дно, они были близнецами. Мысленно  Инос  решила  попросить
Кэйд распутать для  нее  родословную  царствующего  дома  Араккарана:  в
подобных генеалогических исследованиях Кэйд не было равных. Кроме  того,
следовало выяснить законы престолонаследования  -  чтобы  узнать,  каким
образом у султана могли оказаться два старших брата.
   Принцы и их гостья отправились к  конюшням  -  путешествие  оказалось
настолько долгим, что удобнее была бы совершить его верхом. Азак  молчал
и намеренно шагал так быстро, что его спутникам пришлось  почти  бежать.
Инос  с  раздражением  подумала,  что  молодому  гиганту  не  мешало  бы
повзрослеть.
   Спутников  вновь  сопровождал  эскорт  грозных  на  вид   стражников,
вооруженных таким количеством  оружия,  что  его  хватило  бы  на  целый
военный музей. Отец Инос в  своем  королевстве  ходил  без  охраны  куда
вздумается, а этот высокомерный султан не мог обойтись без защиты даже в
собственном дворце!
   Пройдя под последней дверью-аркой, они оказались на открытом дворе, и
солнце обрушилось на Инос подобно упавшей крыше. У нее захватило дыхание
- этой жары было достаточно, чтобы расплавить подковы.  Инос  уже  давно
поняла,  что  поступила  необдуманно,  а  теперь  решила,  что  попросту
спятила.
   Даже  роскошь  дворца  не  подготовила  ее  к  великолепию   конюшен,
черепицей с крыш  которых  можно  было  покрыть  целый  городок.  Манежи
тянулись до отдаленных оград и деревьев, осыпанных розовыми цветами. Над
ними на фоне моря виднелись вдалеке башни дворца. Во дворе ждали  конюхи
и лошади, но поблизости не было видно ни единой женщины.  Вероятно,  все
спутники Инос находили ее поведение бесстыдным и возмутительным.
   Что же, их возмущение было взаимным!
   В толпе, ждущей во дворе, Инос заметила нескольких  человек,  которые
сопровождали Азака утром, - некоторые из них уже сидели  верхом,  другие
осматривали коней и сбрую и, очевидно, задержались только  затем,  чтобы
взглянуть на непривычное зрелище: женщину на коне.  После  этого  должна
была начаться охота. Пятеро неудачников - Азак, его братья и  дяди  -  с
нескрываемым вожделением поглядывали на толпу людей и лошадей, конюхов и
псарей, охранников и слуг. Псы рвались с  поводков,  сокольничие  стояли
наготове.
   Инос почувствовала болезненный укол совести.
   -  Вижу,  я  помешала  вашему  развлечению,  кузен.  Я  была  слишком
самонадеянна. Моя экскурсия могла подождать.
   Азак раздраженно взглянул на нее - султан, который  объявил  о  своем
решении, не мог передумать.
   - Для охоты впереди еще много дней, кузина.
   -  Как  бы  мне  хотелось  присоединиться  к  вам!  -  с   девической
невинностью воскликнула Инос. - Разумеется, если  это  позволительно.  Я
еще никогда не видела охоты с ястребами. Ведь это ястребы, верно?
   - Большие ястребы.
   - Вот как? А мы на севере охотимся с кречетами. Пять пар красных глаз
вспыхнули, словно сигнальные фонари.
   - С кречетами! - эхом отозвались два потрясенных юных дядюшки.
   - Вы.., сами? - переспросил Азак.
   - Разумеется.
   Пять царственных лиц затвердели от шока. Очевидно,  женщина  на  коне
была меньшей непристойностью  по  сравнению  с  женщиной,  охотящейся  с
кречетом.
   - Моей любимицей была Рапира - быстрая, послушная. Как мне  недостает
ее! Некоторое время отец пробовал охотиться с золотистым орлом,  но  ему
редко  везло.  Пару   раз   в   Кинвэйле   я   выезжала   на   охоту   с
соколами-сапсанами, но училась именно с кречетами. Других ловчих птиц  в
Краснегаре нет.
