ечтой.  Два  месяца
спустя  появился  "Дункан".  Во  время  вашего  пребывания  на  ферме   вы
рассказали всю историю капитана Гранта. Тут  я  узнал  то,  что  было  мне
неизвестно: о стоянке "Британии" в порту Кальяо, о последних  известиях  с
нее, датированных июнем тысяча восемьсот шестьдесят второго года (это было
спустя два месяца после моей высадки), узнал историю с документами, узнал,
что судно погибло на тридцать седьмой параллели, узнал, наконец, те веские
причины, которые заставляют  вас  искать  Гарри  Гранта  на  Австралийском
материке. Я не  колебался.  Я  решил  завладеть  "Дунканом",  великолепным
судном, способным опередить быстроходнейшие  суда  британского  флота.  Но
яхта была повреждена и требовала ремонта.  Поэтому  я  дал  ей  отплыть  в
Мельбурн, а  сам,  назвавшись  боцманом  "Британии",  как  это  и  было  в
действительности,  предложил  провести  вас  в   качестве   проводника   к
вымышленному мной месту  крушения  судна  капитана  Гранта,  у  восточного
побережья Австралии. Таким  образом,  я  направил  вашу  экспедицию  через
провинцию Виктория, а моя шайка то шла вслед за нами,  то  опережала  нас.
Мои молодцы совершили у Кемденского моста ненужное преступление, ибо  лишь
только "Дункан" подошел бы к восточному берегу, так он неминуемо попал  бы
в мои руки, а с такой яхтой я стал бы хозяином океана. Таким  образом,  не
вызывая ни в ком подозрения, я довел ваш  отряд  до  реки  Сноуи.  Быки  и
лошади пали один вслед за  другим,  отравленные  гастролобиумом.  Я  завел
фургон в топи Сноуи. По моему настоянию... Но остальное вам известно, сэр,
и вы можете быть  уверены,  что  только  рассеянность  господина  Паганеля
помешала мне командовать теперь "Дунканом". Вот вся моя история,  господа.
К несчастью, мои разоблачения не наведут вас на следы  Гарри  Гранта.  Как
видите, сделка со мной была для вас мало выгодна.
   Боцман умолк и, скрестив, по своему обыкновению, руки на  груди,  ждал.
Гленарван и его друзья молчали. Они понимали, что  все  в  рассказе  этого
странного злодея было правдой. Захват "Дункана" не  удался  только  по  не
зависевшим от него обстоятельствам. Его сообщники прибыли на берег  залива
Туфолда,  доказательством  чего  служила  куртка   каторжника,   найденная
Гленарваном. Тут они, согласно приказу атамана, поджидали яхту,  и,  устав
ждать, они, конечно, опять  занялись  грабежами  и  поджогами  в  селениях
Нового Южного Уэльса.
   Первым возобновил допрос боцмана майор: ему хотелось уточнить некоторые
даты, касавшиеся "Британии".
   - Итак, - спросил он, - вас высадили на  западном  побережье  Австралии
восьмого апреля тысяча восемьсот шестьдесят второго года?
   - Точно так.
   - А вы не знаете, каковы были дальнейшие планы Гарри Гранта?
   - Очень смутно.
   - Все же сообщите нам то, что вы знаете.  Самый  ничтожный  факт  может
навести нас на верный путь.
   - Я могу сообщить вам, сэр, -  ответил  боцман,  -  что  капитан  Грант
собирался посетить Новую Зеландию. Но во время моего пребывания  на  борту
"Британии" это намерение выполнено не было. Таким  образом,  не  исключена
возможность, что капитан Грант,  отплыв  из  Кальяо,  направился  в  Новую
Зеландию. Это вполне согласуется  с  датой  крушения  судна,  указанной  в
документе: двадцать седьмого  июня  тысяча  восемьсот  шестьдесят  второго
года.
   - Ясно, - сказал Паганель.
   - Однако ничего  в  уцелевших  обрывках  слов  не  указывает  на  Новую
Зеландию, - возразил Гленарван.
   - На это я не могу ничего вам ответить, - сказал боцман.
   - Хорошо, Айртон, - промолвил Гленарван, - вы сдержали  слово,  я  тоже
сдержу свое. Обсудим вопрос о том, на каком из островов Тихого океана  вас
высадить.
   - О, это мне безразлично, - сказал Айртон.
   - Ступайте в свою каюту и ждите там нашего решения, - сказал Гленарван.
   Боцман удалился под конвоем двух матросов.
   - Этот негодяй мог бы быть настоящим человеком, - промолвил майор.
