я займусь ею, когда  мы  с  вами
разберемся.
   - А Азак?
   - И с ним будет все в порядке, к нему я успел как раз вовремя.
   Волна облегчения прорвалась сквозь покрывало  отчужденности,  и  Инос
пробормотала благодарения Богам.
   - Это прекрасные вести, ваше величество!
   - Хм-м!... -  Белые  брови  сдвинулись,  и  Элкарас  обратил  взор  к
четверым застывшим мужчинам.
   Они дрожали и  что-то  лепетали.  Они  моргали,  отводили  взгляд  и,
похоже, не в состоянии были и слова вымолвить.
   - Эти жалкие черви, - ледяным тоном процедил Элкарас,  -  подстрелили
из засады человека, и у них не хватило милосердия даже  добить  его.  Он
ведь мог истекать кровью  не  один  день,  и  они  знали  это.  Когда  я
подъехал, он почти захлебнулся в собственной крови. Если бы не это, я бы
успел сюда раньше.
   Он спрыгнул с проворством  мальчишки,  хотя  жеребец  был  не  меньше
семнадцати ладоней в высоту. И вдруг его  не  стало.  Великолепный  конь
съежился, растворился, и через несколько мгновений на  его  месте  стоял
простой пони, каких Инос немало повидала у подножия  Прогнет.  Волшебное
сияние потухло и исчезло. Даже сквозь  умиротворяющий  покров  чар  Инос
почувствовала  покалывающий  страх,   а   четверо   неподвижных   сидов,
захлебнувшись ужасом, залепетали.
   Кажется, меньше всех удивился сам пони. Он замотал головой,  уши  его
вздрагивали, хвост поднялся, но потом пони  опустил  голову  и  принялся
щипать траву.
   Шейх наклонился и пощупал лодыжку  Инос.  На  Инос  не  было  одежды.
Элкарас мягко усмехнулся.
   - Не стесняйся. Нет такой женщины, у которой были бы от меня секреты.
   Он положил  прохладную  ладонь  на  щиколотку,  и  опухоль  спала.  И
остальные царапины и синяки исчезли.
   - Ну вот. Теперь все.
   Старик легко поднялся, протянул Инос руку, чтобы помочь встать и  ей.
Когда она выпрямилась, то  облеклась  в  шелковое  платье  и  серебряные
сандалии. Спутанные волосы покрыла прозрачная шаль. Правда, шейх позабыл
про белье, а может быть, был слишком тактичен.
   Инос пробормотала слова  благодарности  и  присела  в  реверансе.  Он
ответил поклоном и тихо рассмеялся, как будто  наслаждаясь  возможностью
продемонстрировать свои таланты, которые обычно вынужден  был  скрывать.
Хотя и отводил от Инос взгляд. Никогда шейх не смотрел  прямо  в  глаза.
Как и все волшебники, он умел  видеть  без  помощи  глаз  и  часто  этим
пользовался - так думала Инос.  В  конце  концов  это  вошло  у  него  в
привычку. Но Инос эта черта всегда раздражала.
   Пленники дергались, выли и стонали, не в силах сдвинуться с места.  В
мерцании волшебного сияния все они казались моложе и слабее, чем прежде,
необычно ширококостные и с кудрявыми волосами.  Инос  редко  приходилось
видеть кудрявых мужчин. Глаза их, большие, цвета земляного ореха,  почти
золотые, по-эльфийски  раскосые,  были  расширены  от  ужаса.  Нет,  они
предстали не злобными чудовищами, а просто юнцами, чуть  старше  и  чуть
повыше, чем она сама. Как же они могли так поступить?
   - Мразь! - сказал шейх.
   - Кто они? - спросила Инос. Шейх пожал плечами.
   - На охрану не похожи, годы не те. Просто охотники, я думаю.
   - Они хорошо одеты, добротно и выглядят вполне прилично.
   - Ха! Зато вели себя неприлично! Они хотели надругаться над вами. Так
что время их сочтено, и не важно теперь, кто они и откуда.
   Янтарные глаза  бешено  вращались  в  глазницах.  Инос  почему-то  не
чувствовала ненависти к своим обидчикам. Может быть, из-за того, что они
выглядели так беспомощно. Ведь она знала, что ощущаешь, когда  волшебник
опутывает тебя заклинаниями. А может быть, потому,  что  они  не  успели
причинить особого вреда. А может быть, только  потому,  что  все  эмоции
укутал волшебный покров. Но все равно они казались слишком юными,  чтобы
умереть.
   Шейх в раздумье поглаживал белую мерцающую бороду.
