пользу пирата. Орудия смолкли.
     Испанцы с пылающей бригантины, спасаясь,  прыгали  в  воду.  С  борта
спустили две шлюпки.  Матросы, лихорадочно  гребя,  спешили  удалиться  от
места пожара, направляясь к нашему острову.
     Арнак судорожно сжал мою руку и, указывая на шлюпки, прошептал:
     - Горе нам. Это плохие люди!
     - Бежим отсюда! -  вскочил  и  Вагура,  готовый  мчаться  куда  глаза
глядят.
     - Спокойно, друзья, спокойно! - удержал я их. - Пока ничего страшного
нам не грозит.
     - Тебе - нет! - буркнул Арнак, хмуря лоб. - А нам - да!
     В сердцах я прикрикнул:
     - Не болтай глупостей! Между мной и вами  нет  разницы!  У  нас  одна
судьба! Что бы ни случилось, я вас не брошу  и  не  дам  в  обиду.  Вместе
живем, вместе будем и защищаться. Ваши враги - мои враги!
     В  глазах  Арнака  что-то  мелькнуло,  нечто   похожее    на    искру
благодарности, и он спросил:
     - А эти в лодках тебе враги?
     - Враги! - ответил я.
     Мы не спускали глаз с двух лодок, приближавшихся к берегу. В них было
около трех десятков матросов.  Они лихорадочно работали веслами, поминутно
оглядываясь назад, и так  спешили,  что  натянули  даже  какое-то  подобие
парусов.
     Не прошло и получаса, как лодки пристали  к  острову  в  полумиле  от
нашего холма.
     Матросы высадились, поставив одну,  большую  по  размерам,  лодку  на
якорь шагах в двадцати от берега. Мы опасались, что пришельцы отправятся в
глубь острова, но они расположились лагерем у самой воды и  с  напряженным
вниманием стали следить за происходящим на море.
     А там по-прежнему пылал их корабль.  Бригантина победителей подошла к
нему на расстояние  мушкетного  выстрела  и  спустила  с  борта  шлюпку  с
вооруженными  людьми.  При  виде  этого  высадившиеся  на  остров   крайне
обеспокоились,  предположив,  вероятно,  что  это  погоня  за  ними.   Они
заметались по берегу, выбирая подходящие для обороны позиции  и  готовя  к
бою оружие.  Мы заметили, что почти у каждого второго матроса был  мушкет.
Однако  страхи  их  оказались  напрасными.  Шлюпка  с  пиратского  корабля
осталась возле горящей бригантины, обходя ее вокруг. Убедившись, что пламя
не даст возможности подняться на палубу, лодка вернулась на свой  корабль,
который тут же распустил все уцелевшие паруса и стал удаляться в восточном
направлении. К вечеру он скрылся из виду за горизонтом.
     Итак, на нас  свалилось  новое  несчастье,  новая  грозная  опасность
нависла над нами.
     Важнее всего сейчас было разведать, что  это  за  люди  и  каковы  их
намерения.  Скрываясь в зарослях, мы подобрались к их лагерю шагов на  сто
пятьдесят и затаились в густом кустарнике.  Отсюда все было видно  как  на
ладони. На всякий случай мы прихватили с собой луки и отравленные стрелы.
     Пришельцев мы насчитали двадцать три.  По одежде я  сразу  определил,
что это не англичане и не голландцы.  Отплытие пиратского судна  несколько
их успокоило, но теперь они что-то оживленно обсуждали и  даже,  казалось,
ссорились.  Одни  кричали,  указывая  на  север,  где  вырисовывались   на
горизонте вершины  предполагаемого  острова  Маргарита,  другие  махали  в
противоположном направлении, в сторону материка. Нетрудно было догадаться,
о чем идет  у  них  спор,  и  нас  несказанно  обрадовало,  что  пришельцы
собираются покинуть остров.
     Чуть в стороне от группы спорящих в козлах стояло их оружие. Там было
десятка два ружей разного калибра и в том числе несколько крупнокалиберных
мушкетов.  Жадным взглядом пожирал я это богатство, о  котором  целый  год
бесплодно мечтал, и помимо воли стал размышлять, как бы им завладеть.
     Вопреки моему утверждению, что я считаю пришельцев своими врагами,  в
каких-то тайниках моего сознания бродила безумная мысль подойти  к  ним  и
поговорить.  Давно оторванный от людей своего мира, я, как пустыня  влаги,
жаждал общения с ними.  Меня ужасно занимало, как они  отнесутся  ко  мне.
