еньшается, по  крайней  мере
относительно.
   Разумеется, ТНК уже стали настолько огромными,  что  они  сами  приобрели
некоторые черты государства-нации, включая собственные  квазидипломатические
корпусы и эффективные разведывательные агентства(42).
   "Потребности транснациональных корпораций  в  данных  разведки  почти  не
отличаются от потребностей Соединенных  Штатов,  Франции  или  любой  другой
страны... В действительности любой разговор о разведывательной  деятельности
КГБ, ЦРУ и их агентств-спутников будет неполным без  упоминания  о  растущей
роли, которую играет в ней аппарат "Exxon",  "Чейз  Манхэттен",  "Мицубиси",
"Локхид", "Филлипс" и других", - пишет Джим  Нуган  в  "Spooks",  анализируя
деятельность частных разведывательных агентств.
   Иногда  ТНК  кооперируются  со  своими   "родными   нациями"   ,   иногда
эксплуатируют  их,  иногда  осуществляют  их  политику,  иногда   используют
государство для проведения собственной политики.  Существование  ТНК  нельзя
считать ни положительным,  ни  отрицательным  явлением.  Но  их  способность
мгновенно перекачивать  через  государственные  границы  миллиардные  суммы,
привлечение новейших технологий и оперативность часто позволяют им  обгонять
государство.
   "Главный вопрос даже не  в  том,  что  транснациональные  компании  могут
обходить определенные  региональные  законы  и  установления,  -  пишет  Хью
Стивенсон  в  своем  исследовании,  посвященном  влиянию   транснациональных
корпораций на государство-нацию. - Дело в том, что  наши  оценки  и  реакции
обусловлены  представлением  о  суверенном   национальном   государстве,   а
транснациональные корпорации нарушают это представление"(43).
   В рамках глобальной  властной  системы  рост  транснациональных  компаний
скорее ослабляет, нежели усиливает государство-нацию, и  это  происходит  на
фоне центробежного давления снизу, угрожающего ее единству.



   Развитие "Т-сети"

   ТНК - не единственная новая сила на мировой арене, просто о них  известно
больше, чем о  других  силах.  Например,  мы  становимся  свидетелями  роста
транснациональных профсоюзов, которые являются как бы зеркальным  отражением
транснациональных  корпораций.  Мы   видим   также   развитие   религиозных,
культурных  и  этнических  движений,  переходящих  национальные  границы   и
сливающихся друг с другом. Мы наблюдаем рост движения  против  использования
ядерной энергии,  и  демонстрации  его  участников  охватывают  одновременно
несколько стран. Мы видим также возникновение транснациональных политических
партий. Так, например, христианские демократы и социалисты говорят о слиянии
в "европартии",  и  этому  процессу  способствует  образование  Европейского
парламента.
   Параллельно  с  этим  происходит  быстрое  образование  негосударственных
транснациональных ассоциаций. Направление  деятельности  таких  групп  может
быть любым - от образования до исследования Мирового океана,  от  спорта  до
науки, от садоводства до помощи  пострадавшим  от  стихийных  бедствий.  Это
может быть футбольная конфедерация Океании, или Международный Красный Крест,
или Международная федерация женщин-юристов. В целом такие  организации  типа
"зонта" представляют миллионы членов и имеют десятки тысяч ветвей  в  разных
странах. Они отражают все возможные  политические  интересы  или  отсутствие
таковых.
   В 1963 г. существовало около 1300 подобных интернациональных организаций,
а к середине 70-х годов их количество увеличилось вдвое.  Ожидается,  что  к
1985 г. их станет около 3500-4500, при этом каждые три дня  возникает  новая
подобная организация(44).
   Если ООН является  "общемировой  организацией",  то  эти  менее  заметные
группы можно считать "второй общемировой организацией". Их  общий  бюджет  в
1975 г. составлял 1,5 млрд долл., но  это  лишь  небольшая  часть  ресурсов,
контролируемых такими группами. Они  имеют  собственный  "профсоюз"  -  Союз
интернациональных организаций, основанный в Брюсселе.  Они  связаны  друг  с
другом  по  вертикали  (местные,   региональные   и   национальные   группы,
объединенные в международные) и по горизонтали - сетью консорциумов, рабочих
групп, оргкомитетов и исполнителей.
   По оценке Союза интернациональных  организаций,  в  1977  г.  между  1850
такими группами насчитывалось 52 075 перекрещивающихся внутренних связей,  и
число  этих  взаимосвязей  неуклонно  возрастает.  Члены   интернациональных
организаций постоянно  контактируют  друг  с  другом  на  тысячах  собраний,
конференций и симпозиумов.
   Еще  не  достигшая  окончательного  развития,  эта  быстро  расширяющаяся
транснациональная  сеть  (или  Т-сеть)  добавляет  еще  одно   измерение   в
формирующуюся  мировую  систему  Третьей  волны(45).  Однако  складывающаяся
картина еще не полна.
   Роль государства-нации еще более умаляется тем обстоятельством, что нации
как    таковые    вынуждены    создавать    наднациональные     организации.
Государства-нации пытаются сохранить за собой возможно больший суверенитет и
свободу  действий.  Но  постепенно  им  приходится  признавать   все   новые
ограничения независимости.
   Например, европейским странам  пришлось,  возможно,  против  их  желания,
создать Общий рынок(46), Европейский парламент, европейскую валютную систему
и  специализированные  организации  типа  Европейской  организации   ядерных
исследований.  Ричард  Берк,  уполномоченный  по   налогам   Общего   рынка,
осуществляет давление на страны, входящие в организацию, с  целью  изменения
их национальной налоговой политики.  Сельскохозяйственная  или  промышленная
политика, выработанная  Лондоном  или  Парижем,  принимается  Брюсселем(47).
Члены Европейского парламента добились увеличения бюджета  АЭС  на  840  млн
долл. практически против воли своих национальных правительств(48).
   Общий рынок, скорее всего,  представляет  собой  первый  пример  перехода
власти на транснациональный уровень.  Но  это  не  единственный  пример.  По
существу,   мы    являемся    свидетелями    вспышки    численности    таких
межправительственных организаций (МПО), объединяющих до трех и  более  наций
по  самым  разнообразным  направлениям  -   от   Мировой   метеорологической
организации до Международного агентства по атомной энергии, от Международной
организации кофе до Латиноамериканской ассоциации свободных  профсоюзов,  не
говоря уж об ОПЕК. Сегодня такие  организации  становятся  необходимыми  для
координации работы транспорта, систем коммуникации и патентования,  а  также
множества других направлений деятельности. С 1960 г. по 1977  г.  количество
этих МПО увеличилось со 139 до 262.
   Через  МПО  государства-нации  пытаются  решать   проблемы,   по   уровню
превосходящие национальные, в то же время сохраняя максимальный контроль  на
национальном  уровне.  Однако  постепенно  неуклонно   усиливается   влияние
межправительственных  организаций,  принимающих  решения  или  накладывающих
ограничения на решения государственного масштаба.
   Все эти явления - рост транснациональных корпораций, вспышка  численности
межнациональных ассоциаций и создание МПО - действуют в  одном  направлении.
Государство-нация все больше и больше теряет независимость и суверенитет.
   Итак, мы создаем новую многоуровневую мировую игру, участники  которой  -
не только нации, но и  корпорации,  профсоюзы,  политические,  этнические  и
культурные  группировки,  транснациональные  ассоциации  и   наднациональные
организации.  По  мере  того  как   формируется   новая   мировая   система,
государство-нация, существованию которого уже угрожает давление  снизу,  все
больше и больше теряет власть.