   Принцы обменялись взглядами, в которых  отчетливо  читались  сомнение
или возмущение, а может, и то и другое.
   - Сначала найдем вам лошадь. - Азак чуть не  положил  руку  на  плечо
Инос, но поспешно отдернул ее и сделал широкий  жест,  приглашая  гостью
пройти  вперед.  В  сопровождении  четверых  принцев  они  прошагали  по
пружинистому дерну туда, где  две  лошади  стояли  отдельно,  окруженные
конюхами. Одной из этих лошадей  оказался  гигантский  вороной  жеребец,
несомненно, самый громадный из всех, каких доводилось видеть Инос, -  он
переступал ногами,  плясал  на  месте,  бил  копытом,  не  давая  отдыха
конюхам. Пони из Краснегара были  смирными,  коренастыми  лошадками,  но
Инос считала лошадей Кинвэйла непревзойденными. Однако они и в  подметки
не годились этому лоснящемуся эбеновому красавцу. Инос сразу поняла, кто
поедет верхом на этом жеребце.
   Затем она перевела  взгляд  на  понурую  низкорослую  клячу,  стоящую
рядом,  и  все  угрызения  совести  мгновенно   растворились   в   волне
возмущения. Длительный осмотр превратил возмущение в ярость.
   - Кузен! - произнесла она тоном, от которого застыл бы на месте любой
дворцовый слуга из Краснегара. - Что это значит? За такое мой отец велел
бы высечь конюхов!
   - В чем  дело,  ваше  величество?  -  Азак  в  притворном  недоумении
уставился на нее, широко раскрыв  глаза  цвета  розового  дерева.  Он  и
впрямь оказался искусным комедиантом.
   Голос Инос обрел силу.
   - Ну что же, если вы ничего не  замечаете,  пока  она  стоит,  велите
конюху пустить ее по кругу - только вряд ли  он  сумеет  выполнить  этот
приказ!
   Старая кобыла едва держалась на ногах, безнадежно опустив голову.  Со
всадником на спине она будет неподвижна, как сам дворец. Квартет принцев
обменялся понимающими взглядами, которые вызвали у Инос и удовлетворение
и ярость.
   - А, вот оно что! - Азак развел руками, словно вдруг прозрев. - Прошу
прощения, кузина, я не заметил... По-моему, ее уже давно  пора  скормить
собакам. Виновный конюх дорого поплатится за свой недосмотр, уверяю вас.
Эй, ты, уведи отсюда эту клячу и приведи более  достойное  животное  для
королевы.
   - Что-нибудь вроде вот этого, - добавила Инос. Ужасная ошибка!
   Принцы расхохотались. Волосатые  обезьяны!  Зубы  Азака  ослепительно
блеснули на солнце.
   -  Если  вы  пожелаете,  можете  сесть  верхом  на  Злодея,  королева
Иносолан.
   Она  зашла  слишком  далеко.  Ее  возмутило  жестокое   обращение   с
несчастной клячей, которую давно следовало умертвить, и привело в ярость
предположение Азака, что она не сумеет определить по  виду,  что  лошадь
нетверда в ногах. Именно потому Инос не удержалась.  Первой  ее  ошибкой
был рассказ о кречетах, а теперь вот  это.  Она  открыла  рот,  чтобы  с
улыбкой отказаться от предложения, но гнев ответил за нее:
   - Хорошо.
   Неужели  она  осмелится?  Она  только  что  завершила  многонедельную
поездку по тайге - никогда еще у нее не бывало лучшей практики.  Однажды
она даже каталась верхом на Огненном Драконе - правда, тогда  рядом  был
Рэп,  а  лошади  всегда  при  нем  становились  послушными.  "Немедленно
прекрати вспоминать про Рэпа!"
