года.
   - А до этого?
   - Восемнадцать месяцев на Вельмизе... Два года на Шактане... Около года
на Симбалимаке. - Тейн бросила на него холодный взгляд и едко заметила:
   - Кстати, Симбалимак тоже находится в Лазурном море.
   - Я слышал об этом острове, - заметил Лоулер.
   - А до этого я жила на Хамсилейне. Таким образом, Сорве  -  мой  шестой
дом, если можно так выразиться.
   Вальбен занес все услышанное в историю болезни.
   - Состояли в браке?
   - Нет.
   Он записал и это.
   Характерное  для  островитян  нежелание  вступать  в  брак  с  жителями
собственного "плавучего дома" породило обычай неофициальной  экзогамии  на
Гидросе.  Одинокие  люди,  собиравшиеся  образовать  семью,  как  правило,
переплывали в поисках пары на другой остров. И если столь  привлекательная
женщина так часто меняла место жительства и  при  этом  ни  разу  не  была
замужем, то, значит, либо она излишне привередлива в своем выборе, либо ее
вообще не интересует проблема создания семьи.
   Лоулер  подозревал,  что  Сандира  действительно  никого   не   искала.
Единственный человек, с которым она,  по  наблюдениям  доктора,  проводила
время в течение этих нескольких месяцев ее пребывания на  Сорве,  оказался
Гейб Кинверсон, местный рыбак. Хмурый, немногословный, с грубым  скуластым
лицом,  Гейб  считался  сильным  и  как-то   по-звериному   притягательным
мужчиной, но он явно не принадлежал к числу тех счастливчиков, которые, по
мнению Вальбена, могли претендовать на сердце Сандиры Тейн, если, конечно,
исходить из предположения, что она ищет мужа. Да и  Кинверсон  никогда  не
стремился к браку.
   - Когда у вас начался этот кашель? - поинтересовался Лоулер.
   - Восемь или десять дней назад. Около последней Ночи Трех Лун.
   - У вас случалось нечто подобное раньше?
   - Нет, никогда.
   - Лихорадка, боли в груди, озноб?
   - Нет.
   - При кашле есть выделения? Ну-у, слизь или кровь?
   - Слизь? Вы хотите сказать, жидкость? Нет, такого не наблюдается.
   У нее начался очередной  приступ.  На  глаза  навернулись  слезы,  щеки
покраснели, все тело сотрясалось.  После  этого  Тейн  еще  долго  сидела,
опустив голову, и казалась бесконечно измученной и несчастной.
   Лоулер ждал, пока к ней вернется способность нормально дышать.
   - В тот момент, - наконец произнесла Сандира, - мы находились не в  тех
широтах, где растет грибок-убийца. Я постоянно твержу себе об этом...
   - Сие ничего не значит, знаете ли. Споры могут переноситься  ветром  на
многие тысячи километров.
   - Большое спасибо.
   - Неужели вы серьезно считаете, что заразились грибком?
   Тейн подняла голову и почти свирепо посмотрела на него.
   - Откуда мне знать?! Возможно,  меня  уже  всю  сверху  донизу  изнутри
опутали эти чертовы красные нити, а я ничего не  знаю.  Единственное,  что
мне известно наверняка, - кашель не прекращается. Только  вы  в  состоянии
объяснить, почему.
   - Возможно, - согласился Вальбен. - А может, и  нет...  Ладно.  Давайте
посмотрим. Снимите рубашку.
   Он извлек стетоскоп из ящика стола - смешной  до  нелепого  инструмент,
представлявший собой небольшой цилиндр из  морского  бамбука,  к  которому
были прикреплены две гибкие трубки с жесткими пластиковыми  наушниками  на
концах.  Лоулер  практически   не   располагал   ничем   из   современного
медицинского оборудования, не говоря уже о последних новинках техники. Ему
приходилось    обходиться     примитивными     вещицами,     средневековым
инструментарием. Рентгеновское сканирование могло бы за пару секунд помочь
определить, заражена его пациентка или нет.  Но  где  взять  рентгеновскую
установку? Гидрос почти не контактировал с  "внешним  миром",  поэтому  не
существовало ни торговли, ни ввоза, ни вывоза хоть какого-либо товара.  Им
просто посчастливилось, что здесь имелось такое примитивное  оборудование.
И вот такие недоучки-врачи, которые могли оказать элементарную медицинскую
помощь. Люди, жившие на  этой  планете,  испытывали  недостаток  во  всем.
