заметил Гейб. - Скорее всего, это
их кто-то ловит. Они видят огромную пасть, разверзшуюся сзади, и стараются
убежать, а полет - не такой уж плохой  способ  спасти  собственную  шкуру.
Кроме того, их воздушные пируэты связаны с брачным периодом.  Впереди,  на
некотором расстоянии, летят самки, за ними следуют самцы. Те из  них,  кто
способен планировать быстрее и дальше, получают себе невест.
   - Неплохая система отбора, если главными качествами, которые они  хотят
воспроизвести в потомстве, являются скорость и выносливость.
   - Будем надеяться, что нам не доведется увидеть эту тварь  в  действии.
Они могут взлетать тысячами, заполняя все  вокруг.  При  этом  рыбы-ведьмы
делаются совершенно безумными.
   Лоулер показал на царапины на щеке.
   - Представляю! Маленькая бестия шмякнулась об меня на прошлой неделе...
Так она же была одна!
   - Какого размера? - без особого любопытства спросил Кинверсон.
   - Ну-у... сантиметров пятнадцать в длину.
   - Вам просто невероятно повезло, что она оказалась такой  маленькой,  -
прокомментировал Гейб. - Будьте осторожнее: здесь  кругом  хватает  всякой
дряни.


   - Вы слишком много живете прошлым, доктор, - как-то заметила ему  Тила.
Но как же ему не жить прошлым?! Ведь оно жило в нем.
   И не только Земля, это далекое и мифическое место, но и Сорве, особенно
Сорве, где он появился на свет, где вырос и стал  тем  доктором  Лоулером,
который пользуется уважением соплеменников, никогда не позволял  забыть  о
себе. Прошлое возвращалось к нему постоянно. И вновь оно воскресло в  нем,
когда Вальбен стоял, опершись на  перила,  и  всматривался  в  странные  и
таинственные дали Желтого моря.
   ...Ему десять лет, и дедушка позвал его в свой ваарг.  Три  года  назад
дед оставил врачебную практику и проводил свободное время, прогуливаясь  у
дамбы. Он как-то весь  сморщился,  кожа  стала  желтоватого  цвета  -  все
понимали, что старик долго не протянет. Отставной доктор был  очень  стар,
он даже помнил переселенцев первого поколения и своего  собственного  деда
Гарри Лоулера, Гарри Основателя.
   - Я тут кое-что припас для тебя, мой мальчик, -  произнес  дед.  -  Иди
сюда... Ближе... Видишь вон  ту  полку,  Вальбен?  Ну,  где  лежат  земные
реликвии? Принеси их мне.
   Там  находились  четыре  вещицы  с  Терры:  два   плоских   и   круглых
металлических предмета, один большой кусок заржавевшего железа  и  осколок
глиняного сосуда с росписью. Когда-то их здесь было шесть, но  две  другие
вещи - маленькая статуэтка и кусок грубого камня  -  теперь  находились  в
ваарге отца Вальбена. Дед уже начал раздавать свое имущество наследникам.
   - Ну вот,  малыш,  -  сказал  дедушка,  -  возьми  их...  Эти  реликвии
принадлежали моему деду Гарри, которому достались от его деда, взявшего их
с собой с Земли, когда он отправился в космос. Теперь они - твои. -  И  он
протянул Вальбену  осколок  глиняного  сосуда,  расписанный  оранжевыми  и
черными красками.
   - Но почему не отца и не брата?
   - Это - твое, - повторил дед. - Чтобы ты вспоминал  о  Земле...  и  обо
мне. Ты же будешь беречь их, не так ли? Ведь это последние шесть  вещей  с
Терры, которые остались у нас. Если мы их потеряем, нам  уже  негде  найти
нечто подобное. Ну  вот...  возьми,  возьми.  -  Он  вложил  их  в  ладони
Вальбена. - Вот... Это из Греции. Возможно, когда-то  ее  держал  в  руках
Сократ или Платон, а теперь она принадлежит тебе.
   Это оказался последний раз, когда  ему  пришлось  поговорить  со  своим
дедушкой.
   Много месяцев после того дня Вальбен  не  расставался  с  тем  кусочком
керамики и куда бы ни шел, брал  его  с  собой.  Стоило  Лоулеру  потереть
ладонью о его неровную шершавую поверхность,  и  возникало  ощущение,  что
Земля оживает у него под  рукой  и  из  кусочка  глиняного  сосуда  с  ним
разговаривает сам Сократ или Платон.