   -  Да,  -  согласился  Гленарван.  -  Это  человек  умный,  с   сильным
характером. Как жаль, что его способности направлены в дурную сторону.
   - А Гарри Грант?
   - Боюсь, что он погиб. Бедные дети! Кто может сказать, где их отец?
   - Я, - отозвался Паганель. - Да, я!
   Читатель заметил,  что  географ,  обычно  столь  словоохотливый,  столь
нетерпеливый, не проронил ни одного слова во все время допроса.  Он  молча
слушал. Но произнесенная им короткая фраза стоила  многих.  Гленарван  был
поражен.
   - Вы, Паганель? Вы знаете, где капитан Грант? - воскликнул он.
   - Да, насколько это возможно знать, - ответил географ.
   - А откуда вы это узнали?
   - Все из того же документа.
   - А-а... - протянул майор тоном полнейшего недоверия.
   - Вы сперва послушайте, Мак-Наббс, а потом пожимайте плечами, - заметил
географ. - Я до сих пор молчал, потому что знал, что вы все равно  мне  не
поверите. Говорить было бесполезно, но если я сейчас решаюсь  на  это,  то
только потому, что слова Айртона подтвердили мои предположения.
   - Итак, вы полагаете, что в Новой Зеландии... - начал Гленарван.
   - Выслушайте и судите сами, - отвечал Паганель. - Ведь ошибка,  которая
спасла нас, была сделана мною  не  случайно,  не  без  оснований,  вернее,
"основания". В то время как я писал под диктовку  Гленарвана  это  письмо,
слово "Зеландия" не выходило у меня из  головы,  и  вот  почему.  Помните,
когда мы все ехали в фургоне, то Мак-Наббс рассказывал миссис Гленарван  о
каторжниках, о крушении у Кемденского моста? При этом он дал  ей  прочесть
номер  "Австралийской  и  Новозеландской  газеты",  где  описывалась   эта
катастрофа. В тот момент, когда я дописывал письмо, газета лежала на  полу
таким образом, что в  ее  заголовке  можно  было  прочитать  два  слога  -
"ландия". И вдруг меня осенила  мысль,  что  "ландия"  документа  является
частью слова "Зеландия".
   - Что такое? - вырвалось у Гленарвана.
   - Да, - продолжал Паганель тоном глубокого убеждения, - это  толкование
не приходило мне в голову. И  знаете  почему?  Да  потому,  что  я  изучал
французский экземпляр документа, более полный, чем другие, а в нем-то  это
важное слово как раз отсутствует.
   - Ой-ой! Какой вы фантазер, Паганель!  -  промолвил  Мак-Наббс.  -  Как
легко вы забываете свои предшествующие выводы!
   - Пожалуйста, майор, я готов отвечать на ваши вопросы!
   - Тогда скажите мне, что обозначает слово austral?
   - То же, что и раньше: "Южные страны".
   - Хорошо! А обрывок слова  indi,  который  вы  сначала  считали  частью
indiens - "индейцы", а потом частью indigenes - "туземцы"? А теперь как вы
его понимаете?
   - Третье и последнее  толкование  таково:  оно  является  корнем  слова
indigence - "нужда".
   - А contin? Означает по-прежнему "континент"? - воскликнул Мак-Наббс.
   - Нет, поскольку Новая Зеландия только острова.
   - Тогда как же? - спросил Гленарван.
   - Дорогой сэр, я сейчас прочту  вам  документ  в  моем  новом,  третьем
толковании,  а  вы  судите  сами.  Но  прошу   о   следующем:   во-первых,
постарайтесь  забыть,  насколько  возможно,  все  прежние   толкования   и
отбросьте предвзятые мнения; во-вторых, имейте в виду, что некоторые места
покажутся вам несколько вольно  истолкованными;  таково,  например,  слово
agorae, которое я никак не могу истолковать иначе. Но эти  места  никакого
значения не имеют. К тому же мое толкование зиждется на французском тексте
документа, который писал англичанин, а ему  некоторые  особенности  чужого
языка могли быть чужды. Теперь, после предуведомления, я начинаю:
   И Паганель медленно и внятно прочел следующее:

   "Двадцать  седьмого  июня  тысяча  восемьсот  шестьдесят  второго  года
трехмачтовое судно "Британия", из Глазго, после  долгой  агонии  потерпело
крушение в южных морях, у берегов Новой Зеландии  (по-английски  Zealand).
Двум матросам и капитану Гранту удалось добраться до берега. Здесь,  терпя
постоянно жестокие лишения, они бросили этот  документ  под...  долготы  и
тридцать седьмым градусом одиннадцатой минутой широты. Окажите им  помощь,
или они погибнут".

