ю связано с созданием системы "электронной  почты",
идущей на смену почтальону с тяжелой сумкой.
   Сегодня в Соединенных Штатах 35% всего объема  получаемой  на  дом  почты
составляют деловые сообщения: счета,  квитанции,  счета-фактуры,  банковские
счета, чеки и тому подобное. Однако огромное количество почтовых отправлений
происходит не между  отдельными  людьми,  а  между  организациями.  По  мере
углубления почтового кризиса все больше компаний видит альтернативу почтовой
системе Второй волны и начинает создавать систему Третьей волны.(15)
   Основанная на базе телепринтеров,  факсимильных  устройств,  компьютерном
оборудовании и компьютерных терминалах,  эта  электронная  почтовая  система
распространяется очень быстро, особенно в развитых индустриях, к тому же  ей
будет необычайно способствовать новая спутниковая система.
   Компании IBM, "Этна кэжелти" и "КОМСАТ" (смешанная государственно-частная
корпорация  спутников  связи)  совместно   создали   компанию   "Спутниковая
Бизнес-Система"(16), чтобы обеспечивать единое  информационное  обслуживание
других компаний. СБС планирует запускать спутники для  таких  фирм-клиентов,
как "Дженерал моторе", или, скажем, "Хохст", или "Тошиба". Вместе с дешевыми
наземными станциями, установленными в каждой компании, спутники СБС  создают
возможность для каждой иметь свою собственную электронную почтовую  систему,
позволяющую в достаточной мере обходиться без общественной почтовой службы.
   Вместо того чтобы отправлять бумаги, новая система  посылает  электронные
импульсы. Даже  сегодня,  замечает  Винсент  Джулиано  из  исследовательской
организации Артура Д. Литтла, электроника - это "горячее" средство во многих
областях; именно электронный импульс совершает сделку, в то время  как  счет
на бумаге, квитанция или банковский  счет  высылаются  потом,  просто  чтобы
подтвердить ее(17). Как долго бумага будет необходима - вопрос спорный.
   Сообщения  и  докладные  записки  передаются  бесшумно   и   моментально.
Терминалы на каждом столе - тысячи терминалов в любой большой организации  -
тихо помаргивают, в то время как информация проходит  по  системе,  движется
вверх, к спутнику, и вниз, к офису, облетая половину  земного  шара,  или  к
терминалу, стоящему дома у администратора.  Компьютеры  связывают  картотеки
разных  компаний,  если  это  необходимо,  и  управляющие  могут   запросить
информацию,  хранящуюся  в   отдаленнейших   банках   данных,   таких,   как
Информационный банк "Нью-Йорк тайме".
   Посмотрим,  как  продвинутся  дела  в  этом  направлении.  Картина  офиса
будущего слишком складна, слишком приятна,  слишком  бесплотна,  чтобы  быть
реальной.  Реальность  всегда  беспорядочна.  Но  совершенно  ясно,  что  мы
продвигаемся быстро, и даже частичное изменение в  направлении  электронного
офиса будет достаточным, чтобы вызвать взрыв социальных,  психологических  и
экономических последствий. Наступающее потрясение значит больше, чем  просто
появление  новых  машин.  Оно  обещает  реструктуризацию  всех  человеческих
взаимоотношений и ролей также и в офисе.
   Оно для начала устранит целый ряд функций секретаря.  Даже  печатание  на
машинке  станет  устаревшим  умением  в  завтрашнем  офисе,  когда   получат
распространение распознающие речь устройства. Поначалу печатание  будет  еще
необходимым, чтобы  записать  сообщение  и  превратить  его  в  удобный  для
передачи вид. Но вскоре диктофонные устройства, настроенные  таким  образом,
чтобы различать произношение каждого  индивидуального  пользователя,  смогут
превращать звуки в словесную запись и, таким  образом,  совершенно  исключат
операцию печатания.
   "Прежняя технология использовала машинистку, - говорит доктор Джулиано, -
поскольку была дурацкой. Если у вас есть глиняная табличка, вам нужен писец,
который знает, как обжечь глину и вырезать на  ней  знаки.  Письмо  не  было
массовым. Сегодня наши писцы  зовутся  машинистками.  Но  как  только  новая
технология упростит запись сообщения, его правку, сохранение, поиск, отсылку
и копирование, мы будем делать это сами - точно так же,  как  мы  пишем  или
говорим. Раз дурацкий фактор исключен, мы не нуждаемся в машинистке".