   ...Ему пятнадцать лет. Его брат Койри, ставший моряком,  приехал  домой
погостить. Брат на девять лет старше Вальбена, самый старший из трех детей
доктора Лоулера. Средний - маленький Бернат -  умер  так  давно,  что  его
почти никто не помнит. Койри должен был стать островным врачом, но его  не
интересовала    медицина;    врачебная    практика    привязала    бы    к
одному-единственному клочку "суши". Море, море и еще раз море - вот к чему
постоянно стремился старший из отпрысков Лоулера. Итак, он стал моряком, и
письма от него стали приходить из таких мест, названия которых  ничего  не
говорили Вальбену: Вельмизе, Сембилор, Тетопаль, Мейза Мейзанда. А  теперь
вот Койри приехал сам, правда, ненадолго, сделав  остановку  на  Сорве  по
пути на Симбалимак, остров, расположенный в море, которое носило  красивое
название Лазурного и казалось таким далеким, словно  находилось  в  другом
мире.
   Вальбен не видел брата четыре года и не знал,  чего  можно  ожидать  от
этой встречи. У приехавшего в гости было такое же лицо, как и у  их  отца,
те же черты лица, которые начали проявляться и у младшего Лоулера: тяжелая
нижняя челюсть, длинный прямой нос... Но кожа гостя настолько  загорела  и
обветрилась, что напоминала старую выделанную шкуру рыбы-ковра, а на  щеке
у него - широкий шрам лилового цвета, протянувшийся  от  уголка  глаза  до
рта.
   - Одна морская тварь постаралась, - объяснял Койри, - но я ей отомстил.
- Он хлопнул Вальбена по плечу. - Э, да ты здорово вырос!  Стал  таким  же
высоким, как и я. Правда, весишь поменьше. Нужно поправляться,  дружок.  -
Брат подмигнул. - Поплыли со мной как-нибудь на Мейзу Мейзанду. Вот там-то
ты узнаешь толк в еде! У них каждый день пир... А женщины! Какие  женщины,
парень! - Он нахмурился. - Ты ведь уже бегаешь за бабами? Что я спрашиваю?
Конечно, бегаешь! Да? Ну... Вэл, как насчет путешествия? Когда я вернусь с
Симбалимака, ты поплывешь со мной на Мейзу Мейзанду?
   - Ты же знаешь, я не могу уехать отсюда, Койри. Мне нужно учиться.
   - Учиться?
   - Я занимаюсь с отцом медициной.
   - О! Да, конечно! Совсем  забыл  об  этом.  Ведь  ты  будешь  следующим
доктором Лоулером. А разве тебе нельзя немного поплавать со мной по морям?
   - Нет, - ответил Вальбен, - нельзя.
   И тут он понял, почему дед отдал ему  кусочек  земной  керамики,  а  не
старшему брату.
   Койри больше никогда не возвращался на Сорве.
   Вальбену исполнилось семнадцать, и он с головой  ушел  в  свои  занятия
медициной.
   - Настало время научиться делать вскрытие, - как-то сказал ему отец.  -
До сих пор мы занимались теорией... Но рано  или  поздно  нужно  заглянуть
внутрь этого мешка, что величается телом.
   - Может, подождем, пока я закончу курс анатомии, - предложил Вальбен, -
чтобы лучше понять то, что увижу во время вскрытия.
   - Ну нет! - отрезал отец. - Сей процесс сам  по  себе  является  лучшим
уроком по анатомии.
   И Лоулер-старший ввел его в  операционную,  где  на  столе  под  легкой
простыней из морского салата лежало тело. Он  сдернул  покров,  и  Вальбен
увидел тело старухи, седой, с отвисшими грудями, съехавшими  к  подмышкам.
Мгновением позже Лоулер-младший понял, что  знает  ее.  Это  мать  Бамбера
Кэдрелла, Санта, жена Маринуса. "Ну, конечно, я неизбежно узнал бы  любого
мертвеца, - подумал тогда Вальбен, -  ведь  на  острове  всего  шестьдесят
жителей. Все они мне хорошо знакомы.  И  все  же...  Жена  Маринуса,  мать
Бамбера лежит вот так передо мной, совершенно обнаженная, мертвая..."
   - Она умерла сегодня утром практически мгновенно. Просто упала в  своем
ваарге. Маринус принес ее тело... Скорее всего, причина смерти коренится в
сердце, но нужно проверить, и ты  должен  принять  участие.  -  Отец  взял
чемоданчик с хирургическими инструментами и тихо сказал:
   - Я тоже не испытываю большого удовольствия от каждого нового вскрытия,
но  это  необходимо,  Вальбен.  Ты  должен  знать,  как  выглядят  печень,
селезенка, легкие, сердце. Об этом нельзя узнать  только  из  книг.  Кроме
того, тебе необходимо научиться отличать здоровые органы от больных. А  мы
здесь, на острове, не располагаем большим запасом  тел  для  исследований.
