осли
вокруг озера.
     Разведчики вернулись поздно вечером.  Никаких известий  о  противнике
они не принесли, но другая весть потрясла всю Кумаку: Арипая и его близких
нашли  убитыми.  На  первых  порах  возникли  подозрения,  что  это  месть
сторонников Карапаны. Более всего удручен происшедшим был Манаури, который
никак не мог себе  простить,  что  своевременно  не  переправил  Арипая  в
селение, и ходил как в воду опущенный.
     Мы были готовы к нападению этой ночью,  но  враг  не  появился.  Едва
рассветало, когда перед моей хижиной собрался отряд разведчиков и во главе
со мной отправился к месту преступления.
     Хижина Арипая стояла более чем в полумиле  от  Кумаки,  и,  когда  мы
добрались до нее, было уже совсем светло.  В целях безопасности я приказал
окружить хижину широким кольцом  и  направился  к  ней  один,  внимательно
осматривая следы.  Всю семью Арипая, его жену и двоих  детей,  я  нашел  в
хижине, там, где их настигла смерть.  Они  были  убиты  ударами  палиц  по
голове.  Никаких признаков борьбы или других следов, по которым  можно  бы
опознать убийц, не было.
     Только выйдя во двор и тщательно осмотрев все вокруг, среди множества
следов, принадлежавших, конечно, и членам семьи  Арипая,  я  обнаружил  на
земле два небольших круглых углубления.  Мне показалось, что я  уже  видел
где-то подобные углубления, а  минуту  спустя  меня  осенило:  это  обычай
акавоев - втыкать свои палицы в землю, и  углубления,  обнаруженные  возле
хижины, по размерам точно соответствовали их оружию.
     "Значит, акавои? - подумал я, содрогнувшись. - Акавои здесь, на нашем
полуострове?!"


                              ГДЕ ИХ ЛАГЕРЬ?

     По возвращении в деревню новая неприятность: прошедшей  ночью  у  нас
украли одну из самых больших итауб. Лодка лежала неподалеку от шхуны. Наша
стража бодрствовала всю ночь, и тем не  менее  кража  свершилась.  Вор,  а
скорее воры приплыли, вероятно, по озеру, с редкостной  ловкостью  стащили
лодку на воду и увели.  Мы снова, в который  уже  раз  -  черт  побери!  -
выслали два отряда разведчиков: один по  берегу,  другой  по  воде,  чтобы
обшарить все вокруг в поисках итаубы.  Если ее не найдут, мы,  по  крайней
мере, уверимся в одном: вор или враг - а это одно и то  же  -  приплыл  по
реке.
     Я думал, как лучше организовать нам оборону, и сразу  после  завтрака
велел позвать Фуюди, Арнака и Вагуру.  Когда они пришли, я коротко изложил
им свой план: жители Кумаки не должны показывать вида, что знают  о  краже
лодки и убийстве Арипая.  Затем я назначил  через  час  в  пальмовой  роще
осмотр всего огнестрельного оружия, имевшегося в нашем распоряжении.
     - Отряды, посланные на  озеро,  взяли  с  собой  несколько  ружей,  -
напомнил Манаури.
     - Ладно, обойдемся без них! - ответил я. - Впрочем, они взяли с собой
всего три или четыре ружья, это не так уж много.
     - Три, - уточнил Арнак.
     - Значит, в роще должны собраться  все,  у  кого  есть  огнестрельное
оружие? - спросил Вагура.
     - Да, все.
     - Наберется около сорока человек.  Ты думаешь, Ян, акавои не  обратят
внимания, что столько людей направляется к роще с ружьями и пистолетами?
     - Надо думать, обратят.
     - Значит, можно не скрываться?
     - Можно, но пусть акавои думают, что мы хотим скрыть от них оружие, а
им удалось подсмотреть за нами и его обнаружить.
     - О-ей! Понятно! - воскликнул Вагура. - Пусть видят,  сколько  у  нас
оружия!
     - Именно так! Ты, Арнак, проследи, чтобы в рощу  перенесли  со  шхуны
все имеющиеся у нас бочки с порохом.
     - Вот всполошатся негодяи! - ликовал Вагура.
     Тем временем акавои, как и накануне, разложили перед своими  хижинами
товар, и пошла торговля.  Сегодня  здесь  толпились  в  основном  женщины,
мужчины занимались другими делами, а торговцы теперь  не  требовали  столь
высоких цен и охотно покупали аравакские ткани.
