есок  и  измельчавших
драгоценный кварц.
   За городскими постройками простирались золотые россыпи, иными словами -
обширные  земельные  пустыни,  где  велись  разработки.  Здесь   трудились
рудокопы, нанятые и хорошо  оплачиваемые  золотопромышленными  компаниями.
Немыслимо было охватить глазом все видневшиеся вокруг ямы. Железо заступов
вспыхивало на солнце,  точно  молнии.  Среди  рудокопов  были  люди  самых
различных национальностей. Они работали один подле  другого  на  положении
наемных людей.
   - Не следует, однако, думать, - сказал Паганель, - что на австралийской
земле перевелись азартные искатели золота. Конечно, большинство нанимается
на работу к разным компаниям...  Им  ничего  и  не  остается  делать,  ибо
государство продало или сдало в аренду все золотоносные  земли  компаниям.
Но тому, у которого ничего нет и который не может ни купить, ни арендовать
золотоносную землю, остается еще один шанс разбогатеть.
   - Какой? - спросила леди Элен.
   - Удача при джемпинге, -  ответил  Паганель.  -  Даже  мы,  не  имеющие
никакого права на эти золотоносные россыпи,  могли  бы  разбогатеть,  если
счастье улыбнется нам.
   - Но каким образом? - поинтересовался майор.
   - Благодаря джемпингу, о котором я имел уже честь вам говорить.
   - А что такое джемпинг? - спросил майор.
   - Это соглашение, вошедшее в силу среди рудокопов. Оно,  правда,  порой
вызывает беспорядки и даже насилия, но власти бессильны отменить его.
   - Рассказывайте, Паганель, - сказал Мак-Наббс,  -  не  толките  воду  в
ступе.
   - Хорошо. Здесь существует правило, по  которому  любой  находящийся  в
центре золотых приисков участок, где  в  течение  суток  не  производилась
работа  (за  исключением  больших  праздников),  становится   общественным
достоянием. Первый, кто захватил такой участок, вправе разрабатывать его и
разбогатеть, если счастье улыбнется ему. Итак,  Роберт,  постарайся  найти
одну из таких брошенных ям, и она станет твоей!
   - Господин Паганель, пожалуйста, не наводите моего  брата  на  подобные
мысли, - сказала Мери Грант.
   - Я шучу, дорогая мисс, и Роберт отлично это понимает.  Он  -  рудокоп?
Никогда!  Отрадно  вскопать  землю,   переворачивать   ее,   обрабатывать,
засевать, а затем пожать плоды своих трудов, но  рыть  ее  подобно  слепым
кротам, чтобы извлечь несколько крупинок золота, - это жалкое  ремесло,  и
тот, кто занимается этим, достоин сострадания...
   Побывав в центральном пункте  приисков  и  пройдя  по  участкам,  почва
которых состояла главным образом из кварца, глинистого сланца  и  песка  и
образовалась в  процессе  выветривания  скал,  путешественники  подошли  к
банку.
   Это было обширное здание, на фронтоне  которого  развевался  английский
флаг. Гленарван обратился к  главному  инспектору  банка,  и  тот  любезно
согласился показать ему и его спутникам свое учреждение. В банке  компании
хранят золото, вырванное из недр земли.
   Прошла  та  пора,  когда  рудокопа  эксплуатировал   колонист-торговец.
Последний уплачивал ему на золотых  россыпях  пятьдесят  три  шиллинга  за
унцию и продавал унцию в Мельбурне за шестьдесят  пять.  Правда,  торговец
рисковал, переправляя золото, ибо по дорогам рыскали  шайки  грабителей  и
груз не всегда доходил до места назначения.
   Инспектор показал посетителям любопытные образчики золотоносных пород и
сообщил им ряд интересных подробностей о различных способах добычи золота.
   - Обычно золото встречается в двух видах: золото россыпное и  коренное.
Его находят в руде либо смешанным с наносной почвой,  либо  заключенным  в
кварцевую породу. Поэтому при добыче  золота  сообразуются  со  свойствами
почвы и производят раскопки  либо  поверхностные,  либо  глубокие.  Золото
россыпное обычно находится на дне потоков,  в  долинах,  оврагах  и  лежит
соответственно  своему  объему:  сначала  зерна,  потом  пластинки,  потом
листочки. Коренное золото,  находящееся  в  выветренной  породе,  добывают
путем промывки. Оно  образует  то,  что  рудокопы  именуют  "кармашки",  и
бывает, что такой "кармашек" содержит целое состояние.
