Иван Ефремов.
     Дорога ветров


     ПРЕДИСЛОВИЕ

     В   1946--1949   годы   мне   пришлось   руководить  тремя
последовательными  палеонтологическими  экспедициями   Академии
паук   СССР   в  Монгольскую  Народную  Республику.  Экспедиции
работали в южной части республики -- в полупустыне Гоби.
     Природа  Гобийской   Монголии   мало   освещена   даже   в
монгольской литературе. "Тридцать три великих Гоби" воспеваются
в  древних сказаниях, но скорее как символ необъятных просторов
страны, чем  как  излюбленное  место  для  жизни.  "Лучше  быть
хангайским  быком,  чем  гобийской девушкой",-- говорила старая
пословица, отражая исконное стремление скотоводов к  более  при
вольной жизни в травянистых степях Хангая, изобилующих речками,
родниками и ключами.
     Теперь,  с  коренными  изменениями  в  жизни  монгольского
народа,  отношение  к  Гоби  изменилось.  Автомашины  побеждают
громадные  пространства,  число колодцев увеличивается с каждым
годом, перекочевки упорядочены и заранее планируются. Однако  и
в  современной монгольской литературе Гоби уделено недостаточно
внимания. В прошлом гобийская часть  республики  была  областью
преимущественно  верблюдоводства.  Верблюды обслуживали великие
караванные пути из Центрального Китая в его западные  провинции
и  в  Россию. Эти пути пронизывали насквозь всю Монголию именно
по южной, гобийской,  части  страны  и  в  совокупности  носили
название "Ветровой дороги", или "Дороги Ветров". Другая великая
караванная  дорога,  называвшаяся "Обходной", шла по Внутренней
Монголии и выходила в Синьцзян через провинцию  Ганьсу,  но  по
ней  караваны  ходили реже, чем по Дороге Ветров,-- трудны были
многочисленные крутые перевалы.
     Маршрут нашей экспедиции проходил в области Дороги  Ветров
-- Северной Гоби -- и притом в наименее населенных ее районах.
     Поэтому  пусть  не  посетует  читатель на малое знакомство
автора с Монгольской Народной Республикой в целом. О ее  народе
и  экономических  успехах  уже написано немало хороших книг Для
меня, работавшего в  пустынной  Гоби,  создание  книги  о  всей
Монголии было бы самонадеянной и безуспешной попыткой.
     Сначала  мне  хотелось  написать книгу о советской научной
экспедиции, рассказать о самоотверженном  труде  коллектива  ее
участников.  Однако  обилие наблюдений в никем еще не описанных
местах своеобразной и  необычной  географической  области  мира
заставило   меня   отклониться   от   прежнего  плана.  Большое
количество заметок о  гобийской  природе  было  бы  недопустимо
оставить  втуне. После завершения экспедиции трудности работы в
пустыне  и  различные  походные  приключения   показались   мне
маловажными,  обычными.  Нисколько не меньшие тяготы испытывают
десятки тысяч работников наших геологических партий,  строители
гидростанций,  механизаторы,  осваивающие целинные земли, и все
те, кому приходится бороться с природой в открытую, без  защиты
прочного быта города или села,
     Пусть  простят мне мои товарищи, что мне не удалось в этой
книге отдать должное их дружной, смелой  и  терпеливой  работе.
Описания гобийской природы, задач экспедиции, раскрытие научных
достижений  заняли  в  ней  почти  все  место.  Настоящую книгу
следует рассматривать как заметки  путешественника,  знакомящие
читателя  с  интересной  областью  Центральной  Азии, а также с
некоторыми достижениями советской палеонтологической науки.  Ни
одного  слова  выдумки, ни не соответствующего действительности
приукрашивания или художественного преувеличения в  книге  нет.
Все  написанное  --  подлинная  правда.  Если  после  прочтения
настоящей  книги  у  читателя  при  словах  Хон-гор,  Нэмэгэту,
Цаган-Богдо  возникнут  перед  глазами картины, рисующие черные
пустыни Заалтайской Гоби, если читатель услышит  шелест  дериса
на большой караванной тропе и если перед ним оживут торчащие из
обрывов  белые кости вымерших животных -- тогда цель моей книги
можно считать достигнутой.