   Но постойте, только вчера она жаловалась на то,  что  уроки  Кинвэйла
оказались бесполезны. Она забыла, что  училась  не  только  в  Кинвэйле.
Верховой езде ее обучал юноша, который знал лошадей  как  никто  другой,
умел точно определить, что думает лошадь в  тот  или  иной  момент.  Вот
случай воздать должное его памяти!
   С  бешено  бьющимся  сердцем  и  напряженными  нервами  Инос  подошла
поближе, чтобы осмотреть Злодея -  иссиня-черного,  без  единого  белого
волоска. Если бы боги были лошадьми, они выглядели бы в точности так же,
как этот жеребец. Она протянула руку, чтобы потрепать  жеребца  по  шее,
как это сделал бы Рэп. Вздернув голову, Злодей  отшатнулся,  потащив  за
собой конюха, и угрожающе выкатил глаз. Конюх мрачно вцепился в поводья,
недовольно поглядывая на Инос.
   Инос осмотрела широкий манеж. Места здесь было вдоволь.
   Теперь она королева. Ей уже пытались  подсунуть  дряхлую  клячу.  Что
предложат ей дальше - больное  или  бешеное  животное?  Конь  султана  в
худшем случае окажется норовистым.
   - Укоротите стремена!
   Нелепая ухмылка Азака сменилась выражением ярости.
   - На этом жеребце еще не ездил ни один мужчина, кроме меня.
   - Так будет и впредь. - Инос старалась держаться  уверенно,  несмотря
на опасения.
   - Королева Иносолан, этот конь - убийца!
   Возможно, султан был прав, но теперь Инос не могла  отступить.  Кроме
того,  Рэп  всегда  утверждал:   на   свете   не   существует   лошадей,
подчиняющихся одному человеку. Разумеется, в небольшом табуне Краснегара
имелась пара упрямцев, к  которым  не  осмеливался  приблизиться  никто,
кроме Рэпа, - но это не важно. Наверняка Азак -  великолепный  наездник.
Во всем, что бы он  ни  делал,  султан  проявляет  завидное  мастерство.
Значит, конь отлично выезжен. Остальное - лишь вопрос нрава.
   - Так я могу сесть на него верхом или вы этого не говорили?
   Теперь Азак оказался  зажатым  в  угол.  Слишком  разъяренный,  чтобы
отступить,  он  окинул  Инос  долгим  взглядом  янтарно-красных  глаз  и
прорычал:
   - Делайте, что она прикажет!
   Конюхи засуетились, подтягивая стремена, а  затем  быстро  отступили.
Возле жеребца остался лишь  один  мужчина,  готовый  подсадить  Инос,  и
второй - у головы коня.  Оба  были  перепуганы.  Третий  конюх  держался
неподалеку.
   Инос сбросила плащ и отдала его  кому-то  не  глядя.  Она  подступила
ближе, и Злодей оскалился, прижимая уши к голове. Жеребец возвышался над
Инос как гора. Сможет ли она усидеть на этом чудовище? Седла такого рода
были незнакомы Инос, она привыкла, чтобы  лука  была  пониже,  но  нечто
подобное она видела в Кинвэйле и припомнила, как кто-то объяснял, как  в
нем сидеть. Это подхлестнуло ее, и она взяла поводья и потянулась, чтобы
схватиться левой рукой за луку. Для этого  девушке  пришлось  встать  на
цыпочки. Злодей бешено выкатил глаз. Инос подняла ногу, чтобы встать  на
подставленные руки конюха.
   Ей показалось, что она  взлетела  выше  самого  высокого  из  куполов
дворца. Конюхи подхватили ее ступни,  вдели  их  в  стремена  и  тут  же
отшатнулись. Того, который стоял у головы жеребца, отшвырнул сам Злодей,
встав на дыбы... Инос еще никогда не  испытывала  большего  страха.  Она
взглянула на поспешно отступающего Азака -  казалось,  султан  находится
где-то далеко внизу, в рамке ушей Злодея.