   Планетарное сознание

   Уменьшение роли государства-нации отражает  появление  мировой  экономики
нового  типа,  складывавшейся  одновременно  с   подъемом   Третьей   волны.
Государство-нация  было  необходимым  политическим  условием  для  экономики
национального масштаба. Сегодня эти условия не просто  нарушены  -  успешное
развитие государства-нации сделало его устаревшим. Это связано, во-первых, с
ростом региональной экономики, достигающей уровня, некогда характерного  для
национальной экономики. Во-вторых, мировая экономика, порожденная  развитием
экономики государств-наций, увеличилась в объеме и теперь приобретает новые,
неизвестные ранее формы.
   Так,  в  новой  мировой  экономике  доминирующую  роль  играют   огромные
транснациональные     корпорации.     Ее      обслуживают      необыкновенно
быстродействующие,  разветвленные  банковские  и  финансовые  системы.   Она
оперирует суммами и кредитами, которыми не может оперировать ни одна  нация.
Она развивается в направлении транснациональной валютной системы - не единых
"мировых денег", но набора валют или "мета-валют", основанных  на  "рыночной
корзине" национальных  валют  или  предметов  потребления.  Она  разрывается
общемировым конфликтом между обладателями  ресурсов  и  их  потребителями  и
задолженностями доселе непредставимых масштабов. Это смешанная экономика,  в
которой  частный  капитал  и  промышленность   социалистических   государств
образуют совместные предприятия и работают бок  о  бок.  А  идеологией  этой
системы  является  не  невмешательство  и  не  марксизм,   а   глобализм   -
представление о том, что национализм устарел.
   Как  Вторая  волна  породила  слой  людей,  чьи  интересы  превосходи  пи
локальный уровень и становились основой национальной идеологии,  так  Третья
волна порождает группы людей, интересы которых шире, чем  национальные.  Эти
люди становятся носителями формирующейся  глобалистской  идеологии,  которую
иногда именуют "планетарным сознанием".
   Таким сознанием обладают деятели многонациональных корпораций,  борцы  за
охрану окружающей среды, финансисты, революционеры, интеллектуалы,  поэты  и
художники, не говоря уже о членах Трехсторонней комиссии(49). Даже от одного
знаменитого советского генерала, имевшего четыре звезды  Героя,  я  услышал,
что "государство-нация мертво".  Глобализм  представляется  чем-то  большим,
нежели идеология, служащая интересам ограниченной группы людей.  Национализм
говорил от лица нации,  глобализм  выступает  от  лица  всего  мира.  И  его
появление  представляется   эволюционной   необходимостью   -   ступенью   к
"космическому сознанию", охватывающему не только Землю, но и Вселенную.
   Таким образом, на каждом уровне - от экономики и политики до  организации
и идеологии - мы видим сокрушительное нападение на оплот цивилизации  Второй
волны - государство-нацию.
   В тот самый исторический момент,  когда  многие  бедные  страны  отчаянно
сражаются за утверждение себя как нации, потому  что  в  прошлом  нация  как
сущность  была  необходимым  условием  успешной  индустриализации,   богатые
страны, уже шагнувшие за пределы индустриализации, сводят роль нации на нет.
В  будущие  десятилетия  следует   ожидать   появления   новых   общемировых
организаций,   способных   представлять   как    донациональные,    так    и
постнациональные интересы.