   Действительно, некоторые надеются, как многие компьютерные эксперты,  что
секретаршу  переведут  на  другую,  более   высокооплачиваемую   работу,   а
администратор возьмет на себя всю или часть поденной нудной печатной работы,
во всяком случае, пока не не придет время, когда печатание будет  совершенно
исключено. Когда я, например, произносил речь на съезде "International  Word
Processing", мне задали вопрос, пользовалась ли моя  секретарша  компьютером
для этой речи. Когда я ответил, что сам набирал собственные наброски  и  что
моя секретарша вряд ли умеет обращаться с компьютером (текст-процессором), в
зале раздались аплодисменты.
   Они мечтают о времени, когда в  газетах  будут  публиковаться  объявления
такого типа:
   "Требуется  вице-президент  группы.  Обязанности:  координация  финансов,
маркетинг, развитие  производственной  линии  в  нескольких  подразделениях.
Претендент должен обладать  способностью  применять  глубокий  контроль  над
управлением. Обращаться к  исполнительному  вице-президенту  многоотраслевой
международной компании.
   НЕОБХОДИМО УМЕНИЕ ПЕЧАТАТЬ".
   Администраторы, напротив, словно боятся замарать кончики пальцев, так  же
как боятся взять собственные кружки с кофе. И зная,  что  распознающие  речь
устройства вот-вот войдут в обращение и они смогут диктовать машине, которая
возьмет на себя печатание, они отказываются учиться тому, как  обращаться  с
клавиатурой.
   Но, как бы они ни поступали, неизбежным фактом остается то,  что  изделия
Третьей волны в офисе, сталкиваясь со старой системой Второй волны,  вызовут
как беспокойство и конфликты, так и реорганизацию, реструктуризацию и -  для
некоторых - возрождение к  новым  карьерам  и  возможностям.  Новые  системы
бросят вызов всем прежним административным играм, иерархиям, разделениям  по
половому признаку, ведомственным барьерам прошлого.
   Все это порождает  множество  страхов.  Мнения  резко  разделились:  одни
настаивают, что миллионы рабочих мест просто исчезнут (или  что  сегодняшние
секретарши в большинстве своем будут выступать в роли механических рабов), а
более оптимистически настроенные поддерживают  компьютерную  индустрию.  Эту
точку зрения выражает Рэнди Голдфилд, глава консалтинговой фирмы "Буз  Аллен
энд  Хамилтон".  По   словам   мистера   Голдфилда,   секретари   не   будут
бессмысленными,  занятыми  однообразной  работой  "процессорами",  а  станут
"параглавами", участвующими в профессиональной работе  и  принятии  решений,
чего они сейчас по большей части лишены(18).  Более  правдоподобно,  что  мы
увидим  резкое  разделение  между  теми   "белыми   воротничками",   которые
поднимутся на более ответственные посты, и теми, кто опустится  вниз  -  или
уйдет.
   Что же в таком случае станет с этими людьми - и с  экономикой  вообще?  В
конце 50-х  и  в  начале  60-х  годов,  когда  впервые  на  сцене  появилась
автоматизация, экономисты и профсоюзные деятели многих  стран  предсказывали
массовую безработицу. Вместо этого потребность в рабочей силе  в  странах  с
высокоразвитой технологией  возросла.  По  мере  того  как  производственный
сектор  сократился,  возросло  число  "белых  воротничков"  и  обслуживающий
сектор, пробелы заполнились. Но если производство продолжит сокращаться и  в
то же время работающие в офисах будут тоже сокращены,  откуда  тогда  завтра
возьмутся рабочие места?
   Никто не знает. Несмотря на непрерывное изучение и страстные утверждения,
пророчества  противоречат  фактам.  Попытки  соотнести  капиталовложения   в
механизацию и автоматизацию с уровнем производственной занятости  показывают
то, что лондонская "Financial  Times"  называет  "почти  полным  отсутствием
соответствия".   В   1963-1973    гг.    Япония    производила    наибольшие
капиталовложения в новые технологии, в  процентном  отношении  к  добавочной
стоимости, из всех семи исследованных стран. Британия, где  капиталовложения
в оборудование были ниже остальных,  потеряла  больше  всего  рабочих  мест.