     В назначенный час пальмовая роща  превратилась  в  арену  невиданного
зрелища. Индейцы на высоте трех-четырех футов от земли привязали к стволам
деревьев жерди и прислонили к ним стволами  свои  ружья  всех  калибров  и
размеров.  Чуть выше на лианах, протянутых от ствола к  стволу,  развесили
один подле другого пистолеты.  Всего оказалось  тридцать  восемь  ружей  и
тридцать четыре пистолета - внушительный арсенал, достойный уважения, есть
на что посмотреть.
     С помощью Арнака и Вагуры я тотчас же принялся  за  осмотр,  и,  надо
сказать, весьма своевременно: ржавчина во влажном климате стала  разъедать
оружие, особенно недавно выданное нашим новым стрелкам.  Сало, вытопленное
из добытых нами апий, оказалось отличным лекарством от всех  поверхностных
болезней металла и помогло привести  ружья  в  относительный  порядок.  Не
меньше внимания уделил я тому, чтобы у каждого ружья  был  кожаный  чехол,
прикрывающий замок с курком и предохраняющий полку от влаги и дождя.
     Осмотр оружия не был еще окончен, когда мне незаметно дали знать, что
к  нам  приближается  Дабаро.  Рыбка  все-таки  клюнула  на  приманку!  Мы
намеренно не обращали внимания на акавоя, и, лишь когда он оказался рядом,
я обратил на него вопросительный взгляд.
     Нашим гостям - они же торговцы! - не  возбранялось  днем  бродить  по
всей Кумаке, куда им заблагорассудится.
     - У нас кончился хворост для костра, - обратился  ко  мне  Дабаро.  -
Позволь пойти в лес за дровами. Мы не будем уходить далеко.
     - Я велю нашим людям  принести  вам  дров  сколько  надо,  -  любезно
возразил я.
     - Зачем вам трудиться? - не менее любезно ответил он.
     - Хорошо, Дабаро, идите в лес сами! Но  остерегайтесь,  как  бы  наша
стража в лесу не причинила вам вреда.
     - А зачем вам стража в лесу? - удивился он.
     - Разве я тебе не  говорил?  На  нас  собираются  напасть  испанцы  и
отомстить за плохой прием, оказанный им недавно.
     - Испанцы! - задумался Дабаро, а затем добавил: - Хорошо,  тогда  дай
нам проводника, пусть он объяснит страже, зачем мы идем в лес.
     - Ладно, проводник будет.
     Он собирался уже уходить, но вдруг вспомнил:
     - Да, после полудня мы хотим снова исполнить для вас танец.
     - Отлично! Вы превосходные танцоры! Теперь понятно, почему вам  нужно
так много дров для костра.
     - Нет, Белый Ягуар! Костра не будет.  Теперь мы  исполним  вам  танец
воинов...
     Он ушел, даже мельком не взглянув на  оружие,  чем  немало  всех  нас
поразил.
     Акавои отправились в лес в  сопровождении  Фуюди  и  еще  двух  наших
воинов.  Оружие они оставили в Кумаке. Менее чем через час они  вернулись,
нагруженные  дровами.  Стража  по  дороге  им    попалась,    но    ничего
подозрительного замечено не было,  и  Фуюди  тоже  не  удалось  подслушать
что-нибудь особенное.
     Незадолго до полудня вернулись  после  осмотра  берега  озера  отряды
разведчиков: ничего, никаких следов  украденной  лодки  и  вообще  никаких
особых следов У воды.
     - Положение начинает проясняться, - объявил я старейшинам.  -  Акавои
на реке.
     - Ты, я вижу, этим доволен, - горько заметил Манаури, качая головой.
     - И даже очень.  Если сегодня на Кумаку не нападут, то нынешней ночью
станет ясно, где размещен их лагерь.
     - У тебя есть какой-нибудь план?
     - Есть...  Но вы должны отобрать мне из всех родов Кумаки  пятнадцать
воинов с  мужественными  сердцами,  а  еще  важнее  -  с  глазами  филина,
способных видеть все  в  ночи.  Пусть  они  явятся  сюда  часа  через  два
пополудни.
     Воины прибыли точно в срок, а вместе с ними и  сами  вожди,  горя  от
нетерпения узнать мой план. Я выложил им свои соображения:
     - С вечера мы укроем в проливе, соединяющем наше озеро с  рекой,  две
лодки.  Уверен, что нынешней ночью акавои, ободренные  вчерашним  успехом,
снова явятся в попытаются увести у нас другие лодки.  Если мы отбросим  их
от Кумаки, они наверняка обратятся  в  бегство  и  сломя  голову  поплывут
обратно в свой лагерь.  Тут-то две наши укрытые в проливе лодки  незаметно
последуют за ними и таким образом откроют месторасположение их лагеря.  Вы
согласны?