   Паганель умолк. Подобное толкование документа было вполне допустимо. Но
именно потому, что оно было столь убедительным, как и  первые  толкования,
оно могло быть столь же ошибочным.
   Гленарван и майор не стали его оспаривать.
   - А так как следы "Британии" не были найдены ни у берегов Патагонии, ни
у берегов Австралии, там, где проходит тридцать седьмая параллель, то  все
преимущества на стороне Новой Зеландии.
   Это последнее замечание географа произвело сильное впечатление  на  его
друзей.
   - Скажите, Паганель, - спросил Гленарван, - почему вы почти два  месяца
держали это новое толкование в тайне?
   - Потому что я не хотел зря обнадеживать вас. К тому  же  ведь  мы  все
равно плывем в Окленд, лежащий на  той  широте,  которая  была  указана  в
документе.
   - Ну а потом, когда мы от этого пути отклонились, почему тогда вы  тоже
молчали?
   - Потому что, как бы правильно мое толкование ни было, все равно оно не
могло бы помочь спасти капитана Гранта.
   - Почему вы так думаете?
   - Да потому, что со времени крушения судна прошло два года и капитан не
появился, значит, он пал жертвой или крушения, или новозеландцев.
   - Значит, вы полагаете?.. - спросил Гленарван.
   - Я полагаю, что, может быть,  мы  натолкнемся  на  какие-либо  остатки
"Британии", но сами потерпевшие крушение погибли.
   - Ни слова об этом, друзья мои, - сказал Гленарван. - Предоставьте  мне
выбрать подходящий  момент,  чтобы  сообщить  эту  печальную  весть  детям
капитана Гранта.



20. КРИК В НОЧИ

   Команда "Дункана" вскоре узнала, что сообщение Айргона не пролило света
на таинственную судьбу капитана Гранта. Все впали в глубокое уныние:  ведь
на боцмана возлагалось столько надежд, а ему неизвестно ничего такого, что
могло бы навести "Дункан" на следы "Британии".
   Итак, яхта продолжала держаться намеченного  курса.  Оставалось  только
выбрать остров, на который можно было бы высадить Айртона.
   Паганель и Джон Манглс справились по корабельным  картам.  Как  раз  на
тридцать седьмой параллели значился уединенный островок Мария-Тереза. Этот
скалистый, затерянный среди  Тихого  океана  островок  отстоит  в  трех  с
половиной тысячах миль от Новой  Зеландии.  На  севере  ближайшей  к  нему
землей является архипелаг Паумоту, находящийся под протекторатом  Франции,
к югу нет никаких земель вплоть до вечных льдов  Южного  полюса.  Ни  одно
судно не пристает к берегам этого уединенного островка. Никакого отголоска
того, что происходит в мире, не долетает до  него,  лишь  буревестники  во
время дальних перелетов отдыхают здесь, и на множестве карт этот островок,
омываемый волнами Тихого океана, вообще не обозначен.
   Если где-нибудь на земном шаре  и  существовало  полное  уединение,  то
именно на этом островке, заброшенном в океане, в стороне от  всех  морских
путей.  Айртону  сообщили  о  местоположении  острова.  Боцман  согласился
поселиться там, вдали от людей, и "Дункан" взял  курс  к  Марии-Терезе.  В
этот момент яхта находилась как раз на прямой линии от залива Талькауано к
острову Марии-Терезы.
   Два дня спустя, в два часа дня, вахтенный  матрос  дал  знать,  что  на
горизонте  показалась  земля.  То   был   остров   Марии-Терезы,   низкий,
продолговатый, едва выступавшей из воды,  очертаниями  своими  похожий  на
огромного кита.
   Яхта рассекала волны с быстротой шестнадцати узлов в час  и  находилась
от него на  расстоянии  тридцати  миль.  Мало-помалу  выступили  очертания
острова. На фоне заходящего солнца отчетливо вырисовывался его причудливый
силуэт. Там  и  сям  выделялись  невысокие  вершины,  блестевшие  в  лучах
дневного светила.
   В пять часов Джону Манглсу показалось, будто над островом вьется легкий
дымок.
   - Что это, вулкан? - спросил он Паганеля.
   Тот рассматривал остров в подзорную трубу.
   -  Не  знаю,  что  вам  сказать,  -  ответил  географ.  -  Этот  остров
малоизвестен, возможно, что он вулканического происхождения.
   - Но если  остров  возник  вследствие  извержения,  то  не  следует  ли
опасаться, что следующее извержение разрушит его? - спросил Гленарван.