Американский опыт в общих чертах совпадает с японским - усиление  технологии
и возрастание количества новых  рабочих  мест  -  в  то  время  как  Швеция,
Франция, Западная Германия и Италия показали явно индивидуальные модели(19).
   Ясно, что уровень занятости не только отражает технологический  прогресс.
Он не просто возрастает и понижается по мере того, как  мы  автоматизируемся
или нет. Занятость - комплексный результат многих сходящихся в  одной  точке
направлений политики.
   Трудности рынка занятости могут сильно возрасти в ближайшие годы. Но было
бы наивно полагать, что их единственный источник - компьютер.
   Очевидно,  что  и  офис  и  завод  претерпят  революционные  изменения  в
ближайшие десятилетия. Двойная революция в секторе "белых воротничков"  и  в
производстве приведет к совершенно новому способу производства для  общества
- это гигантский шаг вперед всего человечества. Такой шаг  имеет  неописуемо
сложные последствия. Он будет воздействовать не только на уровень  занятости
или  структуру  индустрии,  но  также  и  на  распределение  политической  и
экономической власти, на число  рабочих  мест,  международное  распределение
труда,  роль  женщины  в  экономике,  природу  труда  и  на   разрыв   между
производителем и потребителем; это будет изменять даже такой, по  видимости,
простой факт, как "место" работы.



   Глава 16

   ЭЛЕКТРОННОЕ ЖИЛИЩЕ

   За нашим продвижением к новой системе  производства  кроется  возможность
социальных изменений, настолько поражающих своими размерами, что мало кто из
нас захотел  бы  оказаться  с  ними  лицом  к  лицу.  Ведь  мы  стоим  перед
революционизированием и нашего дома.
   Наряду с поощрением малых производственных групп, наряду  с  возможностью
децентрализации  и  деурбанизации   производства,   наряду   с   изменениями
существующего  характера  труда,  новая   производственная   система   может
перенести буквально миллионы рабочих мест с заводов и из  офисов,  куда  они
были занесены Второй волной, и вернуть их туда, где они были до того: в дом.
Если это случится, любой  известный  нам  институт,  от  семьи  до  школы  и
корпорации, трансформируется.
   Три сотни лет назад, наблюдая массу крестьян, работающих на  полях,  лишь
безумец мог бы вообразить, что скоро настанет время, когда поля опустеют,  а
люди будут собраны на городских заводах, где  станут  зарабатывать  на  хлеб
насущный.  И  безумец  оказался  прав.  Сейчас  требуется  смелость,   чтобы
предположить, что наши самые большие заводы и офисные здания могут  еще  при
нашей жизни наполовину  опустеть,  превратиться  в  мрачные  склады  или  их
переделают под жилые помещения. Но это вполне  возможно  при  новом  способе
производства: при возвращении  к  домашнему  производству  на  новой,  более
высокой, электронной основе и  с  новым  отношением  к  дому  как  к  центру
общества.
   Предположить, что миллионы  людей  скоро  смогут  проводить  время  дома,
вместо того, чтобы идти в офис или на завод, значит немедленно вызвать огонь
критики.  Действительно,  здесь  достаточно  поводов  для  вполне  разумного
скептицизма. "Люди не захотят работать дома, даже если  у  них  будет  такая
возможность. Посмотрите на женщин, которые рвутся из дома на  работу!"  "Как
можно выполнить работу,  когда  кругом  бегают  дети?"  "У  людей  не  будет
стимула, если за  ними  не  присматривает  начальство".  "Чтобы  развивались
доверие и ответственность, необходимые для совместной  работы,  люди  должны
непосредственно контактировать друг с другом". "Архитектура обычного дома не
приспособлена для этого". "Что вы имеете в виду под работой дома - небольшую
вагранку в каждом подвале?" "Что, если этому будут препятствовать  зональные
ограничения или хозяева дома?" "Профсоюзы не дадут этой идее  воплотиться  в
жизнь". "Как насчет сборщиков налогов? Они станут вычитать  еще  больше  при
работе дома". И последнее препятствие:  "Что  же,  целый  день  сидеть  дома
вместе с женой (или с мужем)?"