Население было немногочисленным,  а  его  профессиональные  возможности  -
весьма ограниченными.
   Сандира, обнаженная  до  пояса,  стояла  у  рабочего  стола  Лоулера  и
наблюдала, как он приготавливает стетоскоп для исследования. Она выглядела
довольно  неплохо:  стройна,  даже  немного  худовата;  длинные   руки   с
небольшими твердыми  мускулами;  груди  -  маленькие,  округлые  и  далеко
расположенные   друг   от   друга.   Черты   ее   широкого   лица   словно
концентрировались в его центре: небольшой рот,  тонкие  губы,  узкий  нос,
холодные  серые  глаза.  Лоулер  с  удивлением  подумал,  что  же   такого
привлекательного он поначалу нашел в ней. Бесспорно, ее внешность не имела
ничего такого, что традиционно считается красивым. "Наверное, все  дело  в
осанке Тейн, - начал строить умозаключения Вальбен, - в том, как она  себя
подает... Голова гордо поднята на длинной шее, выдающаяся  вперед  сильная
челюсть, подвижные, проницательные и живые глаза. Черт возьми! Эта женщина
прямо-таки пышет энергией и агрессивностью".
   К своему удивлению, Лоулер обнаружил - она физически волнует его, и  не
потому, что ее тело сейчас наполовину  обнажено,  -  ничего  необычного  в
наготе, частичной или полной, не было  -  а  из-за  той  энергии  и  силы,
которую излучала Тейн.
   Уже прошло много времени с тех пор, как  он  в  последний  раз  увлекся
женщиной. Теперь безбрачная жизнь казалась ему проще и удобнее,  свободной
от боли и суеты - для этого, правда,  пришлось  преодолеть  первоначальные
ощущения  одиночества  и  пустоты.  Его  любовные  отношения,  за   редким
исключением, терпели фиаско. Единственный  брак  Вальбена,  заключенный  в
возрасте двадцати трех лет, продержался меньше года. Все, что  последовало
за  ним,  имело  фрагментарный,  случайный  и   весьма   непродолжительный
характер.
   Но легкая вспышка возбуждения быстро прошла. Через мгновение  он  снова
стал только врачом, осматривающим больную, - доктором Лоулером.
   - Откройте рот, - попросил он. - Так... Шире, шире.
   - Не получается.
   - Ну, а вы все-таки постарайтесь.
   Она выполнила его просьбу.
   У Лоулера имелась небольшая трубка с лампочкой на конце  -  устройство,
доставшееся ему от отца. Там была крошечная батарейка, которую приходилось
перезаряжать через каждые несколько дней. Вальбен просунул сие примитивное
приспособление в горло Сандиры и начал детальный осмотр.
   - Ну? Все в "красных  нитях"?  -  поинтересовалась  она,  когда  доктор
закончил свои манипуляции.
   - Не похоже... Просто небольшое  воспаление  в  области  надгортанника.
Словом, ничего особенного.
   - А что такое "надгортанник"?
   - Своеобразный клапан, защищающий ваши голосовые связки. Совсем не  то,
о чем стоит беспокоиться.
   Он приставил стетоскоп к ее груди и принялся  внимательно  прослушивать
легкие.
   - Вы слышите, как там прорастают "красные нити"?
   - Ш-ш-ш...
   Лоулер медленно  перемещал  цилиндр  прибора  по  твердому  и  плоскому
участку между холмиками грудей,  выслушивая  сердце,  а  затем  переместил
стетоскоп на поверхность грудной "клетки.
   - Я пытаюсь уловить шумы, свидетельствующие о воспалении перикардия,  -
пояснил Вальбен, - то есть "сумки", в  которой  помещается  сердце.  Кроме
того, стараюсь определить шумы в легких... Сделайте  глубокий  вдох  и  не
выдыхайте. Постарайтесь не кашлять.
   Сразу же - и это в порядке вещей - у нее начался новый приступ.  Лоулер
не отнимал трубки стетоскопа  от  ее  груди,  несмотря  на  кашель.  Любая
информация  пригодится  в  том  или  ином   случае.   Постепенно   приступ
закончился, лицо Сандиры вновь побагровело - она  выглядела  измученной  и
страдающей.
   - Извините, - еле слышно произнесла  Тейн.  -  Когда  вы  попросили  не
кашлять, ваши слова прозвучали, словно сигнал, и я...
   Она снова зашлась в кашле.
   - Не волнуйтесь... Полегче, полегче...