   Мифы и изобретения

   Сегодня никто - от экспертов из Белого дома или  Кремля  до  пресловутого
человека с улицы -  не  может  предсказать,  как  именно  будет  развиваться
мировая  система,  какие  новые  организации  и  институты  локального   или
глобального уровня возникнут в будущем, но развенчать  некоторые  популярные
мифы все-таки возможно.
   Первый из этих мифов пропагандируется такими  фильмами,  как  "Роллербол"
(Rollerball) и "Сеть" (Network), в  которых  негодяй  со  стальными  глазами
объявляет, что мир поделен или будет поделен между группой транснациональных
корпораций. В наиболее обычной форме  этот  миф  рисует  единую  общемировую
Энергетическую  корпорацию,  Пищевую  корпорацию,  корпорацию  Домостроения,
Отдыха и т. д.  Существуют  варианты,  в  которых  эти  корпорации  являются
отделениями какой-либо грандиозной мегакорпорации.
   Этот упрощенный образ основан на прямой  экстраполяции  тенденций  Второй
волны - специализации, максимизации и централизации - на мир будущего.
   Это представление не только  не  учитывает  фантастического  разнообразия
реальных условий жизни, столкновения культур, религий и  традиций,  скорости
изменений и исторически обусловленной дифференциации общества, оно не только
основано на наивном предположении, что такие потребности, как потребность  в
пище,  энергии,   жилье,   можно   строго   разграничить,   оно   игнорирует
фундаментальные изменения, которые ныне революционизируют структуру  и  цели
корпорации  как  таковой.  Короче  говоря,  это  представление  основано  на
устаревшем образе корпорации, сложившемся в эпоху Второй волны.
   Другая, тесно связанная с первой, фантастическая картина изображает  мир,
которым правит  одно  централизованное  Мировое  Правительство.  Оно  обычно
представляется как "продолжение" какого-либо ныне существующего  государства
или  института  -  "Соединенные  Штаты  Мира"  или  "Планетное  Пролетарское
Государство" или просто как расширенная Организация Объединенных Наций. И  в
этом случае представление основано на упрощающем приложении принципов Второй
волны.
   То,  что  сейчас  возникает,  станет,  по-видимому,   не   будущим,   где
господствуют корпорации,  и  не  мировым  правительством,  а  гораздо  более
сложной системой, организованной подобно тому,  как  организованы  некоторые
передовые отрасли промышленности. Мы, скорее, не  создаем  пирамиду  мировой
бюрократии, а плетем сеть из разных организаций со сходными интересами.
   Например, в  ближайшем  десятилетии  мы  можем  увидеть  Океанскую  Сеть,
составленную не только  из  наций,  но  из  регионов,  городов,  корпораций,
организаций по охране окружающей среды, научных групп и т. д., чьи  интересы
связаны с морем. С течением времени будут возникать и вплетаться в эту  сеть
новые группировки, а другие начнут из нее выходить. Сходные  организационные
структуры возникнут,  а  по  существу  уже  возникают,  в  других  сферах  -
космическая  сеть,  пищевая,  транспортная  или  энергетическая  и  т.   п.,
вливающиеся друг в друга, перекрывающиеся и формирующие широко  открытую,  а
не замкнутую систему.
   Короче  говоря,  мы  движемся  в  направлении  мировой  системы,   скорее
состоящей из тесно взаимосвязанных единиц,  как  связаны  нейроны  в  мозгу,
нежели  представляющей  собой   подобие   бюрократической   административной
единицы.
   Когда это произойдет, следует ожидать серьезной борьбы в  ООН  по  поводу
того, останется ли эта организация "профсоюзом государств-наций" или  в  ней
будут представлены другие единицы - региональные, возможно, религиозные  или
этнические и даже корпорации.
   Поскольку нация распадается и  реструктурируется,  поскольку  на  мировой
сцене  появляются  транснациональные  корпорации  и  другие  новые  факторы,
поскольку возрастают нестабильность и угроза войны, нам  придется  изобрести
новые политические формы или "вместилища", чтобы установить подобие  порядка
в  этом  мире  -  мире,  в  котором  государство-нация  по  многим  причинам
становится опасным анахронизмом.