   - Это маловероятно, - ответил Паганель. - Он существует  уже  несколько
столетий, и это достаточная гарантия его долголетия. А вот остров  Джулия,
показавшийся  из  воды  Средиземного  моря,  тот  исчез  бесследно   через
несколько месяцев.
   - Хорошо, - сказал Гленарван. -  Как  вы  полагаете,  Джон,  сможем  мы
подойти к берегу до наступления ночи?
   - Нет, сэр. Я не могу рисковать ночью подходить к незнакомому берегу. Я
буду крейсировать, делая короткие галсы, а завтра на  рассвете  мы  пошлем
туда шлюпку.
   В восемь часов вечера остров Марии-Терезы, бывший всего в пяти милях от
яхты, казался какой-то удлиненной едва видной  тенью.  "Дункан"  продолжал
приближаться к нему.
   В девять часов на островке вспыхнул довольно яркий огонек. Он  светился
ровным, неподвижным светом.
   - Вот что указывает  на  вулкан,  -  проговорил  Паганель,  внимательно
всматриваясь вдаль.
   - Но на таком близком расстоянии мы  должны  были  бы  слышать  грохот,
сопровождающий извержение, - заметил Джон Манглс, - а восточный  ветер  не
доносит до нас никакого шума.
   -  Действительно,  вулкан  блестит,  но  безмолвствует,  -   согласился
Паганель. - Притом, мне кажется,  что  этот  огонь  мигает,  словно  огонь
маяка.
   - Вы правы, - отозвался Джон. - А между тем на этих берегах нет маяков.
А! - воскликнул он. - Вот второй огонек -  теперь  уже  на  самом  берегу.
Смотрите! Он колышется! Он меняет место!
   Джон не ошибался. Действительно, появился второй огонек. Он то потухал,
то снова разгорался.
   - Значит, остров обитаем? - спросил Гленарван.
   - Очевидно, населен дикарями, - ответил Паганель.
   - Но в таком случае мы не можем высадить туда боцмана.
   - Конечно, нет, - вмешался майор, - это был бы слишком  плохой  подарок
даже для дикарей.
   - В  таком  случае  мы  поищем  другой  необитаемый  остров,  -  сказал
Гленарван, который не мог сдержать улыбки на замечание майора. - Я  обещал
Айртону, что он будет жив и невредим, и сдержу слово.
   - Во всяком случае,  надо  быть  настороже,  -  сказал  Паганель,  -  у
новозеландцев,  как  некогда  у  жителей  Корнуэльских  островов,  в  ходу
варварский обычай заманивать к берегам суда с помощью вспыхивающих  там  и
сям огней. Возможно, что туземцам Марии-Терезы знаком этот прием.
   - Держись в четверти мили от берега! -  крикнул  Джон  Манглс  матросу,
стоявшему у руля. - Завтра на рассвете мы узнаем, в чем дело.
   В одиннадцать часов Джон Манглс и пассажиры разошлись по своим  каютам.
На баке прохаживался вахтенный, на корме у румпеля стоял рулевой.
   В это время на ют поднялись Мери Грант и Роберт. Дети капитана  Гранта,
облокотившись на перила, с грустью смотрели  на  блестевшее  фосфорическим
светом море и на светящуюся струю  за  кормой  "Дункана".  Мери  думала  о
будущем Роберта, Роберт - о будущем сестры. Оба думали об отце. Жив ли еще
их обожаемый отец? Неужели надо отказаться от надежды свидеться с ним?  Но
нет, как жить без него? Что станется с ними? Что было бы с ними  и  теперь
без Гленарвана и его жены?
   Мальчик, которого горе сделало взрослым не по годам, догадывался, какие
мысли волнуют сестру.
   - Мери, -  промолвил  он,  беря  ее  за  руку,  -  никогда  не  следует
отчаиваться. Вспомни, чему учил нас  отец.  "Самое  главное  -  не  падать
духом", - говаривал он. Будем же мужественны и стойки, как наш отец, - это
давало ему силы  преодолеть  все  препятствия.  До  сих  пор,  сестра,  ты
работала для меня, теперь настала моя очередь.
   - Милый Роберт!.. - сказала молодая девушка.
   - Мери, мне надо сказать тебе кое-что. Ты не будешь сердиться, правда?
   - Зачем же мне сердиться на тебя, дитя мое!
   - И ты позволишь мне сделать то, что я задумал?
   - Что ты хочешь сказать? - взволнованно спросила Мери.
   - Сестра! Я хочу быть моряком...
   - Ты покинешь меня? - вскрикнула Мери, сжимая руку брата.