     - А ты, Ян, тоже пойдешь к проливу?
     - Конечно. Мы поплывем сразу после наступления темноты. Я поведу одну
лодку, Арнак другую.
     Не теряя времени, мы тотчас же отправились к проливу, находившемуся в
полумиле от Кумаки, чтобы засветло подыскать подходящее место  для  ночной
засады, оставив в селении Манаури.  Берега  пролива,  довольно  узкого,  а
длиной шагов в двести, были укрыты сплошной стеной  из  ветвей  прибрежных
деревьев.  Под их сенью не составляло труда надежно укрыть  лодки.  Выбрав
для них наиболее подходящие позиции, мы вернулись в Кумаку.
     Вскоре акавои начали свой танец, танец воинов, как и  обещал  Дабаро.
Они снова держались за руки, но на этот раз бешено подпрыгивали  на  одном
месте, издавая дикие  вопли,  а  время  от  времени  то  один,  то  другой
выскакивал в центр круга и начинал судорожно извиваться  и  дергаться  как
сумасшедший.  Костра они действительно не разжигали, но зато один  из  них
выбивал на барабане из полого ствола дерева гулкий,  постоянно  меняющийся
ритм.
     - Догадываешься? - спросил я стоявшего рядом Манаури.
     - О чем?
     - Теперь они передают донесение гулом своего барабана.
     - Что будем делать?
     - Пока рано срывать с них маски.
     - А если они передадут своим что-нибудь важное?
     На этот раз выручил Арасибо, наш новоиспеченный шаман.  Еще  накануне
он вбил недалеко от шалашей гостей в землю шест и водрузил на  него  череп
ягуара с одной  глазницей,  обращенной  на  акавоев.  Когда  воины  начали
сегодня свой танец, похожий на какие-то ритуальные  заклинания,  он,  дабы
отвести  чары,  в  ответ  тоже  стал  танцевать  вокруг  шеста,  поминутно
подскакивая к своему барабану и слегка ударяя по нему.
     Я послал к Арасибо Вагуру с просьбой, чтобы шаман непрестанно бил  по
своему барабану  и  заглушал  барабан  акавоев.  Арасибо  отменно  с  этим
справился, и теперь в воздух несся слитный гул двух барабанов сразу.
     После короткого внезапного дождя вечер наступал  тихий  и  ясный.  Мы
размышляли, взять ли нам в ночную вылазку Фуюди, и порешили взять.  Итаубы
отобрали небольшие, каждую человек на восемь.  Хотя  плыли  мы  только  на
разведку, я велел всем полностью вооружиться.
     Когда стемнело, мы отчалили от берега, предварительно убедившись, что
все наши акавои спят в своих хижинах.
     Без всяких приключений добрались мы до  пролива  и  заняли  выбранные
днем позиции: я на своей лодке - со стороны озера, Арнак  -  у  выхода  на
реку.  В небе собирались тучи, луна появится  только  во  второй  половине
ночи.
     Мы рассчитывали, что акавои, если  вообще  этой  ночью  появятся,  то
появятся до восхода луны, - и рассчитывали правильно.
     Около полуночи до нашего настороженного слуха  донесся  легкий  плеск
крадущихся весел, и тут  же  посреди  пролива  в  тумане  замаячил  темный
силуэт, медленно  продвигаясь  в  сторону  озера.  Какое  же  мы  испытали
облегчение, какую радость! Да, это были они, и, когда проплывали мимо, нам
удалось различить в лодке пять или шесть  припавших  к  бортам  фигур.  Мы
наблюдали, не появятся ли другие лодки, но нет - акавои приплыли только на
одной этой.
     Едва они нас миновали, один из моих воинов выскочил на берег и  бегом
бросился в Кумаку, чтобы уведомить об опасности.
     Спустя каких-нибудь полчаса в селении раздались крики: это  наверняка
обнаружили воров, пытавшихся похитить лодки.
     - Все идет как по маслу, - улыбнулся я своим спутникам. - Вот-вот они
должны появиться здесь.
     Я не ошибся. Они плыли, не жалея рук, - торопились, опасаясь, видимо,
погони.  Когда они отдалились от нас шагов на шестьдесят-семьдесят и почти
исчезли уже из глаз, мы бросились в погоню.
     - Теперь покажите, чего стоят ваши глаза! - шепнул я команде.
     Вскоре перед нами показался выход из пролива в  реку.  Лодка  акавоев
выскользнула на более  светлую  гладь  открытой  воды,  и  тут  же  справа
появилась лодка Арнака.