                               АВТОР
                               Апрель 1955 г.

      * Книга первая. КОСТИ ДРАКОНА (Лууны яс) *

              Дракон, пролетая,
              приблизился к земле, упал и умер.
              Кости его глубоко вошли
              в землю и стали каменными.
              Там, в горах Унэгэту,
              лежат теперь эти остатки.
              Голова с туловищем упали
              на полтора уртона дальше на запад
              в горах Цзосту-Ундур-Хара.
              Вот каких размеров дракон!

                          Старая монгольская сказка

     Глава первая. ДРЕВНЯЯ СУША

              Человек с друзьями -- как широкое поле,
              человек без друзей -- как пустая горсть.
                             Пословица

     В Монгольской Народной Республике, в южной ее половине, на
обширнейших просторах полупустыни Гоби все напластования земной
коры открыты взгляду ученого. Высокогорное плато в самом центре
Азиатского материка -- Монголия  в  отдаленные  времена  земной
истории  была  сушей,  на которой семьдесят миллионов лет назад
жили огромные ящеры -- динозавры, бывшие владыки Земли. Позднее
ящеры вымерли, их сменили  высшие  животные  --  млекопитающие,
которые сначала были странны, неуклюжи и сочетали в себе как бы
смесь  признаков самых разнообразных видов. Затем, около десяти
миллионов лет назад, появились новые животные, уже совсем  мало
отличавшиеся от ныне живущих.
     Вот  этот  отрезок геологической летописи нашей планеты --
последний период господства ящеров и вся история  млекопитающих
-- записан  в  слоях  горных  пород  Монголии,  вскрытых силами
атмосферного разрушения.
     В  глубоких   межгорных   впадинах,   огражденных   голыми
скалистыми  хребтами,  у  подножий  этих хребтов, в безводных и
почти ненаселенных  местностях  гобийских  районов  Монгольской
Народной    Республики   лежат   бесценные   сокровища   науки.
Наблюдательные, до тонкости изучившие родную природу сыны  Гоби
-- араты-скотоводы  --  давно  уже  знали  о гигантских костях,
вымытых из горных пород весенними водами и ливнями, там  и  сям
лежащих на склонах обрывов и на дне ущелий. Народ знал, что это
именно  кости,  а  не что-либо иное, но, не будучи в силах дать
истинного объяснения их появлению здесь, в наиболее  мертвых  и
безводных  участках  Гоби,  принужден  был  верить  религиозным
сказаниям лам о существовании драконов  --  священных  животных
неба.  Так  появилось  и название ископаемых костей -- лууны яс
(кости дракона), хотя более проницательные и менее  легковерные
называли их просто чулутуин яс (каменные кости).
     Когда     окончилась    Великая    Отечественная    война,
правительство  Монгольской  Народной  Республики  обратилось  к
советским  ученым -- палеонтологам -- с приглашением приехать в
Монголию для изучения ископаемых животных. Академия  наук  СССР
решила  направить в Монгольскую Народную Республику специальную
экспедицию.
     Экспедиция проработала в Монголии 1946, 1948 и 1949  годы,
открыла   местонахождения   исполинских  динозавров  и  древних
млекопитающих, извлекла  из  красно-цветных  отложений  древней
азиатской   суши   целые   скелеты   хищных,  растительноядных,
утконосых  и  панцирных  динозавров,  крокодилов,   исполинских
черепах,  открыла залежи ископаемых деревьев, раскопала скелеты
древнейших крупных млекопитающих.
     Сейчас часть скелетов можно увидеть  в  Палеонтологическом
музее в Москве, другие находки выставлены в музее Улан-Батора.
     Работы  экспедиции  полностью  опровергли  представление о
древней  суше  Азии  как  об  извечной  пустыне   и   позволили
представить,  какой  была  на  самом  деле  Монголия шестьдесят
миллионов лет  назад  --  раскинувшаяся  у  морского  побережья
обширная    низменная    страна   с   болотами   и   богатейшей
растительностью.