   В горе Александра золото большей частью встречается в глинистых пластах
и в расщелинах сланцевых скал. Здесь попадаются целые гнезда самородков.
   Осмотрев   различные   образцы   золота,   посетители    прошлись    по
минералогическому музею  банка.  Здесь  были  собраны  и  поименованы  все
образцы, из  которых  состоит  почва  Австралии,  к  каждому  образцу  был
прикреплен  ярлычок.  Золото  не  является  единственным  богатством  этой
страны: Австралия по справедливости может быть названа огромным ларцом,  в
котором природа хранит свои драгоценности.  За  стеклами  витрин  сверкали
белые топазы, могущие соперничать с топазами бразильскими, гранаты, рубины
необыкновенной красоты - ярко-красные и розовые, сапфиры -  бледно-голубые
и темно-синие, так же высоко  ценимые,  как  сапфиры  Малабара  и  Тибета,
блестящие рутилы и, наконец, маленький алмаз, найденный на берегах Терона.
Это была полная коллекция драгоценных камней,  а  за  золотом  для  оправы
ходить далеко не было необходимости. Оно было тут же в изобилии.
   Поблагодарив инспектора за любезность, Гленарван  простился  с  ним,  а
затем продолжал со своими спутниками осмотр золотых россыпей.
   Как ни был Паганель равнодушен к благам сего мира, однако он то и  дело
бросал взгляд на землю. Это было свыше его сил, и шутки его  спутников  не
задевали его. Он  ежеминутно  нагибался,  подымал  то  камешек,  то  кусок
породы,  то  осколок  кварца  и,  внимательно   осмотрев,   отшвыривал   с
пренебрежением. Это длилось в продолжение всей прогулки.
   - Что с вами, Паганель? Потеряли вы что-нибудь? - спросил его майор.
   - Конечно, потерял,  -  ответил  ученый,  -  в  этой  стране  золота  и
драгоценных камней, если вы ничего не нашли, то, значит, потеряли. Не знаю
почему, но мне очень приятно было  бы  увезти  отсюда  самородок  весом  в
несколько унций, даже весом фунтов в двадцать, не более.
   - А что бы вы сделали с ним,  мой  почтенный  друг?  -  поинтересовался
Гленарван.
   - О, я сумел бы им распорядиться, я поднес бы его в дар моей родине,  -
ответил Паганель, - положил бы его в государственный банк Франции.
   - И его приняли бы?
   - Без сомнения, под видом железнодорожных облигаций.
   Все поздравили  Паганеля  с  его  мыслью  "облагодетельствовать"  таким
способом свою родину,  а  леди  Элен  пожелала  ему  найти  самый  крупный
самородок в мире.
   Так,  весело  разговаривая,  путешественники   обошли   большую   часть
приисков. Всюду работы шли исправно, механически, но без воодушевления.
   После  двухчасовой  прогулки  Паганель  заметил  приличный  трактир   и
предложил спутникам зайти туда и подождать фургон. Леди Элен  согласилась,
а так как сидеть в  харчевне,  ничего  не  заказывая,  было  неудобно,  то
Паганель потребовал у трактирщика принести какой-нибудь местный напиток.
   Каждому принесли по кружке _ноблера_. В сущности это грог,  но  разница
заключается в том, что вместо того, чтобы  в  большой  стакан  воды  влить
маленькую рюмку водки, здесь в  большой  стакан  водки  вливают  маленькую
рюмку воды, затем кладут сахар и пьют. Это было  слишком  по-австралийски,
и, к удивлению трактирщика, посетители потребовали большой графин с водой,
разбавили ноблер, превратив его в британский грог.
   Затем заговорили о приисках и рудокопах. Паганель, очень довольный всем
виденным, утверждал, однако, что было бы интересней побывать в этих местах
в ту пору, когда гору Александра только что начинали разрабатывать.
   - Земля, - пояснил он, - была тогда вся изрыта ямами, в которых  кишело
бесчисленное множество трудолюбивых муравьев, да еще  каких  трудолюбивых!
