ЭЛВИН ТОФФЛЕР
   ТРЕТЬЯ ВОЛНА


   Переводчики:  Барабанов  С.  (гл.  18-19),  Бурмистров  К.   (гл.   1-4),
Бурмистрова Л. (гл. 5-10), Заритовская 3. (гл. 13), Комарова  Е.  (гл.  14),
Кротовская Н. (гл. 20), Кулагина-Ярцева В. (гл. 15-17), Микиша А. (гл.  21),
Москвина-Тарханова И. (гл. 22-24), Руднева Е.  (гл.  25-26),  Татаринова  К.
(гл. 11 - 12), Хмелик Н. (гл. 27-28).

   Научный редактор П.С.Гуревич

   Тоффлер Э.  Третья  волна.  М.:  ООО  "Фирма  "Издатетьство  ACT",  1999,
сс.6-261


   В квадратных скобках [] номер страницы.
   Номер страницы предшествует странице.

   В круглых скобках () номера примечаний автора, помещенных в клнце текста.

   Звездой * обозначены подстраничные примечания автора.



   СОДЕРЖАНИЕ

   П. С. Гуревич. А волны истории плещут

   ВВЕДЕНИЕ

   СТОЛКНОВЕНИЕ ВОЛН

   Глава 1. Сверхборъба Революционная предпосылка Передний фронт волны Волны
будущего Плутократы и убийцы

   ВТОРАЯ ВОЛНА

   Глава 2. Архитектура цивилизации Насильственное решение  Живые  источники
энергии  Технологическое  чрево  Красная  пагода  Адекватная  семья  Скрытая
учебная программа Бессмертные существа Музыкальная фабрика Бумажная буря

   Глава 3. Невидимый клин Значение рынка Сексуальный раскол

   Глава  4.  Разрушение  кода  Стандартизация  Специализация  Синхронизация
Концентрация Максимизация Централизация

   Глава 5. Технократия Интеграторы Интеграционный двигатель Пирамиды власти
Суперэлиты

   Глава  6.  Тайный  план  Механомания  Представительский  набор   Всеобщий
законоделательный механизм Ритуал внушения

   Глава 7. Буйство наций Смена лошадей Золотой костыль

   Глава 8. Имперская напористость Газовые  насосы  в  огороде  Маргариновая
плантация Интеграция по-американски Социалистический империализм

   Глава 9. Индуст-реалъностъ Принцип прогресса Податливость  времени  Новая
вместимость пространства "Материал" реальности Последнее "почему"

   Глава 10. Кода: краткий миг

   ТРЕТЬЯ ВОЛНА

   Глава 11. Новый синтез

   Глава 12. Командные высоты Солнце и  другие  виды  энергии  Орудия  труда
завтрашнего дня Механизмы на  орбите  В  морские  глубины  Генная  индустрия
Тенореволюционеры

   Глава 13. Демассификация средств массовой информации Склад образов

          Демассифицированные средства массовой информации
          Клип-культура

   Глава 14. Интеллектуальная среда Качественное улучшение головного мозга с
помощью ЭВМ Социальная память

   Глава 15. За пределами массового производства "Воробьиный нос" и футболки
Эффект фокуса Смерть секретаря?

   Глава 16. Электронное жилище Выполняя домашнее задание  Средства  дальней
связи Жилище как центр общества

   Глава 17. Семьи будущего Кампания за нуклеарную семью  Иной  образ  жизни
Культура бездетности  "Горячие"  взаимоотношения  Плюс  Любовь  Кампания  за
детский  труд  Электронная   расширенная   семья   Родительская   преступная
небрежность Облегчить путь в завтра

   Глава 18. Корпоративность  означает  кризис  Пляшущие  валюты  Ускоренная
экономика Общество перестает быть массовым Переопределение  корпораций  Пять
ключевых направлений нажима Многоцелевые корпорации Подводные течения

   Глава 19. Распознавание новых правил Конец  режима  "с  девяти  до  пяти"
Бессонница    Горгоны     Друг-расписание     Компьютеры     и     марихуана
Постстандартизированный разум Новая матрица  Малое  внутри  большого  -  это
прекрасно Организация будущего