     * * *

     В пути из Москвы в Улан-Батор я не  переставал  думать  об
экспедиции,  стараясь  представить  себе  высокое плоскогорье в
самом центре Азиатского материка -- Монголию...
     Волны барханных  песков  Черной  Гоби  уходят  на  юг,  во
Внутреннюю  Монголию,  в Китай. К северу от песков широкий пояс
каменистой  полупустыни  занимает  южную,  гобийскую,  половину
Монгольской   Народной  Республики.  Там,  в  жарких  безводных
котлованах -- впадинах между хребтами,-- залегают красноцветные
породы. Это пески, глины и песчаники,  некогда  отлагавшиеся  в
устьях  рек  Центральноазиатской  суши,  которая не покрывалась
морем последние сто тридцать  миллионов  лет.  В  этих  породах
сохранились  неприкосновенными остатки самых различных наземных
животных, населявших  Центральноазиатский  материк  от  меловой
эпохи  до наших дней,-- исторические документы великой лестницы
эволюционного развития животных от неуклюжих, безмозглых ящеров
до быстрых и сообразительных млекопитающих -- ближайших родичей
человека.
     Здесь  должны  быть   сохранены   свидетельства   великого
вымирания гигантских ящеров -- динозавров...
     Найти эти документы, извлечь их из горных пород, доставить
в Москву,  в лабораторию Академии наук -- такова задача будущей
экспедиции. И не только это: необходимо изучить  самые  породы,
восстановить  по  ним условия их образования, климат и характер
древней азиатской суши, условия существования и гибели животных
-- все это нужно  выполнить  вместе  с  поисками  и  раскопками
окаменелых костей.
     Только   тогда   наблюдения  экспедиции  послужат  прочной
основой для науки. В лабораториях  института  и  музея  шаг  за
шагом будет воссоздана величественная перспектива истории жизни
на Земле, уходящая далеко в бездонные глубины времени...
     Первые  находки  костей  ископаемых животных в Центральной
Азии сделал наш геолог-путешественник, покойный академик В.  А.
Обручев.   Во  впадине  Кульджин-Гоби,  в  пределах  Внутренней
Монголии, на склонах обрывов, в  лабиринте  оврагов  и  промоин
сохранились  кости  титанотериев  и  водных  носорогов,  живших
тридцать миллионов лет назад. Зуб носорога, доставленный в 1894
году из этого малоизвестного места В.  А.  Обручевым,  послужил
впоследствии  (в  20-х  годах  нашего столетия) академику А. А.
Борисяку отправной точкой для  широких  обобщений,  доказавших,
что  огромное  число  животных  обитало в прошлые геологические
периоды на Центральноазиатской суше  и  дало  начало  животному
миру всей Евразии и отчасти Африки.
     Молодой   Советской   республике   в  первые  годы  своего
существования трудно  было  организовать  сравнительно  дорогие
экспедиционные  исследования  в  Центральной  Азии. Это сделали
американцы. После первой мировой  войны  в  Америке  накопилось
много  золота, и частные пожертвования дали возможность большой
Центрально-азиатской  экспедиции,  организованной  Нью-Йоркским
музеем  естественной  истории,  проработать  несколько  лет  во
Внешней  и  Внутренней  Монголии.  Открытия,   сделанные   этой
экспедицией:   яйца   динозавров,   древнейшие   млекопитающие,
множество огромных титанотериев со странными выростами черепа и
ряд скоплений остатков более мелких ископаемых животных,--  все
это  имело  крупный  научный  интерес  и  сопровождалось шумной
рекламой, способствовавшей сбору денег.
     Однако начатые этой экспедицией  в  1922  году  работы  на
территории Монгольской Народной Республики (Внешней Монголии по
старому  географическому  обозначению)  после  1925  года  были
запрещены   народным   правительством.   Вскоре   и   китайское
правительство   запретило,   со   своей  стороны,  американской
экспедиции работать во Внутренней Монголии (составляющей  часть
территории    Китая)    по   аналогичным   причинам   нарушения
суверенитета страны. Я помню массивный том, который вышел в  те
годы,   в  желтой  обложке,  с  глубоко  оттиснутым  английским
заглавием  между  вязью  монгольских  письмен.  Сколько  раз  я