Однако эмигранты переняли у муравьев только их пыл в работе, но,  увы!  не
их предусмотрительность. Золото  расточалось  в  кутежах,  его  пропивали,
проигрывали; трактир, где мы сейчас находимся,  был  сущим  адом.  Игра  в
кости заканчивалась поножовщиной. Полиция была бессильна что-либо сделать,
и не раз губернатор колонии вынужден бывал вызывать регулярные войска  для
усмирения разбушевавшихся золотоискателей. Однако ему  удалось  образумить
их: он обязал каждого выбирать патент на право разработки здешних приисков
и  не  без  труда  добился  того,  что  здесь  стало  спокойнее  и  меньше
беспорядков, чем в Калифорнии.
   - Значит, золотоискателем может быть каждый? - спросила леди Элен.
   - Да. Для этого не требуется  получить  степень  бакалавра.  Достаточно
мускулистых рук. Гонимые нуждой, авантюристы являлись  на  прииски  обычно
без гроша, богатые - с заступом, бедные - с ножом, и все бросались  копать
землю с такой бешеной страстью,  с  какой  они  никогда  не  исполняли  бы
какого-нибудь честного ремесла.
   Какой своеобразный вид имели в ту пору эти золотоносные земли! Они были
усеяны брезентовыми палатками, шалашами, хижинами, землянками, бараками из
досок и  ветвей.  В  центре  возвышалась  правительственная  палатка,  над
которой развевался британский флаг.  Вокруг  располагались  синие  тиковые
палатки государственных чиновников, дальше лавки менял, скупщиков  золота,
торговцев,  спекулирующих  и  на  богатстве  и  на  нищете.  Эти   господа
наживались   наверняка.   Посмотрели   бы   вы   на   этих   длиннобородых
золотоискателей в красных шерстяных рубашках, живших в  грязи  и  сырости!
Кругом стоял несмолкаемый гул от ударов кирок о землю, в воздухе  носились
зловонные испарения от разложившихся трупов животных. Густая пыль,  словно
облаком, окутывала несчастных, вызывая,  конечно,  высокую  смертность.  И
будь климат Австралии менее здоровым, многие погибли бы от тифа. И если бы
всем  этим  авантюристам  удалось  добиться  успеха!   Но   страдания   не
вознаграждаются,  и  если  подсчитать,  то   окажется,   что   на   одного
разбогатевшего золотоискателя приходится сотня,  две  сотни,  может  быть,
даже тысяча погибших в нужде и отчаянии.
   - Не можете  ли  вы,  Паганель,  рассказать  нам,  каким  способом  они
добывали золото? - спросил Гленарван.
   - Очень просто, - ответил географ. -  Первые  золотоискатели  промывали
благородный металл почти так, как это делается еще и сейчас в Севеннах  во
Франции. В настоящее время  золотопромышленные  компании  добывают  золото
иным способом: они добираются до  истоков  золота,  до  золотоносных  жил,
заключающих  в  себе   самородки,   пластинки   и   листочки,   а   первые
золотоискатели довольствовались только промывкой  золотоносных  песков,  -
вот и все. Они рыли землю, брали те пласты, которые казались  им  наиболее
богатыми золотом,  а  затем  промывали  их,  добывая  драгоценный  металл.
Промывка производилась посредством машины, заимствованной  из  Америки,  в
так называемой "люльке". Это был ящик длиной от пяти до шести футов, нечто
вроде открытого гроба, разделенного на два  отделения.  В  одном  из  этих
отделений помещался ряд расположенных одно над другим решет, причем  внизу
ставились решета более частые. Второе отделение суживалось в нижней  своей
части. И вот на верхнее сито первого отделения сыпали золотоносный  песок,
лили на него воду и начинали качать люльку. В первом решете  задерживались
камешки, в следующих - руда и песок. Разжиженная земля  уходила  вместе  с
водой через второе отделение, суживающееся книзу. Вот какова была  машина,
какой тогда пользовались.
   - Но ее еще надо было иметь, - заметил Джон Манглс.
   -  Обыкновенно  машину  покупали  у  разбогатевших   или   разорившихся
золотоискателей или обходились без нее.
   - А чем ее заменяли? - спросила Мери Грант.