   Даже старик Карл Маркс нахмурил бы брови. Работа  дома,  считал  он,  это
реакционная форма производства, потому что "собираться вместе в одном  цехе"
-  "необходимое  условие  разделения  труда  в  обществе".  Короче   говоря,
существовали и существуют множество  причин  (или  псевдопричин)  для  того,
чтобы отбросить эту идею, посчитав ее глупой.



   Выполняя домашнее задание

   Но ведь 300 лет назад существовало столько же, если не больше, причин для
того, чтобы не верить в то, что люди могут двинуться из дома и  с  полей  на
заводы и фабрики.  Кроме  того,  они  работали  в  собственных  домах  и  на
близлежащих землях около 10 тыс. лет,  а  не  каких-то  300.  Вся  структура
семейной жизни,  процесс  воспитания  детей  и  формирования  личности,  вся
система собственности и власти, культура, ежедневная борьба за существование
были связаны с домашним очагом и почвой тысячью невидимых цепей. Но эти цепи
вскоре, как только возникла новая система производства, были разорваны.
   Сегодня это  снова  повторяется,  и  действует  целый  ряд  социальных  и
экономических сил, чтобы переместить место работы.
   Для начала, перемещение от  Второй  волны  производства  к  новой,  более
развитой Третьей волне, как мы уже  видели,  уменьшает  количество  рабочих,
которые должны производить материальные изделия. Это означает,  что  даже  в
производственном секторе возрастает объем работы, которая -  при  правильной
схеме телекоммуникаций и прочем оборудовании  -  может  быть  выполнена  где
угодно, в том  числе  в  собственной  гостиной.  И  это  не  просто  научная
фантастика.
   Когда "Вестерн электрик"  перешла  от  производства  электромеханического
переключающего оборудования для телефонной компании  к  выпуску  электронных
переключающих   устройств,   состав   работающих   на   весьма   продвинутом
производственном  предприятии  компании  в   Иллинойсе   изменился.   Прежде
производственные рабочие преобладали над "белыми воротничками" и техниками в
соотношении 3:1. Сейчас соотношение 1:1. Это означает,  что  половина  от  2
тыс. рабочих теперь имеет дело с информацией, а не с предметами,  и  большая
часть их работы может быть сделана на дому. Дом Куомо, технический  директор
завода в Северном Иллинойсе, говорит об этом решительно: "Включая инженеров,
от 10 до 25% работы, которая здесь делается, могла бы производиться дома при
существующей технологии".
   Управляющий этого завода Джералд Митчелл идет даже дальше. Он утверждает:
"Все говорит за то, что от  600  до  700  из  2  тыс.  могут  сейчас  -  при
существующей технологии - работать дома. А лет за пять мы сумеем уйти далеко
вперед в этом отношении".
   Их  мнение  удивительно  сходно  с  мнением  Дара  Ховарда,  управляющего
производством на заводе "Хьюлетт-Паккард"  в  Колорадо-Спрингс:  "У  нас  на
производстве сейчас занята одна тысяча людей. Технология позволяет около 250
из них работать дома. Материально-техническое обеспечение может представлять
сложность,  но  оборудование  и  деньги  решат  эту  проблему.   По   данным
исследования, если вложить деньги в компьютерные терминалы, от  половины  до
трех четвертей людей тоже сможет работать дома". На заводе "Хьюлетт-Паккард"
число людей, работающих дома, увеличилось от 350 до 520 рабочих.
   Это означает, что от  35  до  50%  всей  рабочей  силы  в  этом  развитом
производственном центре могли бы даже сейчас делать большую часть  работы  -
если не всю - дома, изменив таким образом организацию  производства.  Третья
волна, вопреки Марксу, не требует, чтобы 100% рабочей силы  было  собрано  в
цехах.