осторожно   переворачивал   вклейки   великолепных  фотографий,
задумчиво  смотрел  на  горделивое  заглавие  "Новая  победа  в
Центральной Азии".
     Сменялись изображения грозных барханов, процессий легковых
автомобилей  с звездными флагами, громадны верблюжьих караванов
и  роскошных  завтраков  с  салфетками  и  бокалами   на   фоне
пустыни... Описание работы экспедиции носило рекламный характер
и  занимало весь толстенный том, в котором затерялись, отступив
на  задний   план,   немногочисленные   страницы,   посвященные
собственно научным открытиям.
     Маршруты  американцев  прошли  вдоль Великого Монгольского
караванного  пути.  В  книге   часто   упоминались   опасности,
подстерегавшие путешественников при малейшей попытке уклониться
на   машинах   в  сторону  от  караванной  тропы.  Районы,  где
американские  исследователи  нашли  самые   богатые   скопления
костей,  были  описаны  своеобразно.  Как  будто  бы все нужные
сведения сообщались в книге, но в то же время не  было  никакой
возможности  определить  точное  географическое  положение этих
мест.
     Я вспомнил, что этот недостойный ученых маневр удивил меня
еще тогда,  когда  я  совершал  свои  первые  шаги  в  науке  и
восторгался успехами американской экспедиции.
     Теперь   благодаря   исследованиям   советских   ученых  в
Монгольской Народной Республике стало известно, что  ископаемые
кости встречаются в МНР несравненно чаще в большем числе мест.
     Сокровищница документов прошлой жизни в отложениях мезозоя
и кайнозоя,   МНР  предстала  теперь  не  случайными  обрывками
отдельных "удачных" находок, а как гигантское вместилище целого
отрезка истории наземного животного мира.  Изучение  его  могло
быть   выполнено   только   в  результате  большой,  упорной  и
трудоемкой работы в течение ряда лет.
     Четверть века  неосуществленных  мечтаний  сделали  задачу
совершенно  ясной,  и оставалось только подсчитать, что реально
мы сможем сделать нашими силами.
     Теперь "зашифрованные" местонахождения американцев нам  не
были нужны. Мы пойдем другим путем -- за четверть века развития
советской  науки  у  нас  выработались  свои методы! Мы изучили
закономерности тех процессов, которые формируют в истории Земли
страницы  геологической  летописи,--  те  пласты,  слои  горных
пород,  в  которых  захороняются,  превращаются  в камень, сами
становясь частью породы,  остатки  древних  вымерших  животных.
Узнали,  что  большие скопления окаменелых костей образуются не
случайно, а в  результате  совпадения  совершенно  определенных
процессов, которые можно учесть. Узнали, что распределение этих
местонахождений   в   пластах   земной   коры  также  подчинено
определенным  законам,  изучением  которых   занимается   новая
отрасль геологических наук -- тафономия.
     Вооруженные  этими  знаниями,  мы  могли  идти в гобийские
просторы для систематической,  планомерной  работы,  постепенно
разгадывая одну за другой тайны природы...
     Работать  придется  в  безлюдных  и безводных местах, куда
нужно завезти рабочих, продукты, инструменты,  необходимые  для
раскопок,   лес,  гипс,  ящики,  бумагу,  гвозди,  вату;  нужны
лебедки,  тросы,  тали:  ведь  средний  вес   каждого   скелета
динозавра  -- несколько тонн; придется наладить снабжение водой
на больших расстояниях от колодцев и, наконец, вывозку десятков
тонн коллекций из глубины бездорожья Гоби.
     Все  эти  задачи   могут   быть   решены   только   мощным
автотранспортом.  Именно  он  и  составляет  решающее  звено  в
организации  экспедиции.  А  от  перевозок  вьючным   способом,
верблюдами,  необходимо  решительно  отказаться:  слишком много
требуется времени  и  слишком  мало  груза  поднимает  верблюд.
Вьючных   животных   выгодно  использовать  лишь  для  коротких
перевозок  местного  характера  --  подвоза  воды,  проезда   в
непроходимых для автомашин местах.
     Для первого года работ, разведочно-ознакомительного, будет
организована  небольшая экспедиция, для последующих -- крупная,