Так  что  представляется  великолепная  возможность  посмотреть   все   на
практике, и ты не смеешь упускать подвернувшийся случай.
   Лоулер-старший выбрал нужный скальпель, показал Вальбену, как правильно
держать его в руке, и сделал первый надрез, а затем начал  обнажать  тайны
тела Санты Кэдрелл.
   Лоулеру-младшему сделалось страшно. В тот первый  раз  он  почувствовал
себя не  в  своей  тарелке.  Затем  до  него  дошло,  что  можно  к  этому
приспособиться, привыкнуть к кошмару и ужасу осквернения священного  храма
человеческого тела.
   Спустя какое-то время сие занятие даже увлекло его, но перед  этим  ему
пришлось научиться забывать  о  многом  и  воспринимать  тело  только  как
сочетание внутренних органов разного цвета, структуры и формы.
   Но в ту ночь, когда  он  закончил  свои  занятия  и  зашел  за  большой
резервуар с Бодой Тальхейм, чтобы "пообщаться" с ней наедине, и  его  руки
скользнули по ее гладкому теплому животу, Вальбен вдруг почувствовал,  что
никак не может отделаться от мысли о полном сходстве увиденного сегодня  с
живым  человеком:  под  этой  туго  натянутой  кожей  такое  же  сочетание
внутренних органов разного цвета, строения и формы, такие же извивы  кишок
и все такое прочее. Он коснулся  упругой  груди  Боды  и  снова  в  памяти
всплыли распотрошенные сегодня молочные железы с очень сложным  строением.
Вальбен отдернул руки от прелестного тела  Тальхейм  так,  словно  от  его
прикосновений и ласк оно начало превращаться в труп покойной Санты.
   - Что-нибудь не так, Вэл?
   - Нет, нет... Все в порядке.
   - Ты не хочешь...
   - Конечно, хочу, но... я не знаю...
   - Давай я помогу тебе.
   - Да. О, Бода! Да!
   Через несколько мгновений все стало на свои  места.  Тем  не  менее  он
продолжал  задаваться  вопросом,   смогут   ли   когда-нибудь   его   руки
прикоснуться к женскому телу без того,  чтобы  в  воображении  не  оживали
непрошеные и  нежелательные,  но  такие  яркие  картины  ее  поджелудочной
железы, почек, фаллопиевых  труб.  И  тут  Вальбен  впервые  по-настоящему
понял, насколько усложняет жизнь профессия врача.
   Образы давно прошедших времен...
   Призраки, которые никогда не оставят его.


   Три  дня  спустя  Лоулер  отправился   вниз,   в   трюм   корабля,   за
медикаментами, захватив с собой только  маленькую  свечу,  чтобы  освещать
дорогу. В полумраке он  чуть  не  столкнулся  с  Кинверсоном  и  Сандирой,
выходившими из-за ящиков.  Они  вспотели,  одежда  -  в  беспорядке;  пара
несколько удивилась, увидев его. Не могло возникнуть никаких  сомнений  по
поводу их занятий в грузовом отсеке.
   Гейб без всякого смущения взглянул ему прямо в лицо и произнес:
   - Доброе утро, док.
   Сандира не произнесла ни слова, только поплотнее запахнула свою накидку
спереди и прошла мимо, никак не выказав своих чувств,  лишь  на  мгновение
встретившись с Лоулером взглядом и тут же отведя глаза. Казалось,  она  не
столько смущена, сколько просто никого не хочет допускать  в  свою  личную
жизнь. Уязвленный  произошедшим,  Вальбен  кивнул  так,  словно  случилась
совершенно нейтральная встреча, и продолжил свой путь за лекарствами.
   Это было  первое  полученное  им  очевидное  доказательство  того,  что
Кинверсон и Тейн - любовники, и боль, которую оно причинило ему, оказалась
намного сильнее ожидаемой. Он вдруг вспомнил слова Гейба о брачных обычаях
рыб-ведьм, сказанные несколько дней тому назад, и  задался  вопросом:  "Не
скрывается ли за этими фразами какая-нибудь  хитрая  и  лукавая  насмешка,
нацеленная на меня?"
   "Невесты достаются тем, кто летает быстрее..."
   Нет. Конечно, нет.  Лоулер  знал,  что  у  него  самого  имелась  масса
предлогов и возможностей завести роман с Сандирой еще на  острове,  но  он
предпочел не делать этого  по  причинам,  которые  тогда  казались  вполне
разумными.