Будь это англичане,  я  бы  ни  минуты  не  сомневался.  Но  это  были  не
англичане.  Их крики, доносившиеся до нашего убежища,  рассеяли  последние
сомнения: это были испанцы.  Люди, которых как огня  следовало  бояться  и
моим товарищам-индейцам, и мне самому.
     Завороженный притягательным видом  ружей,  я  внимательно  следил  за
поведением испанцев и не заметил, что Арнак тихонько толкает меня в бок.
     - Ян, - шепнул он наконец, - посмотри туда, на воду!
     - На воду?
     - Не видишь?
     - Вижу две лодки.
     - Правильно, две лодки!
     Он произнес это таким возбужденным голосом, что я сразу понял ход его
мыслей. "Толковый парень этот Арнак, ничего не скажешь!"  Пока  я  пожирал
взором соблазнительное оружие, он обдумывал дело куда  более  важное:  как
выбраться с острова.  У берега были  две  оснащенные  парусами  лодки,  из
которых меньшая словно специально была создана для наших целей.  Но как ею
завладеть? Наполовину вытащенная из воды на песок, она лежала у самых  ног
сидевших на берегу  людей.  Вторая,  большая,  шлюпка  качалась  на  якоре
саженях в двадцати от берега.
     - Лодка бы пригодилась!  -  проговорил  я  скорее  самому  себе,  чем
товарищам. - Но к ней не подобраться.
     День клонился к вечеру. На северо-востоке из-за горизонта над океаном
вырастала черная  грозовая  туча.  Пора  дождей  ежедневно  одаривала  нас
обильными ливнями.
     Как только испанцы  заметили  приближение  грозы,  они  очень  быстро
достали из лодки топоры, тесаки и  побежали  в  заросли.  Мы  едва  успели
скрыться.  Раздались удары топоров. Вскоре на  берегу  лежала  целая  гора
жердей и веток, из которых пришельцы соорудили три просторных шалаша. Едва
они закончили работу, как первые крупные капли  забарабанили  по  песку  и
листьям.  Испанцы мигом  перетащили  в  укрытие  оружие,  всякий  скарб  и
укрылись сами.
     Наступил вечер. Буря разыгралась вовсю. Море ревело, выл ветер. Лодки
остались без присмотра;  испанцы  не  выставили  никакой  стражи,  будучи,
очевидно, уверенными, что остров необитаем.  Шалаши стояли не далее чем  в
двадцати шагах от  берега,  но  нам  благоприятствовал  ливень.  В  быстро
сгущавшемся мраке невозможно  было  даже  на  таком  небольшом  расстоянии
рассмотреть, что делается возле лодок.
     Мы ждали  только  наступления  полной  темноты  в  надежде,  что  все
обойдется  как  нельзя  лучше.    При    этих    обстоятельствах,    когда
неосмотрительность испанцев играла нам на руку, похитить меньшую лодку  не
составляло особого труда.
     Дождь был холодным, и  мы  основательно  продрогли.  Медленно  ползли
минуты.  В терпеливом ожидании мы обдумывали, как поступить  потом,  после
похищения лодки.
     - Испанцы, - обратился я к товарищам, - не поймут,  кто  увел  у  них
шлюпку. Буря сотрет все следы. Подумают, что унесло волнами. А что дальше?
Вдруг завтра они начнут искать ее по всему берегу?
     - Давайте сразу уйдем в море! - предложил Вагура. - Убежим с острова!
     - Не болтай ерунды! - осадил его Арнак. - За  полночи  мы  далеко  не
убежим, а при свете испанцы сразу вас заметят. Да и погода видишь какая?
     - Что же делать?
     - Сразу выйти в открытое море нам не удастся, - мягко прервал я спор.
- Надо сначала научиться обращаться с парусами и веслами. Значит, придется
лодку спрятать...
     - Но куда?
     - Давайте переведем ее на другой конец острова, - предложил Арнак,  -
там испанцы искать ее не станут.
     - Зачем так далеко? Я думаю, можно перетащить  ее  вверх  по  течению
нашего ручья и там спрятать в зарослях.
     - Правильно! Это лучше всего! - обрадовались индейцы. - Затащим ее  в
ручей!
     - Мне казалось, что испанцы стремятся  поскорее  выбраться  с  нашего
острова. А если у них не окажется второй лодки, уплывут ли они тогда?
     - Уплывут, Ян, уплывут! Поместятся все в большой лодке!
