амолчала,  напуганная  собственными
словами, гадая, не прикажет ли Азак высечь ее.
   Наступила тишина.
   Никто в королевстве не осмеливался так говорить  с  ним  Ладони  Инос
покрылись потом. Каждая жилка в ней была готова крикнуть: "Простите!"
   Но она молчала.
   Азак смотрел на нее сверху вниз, тень скрывала его лицо но  когда  он
заговорил, его голос ничуть не изменился.
   - Если вы сможете получить  обратно  свое  королевство  только  выйдя
замуж за гоблина, вы согласитесь на это?
   Он вновь повторил прежний вопрос - и очевидно, на этот раз Инос  было
не избежать ответа.
   Стоит ответить "нет", и будет  ясно:  ей  нет  дела  до  королевства.
Ответить "да" - значит признаться, что она ничем не лучше его. Ей ни  за
что не перехитрить этого человека Он отчетливо  видит  ее  лицо,  омытое
лунным светом. Она должна сказать правду - но какую правду?
   - Вы сами сказали мне, что королевство - это не  дворцы  и  не  сады.
Если я сумею помочь моему народу, выйдя замуж за гоблина, я сделаю это.
   - А если вашему народу будет лучше, если вы  больше  не  появитесь  в
своем королевстве?
   Она с трудом выговорила немеющим языком:
   - Тогда я больше там не появлюсь. Протянув руку, Азак вонзил пальцы в
серебристый песок,  как  когти,  и  уставился  на  свои  руки.  О  берег
разбилась волна. Затем еще одна.  Инос  обнаружила,  что  сидит,  затаив
дыхание. Еще два удара волн...
   - В самых древних из соглашений, - начал Азак, не  глядя  на  нее,  -
всегда присутствовали так называемые апелляционные клаузулы, своего рода
оговорки.  Они  имелись  во  всех  соглашениях,  заключенных  когда-либо
Империей, в том числе с Араккараном и его союзниками. Так было вплоть до
Двенадцатой династии, а  потом  эти  пункты  исчезли  из  договоров.  Их
забывали или просто считали неприемлемыми, а может, и ненужными.  Но  ни
один из них еще не отменили, насколько  мне  известно.  В  этих  пунктах
Империя обещала соблюдать правило обжалования.
   Он помедлил, но Инос молчала, понимая, к чему он  клонит.  Именно  на
такой совет опытного политика она и надеялась.
   - Любое  государство  или  его  правитель  вправе  подать  жалобу  на
незаконное  применение  волшебства.  Видите  ли,   Договор   Эмина   был
предназначен для защиты всех народов  Пандемии,  а  не  только  Империи.
Теоретически  Империя  собиралась  сделать  всем   одолжение,   запрещая
использование  магии  в  политических  целях.  Даже  при  этом   Империя
оставалась самой могущественной из земных сил, так что  могла  позволить
себе альтруизм. Но тогда возникает вопрос: кто кому  служит  -  Четверка
Империи   или   Империя   Четверке?   Вот   почему   веками   императоры
придерживались  правила:   любой   правитель,   который   столкнулся   с
колдовством,  может  обратиться  с  жалобой  к  Хранителям.  Разумеется,
жаловаться прежде было не на кого: Хранители прибрали к рукам всех менее
могущественных волшебников. Возможно, сегодня это правило не  более  чем
фикция, но если оно еще действует, тогда вы  имеете  дело  с  простейшим
случаем.
   - Я?
   - Раша похитила королеву. Это вмешательство в политику.
   Ну конечно! Великолепно! Инос захлопала в ладоши и пожалела,  что  не
может вознаградить дружеским поцелуем этого  громадного  джинна.  Такого
образованного варвара она еще никогда не встречала!
   Вот только...
   -  Но,  разумеется,  мы  не  знаем,  какой  вердикт  они  вынесут,  -
произнесла она.
   - Да. За это нельзя поручиться. Но все это немного напоминает  случай
с волом Зарты - помните, сегодня утром? - Азак увидел, что  Инос  ничего
не поняла. - Мне нет дела  до  крестьянского  вола.  За  свое  золото  я
покупаю уважение.
   - Вы хотите сказать, что Четверке нет дела до Краснегара...
   - Произвол пугает людей. Власть, укрощенная справедливостью, вызывает
уважение. - Он пожал плечами.  -  Это  рискованная  игра,  но  я  скорее
доверился бы всей Четверке во время открытого суда, чем  кому-нибудь  из
них наедине, в частной беседе.
   О, так он умен, этот султан!  Теперь,  после  его  разъяснений,  Инос
наконец-то все поняла.