   Копыта обрушились на траву. В следующий миг жеребец взбрыкнул задними
ногами.
   Затем он поднялся на дыбы. Зарывшись лицом в гриву, Инос  чувствовала
себя так, словно пыталась вскарабкаться на гладкую мраморную колонну. Ее
колени и бедра ныли от напряжения. Внезапно Злодей вновь забил задом,  и
она откинулась назад, чтобы удержаться в седле...
   Удар! Еще прыжок... Удар! Удар!
   Без предупреждения Злодей сорвался  с  места,  отчего  Инос  едва  не
вылетела из седла. Она неслась быстрее, чем когда-либо прежде.  Внезапно
манеж стал крохотным, а цветущие деревья неслись прямо на нее  размытыми
бело-розовыми кляксами.  Жеребец  намеревался  перемахнуть  через  живую
изгородь или удариться об нее, чтобы ветки сбили с седла  Инос.  Девушка
изо всех сил потянула за поводья, поворачивая его, и жеребец застыл  как
вкопанный. Колени Инос скользнули по седлу, плечом она ударилась  о  шею
Злодея и, только уцепившись рукой за  луку,  сумела  удержаться.  Спустя
мгновение жеребец попытался укусить ее, и  Инос  пнула  его  в  челюсть.
Тогда Злодей закружился на месте,  снова  принялся  лягаться,  встал  на
дыбы, обрушил передние ноги на землю, яростно заржал и  понесся  вперед.
Конюхи и принцы бросились врассыпную, как  ворох  листьев,  увидев,  что
чудовище надвигается на них. Жеребец повернулся в прыжке  и  приземлился
чуть в стороне на четыре прямых ноги. Этот конь знал  больше  хитростей,
чем фокусник.
   Инос вновь увидела перед собой небо. Удар! Она  слепла  от  пота.  Ее
позвоночник раскалывался от боли. Впереди вновь появились деревья.  Инос
заметила проблеск яйцевидных куполов дворца на синем фоне, затем зеленый
дерн, розовые цветы, белую ограду, черного жеребца, и потом все снова  -
белое, синее, черное, розовое, бело-сине-черно-розовое... Наконец  цвета
слились в невообразимую мешанину.
   Ее ноги дрожали от напряжения. Она погибла  -  подобную  встряску  не
пережил  бы  никто.  Сколько  еще..,  выдержит..,   конь   снова   начал
лягаться...
   Последующие несколько часов прошли  незабываемо,  но  в  тот  момент,
когда Инос в  сотый  раз  заключила,  что  она  проиграла,  неожиданным,
непостижимым образом дрожащий, пляшущий, покрытый пеной  Злодей  сдался.
Он перешел на шаг. В триумфе  Инос  пустила  его  галопом  -  они  вновь
понеслись к ограде, но теперь  конь  подчинялся  Инос.  Они  взмыли  над
оградой,  верхняя  перекладина  которой  оказалась  выше   талии   Инос.
Казалось, Злодей вдруг обрел крылья и полетел. Вот это мощь!
   Он коснулся земли легко, как  перышко.  Неудивительно,  что  Азак  не
желал делиться таким чудом! Инос развернула жеребца, заставила его вновь
перемахнуть ограду и пустила спокойной  рысью  к  зрителям,  наслаждаясь
ровным  глухим  стуком  огромных  копыт  по  траве   и   диким   биением
собственного сердца. Победа! Теперь эти  волосатые  дикари  поймут,  что
женщина способна ездить верхом.
   Наконец-то к ней станут относиться как к мужчине!
   Но приветственных криков она так и не услышала. Зрители расступились,
расчистив путь к самому Азаку, который стоял  со  скрещенными  на  груди
руками, а глаза его метали молнии. Инос потянула поводья,  едва  до  нее
дошел  смысл  выражения  его  лица.  Внезапно  она  почувствовала,   что
неудержимо дрожит, покрытая потом, и борется с  подступающей  истерикой.