   Глава 20. Возникновение  "Производителя  для  себя"  Невидимая  экономика
Обжоры  и  вдовы  Сделай  сам  Посторонние  и  участники   Жизненный   стиль
"Производителя для себя" Экономика Третьей волны Конец маркетизации

   Глава 21. Духовный водоворот Новое представление о  природе  Планирование
эволюции Древо прогресса Наше будущее Космические путешественники  Холизм  и
половинчатость Космическая игровая комната Урок термитов

   Глава  22.  Раскол  нации  Абхазцы  и  техасцы  Сверху  вниз  Общемировые
корпорации Развитие "Т-сети" Планетарное сознание Миры и изобретения

   Глава 23. Ганди и спутники Стратегия  Второй  волны  Крах  модели  успеха
Стратегия Первой  волны  Вопросы  Третьей  волны  Солнце,  креветки  и  чипы
Работать на самообеспечение Стартовая линия

   Глава 24. Кода: великолепное слияние Черты будущего  Концепция  практопии
Неправильно поставленный вопрос

   ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   Глава 25. Новая  психосфера  Наступление  на  одиночество  Телесообщество
Героиновая структура Секрет культов Организаторы жизни и полукульты

   Глава  26.  Личность  будущего  Вырастая  другими  Новый  работник  Этика
производителя-потребителя Конфигуративное "я"

   Глава 27. Политический мавзолей Черная дыра Частные армии Комплекс мессии
Всемирная сеть Проблема переплетения  Ускорение  решений  Распад  консенсуса
Взрыв решений Глава 28. Демократия двадцать первого века  Власть  меньшинств
Полупрямая  демократия  Разделение  решений  Расширяющиеся  элиты   Грядущая
сверхборьба Судьба творить

   ПРИМЕЧАНИЯ
   БИБЛИОГРАФИЯ



   А волны истории плещут...
   (Новая конфигурация будущего)

   Элвин Тоффлер начал свою карьеру как журналист. Откликаясь на злобу  дня,
он, однако, не превратился в простого летописца наших дней. За обыкновенными
буднями,  каждодневными  смещениями  власти,  перипетиями  семейной  ячейки,
метаморфозами  политики,  потоками  информации   он   стремился   разглядеть
некоторые общие тенденции социального  развития.  Не  разделяя  традиционных
представлений о том,  что  история  подпитывается  социальными  революциями,
Тоффлер начал создавать иные историософские схемы.
   Так он стал известным американским социологом и футурологом. Но разве его
феноменология истории абсолютно неожиданна? Конечно, нет. Можно сказать, что
Тоффлер строил свои выводы в русле новейшей американской социологии, в  этом
смысле он мало чем отличался от Белла или Бжезинского. Державная  нить  этой
социологии - развитие техники и ее роль в преображении социальных процессов.
   Тоффлер тоже отдал дань этой моде. Однако в отличие от других  социологов
он сумел придать своим сочинениям настоящую социологическую основательность.
Глобальные тенденции здесь не просто обозначаются. В подтверждение  той  или
иной мысли приводится целый поток фактов, ссылок, цифровых распределений.  В
арсенале  социолога  суждения  философов,  поступки  политиков,   статистика
социальных  процессов  Современный  читатель  найдет  в  публикуемой  работе
огромный эмпирический  материал,  который  так  нужен  политику,  социологу,
демографу, культурологу и философу.
   Однако книга "Третья волна" написана  почти  два  десятилетия  назад.  Не
устарела ли она? Не обветшали ли ее основные  положения  в  потоке  новейших
утопических,  футурологических  провозвестий?  В  какой   мере   современный
российский  читатель  может  довериться  феноменологии  истории,   как   она
представлена Э. Тоффлером? Разумеется, два десятилетия  внесли  определенные
коррективы  в  историософскую  концепцию   Тоффлера.   Можно   говорить   об
уточнениях, о расшифровке отдельных положений. Но в  главном  она  сохранила
свою актуальность и неоспоримую ценность.
   Сто лет назад, по словам Томаса Манна, родилась формула, которая выражала
чувство гибели определенной эпохи. И ныне человечество, несомненно,  подошло
к невидимому рубежу, который отделяет одну эпоху от другой. Мы сегодня можем
утверждать, что цивилизация будущего будет радикально  отличаться  от  нашей
современной. Не так ли люди эпохи Просвещения с недоумением  поглядывали  на
неких юнцов, которые, облачившись в плащи, отказывались служить в банке ради
корысти, идти  на  государственную  службу?  Эти  юнцы  предавались  поэзии,
стремясь разглядеть за прозой  жизни  иные,  незримые  миры.  Мало  кто  мог
предвидеть  тогда,  что  именно  так  начиналась  целая   полоса   в   жизни
европейского человечества, которую назовут романтизмом.
   Несомненно, в качестве  цели,  мобилизующей  усилия  общества,  необходим
некий образ будущего. Главные условия разработки такого образа будущего: его
формулировка в категориях, близких к сегодняшним настроениям, учет  нынешних
ценностей.  Психологически-моральная  установка  современного   человека   -
преодоление тех ограничений, которые накладывает  на  него  его  собственная
культурно-историческая природа.