   Почему же это так задело его теперь?
   "Ты хочешь ее больше, нежели способен сам себе в  этом  признаться,  не
так ли?" - ехидно спросил внутренний голос.
   "Да, хочу! Особенно сейчас", - отозвался Лоулер про себя.
   "Но почему? Может, потому, что у нее роман с другим мужчиной?"
   "Какое это имеет значение?"
   Он действительно хотел ее. Лоулер знал об этом и раньше, но  ничего  не
предпринимал. Наверное, пришла пора поразмыслить в тишине над тем,  почему
так получилось.
   Позднее, в тот же день, Вальбен снова повстречал их,  на  этот  раз  на
корме, у мостика с краном, поднимавшим  и  опускавшим  тяжелые  рыболовные
снасти. Создавалось впечатление, что Кинверсон,  поймав  нечто  необычное,
хвастается  перед  ней:  гордый  охотник,  демонстрирующий  добычу   своей
женщине.
   - Док? - крикнул Гейб, просунув голову под край мостика,  и  улыбнулся.
Его  улыбка  показалась  Лоулеру   одновременно   добродушно-дружеской   и
пренебрежительно-снисходительной.   -    Док,    пожалуйста,    подождите,
задержитесь  на  минутку.  Здесь  есть   кое-что   такое...   Вас   должно
заинтересовать это...
   Первым желанием Лоулера было  отрицательно  покачать  головой  и  пойти
своей дорогой, но ему не хотелось доставлять им удовольствие от  понимания
того, что он их избегает. Да и чего, собственно  говоря,  бояться?  Увидит
следы мужских пальцев на ее теле? Ну и что? Он обозвал себя идиотом и стал
взбираться по лесенке на вспомогательный мостик.
   У Кинверсона здесь находился целый арсенал рыболовных  принадлежностей,
закрепленных в специальных нишах: багры, крюки, крючки и  крючочки,  лесы.
Тут же лежали и сети, которыми пользовался Гхаркид для отлова водорослей.
   Изящное существо зеленоватого цвета, немного похожее на ныряльщика,  но
поменьше, неподвижно лежало на настиле в желтоватой  лужице,  словно  Гейб
только что его выловил. Лоулер никак не мог отнести увиденное  создание  к
какому-либо известному ему виду. Скорее всего,  млекопитающее,  получающее
кислород прямо из воздуха, подобно многим обитателям океана Гидроса.
   - Что это такое? - удивленно спросил он Кинверсона.
   - Мы не совсем уверены, док...
   Существо имело низкий  скошенный  лоб,  удлиненную  морду  с  короткими
серыми  усиками  и  грациозное,  обтекаемой  формы  тело,  заканчивающееся
трехлопастным хвостом. У  него  очень  сильно  выделялся  спинной  хребет.
Передние конечности оказались плоскими и напоминали ласты, как  у  джилли,
короткие и острые. Его глаза, черные, крупные и блестящие,  были  открыты.
Казалось, существо не дышит, но оно не  выглядело  мертвым.  Глаза  словно
старались что-то выразить. Что же именно? Страх? Удивление?  Кто  знает...
Ведь это глаза из чуждого людям мира. Может, в них застыло беспокойство?
   - Это создание попало в одну из сетей Гхаркида, и я затащил  его  сюда,
чтобы разобраться,  -  произнес  Кинверсон.  -  Знаете,  можно  всю  жизнь
провести, плавая по океану Гидроса, и все равно постоянно встречать  нечто
новое, невиданное раньше. - Он  толкнул  неведомое  существо  в  бок.  Оно
ответило на это слабым, едва  заметным  движением  хвоста.  -  С  ним  все
кончено. А ведь приятная на вид малютка.
   - Позвольте мне посмотреть поближе, - попросил Лоулер.
   Он опустился на колени и положил руку  на  бок  неизвестному  существу.
Кожа оказалась теплой и липкой на ощупь. Возможно, его лихорадило. Вальбен
уловил едва заметные признаки дыхания. Создание  посмотрело  вниз,  словно
наблюдая за движениями доктора, но без особого интереса. Затем оно открыло
рот, и Лоулер поразился, заметив странную сеть из  древовидных  ростков  в
ротовой полости, походившую на сферическую  структуру  из  переплетавшихся
белых  тонких  волокон,  забивших  все  свободное  пространство  и  глотку
существа. Все нити соединялись в один толстый ствол, который  уходил  вниз
по гортани.