     Я в этом был не особенно уверен. Вопрос: уплывут или не уплывут - был
для нас едва ли не вопросом жизни и  смерти.  Если  испанцы  останутся  на
острове,  они  рано  или  поздно  нас  обнаружат.    Этому    надо    было
воспрепятствовать любой ценой.
     - Единственный выход, - заявил я, - переждать  в  укрытии  завтрашний
день, а с наступлением ночи сразу же покинуть остров.
     Тем временем погода стала меняться неблагоприятным для  нас  образом.
Бури на нашем острове, как я уже упоминал,  носили  характер  сильных,  но
непродолжительных шквалов.  Так и на этот раз - гроза быстро прошла,  небо
стало очищаться, меж тучами заблестели звезды.  После шторма ветер вздымал
еще высокие волны, и грохот стоял сильный, но видимость и на  земле  и  на
море стала лучше, чем была прежде, в начале ночи.
     Мы приступили к осуществлению своего плана. В операции вместе со мной
принимал участие только Арнак; Вагура должен был ждать на берегу.  Сбросив
с себя одежду, в нескольких шагах от шалашей мы вошли в воду, погрузившись
по самую шею, и направились вдоль берега, где  по  дну,  а  где  и  вплавь
преодолевая глубокие места. Я прихватил с собой охотничий нож и почти весь
путь держал его в зубах.
     Небо все больше очищалось от туч, и, хотя луны но  было,  яркий  свет
звезд  позволял  нам  ориентироваться.  Когда  впереди  замаячили  контуры
шлюпок, мы удвоили осторожность.
     Сначала подобрались к большой  лодке,  стоявшей  на  якоре  вдали  от
берега.  В ней никого не было, на дне после шторма набралось много воды. В
носовой части возвышалась  груда  свернутых  парусов.  Перебравшись  через
борт, мы торопливо обшарили всю лодку в поисках чего-нибудь полезного.
     - А под парусом? - шепнул я Арнаку. - Пошарь-ка там!
     Минуту спустя я услышал радостный возглас.
     - О-ей! - ликовал  мой  юный  друг,  радостно  размахивая  в  воздухе
найденным топором.
     - Отлично! Забирай его с собой! - прошептал я. - Сгодится.
     Ничего более  не  обнаружив,  мы  осторожно  соскользнули  в  воду  и
повернули к берегу.  На мелководье нам пришлось встать  на  четвереньки  и
дальше ползком добираться до лодки, лежавшей на берегу.
     Издали она казалась нам не особенно большой  и  тяжелой,  но  теперь,
когда надо было стащить ее с песка на воду, пришлось  немало  потрудиться.
Наконец нам удалось ее сдвинуть.
     - Посмотри, есть ли в ней весла и парус! - шепнул я Арнаку.
     - Есть, - ответил тот, продолжая толкать лодку.
     Мы были  так  поглощены  своим  занятием,  что  совершенно  забыли  о
приближающемся рассвете.  И тут я вдруг услышал характерный  скрип  песка.
Повернув голову, я  с  ужасом  увидел  приближающегося  к  нам  от  шалаша
человека. Заметив лодку не на своем месте, испанец на мгновение застыл как
вкопанный.
     - Каррамба! - закричал он  во  все  горло  и  еще  крикнул  несколько
испанских слов, а затем одним прыжком, как ягуар, бросился в  воду,  чтобы
удержать уплывающую лодку.  Нас, вероятно, он до сих пор не заметил и  лез
вперед как очумелый.  Арнак, изловчившись, хватил его топором  по  голове.
Испанец охнул и без чувств рухнул в воду.  Однако поднятый им  перед  этим
крик разбудил людей в шалашах. Они выскочили и мчались теперь к нам.
     Не оставалось ничего другого, как бросить лодку и спасаться бегством.
Мы  нырнули  и  незаметно  быстро  отплыли  от  лодки.  Сзади    слышались
возбужденные  голоса  испанцев.  Отплыв  на  безопасное  расстояние,    мы
остановились, чтобы посмотреть, что  делается  в  лагере  противника.  Там
разожгли на берегу костер, вытащили на песок лодку, приводили  в  сознание
лежавшего без  чувств  испанца.  Складывалось  впечатление,  что  о  нашем
существовании там не догадываются.
     - Прощай, лодочка! - скрипнул я зубами.
     Меня разбирала злость: мало того, что не удалось похитить лодку,  так
еще вдобавок ко всему я уронил в воду свой охотничий  нож,  служивший  мне
верой и правдой.
     Вагуру мы нашли в условленном  месте,  шагах  в  трехстах  от  лагеря
испанцев.  Вместе с ним мы снова  подкрались  к  шалашам  и,  укрывшись  в
кустах, стали наблюдать за испанцами.