   Французский социолог Жак Эллюль полагает, что интеллектуалы  не  способны
выработать  социально  полезный  и  социально  эффективный  образ   будущего
общества. Так, например, утопии Кампанеллы, Томаса Мора или Шарля  Фурье  не
сыграли даже ничтожной роли в развитии исторических событий своего  времени.
В этих утопиях  не  содержалось  и  предвидений,  которые  осуществились  бы
сегодня.
   Размышления современных интеллектуалов о будущем - это скорее всего  лишь
материал для дальнейших раздумий.  Они  фактически  не  определяют  цели,  к
которой, как к своему будущему, должно стремиться  общество.  В  антиутопиях
типа оруэлловской или кафкианской, на которые ссылается Тоффлер,  отмечаются
опасные для человечества тенденции социального развития, но поскольку авторы
этих мрачных прогнозов не видят путей преодоления выявленных ими  негативных
тенденций, то нарисованные картины "повисают  в  воздухе".  В  конце  XX  в.
возник своеобразный бум  утопий.  Одновременно  встал  вопрос:  можно  ли  в
принципе угадать грядущее? Следует ли пытаться каким-то
образом блокировать  утопическое  сознание? Ведь  их социальное значение
отрицательно. Они не приносят добра человечеству. Достаточно людям восп-
ринять предписания, содержащиеся  в утопиях,  серьезно,  как  результаты
оказываются катастрофическими. Преступления,  совершенные капитализмом в
эпоху либерализма, во  многом объясняются той серьезностью,  с которой в
ту эпоху  была  принята фигура Робинзона Крузо. Позднее попытки реализо-
вать учения  Этьена  Кабэ  и Шарля Фурье сыграли большую роль в том, что
социализм не получил достаточного развития.
   Разработка утопии всегда представляет собой бегство от действительно-
сти. Это  занятие  легче,  чем второй вид деятельности интеллектуалов по
предвидению будущего  - подсчет  вероятностей  того или иного пути соци-
ального развития. Подсчет этот, в свою очередь, также не со держит четко
сформулированной картины  будущего. Он  устанавливает лишь ряд возможных
рациональных альтернатив  в отношении будущего, которые совсем не обяза-
тельно совпадут с самим реальным будущим.
   Однако Тоффлер отказывается именовать свой прогноз утопией. Дело  в  том,
что утопия - это безоблачное будущее. Хотя американский футуролог  изо  всех
сил пытается декларировать  философию  оптимизма,  он  предупреждает:  новая
цивилизация  столкнется  с  серьезными  проблемами.  Все   проблемы   и   не
перечислишь. Проблемы личности и общества. Политические  проблемы.  Проблемы
справедливости, равенства и  морали.  Проблемы  новой  экономики,  в  первую
очередь  проблемы  занятости,  благосостояния  и  самообеспечения.   Тоффлер
предвидит, что рождение новой цивилизации вызовет бурю страстей.
   Вместе с тем американский социолог не считает свой прогноз и антиутопией.
Так называется в художественной литературе  и  общественной  мысли  течение,
которое переносит в  будущее  пессимистические  представления  о  социальном
прогрессе.  Антиутопия  решительно  отвергает  любые  попытки   искусственно
сконструировать  справедливый  общественный   строй.   Таковы   сатирические
произведения Дж. Свифта, Вольтера, M. E. Щедрина, Г. К. Честертона. В XX  в.
антиутопия возрождается: Е. Замятин "Мы", О. Хаксли "Этот  прекрасный  новый
мир", "Обезьяна и сущность", Дж. Оруэлл "Ферма животных", "1984", А. Кестлер
"Мрак в  полдень",  Л.  Мамфорд  "Миф  о  машине"  и  т.  д.  Во  всех  этих
произведениях будущее трактуется как время тотального насилия над природой и
личностью человека.
   Несмотря на то что Третья волна бросает вызов человечеству и таит в  себе
опасности - от экологической катастрофы  до  угрозы  ядерного  терроризма  и
электронного   фашизма,   -   она   не   является   кошмарным   продолжением
индустриализма. Свой  жанр  Тоффлер  именует  "практопией".  Чем  же  утопия