     - Близко не подплывать! - предостерег я  своих  гребцов.  -  Скверно,
если они нас заметят.
     Выйдя из пролива, акавои устремились на середину реки.  Мы  за  ними.
Итауба  наша  держалась  на  таком  отдалении,  чтобы  едва   виден    был
расплывчатый силуэт неприятельской лодки. Гребцы мои с задачей справлялись
отменно.
     Почти добрую милю акавои плыли серединой течения  по  Итамаке  вверх,
потом приблизились к противоположному берегу.  Там в реку вдавался мыс,  к
оконечности которого они прямо и направились.  Достигнув  его,  они  вдруг
резко свернули в обход вправо, к берегу.
     - Собираются высаживаться, - заметил Фуюди.
     - Там, за этим мысом, затон, - пояснил один из наших гребцов, - такое
же озеро, как у нас Потаро...
     Обогнув мыс, мы действительно  заметили  в  черной  стене  прибрежных
зарослей чуть более светлую брешь. Река образовала здесь небольшую заводь,
за которой тянулось целое озеро.  В эту заводь  акавои  и  направили  свою
лодку...
     Им  оставалось  до  нее еще  с  сотню  шагов,  как  вдруг   случилось
непредвиденное.  Лодка их замедлила бег - ба! - гребя назад, акавои  стали
отступать.  Мы  заметили  это  слишком  поздно:  наша  итауба,   продолжая
двигаться  в  прежнем  направлении,  приблизилась  к  ним  на   угрожающее
расстояние: на каких-нибудь двадцать шагов.
     Я понял, что произошло: акавои  налетели  на  большой  ствол  дерева,
плывшего по течению, и, обходя преграду, сдавали теперь назад.
     Вдруг  впереди  раздался  приглушенный  предостерегающий  крик:   нас
обнаружили.  В ту же минуту что-то глухо ударило в нашу лодку, и мой сосед
со стоном рухнул, пробитый копьем.
     К этому  столкновению  мы  были  готовы.  Передний  и  задний  гребцы
продолжали  грести,  остальные,  бросив  весла,  схватились  за    оружие.
Взвизгнули тетивы.  Наши стрелы попали в цель -  в  лодке  врага  стоны  и
крики. Мы подплывали. Копья вязли в людских телах. Я ощутил сильный удар в
левое плечо, но, к счастью, палица скользнула  боком.  Я  вонзил  копье  в
противника.  Яростное их сопротивление было вмиг сломлено. Один  попытался
спастись и прыгнул в воду. Палица настигла ею, раскроив череп.
     На быстрине мы выбросили трупы в воду, чтобы течение снесло их  вниз,
к Ориноко.
     Один оказался еще живым. Фуюди пытался заставить его говорить, но без
успеха.  Пленный потерял сознание и тут же скончался. Мы отправили  его  в
воду вслед за остальными.
     В нашей лодке оказалось двое убитых и один тяжело раненый,  досталось
и остальным.  Какой же ожесточенностью и страшной воинственностью  обладал
враг, если, застигнутый врасплох и численно более слабый, смог нанести нам
столь чувствительный урон! Схватка завершилась настолько быстро, что лодка
Арнака не успела подплыть.
     Мы возвращались - борт о борт, вражеская лодка на буксире - в  полном
молчании, все погруженные в свои мысли.
     - Арнак, -  проговорил  я  приглушенным  голосом,  когда  мы  наконец
подплыли к нашему озеру, - ты  понимаешь,  что  война  началась?  И  будет
кровавой.  Мы убили шестерых. Теперь я понял: или мы уничтожим их всех  до
единого, или они нас.
     - Мы их! - ответил он спокойно и поразительно твердо.  И добавил, как
бы поясняя: - Теперь мы знаем, где они укрываются...
     Большинство жителей  Кумаки  в  эту  ночь  не  спало,  ожидая  нашего
возвращения.  Мы были рады одержанной победе, но оставалась и  горечь:  не
все вернулись живыми.
     Для вящей безопасности я распорядился удвоить  охрану  вокруг  хижины
акавоев, потом созвал на другом конце селения старейшин и лучших воинов на
совет.
     -  Теперь  мы  примерно  знаем,  где  находится  лагерь  акавоев:  на
противоположном берегу Итамаки, у залива за мысом.  Сегодня же ночью  туда
поплывут наши  разведчики  и  утром  точно  установят  местонахождение  их
лагеря. Потом будем решать, как лучше их уничтожить.