   - Вы правы! Вы поможете мне?
   - Я предложу вам нечто лучшее. - Он протянул руку. Зеленая ткань  его
одежды поблескивала в лунном свете. - Прикоснитесь ко мне.
   - Что?
   - Слегка коснитесь моего рукава. Только осторожнее! Считайте, что я -
раскаленная печь.
   Инос опасливо дотронулась до его руки кончиком пальца.
   - А теперь сильнее, - попросил Азак и обтянул руку тканью.
   Инос послушалась. Снова ничего не произошло. Она за держала  палец  -
это было все равно что прикасаться к камню, и.., ой!
   Она сунула палец в рот, уставившись на Азака. На его рукаве  осталось
темное пятно, хотя он сам, по-видимому, ничего  не  почувствовал.  А  на
пальце Инос появился ожог и теперь дьявольски болел.
   - Я говорил правду.
   - Я и не думала...
   - Есть старая поговорка о  честности  джиннов.  Но,  как  видите,  вы
можете верить мне - по крайней мере в одном.  Вы  хотите  отправиться  в
Хаб.  Вы  убедили  меня,  что  я  тоже  должен  побывать  там.  Я   буду
сопровождать вас, и мы вместе подадим жалобу Четверке. Мы оба  потребуем
справедливости.
   - А как же ваше королевство?
   - Мое королевство? - хрипло переспросил он. - Вы же  сами  сказали  -
колдунья охолостила  меня.  Сколько  времени  евнух  сможет  усидеть  на
престоле Зарка?
   Она победила!
   - Вы шутите!
   - Нет, не шучу. Победа! Победа!
   - Чем же я убедила вас?
   Он поднялся на ноги и  застыл  -  огромный  силуэт  среди  обдуваемых
ветром дюн, черный на фоне освещенного луной песка.
   - Словами о  том,  что  вы  откажетесь  от  своих  прав,  если  этого
потребует долг. Это уязвило меня. Долг всегда осознаешь с болью.
   - Каков же ваш долг? Он хрипло рассмеялся.
   - Спасти свой народ от  этой  женщины,  разумеется.  А  теперь  идите
купаться. Я пришлю Зану.

   Меня всего одна травинка обвивает,
   Та, что долину от пустыни отделяет,
   Где имени султана и раба никто не знает,
   И сам властитель только жалость вызывает
   Фицджеральд. Рубай Омара Хайяма (10, 1859)

Часть шестая
ПРЕГРАЖДЕННЫЙ ПУТЬ

1

   Купание  в  теплых  волнах  стало  для  Инос  совершенно  непривычным
ощущением. Дома в Краснегаре, где Зимний  океан  оставался  смертоносным
круглый год, в юности она часто бывала  на  побережье  с  друзьями  -  в
особенности с Рэпом, - но на океан им оставалось только  смотреть.  Инос
была готова признать в этом отношении преимущества Зарка.
   Поглощенная тем, как бы не утонуть и не ободрать кожу о мелкие  камни
у берега, она не задумывалась о предстоящем бегстве, о том,  что  скажет
Кэйд или каким образом Азак собирается совершить это. Она  плескалась  и
играла, как котенок, под луной, похожей на громадную тыкву, не  замечая,
как бежит время. Внезапно высокая темная фигура Заны выросла на берегу и
застыла в ожидании, и оказалось, что Инос устала и  почти  окоченела  от
мягких, но ощутимых ударов волн.
   - Восхитительно! - воскликнула Инос, растираясь полотенцем  и  ощущая
покалывание во всем теле. - Как жаль, что нельзя унести весеннее море  с
собой в сумке - на случай, если оно понадобится потом.
   Зана усмехнулась.
   - Для этого пришлось бы подыскать очень большую сумку.
   - Да. Но купаться в море гораздо забавнее, чем плавать  по  нему.  Из
меня никудышный моряк.
   - Я уверена, что Ваше величество -  весьма  опытная  путешественница,
способная выдержать тяготы долгого похода.
   Инос только что надела чистый халат Она уселась, чтобы вытереть ноги,
и именно в этот момент прозвучало замечание Заны.
   - Что?
   Высокая старуха склонилась над сумкой, которую принесла  с  собой,  и
начала рыться в ней.
   - У меня есть  бумага,  госпожа.  Вам  придется  написать  тетушке  -
конечно, если вы хотите, чтобы она сопровождала вас.
   Инос застыла, не успев вытереть палец. Когда сомневаешься,  прикинься
глупой - одно из правил Кэйд, но тетушка никогда не признавалась в этом.