отличается от практопии? В последней нет безмерной идеализации. Это описание
более практичного и более благоприятного для человека мира,  нежели  тот,  в
котором мы живем. Но в этом мире, в отличие от  утопии,  есть  место  злу  -
болезням, грязной политике, несправедливости.
   Мир  стоит  на  пороге  грандиозных  социальных  перемен,  технических  и
культурных нововведений.  Глубинное  и  поразительное  по  своим  следствиям
развертывание  потенциала  техники  оказывает  воздействие  на  все  стороны
социальной жизни. Меняется не только содержание труда, в десятки и сотни раз
возрастает его производительность. Существенные преобразования происходят во
всем строе культуры и современной  цивилизации.  Микроэлектронная  революция
увеличивает  мощь  человеческого   интеллекта.   Технологические   новшества
оказывают влияние на социальную структуру общества. По  существу,  рождается
новый цивилизационный уклад, в котором принципиально иной будет сфера труда,
управления, досуга.
   Стремительное возвышение техники как  фактора  социальных  преобразований
актуализирует сложный спектр мировоззренческих вопросов. Что  такое  техника
как феномен? Каковы формы и пределы ее воздействия на человеческое бытие?  В
чем проявляется общественная обусловленность техники? Является ли она благом
для человечества или таит в себе непредвиденные роковые предопределения?
   Идея  технических  мутаций,  оказывающих   многомерное   воздействие   на
социальный процесс, давно уже получила признание в современной  философии  и
социологии. Наиболее последовательно ее развивают Д.  Белл,  Дж.  Грант,  Э.
Тоффлер. В своих основных работах американский  социолог  проводит  мысль  о
том, что человечество переходит к новой технологической революции,  то  есть
на смену  Первой  волне  (аграрной  цивилизации)  и  Второй  (индустриальной
цивилизации)  приходит  новая,  ведущая   к   созданию   сверхиндустриальной
цивилизации. Вместе с тем, как уже отмечалось, Тоффлер предупреждает о новых
опасностях,  социальных  конфликтах  и  глобальных  проблемах,  с   которыми
человечество столкнется на рубеже двух веков. Чем же  отличается  "концепция
волн"  от  традиционных,  в  частности  марксистских,  представлений?  Любой
историософ, независимо от собственной политической ориентации, обнаруживает,
что в истории происходят всевозможные катаклизмы, которые далеко  не  всегда
сопровождаются мирным течением событий в целом. Понятие "философия  истории"
ввел Вольтер.  Фактически  оно  восходит  к  античности.  Хронологически  же
философия истории начинается  исследованиями  Геродота  и  Фукидида  о  силе
исторического движения, затем идет  через  Полибия  к  целостному  пониманию
Посидиния и нравственно-политическому - у Плутарха.
   Философы истории всегда пытаются выделить в летописи  человеческого  рода
различные  этапы,  которые  последовательно  сменяют  друг   друга.   Всякое
преображение исторического процесса, всякий шаг вперед или назад  есть  дело
человека и без него не обходится. Человек всегда  был  единственным  творцом
своей истории. Поэтому так называемая закономерность в истории в переводе на
обычный язык означает, что не может  быть  ни  одного  исторического  факта,
который противоречил бы свойствам человека или совершался бы помимо него.
   Долгое время  наше  общественное  сознание  находилось  под  воздействием
формулы К. Маркса: революции - это локомотивы истории. Мы поэтизировали  все
общественные перевороты. Теперь мы знаем, что революция есть  худший  способ
улучшить материальные и духовные условия жизни  масс.  На  словах  обещается
реализация величайших ценностей, но  результаты,  как  правило,  оказываются
противоположными.
   По мнению Питирима Сорокина, революции не социализируют, а  биологизируют
людей. Не улучшают, а ухудшают экономическое положение рабочего  класса.  Не