   - Железным листом, дорогая Мери, простым железным листом. Землю  веяли,
как пшеницу, с тою лишь разницей, что вместо  пшеничных  зерен  попадались
иногда крупинки золота. В первый год золотой горячки многие золотоискатели
разбогатели, не прибегая ни к какому иному  оборудованию.  Видите,  друзья
мои, то было замечательное время, хотя пара  сапог  стоила  сто  пятьдесят
франков, а за стакан лимонада платили десять шиллингов.  Ведь  кто  первый
прибыл, тот и выиграл. Золото было  повсюду  в  изобилии:  на  поверхности
земли, на дне ручьев, даже на улицах Мельбурна - когда мостили, то пускали
в дело золотоносный песок. Таким образом,  за  время  с  двадцать  шестого
января по двадцать четвертое февраля тысяча  восемьсот  пятьдесят  второго
года  с  горы  Александра  в  Мельбурн   доставлено   было   под   охраной
правительственных войск на восемь миллионов двести тридцать  восемь  тысяч
семьсот пятьдесят франков драгоценного  металла.  Это  составляет  среднюю
дневную добычу в  сто  шестьдесят  четыре  тысячи  семьсот  двадцать  пять
франков.
   -  Что  составляет  приблизительно  сумму,  отпускаемую  на  содержание
русского императорского дома, - сказал Гленарван.
   - Какой бедный человек! - заметил майор.
   - А известны случаи внезапного обогащения? - спросила леди Элен.
   - Некоторые известны.
   - Вы знаете их? - спросил Гленарван.
   - Конечно, знаю, - ответил Паганель. -  В  тысяча  восемьсот  пятьдесят
втором году в  округе  Балларат  найден  был  самородок  весом  в  пятьсот
семьдесят три унции, другой, в Джисленде, - весом  в  семьсот  восемьдесят
две унции, и там же в тысяча восемьсот шестьдесят  первом  году  обнаружен
был слиток в восемьсот тридцать четыре унции. Наконец, в том же  Балларате
некий рудокоп нашел самородок весом в  шестьдесят  пять  килограммов.  Это
значит, что если фунт золота стоит тысячу семьсот двадцать два франка,  то
это составляет сумму в двести двадцать  три  тысячи  восемьсот  шестьдесят
франков! Взмах лопаты,  приносящий  одиннадцать  тысяч  франков  ежегодной
ренты, вот это взмах!
   - Насколько же возросла  мировая  добыча  золота  после  открытия  этих
россыпей? - спросил Джон Манглс.
   - Возросла колоссально, дорогой Джон. В начале столетия годовая  добыча
золота выражалась в сумме сорок семь  миллионов  франков,  а  в  настоящее
время в Австралии, Европе, Азии и Америке золота добывается  на  девятьсот
миллионов, почти миллиард.
   - Значит, возможно, господин Паганель, что на этом самом месте, где  мы
находимся, под нашими ногами скрыто много золота? - промолвил Роберт.
   - Да, мой милый, целые миллионы! Мы топчем их. Но если мы их топчем, то
только потому, что мы презираем золото.
   - Значит, Австралия - счастливая страна? - заметил Роберт.
   - Нет, Роберт, - ответил географ, - богатые золотом страны  никогда  не
были счастливы. Они порождают лентяев, а не сильных и трудолюбивых  людей.
Вспомни Бразилию, Мексику, Калифорнию, Австралию, во что превратились  они
в девятнадцатом веке? Знай, мой мальчик: благоденствует не страна  золота,
а страна железа.



15. "АВСТРАЛИЙСКАЯ И НОВОЗЕЛАНДСКАЯ ГАЗЕТА"

   2  января  на   восходе   солнца   путешественники   миновали   пределы
золотоносного района и графства Тальбот. Теперь копыта лошадей ступали  по
пыльной  почве  графства  Далхоуз.  Несколько  часов  спустя  отряд  вброд
переправился через речки Кальбоан и Кемпейс-Ривер между 144ь35' и  144ь45'
долготы.  Полдороги,  отделявшей  путешественников  от  цели,   было   уже
пройдено. Еще пятнадцать дней столь  же  благополучного  путешествия  -  и
маленький отряд достигнет берегов залива Туфолда.
   Все  были  здоровы.  Слова  Паганеля  относительно  здорового   климата
Австралии сбывались - почти никакой сырости и вполне терпимая жара. Лошади
и быки тоже были в прекрасном состоянии.
   Но после Кемден-Бриджа строй отряда несколько изменился. После того как
Айртон  узнал  о  том,  что  железнодорожная   катастрофа   была   вызвана
преступлением, он настоял  на  принятии  некоторых  мер  предосторожности,
которые до сих пор находил  излишними.  Теперь  всадники  не  должны  были
упускать фургон из виду, а во время привалов кто-нибудь должен был  стоять
на карауле. Утром и вечером тщательно  осматривали  ружья.  Несомненно,  в
окрестностях орудовала  шайка  злоумышленников,  и  хотя  непосредственной
опасности не было, тем не менее следовало быть начеку.  Излишне  говорить,
что эти меры предосторожности были приняты без ведома Элен и  Мери  Грант:
Гленарван  не  хотел  пугать  их.  Конечно,   эти   меры   были   разумны.