   - Что? - еще раз повторила Инос, жалея, что плохо  видно  при  лунном
свете. Улыбку Заны она еще могла различить, но  ее  морщинистое,  старое
лицо хранило загадочное выражение.
   - Вы ведь хотите, чтобы ваша тетя отправилась с вами  в  Хаб?  Так  я
сказала Великану. Он возражал, но я ответила, что вы будете  настаивать.
Я ошиблась?
   - Нет.., конечно нет. Я не могу бросить ее. - Кэйд отлично переносила
морские путешествия и, кроме того, всегда мечтала  побывать  в  Хабе.  -
Но.., почему сегодня?
   - Так будет лучше. Детоубийца не теряет времени.
   Детоубийца? Инос попыталась  представить  себе  совсем  молодую  Зану
рядом с младшим братом - маленьким, но не по годам  развитым,  жестоким,
неуправляемым. Прежде она никогда не  слышала  этого  прозвища,  но  оно
звучало так правдоподобно, что каким-то образом подавило все подозрения,
зародившиеся у Инос.
   "Я - единственный человек, которому он доверяет", -  похвалялся  Кар.
Он не упомянул про женщин. Зана была преданной сестрой.  Вот  почему  ей
поручили опекать царственных гостей.
   Инос поняла:  Азак  предпочитает  мгновенно  принимать  решения,  это
подтверждала даже его меткая стрельба.  Убежать  из  дворца  мудрено,  а
сейчас они оказались на расстоянии нескольких лиг от него, и такой  шанс
не следовало упускать. Он мог сесть - на проходящий корабль и  исчезнуть
из виду прежде, чем колдунья поймет, что  произошло.  -  Что  мне  нужно
написать?
   - О том, что ваша  тетя  должна  доверять  подателю  письма  Это  был
дополнительный риск. Возможно, Раша решила оставить Кэйд заложницей -  и
будет следить за ней в оба, и может, с помощью какого-нибудь  заклинания
поднимет тревогу, едва она попытается сбежать, или же.., можно ли вообще
перехитрить колдунью? Кэйд придет в ужас, но она гораздо меньше  склонна
возлагать надежды на колдунью после встречи с Олибино.
   Инос разложила бумагу на колене и  нацарапала  письмо,  надеясь,  что
тетушка сумеет его прочесть.
   - Что же дальше? - спросила она, быстро  отряхнув  ноги  от  песка  и
надев сандалии.
   - Будем вести себя так, словно  ничего  не  изменилось,  -  объяснила
Зана,  собирая  одежду  и  полотенца.  Подозрение  вдруг   переросло   в
уверенность.
   - Значит, он замышлял побег уже давно? Тогда почему же  не  поговорил
со мной раньше?
   Зана выпрямилась, взяв под мышку узел одежды,  и  устремила  на  Инос
непроницаемый взгляд.
   - У мудрого султана всегда есть в запасе множество планов, однако  он
редко  выдает  их.  Госпожа,  нам  следует  перекусить  и  поговорить  о
чем-нибудь другом.

***

   Полная луна повисла над Весенним морем - такая яркая, что в ее  свете
мерцали даже далекие снеговые шапки Агонист. Со стороны  шумного  лагеря
плыл дым,  соблазнительные  ароматы  еды  и  отголоски  смеха.  Половину
обитателей лагеря составляли женщины - судя по голосам, среди  них  было
много  совсем  молодых.  Вторую  половину  -  облаченные  в   коричневое
стражники.
   Ни Кара, ни Азака нигде не было видно. Как и подобало королеве,  Инос
поужинала в гордом одиночестве, на ковре под  навесом  шатра,  хотя  все
остальные расположились на песке у костров.  Несомненно,  вокруг  лагеря
были  выставлены  часовые,  но  до  слуха  Инос  долетали  лишь  веселые
разговоры и смех.
   Постепенно ужин сменился пением. Дворцовым женщинам  редко  удавалось
покинуть свое обиталище, и теперь они вовсю наслаждались отдыхом у моря.
Инос не стала не гадать, сколько из этих женщин было  подарено  султану,
вырвано из нищеты в детстве и перевезено в сераль. Разумеется, это ее не
касалось.
   Не ее делом было и то, что султан решил устроить праздник  для  своих
стражников и его исчезновение было тактичным  шагом,  позволяющим  свите
расслабиться. Азак был непредсказуем. Теперь Инос не  сомневалась:  план
бегства из Араккарана созрел в его  голове  еще  задолго  до  разговора.