   - Да, сестра, я буду моряком, как мой отец,  как  капитан  Джон!  Мери,
дорогая Мери, ведь капитан Джон не потерял надежды разыскать отца. Верь  в
его преданность, как я верю в нее. Джон обещал сделать из меня  отличного,
выдающегося моряка, а пока мы будем вместе искать отца. Скажи, сестра, что
ты согласна. То, что отец сделал для нас, мы, а особенно я, должны сделать
для него. У меня только одна цель  в  жизни:  искать,  непрестанно  искать
того, кто никогда не покинул бы нас, ни тебя, ни меня. Мери, дорогая  моя,
как он был добр, наш отец!
   - Как благороден, как великодушен! - добавила Мери. -  Знаешь,  Роберт,
ведь наша родина им уже  гордилась,  и  если  б  судьба  не  пресекла  его
деятельности, то он занял бы место среди выдающихся людей нашей страны.
   - Я в этом уверен! - воскликнул Роберт.
   Мери Грант прижала брата к груди, и мальчик почувствовал, как  лоб  его
оросили ее слезы.
   - Мери! Мери! - воскликнул он. - Пусть наши друзья молчат, но я до  сих
пор не утратил и никогда не утрачу надежды. Такой человек, как  наш  отец,
не мог умереть, не выполнив своей задачи!
   Мери Грант не в силах была отвечать: ее душили рыдания. Молодая девушка
была  глубоко  взволнована  мыслью  о  новых  поисках  Гарри  Гранта  и  о
безграничной преданности молодого капитана.
   - Значит, мистер Джон еще не потерял надежды? - спросила она.
   - Нет, он продолжает надеяться, - ответил Роберт. - Это  брат,  который
никогда нас не покинет. Ведь правда, сестра, я буду моряком,  и  мы  будем
вместе искать отца? Ты согласна?
   - Согласна! Но нам придется расстаться... - прошептала девушка.
   - Ты останешься не одна. Мери. Я знаю! Мой друг Джон  сказал  мне  это.
Миссис Гленарван не позволит тебе уйти. Ты женщина,  сестра,  и  можешь  и
должна согласиться  принять  ее  благодеяния.  Отказаться  -  значит  быть
неблагодарной. Но мужчина, - отец много раз повторял мне  это,  -  мужчина
должен сам ковать свою судьбу!
   - Что будет с нашим милым домом в Денди? Ведь  с  ним  связано  столько
воспоминаний!
   - Мы сохраним его, сестричка! Все обдумали, и хорошо обдумали, наш друг
Джон и лорд Гленарван. Ты будешь жить в замке Малькольм  у  лорда  и  леди
Гленарван, как их дочь. Это  он  сам  сказал  моему  другу  Джону,  а  тот
рассказал мне. Ты будешь чувствовать себя у них как дома, тебе будет с кем
поговорить об отце. А в один прекрасный день мы привезем его  самого!  Ах!
Какой это будет чудесный день! - воскликнул, сияя восторгом, Роберт.
   - Брат мой, мальчик мой, как счастлив был бы отец, если б слышал  тебя!
- сказала Мери.  -  Как  ты  похож,  милый  Роберт,  на  него,  на  нашего
обожаемого отца. Когда ты станешь взрослым, то будешь вылитый отец!
   - О Мери!.. - краснея  от  благородной  сыновней  гордости,  воскликнул
мальчик.
   - Но чем отблагодарим мы лорда и леди Гленарван? - промолвила Мери.
   - О, это легко сделать! - сказал с юношеской самоуверенностью Роберт. -
Мы будем любить их, почитать, говорить им об этом, крепко целовать, а если
нужно будет, то пожертвуем ради них жизнью.
   - Нет, лучше жить для них! - воскликнула девушка, целуя  брата.  -  Они
предпочтут это, и я тоже.
   Дети капитана Гранта умолкли. Мечтательно глядели они  друг  на  друга,
окутанные ночной мглой. Но, мысленно продолжая свой разговор, они задавали
друг другу вопросы  и  отвечали  на  них.  Вокруг  тихо  зыбилось  море  и
светилась сквозь сумрак бурлившая за винтом вода.
   Вдруг произошло нечто  странное,  сверхъестественное.  Брату  и  сестре
одновременно показалось, будто из лона волн,  попеременно  то  темных,  то
светящихся, прозвучал чей-то голос, и его глубокий, тоскующий звук  проник
в самую глубь их сердец.
   - Помогите! Помогите! - прозвучало в тиши.
   - Мери, ты слышала, слышала? - спросил Роберт.
   И,  поспешно  перегнувшись   через   перила