     Оглушенный Арнаком испанец к этому времени  пришел  в  себя,  и,  как
видно, рассказывал своим  товарищам  ужасающие  подробности  нападения  на
него, поскольку в лагере поднялось заметное возбуждение. На большую шлюпку
тотчас же выслали двух вооруженных  караульных,  а  меньшую  оттащили  еще
дальше от воды.  Опасаясь, видимо, нападения, остаток ночи никто в  лагере
не спал.
     - Пронюхали, собаки! - проговорил Арнак. - Как бы утром они не  стали
нас искать.
     - Побоятся - они же не знают, сколько нас тут.
     - И думаешь, оставят нас в покое?
     - Конечно.
     Все произошло даже лучше,  чем  я  предполагал.  Перед  рассветом  мы
заметили в лагере оживленную беготню и испытали немалую  радость:  испанцы
готовились к отплытию.  Они лихорадочно носились по берегу и спешили  так,
словно сам Люцифер наступал им на пятки.
     Первые лучи восходящего солнца осветили два  развернутых  паруса  уже
далеко на горизонте.  Они двигались курсом на север,  в  сторону  острова,
который  мы  считали  Маргаритой.  С  облегчением  вздохнув,  мы  тут   же
отправились к месту, где недавно лежала на песке лодка, в надежде отыскать
мой нож. Нам повезло: Вагура нашел его на мелководье, и я так обрадовался,
что обнял и крепко расцеловал парнишку.
     Но было бы ошибкой считать, что на этом наши приключения  окончились.
Оказалось, что вчерашний ливень погасил пожар на испанской  бригантине,  а
буря выбросила ее остов на одну  из  пяти  скал,  близ  которых  произошло
морское сражение.  Нос корабля,  сгоревший  дотла,  развалился,  а  корма,
казалось, уцелела, хотя из глубины ее все еще валил дым.
     В то утро мы занимались обычными делами.  Около полудня меня  осенила
мысль.  Поразительно, как она не пришла мне в  голову  раньше.  Остов!  На
останках бригантины, конечно же, немало  крайне  нужных  нам  вещей,  быть
может, даже доски, молотки и гвозди, с  помощью  которых  можно  соорудить
неплохую лодку.  До остова, торчавшего в полумиле от берега, нетрудно было
добраться на нашем плоту.
     Сразу же после обеда мы все вместе отправились в путь.  С собой взяли
топор, нож и несколько пустых корзин.  Море  было  довольно  спокойным,  и
переправа не представляла трудностей.
     Из глубины корпуса через все щели  валил  еще  дым,  однако  кормовые
надстройки, высоко торчавшие над водой, казались не слишком пострадавшими.
     Мы подплыли к самой палубе.  Куда ни  глянь,  всюду  печальные  следы
опустошения.  Однако  огонь  уничтожил  не  все.  Некоторые  балки  только
обуглились. Паруса, правда, сгорели дотла, но мачты частично уцелели. Да и
такелаж был уничтожен не полностью.
     - Смотри, Ян, сколько здесь всяких канатов! - радовались юноши.
     Я не представлял пока себе  ясно,  чем  нам  удастся  поживиться,  но
добыча обещала быть богатой.
     Привязав плот к мачте, мы вскарабкались на круто накренившуюся палубу
и, цепляясь за разные поручни и канаты, добрались до кормы.  Огонь  как-то
пощадил заднюю часть судна, быть может, потому, что  путь  ему  преградили
кормовые надстройки из дуба.  В них  находились  каюты,  куда  можно  было
заглянуть  через  иллюминаторы.  Но  чтобы  проникнуть  внутрь,   пришлось
разбивать двери топором. Усилия наши окупились. Здесь, судя по всему, жили
офицеры бригантины, и, спасаясь, они почти ничего с собой  не  взяли.  Все
это валялось теперь в хаотическом беспорядке и  казалось  мне  после  года
дикой жизни на острове таким богатством, что я не знал, на  чем  в  первую
очередь остановить свой пораженный взор.
     Мы радовались и смеялись как дети.  Индейцы напяливали на себя всякие
одеяния, будто на маскараде, я же надел какой-то парадный  мундир,  богато
расшитый золотыми  галунами,  а  на  голову  возложил  великолепную  шляпу
испанского гранда.
     - Ты настоящий капитан на параде! - восклицали индейцы, глядя на меня
с восхищением и оттенком страха.  Им столько довелось претерпеть от людей,
носивших такие мундиры, что теперь один вид этой одежды  пробуждал  в  них
чувство тревоги.