Доводы Инос убедили султана привести план в исполнение и,  должно  быть,
взять ее с собой.., а может, она вовсе  не  оказала  на  Азака  никакого
влияния. Вероятно, он воспользовался ею как  маскировкой.  Ладно,  время
покажет.
   Инос решила последовать примеру Азака и исчезнуть.  Она  удалилась  в
свой шатер и отпустила Зану и других женщин,  которые  прислуживали  ей.
Все, что ей могло понадобиться, было уже принесено и приготовлено, в том
числе мягкое и просторное ложе.
   Долгий день утомил ее, но сон упрямо ускользал. Инос лежала, глядя на
узор светящихся точек в крыше шатра -  там,  где  лунный  свет  проникал
сквозь дыры, оставленные иголками. Но заснуть ей не давал вовсе  не  шум
от костров и не отдаленный рокот прибоя.
   Странно, но победа не принесла ей удовлетворения. Если она и  вправду
заполучила союзника, то только потому, что  ей  удалось  больно  уязвить
Азака. Раша развеяла его таинственный облик в  тот  момент,  когда  Инос
узнала: Азак - ее игрушка. В этом Раша совершила ошибку, и,  несомненно,
ошиблась раньше, наложив на него второе дьявольское проклятие. Более чем
что-либо другое, эта невыносимая ноша заставила Азака добиваться  помощи
Четверки, даже если он и не признавался в этом. Итак, Раша обманула сама
себя. Но Инос узнала о втором проклятии  по  чистой  случайности,  а  не
благодаря хитрости и проницательности. Она хотела  бы  поверить  в  свою
победу, но торжествовать пока было рано.
   Предстояло великое сражение. Новому союзнику Инос придется  заслужить
ее уважение, устроив  побег,  а  Азак  до  сих  пор  явно  проигрывал  в
поединках с колдуньей. Весь его безумный план мог лопнуть словно мыльный
пузырь, столкнувшись с реальностью. Но  об  этом  Инос  предпочитала  не
задумываться.
   Время от времени она слышала особенно громкий хор голосов  от  костра
или чересчур отчетливый взрыв смеха,  но  вес  эти  звуки  были  слишком
наполнены радостью, чтобы вызывать раздражение, и в каком-то смысле даже
успокаивали ее. Если ей говорили правду, тогда по крайней мере некоторые
из этих женщин вышли из нищеты,  так  потрясшей  Инос  сегодня  днем.  В
Араккаране это можно было назвать удачей.
   Нет, именно лица детей  вставали  перед  ней  в  темноте  шатра.  Она
помнила  постыдную  бедность  деревень,  которые  повидала  сегодня,   и
противоположность этой бедности - роскошь  дворца.  Такую,  как  роскошь
шелковых простынь и мягкого матраса, на котором она сейчас покоилась.
   Краснегар  -  бедное  королевство.  В  неурожайные  годы  его  жители
голодали, но королевская семья не голодала. Инос подозревала, что, когда
во время голода в Араккаране канавы переполняются трупами крестьян,  это
никак не отражается на  диете  принцев.  Как  уроженка  Севера,  она  не
сомневалась:  в  теплом  климате  жить  легче.   Очевидно,   здесь   это
утверждение не было справедливым, по крайней мере для голодных детей.
   Костры  угасали,  луна  поднялась  выше,  пение  затихало.  Разговоры
становились все тише и интимнее.
   Но едва Инос успела заснуть, как внезапно  проснулась,  услышав  крик
ребенка. Ребенок? Откуда здесь ребенок? Она не видела в лагере детей,  и
теперь у нее не осталось ни малейших сомнений, что Азак сам  спланировал
все подробности экспедиции. Но зачем  ему  понадобилось  брать  с  собой
ребенка? Она не успела подумать даже о единственной  возможной  причине,
прежде чем вновь погрузилась в сон.

2

   Хотя солнце давно покинуло Зарк, оно по-прежнему светило  над  полями
сахарного тростника на Феерии, где Рэп и его  спутники  уныло  брели  по
красноватой утоптанной тропе, и им казалось,  что  они  бредут  так  уже
целую вечность. То и дело навстречу им попадались  торговцы,  пастухи  и
батраки с ферм.
   По  обеим   сторонам   от   тропы   вид   заслоняли   высокие   стены
растительности, но Рэп видел: за ними не скрывается ничего опаснее крыс.
Он вглядывался в лица прохожих, стремясь угадать, привлекает  ли  гоблин
их взгляды, заметил ли кто-нибудь его собственную нелепую татуировку, но
не выявил ничего, кроме мимолетного любопытства, вскоре исчезающего  под
грузом дневных дел. Едва трое изгнанников расположились у ручья вместе с
другими  путниками,  как  отряд  всадников  пронесся  рысью  по   тропе.