   Те же самые утверждения повторяют руководители электронной индустрии  как
таковой  или  в  составе  больших  предприятий.  Согласно   Питеру   Таттлу,
вицепрезиденту Ortho Pharmaceutical Ltd. (Канада), вопрос стоит  не  "какому
количеству людей можно позволить работать дома?", а "какое количество  людей
должно выполнять работу в офисе или на заводе?". Говоря о 300 рабочих своего
завода,  Таттл  заявляет:  "75%  могут  работать  дома,  если  мы  обеспечим
коммуникационную технологию". Разумеется, то, что  применимо  к  электронике
или производству лекарств, возможно и в других развитых индустриях.
   Если значительное число работающих в производственном секторе может  быть
перемещено домой даже сейчас, можно с уверенностью сказать, что значительная
часть сектора "белых воротничков" - где нет  материалов,  с  которыми  нужно
иметь дело, - могла бы тоже работать дома.
   Действительно,  огромное,  никем  не  измеренное  количество  работы  уже
выполняется дома людьми таких профессий,  как  коммивояжеры,  которые  ведут
переговоры по телефону или посещают клиентов, лишь изредка появляясь в офисе
или    на    базе;    архитекторы    и     дизайнеры;     растущее     число
специалистов-консультантов   в   малой   индустрии;    большое    количество
обслуживающих специалистов, вроде терапевтов или  психологов;  преподаватели
музыки и иностранных языков, арт-дилеры,  советники  по  вложению  капитала,
страховые агенты, юристы и ученые-исследователи; и  много  других  категорий
"белых воротничков", техников и специалистов.
   Это относится к наиболее быстро  развивающимся  разновидностям  труда,  и
когда мы сделаем доступными  технологии,  которые  могут  создать  недорогое
"рабочее  место"  в  любом  доме,  оснащенное  "умной"  пишущей  машинкой  с
факсимильным устройством или  компьютером  и  телепередающим  оборудованием,
возможности домашней работы коренным образом расширятся.
   При таком  оборудовании  кто  может  первым  перенести  рабочее  место  с
централизованной работы в  "электронный  коттедж"?  Хотя  было  бы  ошибочно
недооценивать необходимость непосредственного прямого контакта в  бизнесе  и
всех действующих на подсознание и невербальных коммуникаций,  сопровождающих
этот контакт, правда также и то, что некоторые задачи  не  требуют  внешнего
контакта вообще или нуждаются в нем только время от времени.
   Так, те служащие, кто выполняет в  офисе  "низкоабстрактную"  работу,  по
большей  части  занимаются  входящими  данными,  печатанием,   исправлением,
складыванием колонок цифр, подготовкой счетов и тому подобным,  что  требует
немногого, если вообще требует,  непосредственного  прямого  взаимодействия.
Их, возможно, будет легче всех переместить в "электронный  коттедж".  Многим
из  выполняющих  "высокоабстрактную"  работу  -  например,   исследователям,
экономистам,  людям,  определяющим  политику,   дизайнерам   предприятия   -
требуются и интенсивные контакты со своими  руководителями  и  коллегами,  и
время для работы в одиночестве. Настали времена, когда даже  маклеры  должны
вернуться и выполнять "домашние задания".
   Натаниел   Сэмьюелз,   консультативный    руководитель    инвестиционного
банковского дома "Братья Леман", согласен  с  этим.  Сэмьюелз,  который  уже
работает дома от 50 до 75 дней в году, утверждает, что "технологии  будущего
увеличат количество "домашней работы". Действительно, сейчас многие компании
ослабили  требование,  чтобы  вся  работа   исполнялась   в   офисе.   Когда
"Уэйерхойзер" (Weyerhaeuser), крупная деревообрабатывающая компания, не  так
давно  стала  нуждаться  в  новой  брошюре  по  руководству  персоналом,  то
вицепрезидент Р. Л. Сайгел и три его сотрудника  собрались  у  него  дома  и
работали почти целую неделю, пока не написали проект. "Мы  чувствовали,  что
должны уйти из офиса, чтобы не отвлекаться, - говорит Сайгел. - Работа  дома
сообразуется с нашим переходом к более гибкому режиму  работы,  -  добавляет
он. - Важно, чтобы работа была сделана. Для нас несущественно, где именно ее
сделали".
   Согласно  "Wall  Street  J