     - Ну хватит дурачиться! - утихомиривал их я. - Раздевайтесь!
     - Одежду не возьмем? - в их голосах звучало разочарование.
     - Нет. Нам нужны вещи более полезные.
     А более  полезным  было  оружие  и  инструменты.  Я  нашел  пистолет,
заброшенный в угол, но он оказался неисправным - у  него  не  было  курка.
Наше внимание привлек мешочек, спрятанный под  койкой.  Когда  я  заглянул
внутрь, мне стало жарко от охватившего меня волнения: в  мешочке  оказался
порох! Несколько фунтов пороха.  Пистолет, спрятанный  у  меня  в  пещере,
послужит теперь не только для разжигания огня! Нашли мы  и  большой  запас
пуль.  Давно уже не испытывал я такой радости, как в этот  момент.  Словно
тяжелый камень свалился с моей души.  Я  знал  подлинную  цену  настоящему
огнестрельному оружию - недаром же я был охотником.
     И вот новая радость.
     Продолжая рыться в каюте, которая, несомненно, принадлежала капитану,
я наткнулся на подзорную  трубу.  Длиной  в  полтора  фута,  она  обладала
многократным увеличением, и, когда я,  наведя  резкость,  направил  ее  на
остров, листья далеких кокосовых пальм стали видны так  отчетливо,  словно
были на расстоянии полета стрелы. Мои друзья, дотоле никогда не смотревшие
в подзорную трубу, буквально онемели и готовы  были  верить  в  колдовские
чары.  Я от души над ними посмеялся, осторожно уложил  трубу  в  футляр  и
отдал Вагуре, велев беречь ее как зеницу ока.
     В капитанской каюте ничего интересного  мы  больше  не  нашли.  Зато,
вскрыв остальные - а их было четыре, - мы обнаружили в последней настоящий
арсенал.  Там лежало десятка два ружей самого разного калибра, от  изящных
нарезных до тяжелых мушкетов, несколько  бочонков  с  порохом  и  мешки  с
пулями.
     У меня задрожали руки.
     - Зачем было им столько оружия? - удивился Арнак.
     - Думаю, - высказал я предположение, - что и они тоже были пиратами.
     Указав на оружие, я сказал:
     - Все это - на плот!
     Арнак удивленно вытаращил на меня глаза.
     - Все? - спросил он. - Ведь нас только трое!
     - Все! - решительно махнул я рукой. - Все до единого ружья.
     - Зачем нам столько? Зря будем таскать! Все равно с острова мы все не
сможем увезти!
     - Неважно! - настаивал я. - Если  брать  оружие,  его  надо  брать...
Понесли!
     Должен признаться, оружие было моей слабостью, но что поделаешь, я не
был намерен уступать.
     Арнак согласился, но выдвинул свое условие:
     - Хорошо, Ян, пусть будет по-твоему! Но тогда разреши  нам  взять  на
остров всю одежду!
     - Всю? И этот мундир с золотыми галунами?
     - Да. И мундир, и шляпу.
     Я махнул рукой: ладно, плот у нас вместительный.
     Погрузка трофеев заняла немного времени. Я осмотрел палубу, отыскивая
доски,  пригодные  для  постройки  лодки,  но  подходящего   строительного
материала не оказалось. Зато мы вытащили из кают несколько скамеек, столов
у стульев и, бросив их в воду, привязали канатом К плоту, чтобы тащить  за
собой.
     На корабле мы пробыли около  трех  часов.  К  концу  дым,  шедший  из
трюмов, усилился.  Он душил нас, глаза слезились. Некоторые участки палубы
раскалились от разгоравшегося внизу огня.
     Мне хотелось отыскать еще какие-нибудь инструменты, но, кроме топора,
ничего  не  нашлось.  Тогда,  отчалив  от  корабля,  мы  направили    свой
нагруженный  плот  в  сторону  острова.  Погода  стояла  прекрасная.    По
спокойному морю мы благополучно добрались до берега.
     Ночью красное зарево осветило небо над пятью скалами.  Огонь вырвался
на палубу и пожирал остатки бригантины.


                        ВЫСАДКА ТАИНСТВЕННЫХ ЛЮДЕЙ

     Мы продолжили работу там, где ее прервали, встревоженные  отголосками
морского сражения, - на  кукурузном  поле.  Оставшимся  у  нас  зерном  мы
старательно засеяли плодородный участок земли у ручья, хотя в душе  каждый
из нас надеялся, что  нам  уда