Неосторожность, даже простая беспечность могли  обойтись  слишком  дорого.
Впрочем, не  один  только  Гленарван  опасался  злоумышленников  -  жители
уединенных поселений и скваттеры на своих  стоянках  тоже  принимали  меры
предосторожности против  внезапных  нападений.  Дома  уже  с  наступлением
сумерек запирались наглухо. Собаки, спущенные с цепи, заливались лаем  при
приближении посторонних. У каждого пастуха, загонявшего на  ночь  огромные
стада, висел на луке седла карабин. Весть о преступлении,  совершенном  на
Кемден-Бридже, вызвала эти чрезвычайные меры, и многие колонисты,  спавшие
до тех пор с открытыми  настежь  дверями  и  окнами,  теперь,  как  только
смеркалось, уже запирали двери на все засовы.
   Администрация  провинций  также  приняла  меры,   свидетельствующие   о
бдительности и усердии. В  окрестности  отправлены  были  отряды  туземных
жандармов. Телеграммы доставлялись  под  охраной.  До  сей  поры  почтовая
карета разъезжала по пустынным дорогам без конвоя, но в  тот  день,  когда
отряд путешественников пересекал большую дорогу из Килмора в Хиткот, мимо,
поднимая облака  пыли,  промчалась  почтовая  карета,  и  Гленарван  успел
заметить блеснувшие карабины полисменов, скакавших рядом с ней. Можно было
подумать, что вернулась та мрачная пора, когда вслед за открытием  золотых
россыпей на Австралийский материк хлынули подонки европейского общества.
   В миле расстояния  от  килморской  дороги  фургон  въехал  в  огромный,
простиравшийся на сотни километров лес с  гигантскими  деревьями.  Впервые
после мыса Бернуилли путешественники попали в лес, занимающий  площадь  во
много  сот  километров.  У  всех   вырвался   крик   восторга   при   виде
величественных  эвкалиптов  в  двести  футов  высотой,  с  губчатой  корой
толщиной  в  пять  дюймов.  На  стволах  в  двадцать  футов   в   обхвате,
изборожденных ручейками душистой смолы, не видно было ни единой ветки,  ни
единого сука, ни единого прихотливого отростка, даже узла. Будь эти стволы
обточены токарем, и то они не были бы  глаже.  То  была  сотня  одинаковых
колонн, уходящих в небо.  На  огромной  высоте  эти  колонны  увенчивались
капителями из круто изогнутых ветвей, на концах которых симметрично  росли
листья и крупные цветы, формой похожие на опрокинутые урны.
   Под этой вечнозеленой завесой свободно  веял  ветер,  высушивая  почву.
Деревья отстояли так далеко друг от  друга,  что  между  ними,  словно  по
просеке, свободно проходили кони, стада быков, телеги. То была  не  лесная
чаща  с  ее  колючими  кустами,   не   девственный   лес,   загроможденный
свалившимися стволами, опутанный  цепкими  лианами,  сквозь  которые  лишь
топор да огонь в силах проложить дорогу пионерам. Ковер травы  у  подножия
деревьев, завеса зелени на  их  вершинах,  длинные,  уходящие  вдаль  ряды
стройных стволов, отсутствие тени, отсутствие прохлады, какой-то особенный
свет, будто процеженный  через  тонкую  ткань,  однообразно  расположенные
пятна  света,  четкая  игра  бликов  на   земле   создавали   причудливое,
изобилующее неожиданными эффектами зрелище. Лес Австралийского материка не
похож на леса Нового Света. Эвкалипт тара - разновидность миртового дерева
- преобладает среди древесных пород Австралии.  Если  под  этими  зелеными
сводами тень не густа и отсутствует полумрак, то это является своеобразной
особенностью листьев этого  дерева.  Они  обращены  к  солнцу  не  лицевой
стороной, а ребром. Глаз  видит  эту  необычную  листву  лишь  в  профиль.
Поэтому лучи солнца проникают сквозь листву, словно через щели  решетчатых
жалюзи.
   Все обратили на это внимание и были удивлены: почему столь  своеобразно
расположены листья? Конечно, с этим вопросо