на тяжелых грузовых машинах...
     Так, медленно, но четко обрисовались  окончательные  формы
организации   палеонтологических   исследований  в  Монгольской
Народной Республике. И спокойная уверенность приходила на смену
тревогам и волнениям.
     * * *
     ...Самолет сильно качнулся с крыла на крыло, клюнул  носом
и  продолжал  стремительно  лететь  дальше,  время  от  времени
встряхиваясь, словно желая сбросить с себя тонкую пленку  воды,
облипавшую   его   металлическое   тело.   Непроглядный   туман
рассеивался. Рваные серые клочья медленно расползались внизу  и
открывали землю. Слева засияли широкие столбы солнечного света.
Мокрые,  вибрировавшие  на  концах крылья вспыхивали солнечными
бликами.
     А внизу по-прежнему  толпились  сопки,  теперь  безлесные,
покрытые лишь подсохшей травой. Гладкие склоны походили на бока
сытых  верблюдов  в  короткой  и  светлой  летней шерсти. Туман
исчез, чистое небо ярко голубело. Самолет  понемногу  снижался,
направляясь вдоль асфальтового шоссе.
     Вот машина легла на крыло, шум и давление возникли в ушах.
Направо блеснула река Тола ("Зеркало") и белые домики...
     -- Курорт  Сангино, сейчас будет Улан-Батор! -- воскликнул
спутник-монгол.
     Еще несколько минут -- и самолет покатился, вздымая  пыль,
по  ровному  участку  сухой  степи в кольце невысоких безлесных
гор.
     Удивительно  чистое  высокое  небо  излучало  сухой  зной.
Солнце,  отражаясь  от  беленых  стен  домиков,  слепило глаза.
Сонные коровы вяло бродили поблизости.  Кругом  полная  тишина,
приятная  для  ушей, натруженных ревом самолетных моторов. Едва
ощутимый ветерок принес запах полыни, сильный и свежий...
     Здесь, в  столице  Монгольской  Народной  Республики,  нам
пришлось   провести   месяц.  Надолго  запомнился  мне  осенний
Улан-Батор, впервые увиденный в 1946 году. Спокойные, ясные дни
с могучим сверканием солнца в чистейшем  горном  воздухе,  ночи
звездного   изобилия   с  неизменным  воем  бесчисленных  псов.
Западная часть  города  --  остаток  старой  Урги  --  лабиринт
узеньких  пыльных  улочек,  обнесенных  частоколами  из  тонких
неокоренных лиственничных бревнышек. Эти  бревнышки  поставлены
вплотную друг к другу и отгораживают вытоптанные дворы с юртами
или  маленькими  одноэтажными  домиками  -- то, что по-местному
называется хошаном. Такие же лиственничные частоколы  и  хошаны
разбросаны  и  в  других  частях  города, но там они рассечены,
оттеснены или  попросту  уничтожены  победным  шествием  нового
города  и  массивами  красивых,  преимущественно  белых зданий,
учрежденческих и жилых.
     Университет тогда был почти закончен и гордо вздымал  дугу
высоких  белых  колонн на фоне конических вершин гор Чингильте.
На гигантской площади с памятником Сухэ-Батору вырастали  новые
здания   --  государственный  театр,  кинотеатр,  гостиница,  а
немного поодаль, ближе к реке Толе, росло величественное здание
библиотеки.  Возле,  в  простом  и  суровом  еще  кирпиче   или
выбеленных и отделанных синими панелями зданиях, обрисовывались
чистые и светлые архитектурные формы.
     Эти  новые  стройки  так  резко  контрастировали с угрюмой
изолированностью и  теснотой  глухих  частоколов,  надменностью
громадных,  но  с  низкими входами ворот бывших богатых дворов,
грязью  и  пылью  Заходыра  (толкучка  на  базарной   площади),
скученностью  и  одиноким  трудом  лавочек китайских кустарей в
старом городе, что самому ненаблюдательному  и  незнакомому  со
страной  приезжему  новая жизнь Монгольской республики говорила
сама за себя, не требуя никаких дополнительных разъяснений.
     В  Улан-Баторе  новые  дома,  большие  и  малые,  белые  с
отделкой  из любимой в Монголии яркой и чистой синей краски. На
солнце эти дома  кажутся  радостными  и  легкими,  но  особенно
хороши  они,  если  смотреть  поверх них на юг, где высится над
городом зеленая, с серыми выступами скал  и  плоской  гольцовой
вершиной громада Богдо-улы ( "Святая" ).
     Гора-за