     - Кто поведет разведчиков? - спросил Манаури.
     "Кто? Кто же? - размышлял я. - Это важное задание".
     - Пожалуй, я...
     Раздались возражения:
     - У тебя ранено плечо, ты должен сохранить силы на будущее...
     Меня тронула эта забота.
     - Но кого же все-таки послать? - спросил я.
     - Меня! - ответил Арнак.


                             АНГЛИЙСКИЙ БРИГ

     Под утро прошел проливной дождь  -  предвестник  приближающейся  поры
дождей, - и солнце встало багряно-красное,  что  в  Кумаке  почиталось  за
предзнаменование войны.  Я проснулся бодрым; левое плечо,  хотя  и  сплошь
синее, болело теперь меньше.
     После восхода солнца акавои снова разложили на земле свои  оставшиеся
непроданными товары.  Арасибо, расположившись в каких-нибудь ста шагах, не
таясь ниспосылал на  них  из-под  черепа  ягуара  злые  заклятья  и  чары,
призванные лишить их воли.  Подойдя к ним, я поздоровался кивком головы  и
сочувственно поинтересовался:
     - Сегодня ночью сон ваш, наверно, потревожили?
     Дабаро внимательно взглянул мне в глаза.
     - Правда, мы просыпались. Был какой-то шум.
     - И что вы предположили?
     - Мы решили, что на  вас  напали  испанцы,  которых  вы  ожидаете,  -
ответил он, не моргнув глазом.
     - А тем не менее это были не испанцы, а индейцы!
     - Индейцы? - повторил акавои с выражением  показного  изумления  и...
явного беспокойства.
     - Индейцы.  Они пытались украсть у  нас  лодки.  Оказалось,  что  это
канальи из Серимы, с которыми мы враждуем.
     Едва заметная усмешка скользнула по его губам.
     - В самом деле? - удивился он. - Вы их поймали?
     - Нет.
     - Откуда же ты знаешь, что они из Серимы?
     - Кто же мог быть, если не они?
     - Да, правда, кто бы мог быть! - поспешно согласился он и,  помолчав,
добавил: - Послушай, Белый Ягуар, мы гостим у вас  уже  третий  день.  Нам
пора покинуть ваше селение.
     - Вы не хотите больше для нас танцевать? Жаль.
     - Потанцевать мы можем, и даже охотно, но нам хотелось бы еще сегодня
пополудни отплыть.
     - Отплыть? Разве вы прибыли сюда не пешком?
     Дабаро не дал обить себя с толку.
     - Да, правда, мы пришли пешком,  но  хотим  купить  у  вас  лодку  за
оставшиеся у нас товары. Разве они того не стоят?
     У них оставалось шесть топоров,  четыре  или  пять  ножей,  несколько
глиняных плошек с ядом урари и разная мелочь.
     - Ладно,  Дабаро,  я  спрошу  старейшин,  согласятся  ли  они  отдать
лодку...
     Тут же я отправился к Манаури, и мы собрали совет.  Когда  я  изложил
вождям и присутствовавшим главам некоторых семей просьбу  акавоев,  первым
взял слово Мабукули:
     - По моему мнению, хватит играть с ними в гостеприимство.  Надо взять
их в плен и держать в колодках как заложников, а товары отобрать.  Если их
шайка на нас нападет, всех заложников убить.
     - А если не их шайка на нас нападет, а мы на них, что более вероятно,
как тогда поступить с пленными? - перебил его я.
     - Они наши заклятые враги, убить все равно!
     - Вряд ли с  тобой  можно  согласиться!  Эти  восемь  акавоев  ничего
дурного нам пока не сделали.
     - Но могут сделать! А у нас на восемь врагов станет меньше!  -  стоял
на  своем  Мабукули,  и  большинство  присутствующих,  особенно    воинов,
склонялись к его позиции.
     Тогда заговорил Манаури:
     - Белый Ягуар хочет, чтобы мы поступили как племя благородных воинов,
а не вероломных дикарей.  Советы Белого Ягуара всегда оказывались мудрыми.
Мы не станем брать торговцев в плен и отпустим их с миром.  Но как быть  с
их просьбой? Дать им лодку?
     - Я бы не дал! - обиженно буркнул Мабукули. - Зачем помогать врагам в
борьбе с нами?
     - Разве это помощь, если хорошее оружие - шесть топоров и пять  ножей
- перейдет из их рук в наши руки? Лодок для боя  у  нас  и  так  останется
достаточно.
     В этом вопросе почти все поддержали верховного вождя.
     - К тому же, - продолжал Манаури, - отдадим им