увеличивают,  а  сокращают  все  базовые  свободы.  Чего  бы  ни   достигали
революции, они добиваются  этого  чудовищной  и  диспропорционально  великой
ценой. Все фундаментальные и  по-настоящему  прогрессивные  процессы  -  это
результат развития знания, солидарности, кооперации и любви, а не ненависти,
зверства, сумасшедшей борьбы, которые неизбежно сопутствуют революции.
   Революция вырастает из целого  комплекса  причин.  Общество,  которое  не
знает,  как  ему  жить,  которое   не   способно   развиваться,   постепенно
реформируясь, неожиданно проходит через взрыв. Каждое  стабильное  общество,
сколь  бы  несовершенным  оно  ни  казалось  с  точки   зрения   "незрелого"
радикализма,  тем  не  менее  является  результатом   огромной   конденсации
национального опыта,  итогом  бесчисленных  попыток,  усилий,  экспериментов
многих поколений в поисках наиболее приемлемых социальных форм.
   Как же соотнести теорию революции с тоффлеровской концепцией смены  волн?
Разве очередная волна, как ее описывает  Тоффлер,  не  является  грандиозным
поворотом истории, величайшей трансформацией,  всесторонним  преобразованием
всех форм социального и индивидуального бытия? Безусловно, это так.  Однако,
по мнению Тоффлера, эти исторические сдвиги, захватывая  все  стороны  жизни
людей, тем не менее во многом бескровны. Ведь  речь  идет  не  о  социальной
революции, направленной в  основном  на  смену  политического  режима,  а  о
технологических изменениях, которые вызревают медленно, эволюционно.  Однако
впоследствии они  рождают  глубинные  потрясения.  Чем  скорее  человечество
осознает потребность в переходе к новой волне, тем  меньше  будет  опасность
насилия, диктата и других бед.
   По мнению Э. Тоффлера, развитие науки и техники  осуществляется  рывками,
по его терминологии, - волнами. Почему  в  так  называемый  век  информации,
спрашивает он, мы вступаем именно сегодня, а не сто лет назад?  Отчего  этот
процесс не  мог  "опоздать"  еще  на  столетие?  Современные  исследователи,
отвечая  на  эти  вопросы,  ссылаются  в  основном   на   внешние   факторы:
стремительное нарастание изменений вообще, отчетливое обозначение  тенденции
к многообразию в экономике и всей социальной жизни.
   Концепция  "информационного  общества"   -   это   разновидность   теории
постиндустриализма, основу которой  заложили  3.  Бжезинский,  Д.  Белл,  Э.
Тоффлер. Рассматривая общественное развитие как "смену  стадий",  сторонники
этой  теории  связывают  его  становление  с   преобладанием   "четвертого",
информационного  сектора  экономики,  следующего  за  сельским   хозяйством,
промышленностью  и   экономикой   услуг.   Капитал   и   труд   как   основа
индустриального общества уступают место информации и знанию в информационном
обществе. Революционизирующее действие информационной технологии приводит  к
тому,  что   в   информационном   обществе   классы   заменяются   социально
недифференцированными "информационными сообществами" (Ё. Масуда).
   Сначала, по определению Тоффлера, была Первая волна, которую он  называет
"сельскохозяйственной цивилизацией". От Китая и Индии до Бенина  и  Мексики,
от Греции до Рима возникали и приходили в  упадок  цивилизации,  у  которых,
несмотря на внешние различия, были фундаментальные общие черты. Везде  земля
была основой экономики, жизни, культуры, семейной  организации  и  политики.
Везде господствовало простое разделение труда и существовало несколько четко
определенных каст и классов: знать, духовенство, воины, рабы или крепостные.
Везде  власть  была  жестко  авторитарной.  Везде  социальное  происхождение
человека   определяло   его   место   в   жизни.   Везде   экономика    была
децентрализованной, каждая община производила большую часть необходимого.
   Триста лет назад - плюс-минус  полстолетия  -  произошел  взрыв