   На этот  раз  приступ  закончился  быстро.  Он  внимательно  выслушивал
легкие, кивал и снова выслушивал. Все выглядело вполне нормально.
   Но  Лоулер  никогда  раньше  не  сталкивался  со   случаями   заражения
грибком-убийцей. Единственное, что  знал  Вальбен  об  этом,  сводилось  к
услышанному от отца и от врачей с других островов.  "Можно  ли  с  помощью
стетоскопа, - думал он, - распознать признаки этого заболевания?"
   Лоулер прослушал ее легкие со спины,  затем  попросил  поднять  руки  и
пропальпировал  бока,   стараясь   обнаружить   хоть   какие-то   признаки
патологических изменений. При этом она корчилась и  подергивалась,  словно
от щекотки.
   Вальбен взял кровь для анализа  и  отправил  Сандиру  за  ширму,  чтобы
получить мочу на  исследование.  У  него  имелся  своеобразный  микроскоп,
изготовленный руками Свейнера. Его разрешающая способность была  невелика,
но  все-таки  этот  примитивный   прибор   давал   возможность   проводить
лабораторные анализы. Ведь, в конце концов, он знал так мало.
   Его пациенты являлись для Лоулера повседневным укором  в  недостаточном
профессионализме. Большей частью в  своей  работе  он  шел  путем  проб  и
ошибок. Его  познания  в  медицине  представляли  собой  жалкую  смесь  из
наследия прославленного  доктора  Бернета  Лоулера,  его  отца,  отчаянных
догадок и предположений, из опыта, накопленного в результате тяжкого труда
и за счет здоровья и жизней пациентов. Лоулеру едва  исполнилось  двадцать
шесть, когда умер его отец. К этому  времени  Вальбен  постиг  только  азы
медицинского искусства, но пришлось принять на  свои  плечи  тяжелую  ношу
единственного врача на Сорве. Нигде на Гидросе не существовало возможности
получить настоящую врачебную  подготовку,  не  говоря  уже  о  современных
медицинских инструментах, не было лекарств, кроме тех, которые Вальбен сам
составлял и добывал из морских организмов, своего воображения и молитв. Во
времена его покойного знаменитого отца на Санрайзе  существовала  какая-то
благотворительная организация, иногда перебрасывавшая на планету посылки с
медикаментами и оборудованием, но сии  "подарки"  были  немногочисленны  и
редки. Их приходилось  распределять  между  множеством  островов.  Но  это
происходило так  давно!  Населенная  часть  Галактики  представляла  собой
огромный мир. О людях на  Гидросе,  вернее,  небольшой  горстке  мужчин  и
женщин, с течением времени просто стали забывать.
   Лоулер делал все возможное в своей области, но этого  оказалось  просто
недостаточно, хотя он и стремился к совершенству, пусть и  относительному.
Когда  у  него  появлялась   возможность,   Вальбен   стремился   получить
консультацию у врачей с других островов, надеясь чему-нибудь  научиться  у
коллег. Их познания в медицине были не  менее  туманны  и  немногим  более
профессиональны, нежели его собственные, но он понял, что  иногда  в  ходе
подобного обмена незнаниями и недоумениями могла родиться искра  истинного
понимания. Иногда...
   - Можете одеться, - произнес Лоулер.
   - Это грибок, как вы считаете?
   - Гм... Это всего лишь нервный кашель, - ответил Вальбен. В этот момент
он рассматривал каплю крови под микроскопом.  Что  там  такое  красное  на
красном? Может быть, алые грибковые волокна, скручивающиеся в алом тумане?
Нет. Конечно, нет! Это всего лишь обман зрения.  Перед  ним  -  нормальная
кровь. - С вами  все  в  порядке,  -  произнес  Лоулер,  подняв  глаза  от
микроскопа.
   Она все еще стояла, обнажив грудь и застыв в тревожном ожидании.  В  ее
глазах мелькала тень недоверия.
   - А почему вам так хочется думать, что у вас сия  страшная  болезнь?  -
поинтересовался Вальбен. - У вас всего-навсего просто кашель...
   - Напротив, я хочу, _чтобы у меня не было_ ее. Поэтому и пришла к вам.
   - Но вы действительно здоровы,  если,  конечно,  не  считать  приступов
кашля. - Он тоже хотел надеяться на лучшее, и кажется, причин для сомнений
не находилось.