Каждую минуту завтрак мог извергнуться из ее желудка. Ей  казалось,  что
она вывихнула запястья, что у нее в теле не  осталось  ни  единой  целой
кости... Но ведь она  победила,  черт  возьми!  Разве  нет?  Теперь  она
сравнялась с мужчинами, верно?
   Злодей выглядел не лучше ее - покрытый клочьями пены, с вытаращенными
глазами,  судорожно  подергивающимися  мускулами.  Все  кругом   спешили
убраться подальше от ярости султана.
   - Вы говорите, ваш отец сек конюхов? - взревел Азак так  громко,  что
Злодей присел. - Сек? Да своих конюхов, которые смеют так  обращаться  с
лошадьми, я велю сжигать живьем!
   - Что?
   Значит, ее не похвалят? И не поздравят?
   - И что же мне теперь с ним делать? О,  вы  удержались!  Признаю,  вы
удержались в седле! Однако конь будет ни на что не годен несколько дней,
а то и недель. Взгляните на  него!  Может,  теперь  вы  желаете  уморить
кого-нибудь из его братьев?  Или  удовлетворитесь  животным,  с  которым
сумеете справиться?
   Инос без посторонней помощи спрыгнула с седла -  путь  вниз  оказался
очень долгим. От удара ее ноги чуть не  подогнулись.  Выпрямившись,  она
бросила поводья конюху. С трудом вскинув подбородок, она крепко  сцепила
пальцы рук, заложив их за спину. Только затем  она  сумела  взглянуть  в
глаза Азаку.
   - Я предпочту лошадь, с которой смогу справиться, - произнесла она. -
И буду весьма рада побывать на охоте.

6

   Наконец-то вечер...
   Удерживая  на  лице  улыбку  вежливого  интереса,  усвоенную  еще   в
Кинвэйле, Инос шагала по великолепным аллеям, поднималась по грандиозным
лестницам и пересекала величественные парки. Несмотря на беспечный  шаг,
она напрягала все мускулы и нервы, чтобы не хромать.  Осмелится  ли  она
теперь когда-нибудь сидеть? Ее в благоговении сопровождала целая  дюжина
принцев. Они с удивлением и восхищением  взирали  на  эту  зеленоглазую,
золотоволосую  женщину,  умеющую  ездить  верхом,  охотиться  с  ловчими
птицами, стрелять из лука  и  заявляющую,  что  она  законная  королева.
Араккаран еще никогда не видывал подобного чуда.
   А чудо чувствовало себя обломком кораблекрушения. Ее глаза болели  от
пыли и солнца, половина песка пустыни набилась ей в  волосы,  кожа  лица
напоминала не слишком хорошо ошкуренное дерево.  Но  она  пережила  этот
день.
   Ей так и не удалось побеседовать с Азаком  наедине,  так  что  полной
победой она не  могла  похвалиться.  Несмотря  на  благоговейный  трепет
остальных принцев, султан не замечал Инос с тех пор,  как  она  укротила
Злодея. На протяжении всей  охоты  девушка  с  трудом  различала  Азака,
преодолевающего в самоубийственной скачке каменистые холмы. Потому  Инос
считала, что не добилась победы, а просто поднялась на  ступеньку  выше,
чтобы завтра вновь начать борьбу. Завтра охоты не предполагалось, вместо
нее было решено устроить осмотр окрестностей дворца. Отвратительно!
   Престарелый и дородный принц слева от  Инос,  задыхаясь,  рассказывал
бесконечную  историю  о  кинжале,  скале  и  некоем  злосчастном  козле,
которого он убил еще до рождения Инос. Принц  помоложе,  идущий  справа,
постепенно подступал все ближе и, похоже, готовился дать волю рукам.  На
темнеющем небе вспыхивали звезды.