   Лоулер надавил  руками  на  брюхо  млекопитающего  и  почувствовал  под
ладонями что-то твердое там, где, по  идее,  все  должно  быть  гладким  и
податливым. Пальпированием обнаруживались какие-то  шишковидные  бугристые
образования. К этому времени пальцам Вальбена  почти  вернулась  их  былая
гибкость и чувствительность, и он мог  "читать"  топографию  внутренностей
существа с не меньшей ясностью, чем при вскрытии. Где бы ни пробегали  его
чуткие  пальцы,  везде   Лоулер   ощущал   признаки   чего-то   агрессивно
разрастающегося внутри этого тела. Он перевернул псевдоныряльщика на спину
и увидел нити той же сети, прораставшие из ануса над хвостом.
   Внезапно млекопитающее издало хриплый звук, его рот  раскрылся  намного
шире, чем предполагал доктор. Древовидное сплетение нитей вырвалось наружу
и начало сплетаться в  новую  сеть  на  глазах  у  присутствующих.  Лоулер
поспешно поднялся  и  сделал  шаг  назад.  Нечто,  напоминающее  маленький
розовый язычок, отделилось от волокнистой сферы  и  бешено  заметалось  по
настилу мостика, носясь взад-вперед с безумной энергией. Вальбен  наступил
на него как раз в тот  момент,  когда  сей  непонятный  комок,  минуя  его
самого, устремился к Сандире. В ту же секунду  из  сферы  вырвался  второй
"язычок".  Он  раздавил  и  этого  "агрессора".  Сама  же   сфера   лениво
раскачивалась из стороны в  сторону,  словно  собираясь  с  силами,  чтобы
извергнуть из себя очередную партию подвижных "язычков".
   - Немедленно выбрось это в море! - приказал Вальбен Кинверсону.
   - А?
   - Быстрее подбери это и перебрось за борт. Ну же!
   Гейб все это время наблюдал  за  происходящим  озадаченно  и  несколько
отстранение, но страшная тревога, прозвучавшая в  голосе  Лоулера,  вывела
его из оцепенения. Кинверсон, просунув свою  здоровенную  руку  под  живот
создания, одним махом перебросил тушу  за  борт.  Существо  устремилось  в
воду, подобно тяжелому неодушевленному предмету или громоздкому мешку,  но
в последнее мгновение ему удалось выпрямиться  и  войти  в  море  ловко  и
грациозно, словно основные инстинкты в нем, несмотря ни на  что,  все  еще
продолжали действовать. Оно изловчилось сделать один мощный удар хвостом и
через секунду исчезло в морских глубинах.
   - Что это, черт побери, такое было? - изумленно спросил Кинверсон.
   - Скорее всего, случай заражения паразитами. Это существо с  головы  до
хвоста заросло каким-то неизвестным мне  растением-паразитом,  заполнившим
все, буквально все... Вы же сами видели, оно оккупировало его тело,  а  те
маленькие розовые "язычки"... Мне  кажется,  это  отростки,  ищущие  новые
организмы, в которых можно укорениться.
   Сандира содрогнулась.
   - Что-то похожее на грибок-убийцу?
   - Да, скорее всего.
   - Вы думаете, мы могли заразиться?
   - По крайней мере, оно пыталось добраться до нас, - ответил Лоулер. - В
океане  такой  величины  паразиты   не   могут   позволить   себе   особую
разборчивость. Они приживаются где только можно. - Он  взглянул  вниз,  на
воду, почти ожидая увидеть  там  десятки  зараженных  существ,  беспомощно
барахтающихся вокруг корабля. Но за бортом не было  ничего,  кроме  желтой
пены с красными прожилками. Повернувшись к Кинверсону, Вальбен произнес:
   - Я хотел бы, чтобы вы прекратили любой отлов морских созданий  до  тех
пор, пока мы не выберемся из этого  района.  Сейчас  найду  Дага  Тарпа  и
попрошу его, чтобы он передал мой приказ на другие суда.
   - Но нам же необходимо свежее мясо, док!
   - Хотите возложить на себя личную ответственность за осмотр всего улова
на предмет заражения его растением-паразитом?
   - О, черт! Конечно, нет!
   - Ну, в таком случае, мы ничего в этом  районе  ловить  не  будем.  Все
очень просто... Я лучше немного поживу на сушеной рыбе, чем  позволю  этой
штуковине вырасти у меня в кишечнике. А как насчет вас?
   Гейб, не говоря  ни  слова,  торжественно  кивнул  в  знак  согласия  с
доктором.
   - А ведь такая хорошенькая малютка!


   На следующий день, все  еще  находясь  в  пределах  Желтого  моря,  они
впервые столкнулись с большой приливной волной. Единственное, что  удивил