   Лоулер, наблюдая за тем, как  Сандира  набрасывает  на  плечи  рубашку,
вдруг почувствовал, что ему действительно  интересно,  а  было  ли  у  нее
что-нибудь с Гейбом Кинверсоном. Вальбен, мало  интересовавшийся  местными
сплетнями, как-то не задумывался об этом раньше, и когда сейчас  мысль  об
их отношениях пришла в голову, его поразило неприятное ощущение, вызванное
таким ходом суждения.
   - Извините, вы случайно в последнее время не  переживали  какого-нибудь
сильного стресса? - спросил доктор.
   - Сознательно? Нет.
   - Может быть, вы много работали? Плохо спали? Наконец, неудачный роман,
а?
   Тейн посмотрела на Лоулера как-то по-особому.
   - Нет. Ни то, ни другое, ни третье.
   - Поверьте, иногда мы переживаем сильнейшее потрясение,  но  просто  не
замечаем этого. Стресс  становится  частью  нашей  повседневной  жизни.  Я
продолжаю настаивать на своем заключении - невротический кашель.
   - И это все? - в ее голосе прозвучало явное разочарование.
   - Гм... Вы все-таки _хотите_, чтобы это было заражение грибком-убийцей?
Хорошо! Так вот, это заболевание,  вызванное  спорами  грибка.  Когда  оно
достигнет той стадии, на которой красные нити станут расти у вас из  ушей,
накройте голову мешком - не пугайте соседей. В  любом  случае,  они  будут
думать, что ваше общество опасно для них. Но, естественно, настоящая  беда
придет к ним тогда, когда вы начнете распространять споры...  Правда,  все
это случится немного позже...
   Тейн расхохоталась.
   - Не знала, что вы обладаете чувством юмора. Отличная шутка!
   - Я вовсе не шучу. - Лоулер взял ее руку, не понимая, делает ли все это
для  того,  чтобы  вызвать  в  ней  какие-то  чувства  или  из   чистейшей
фамильярности, разыгрывая "старого доброго дока". - Послушайте, я не нашел
у вас никакой физической патологии. Поэтому, скорее всего, ваш кашель - не
более чем нервный симптом, развившийся по какой-то причине. Как только  вы
начинаете кашлять, сразу же  раздражаете  поверхность  гортани,  слизистую
оболочку и тому подобное... Приступ усиливается  за  счет  самого  себя  и
становится сильнее и сильнее. Со временем он проходит сам, но это занимает
довольно много времени.  Я  дам  вам  препарат,  угнетающий  невротические
реакции, так называемый транквилизатор. Он снимет сформировавшийся  у  вас
рефлекс  на  период,  достаточный  для  того,  чтобы  прошло  механическое
раздражение гортани. В конце концов, вы перестанете  подавать  самой  себе
сигнал на кашель...
   Его удивила собственная щедрость - он решил  поделиться  наркотическими
каплями. Вальбен никогда никому не упоминал об этой травке,  не  говоря  о
том, чтобы прописывать в качестве лекарства. Но сейчас Лоулер полагал, что
поступает правильно. Тем более, наркотика у него хватало.
   Доктор извлек из шкафчика маленькую бутыль из сушеной тыквы, влил в нее
несколько десятков граммов розовой жидкости и закрыл  емкость  пробкой  из
морского пластика.
   - Это лекарство, полученное мной  из  одной  разновидности  водорослей,
растущих в лагуне. Принимайте по пять-шесть  капель  каждое  утро,  но  не
больше, на  стакан  воды.  Учтите,  вещество  довольно  действенно.  -  Он
пристально посмотрел на нее изучающим взглядом. - Данное растение содержит
много сильных алкалоидов,  способных  свалить  с  ног  любого.  Попробуйте
просто пожевать его веточку - и вы целую неделю пролежите  без  чувств.  А
может быть, вообще не придете в себя. Здесь, - Лоулер указал на бутылочку,
- очень небольшая концентрация, но все равно будьте поосторожнее.
   - Вы сами принимали его, когда мы вошли сюда, не так ли?
   "Итак, она обратила внимание, - заметил  про  себя  Вальбен.  -  Острый
взгляд, внимательный наблюдатель... Интересно".
   - Видите ли, я тоже иногда нервничаю, - пробурчал доктор.
   - Не я ли заставила вас беспокоиться?