   Инос небрежно  взмахнула  хлыстиком  вправо,  нанеся  ощутимый  удар.
"Невероятно!" - пробормотала она,  повернувшись  влево,  к  рассказчику,
который пыхтел, взбираясь по лестнице. Ошибка!  Следующим  в  ее  списке
стояло восклицание "восхитительно". Следовало придерживаться алфавитного
порядка  и  не  допускать  бестактности,  то  и  дело  повторяясь.  Зато
теперь.., терпеть осталось уже недолго. Процессия достигла  площадки,  и
козлоубийца забубнил по новой. А принц справа вновь изготовился к атаке.
   Наконец Боги смилостивились над ней, и Инос  достигла  входа  в  свои
покои. Стражники вскинулись, с  удивлением  созерцая  такой  эскорт.  По
незаметному сигналу  дверь  распахнулась.  Инос  повернулась  и  одарила
принцев сияющей улыбкой.
   - Благодарю вас, ваши высочества! Итак, до завтра?
   Пятнадцать  или  шестнадцать  величественных  тюрбанов  качнулись   в
глубоком поклоне. Инос поклонилась в ответ, подавляя стон. А затем -  о,
божественное милосердие! - она оказалась в своих покоях, и дверь за  ней
закрылась с глухим стуком.
   На нее тут же обрушился шквал вопросов, и Инос устало прислонилась  к
двери. Перед ней, возбужденно щебеча, столпилось,  похоже,  все  женское
население  Зарка.  Зана  тщетно  пыталась  восстановить   порядок.   Но,
разумеется, здесь были только женщины покойного принца Хакараза, которым
не терпелось узнать новости о чуде этого дня.
   На мгновение Инос ощутила взрыв досады. Ей  хотелось  принять  ванну,
расслабиться, что-нибудь съесть, а затем -  провалиться  в  сон.  Меньше
всего ее прельщала возможность пересказывать события  этого  дня.  Затем
раздражение уступило место жалости - в конце концов, такое  внимание  ей
льстило.
   Инос вскинула руку, и щебет утих,  от  него  осталось  лишь  хныканье
испуганных детей.
   - Об этом позднее! - заявила она. - Да, я выезжала на охоту вместе  с
принцами, но поговорим потом, прошу вас! После того как я приму ванну  и
переоденусь, я расскажу вам обо всем!  -  Она  выдавила  из  себя  самую
искреннюю улыбку, на какую только была способна, и постаралась  отогнать
подальше мысли о длинном вечере.
   Под возобновившийся шум,  в  котором  звучали  возбужденные  обещания
горячей воды и еды, Инос проковыляла мимо Заны, разыскивая Кэйд.
   Ей пришлось пройти сквозь анфиладу комнат и выйти на  балкон.  Стайка
пестрых попугаев расселась на перилах, насмешливо  крича.  Небо,  словно
тент  из  кобальтовой  замши,  нависло  над  Весенним   морем,   а   над
пребывающими в вечной  пляске  пальмами  уже  засияло  несколько  ранних
звезд.  Внизу,  на  глади  залива,  белые   паруса   фелюг   -   местной
разновидности рыбачьих лодчонок - спешили к своим  причалам,  неслышные,
словно совы.
   Смакуя финики и отставив книгу на длину вытянутой  руки  в  угасающем
свете дня, Кэйд раскинулась на соблазнительно пухлом диване.  Запотевший
графин какого-то холодного напитка стоял на столике рядом с ней и одного
вида этого графина хватило, чтобы у Инос вновь пересохло во рту.
   Морщась от боли  в  суставах,  она  устало  -  и  очень  осторожно  -
опустилась на подушки рядом с тетушкой. Внезапно Инос  поняла:  за  весь
день она ни разу не вспомнила об отце. И об Андоре.
   Зана уже наполняла мелодично звенящий бокал. Кэйд оторвалась от книги
и улыбнулась, прищури