   - Они, конечно, не преступили черту, но намерения  продемонстрировали
достаточно ясно. Поэтому вам, королева Иносолан,  предоставляется  право
привести в исполнение традиционный приговор. - Он вытащил кинжал и, взяв
за лезвие, протянул его Инос богато украшенной рукояткой.
   Инос в замешательстве уставилась на него.
   - И что я должна с этим делать?
   - Возьмите то, что они так страстно хотели отдать. Она  отступила  и,
повернувшись, встретилась глазами с ополоумевшими от  страха  недвижными
юношами.
   - Нет! - сказала она. - Я не палач. И кроме того,  я  не  приветствую
такое варварство.
   - В самом деле? - промурлыкал шейх и  убрал  покров  своих  волшебных
чар.
   Инос ударила волна ненависти и гнева, а поверх дикая радость  оттого,
что теперь в этом неравном поединке  они  поменялись  местами.  Снова  в
голове застучала кровь. В  горле  пересохло  от  воспоминаний,  что  эти
ублюдки с ней творили и что еще хотели делать. Насмешки, издевательства,
боль, унижение... четверо мужчин против одной женщины... рука, сжимавшая
кинжал, задрожала. О! Как сладка должна быть месть!
   Тут у нее в голове зазвучал голос отца: "Делай то, что  правильно,  а
не то, что кажется правильным".  Когда?  Почему?  Инос  никак  не  могла
вспомнить ту ситуацию, в которой он  говорил  ей  эти  слова,  наверняка
какой-нибудь незначительный случай из детства. Но  вместе  с  тем  какие
мудрые слова. Усилием воли она утихомирила свою злобу  и  повернулась  к
старцу.
   - Нет. Я согласна, они заслужили наказание. Но не от меня.
   Шейх недоверчиво поднял брови и посмотрел на нее.
   - Наказание и месть не одно и то же, -  выкрикнула  Инос.  -  Это  вы
здесь судья. Это вы обладаете силой. Это ваши пленники. Судите их  вашим
судом и наказывайте по своей  справедливости.  -  Она  сделала  глубокий
вдох,  чтобы  успокоить  дрожащий  голос.  -  И,  если   угодно   вашему
величеству, я бы предпочла видеть мир так, как сейчас. Я принимаю  жизнь
такой, какая она есть, а не пустым отпечатком  моего  зрения  или  моего
задурманенного разума.
   Он нахмурился:
   - Вы дрожите.
   - Что же, тут нечего стыдиться, учитывая  обстоятельства.  Во  всяком
случае, по мне, лучше дрожать, чем быть марионеткой.
   Широкая улыбка озарила толстое красное лицо шейха.
   - Речь королевы. Пусть будет так.
   Он взял обратно кинжал и повернулся к четырем пленникам.
   - Приговариваю вас к смерти. Умрите, и пусть  Боги  судят  вас  более
милостиво, чем я.
   Внезапно  получив  способность  двигаться,  они  медленно  встали   и
побрели. Инос, вдруг увидев суть  приговора,  прижала  руки  к  груди  и
прикусила костяшки пальцев. Старик, конечно, наблюдает за ней,  но  если
он ждет взрыва истерических воплей, то этого не будет, не  доставит  она
ему такого удовольствия. Так что Инос держала себя в руках  и  смотрела,
благодаря какой-то колдовской  хитрости,  сквозь  темноту,  как  четверо
мальчишек бредут по траве к песчаному пляжу, ступают в воду... Вот  вода
уже им по колено, по пояс, по грудь...  Последним  течение  подхватывает
высокого сида и уносит в ночь. Ни один из четверых больше на поверхности
не появился. Все.
   Инос несколько раз глубоко вдохнула. Ее мутило. Она все еще  дрожала.
Многие годы эти кошмары будут являться ей по ночам - ну и пусть.  Не  ее
это был суд, а шейха.
   - Ваше величество, теперь моя тетя.
   - Конечно. А Первый Охотник вскоре и сам появится. Пошли.
   Он шествовал по лугу впереди Инос, освещая путь сиянием, исходящим от
головы. Кое-где на траве вспыхивали маленькие красные  язычки,  и  между
деревьями поднимался тонкий дымок - вот и все, что осталось  от  пожара,
который устроила Кэйд. Лес не загорелся. В небе зажглись звезды -  здесь
занавес ночи опускался стремительно, вовсе не так, как в Краснегаре.
   Делай то, что правильно, а не то, что кажется правильным. Нет,  вовсе
не отец произнес эту фразу. Это одно из тех маленьких поучений, которыми
была набита голова Рэпа. Часто Инос подшучивала над ним из-за них. Да  и
все кому не лень дразнили Рэпа этими высказываниями. Хотя дразнить  Рэпа
было не очень весело, потому что обычно он пропускал мимо ушей  шутки  в
свой адрес. Он никогда не