   - Все мои пациентки  доставляют  беспокойство  в  большей  или  меньшей
степени... Ведь, по сути дела, я не такой уж большой  знаток  медицины,  и
мне  не  хочется,  чтобы  об  этом  догадывались.  -  Он  нарочито  громко
рассмеялся. - Нет, все не так... Конечно, я знаю медицину не столь хорошо,
как мне бы хотелось, но вполне достаточно,  чтобы  справляться  со  своими
врачебными обязанностями.  Так  вот,  мной  замечено,  что  это  лекарство
прекрасно снимает любые стрессы... Теперь вы можете  принять  свою  первую
дозу прямо здесь и сейчас.
   Лоулер  собственноручно  отмерил  необходимое  количество  наркотика  и
разбавил водой. Она пила маленькими,  осторожными  и  неловкими  глотками.
Кстати, ее нос смешно дернулся, когда Сандира ощутила странный сладковатый
вкус алкалоидов.
   - Ну, что? Почувствовали? - поинтересовался Вальбен.
   - Прямо с ходу! Эй! А неплохая выпивка!
   - Возможно, слишком неплохая... Несколько коварная. - Он сделал  запись
в ее истории болезни. - Пять капель на стакан воды каждое утро, не  более!
У вас теперь не должно быть никаких приступов до начала следующего месяца.
   - Слушаюсь, сэр!
   Выражение лица Тейн полностью изменилось. Теперь  она  выглядела  менее
напряженной и подавленной, холодные серые  глаза  потеплели,  в  них  даже
блеснули шаловливые искорки; немного расслабились мышцы губ и щек. Сандира
даже как бы помолодела. Помолодела и стала еще красивее.  Никогда  Лоулеру
не приходилось наблюдать результат действия своего зелья со стороны, а тут
он сразу же убедился в действительно поразительном эффекте.
   - Но  как  вам  удалось  обнаружить  это  средство?  -  заинтересованно
спросила Тейн.
   - Джилли используют сию травку в качестве мышечного релаксанта во время
охоты в заливе.
   - Наверное, вы хотели сказать "двеллеры"?
   Эта поправка истинной педантки застала Вальбена  врасплох.  Двеллеры...
Так называли себя  представители  разумных  видов  существ,  обитавших  на
Гидросе. Но всякий поживший на этой планете хотя бы несколько месяцев, как
правило, начинал называть их "джилли". "Возможно, такое название не было в
ходу на тех островах, откуда прибыла Сандира,  -  подумал  Лоулер,  -  ну,
там... в Лазурном море. Может быть, так говорит молодежь... Мода на  слова
тоже меняется".
   Он напомнил себе, что она на десять лет моложе его, но,  скорее  всего,
Тейн воспользовалась этим термином из уважения, считая  себя  специалистом
по культуре джилли. Черт с ними, со словами! Каковы бы ни были ее вкусы  и
прихоти, он постарается вести себя с ней полюбезнее.
   - Ну, хорошо, двеллеры, - согласился  Лоулер.  -  Они  срывают  парочку
отростков, обматывают их вокруг приманки и подбрасывают ее рыбе. Когда  та
проглатывает предложенный лакомый кусочек,  то  становится  вялой  и  сама
беспомощно приплывает к берегу.  Аборигены  подходят  и  собирают  добычу,
нисколько не боясь щупалец с  острыми,  словно  кинжал,  окончаниями.  Мне
рассказывал об этом старый моряк по имени Джолли... В то время я еще бегал
в коротких штанишках. Позднее эти  "сказки"  почему-то  припомнились...  Я
пошел в гавань и сам посмотрел на процесс ловли. А потом...  Потом  собрал
немного этих водорослей и поэкспериментировал с ними. Мне показалось,  что
их можно использовать в качестве анестезирующего средства.
   - И ваши ожидания оправдались?
   - Что касается  рыбы,  то  да.  Но  мне  не  так  уж  часто  приходится
оперировать их. Проверяя полученную вытяжку на людях, я обнаружил довольно
неприятную штуку: та доза вещества, которую можно использовать в  качестве
обезболивающего, одновременно  является  и  летальной.  -  Вальбен  мрачно
улыбнулся. - В то время я обучался азам хирургии.  Это  происходило  путем
проб и ошибок. К  сожалению,  последних  случалось  больше.  Постепенно  я
понял, что очень слабый раствор сока  этой  водоросли  представляет  собой
великолепный, чрезвычайно сильный транквилизатор. В чем вы и  сами  сейчас
убедились... Потрясающее лекарство! Мы могли бы продавать его в  различных
районах Галактики, если бы иметь средства для транспортировки.
   - И никому ничего не известно о данном веществе, кроме вас?
   - Кроме меня и... джилли, - добавил Лоулер. - О, извините! Двеллеров...