Легионеры обратили на Рэпа, Тинала и гоблина не больше внимания, чем  на
местных крестьян.
   Большинство местных жителей составляли импы, но Рэп заметил среди них
нескольких чистокровных троллей и троллей-полукровок, а один раз -  даже
стайку  гномов,  приземистых,  коренастых  и  широкоплечих,   с   грубой
сероватой кожей. Переваливаясь, они  шагали  по  тропе,  неся  на  спине
мешки. Рэп еще никогда не видел гномов, но одного  беглого  взгляда  ему
хватило,   чтобы   убедиться:   вероятно,   репутацию   скуповатого    и
ограниченного народа они получили вполне заслуженно.
   Близился полдень. До Мильфлера оказалось дальше, чем рассчитывал Рэп.
Еле волоча ноги по пыльной тропе,  Тинал  пренебрежительно  отзывался  о
городе,  призывая  на  помощь  воспоминания  о  давнем  визите  Сагорна.
Несмотря на то что Мильфлер считается самым крупным  поселением  Феерии,
говорил Тинал, он совсем крохотный,  по  меркам  материка,  -  странный,
грязный городок, беспорядочно вытянувшийся вдоль залива. Здешний пляж  -
один из лучших в Пандемии, и потому берега окаймляют роскошные  особняки
местной аристократии, главным  образом  -  отставных  высокопоставленных
чиновников Империи, пожинающих плоды многолетнего взяточничества.
   Залив славится своей красотой, продолжал болтать Тинал, его  защищают
от ветров высокие скалы. Здесь даже у самого берега довольно  глубоко  -
удобно для больших  судов.  На  гребне  горного  хребта  высится  дворец
проконсула. Тут Тинал хихикнул.
   - Постой! - насторожился Рэп. - Какое нам дело до дворца проконсула?
   Тинал пожал плечами.
   - Думаешь, нас не сочтут желанными гостями? Сагорн попал бы  туда.  И
Андор тоже. До заката он успел бы потанцевать с дочерью проконсула, а до
рассвета - переспать с ней, если она этого стоит.
   Рэп уловил хмурый взгляд Маленького  Цыпленка,  шагающего  по  другую
сторону  от  Тинала.  Очевидно,  гоблин  тоже  испытывал   беспокойство.
Некоторое время все трое молчали,  осторожно  обгоняя  горстку  неуклюже
переставляющих ноги престарелых батраков.  Семейство  очень  низкорослых
людей двигалось в противоположном направлении, катя тележку мужчина, две
женщины и восемь разновозрастных детей, неряшливых, с  надутыми  лицами.
Тинал сморщил нос и довольно громко процедил: "Грязные карлики!" Карлики
и ухом не повели, и вскоре скрип их тележки затих вдали.
   - А я считал, что мы  напарники,  -  заметил  Рэп.  -  Ты  не  хочешь
рассказать нам, что собираешься делать, когда мы прибудем в город?
   - Всего-навсего позабочусь об удобствах, Рэп. Стащу  пару  кошельков.
Добуду нам приличную одежду и кров - вот и все.
   - Нам незачем задерживаться в городе. Надо сразу же отплыть домой.
   Тинал лукаво усмехнулся:
   - Это не так-то просто, дружище. Ни у кого из нас нет покровителя.
   - Покровителя?
   - Да, защитника. В Краснегаре ты принадлежал королю...
   - Я служил королю.
   - Ты принадлежал ему,  даже  если  и  не  подозревал  об  этом.  Если
кто-нибудь заковал бы  тебя  в  кандалы,  Холиндарн  пожелал  бы  узнать
почему. А здесь кому какое дело?
   - Вот как?
   - Да, вот так: вы с Цыпленком -  пара  подходящих  ребят,  сильных  и
здоровых. Кто станет жалеть, если ты кончишь жизнь в цепях где-нибудь на
плантации, разводя рис или  рубя  деревья?  Этим  и  кончатся  все  твои
приключения.
   - Тогда давайте сматываться отсюда, как только найдем корабль.
   Опустив глаза и заложив руки за спину, Тиная только улыбался дорожным
колдобинам.
   - Ты остаешься здесь? - напрямик спросил Рэп.
   - Посмотрим, что скажет Сагорн. Может, стоит  хорошенько  обследовать
Феерию. Здесь должно быть что-то ценное.
   Имп с довольным  видом  повернулся  к  Рэпу,  и  Рэп  растерялся.  Он
посмотрел  на  гоблина  и  получил  в  ответ  предостерегающий   взгля