Мне не нужны предупреждения. Я выполню весь контракт, до  последней
точки. И больше не будите меня, пожалуйста. Мой мозг нуждается в отдыхе.
Я не ломовая лошадь!
   На этом разговор закончился. Но не ситуация. Я  услышал,  как  хозяин
встает, недовольно кряхтя: видимо, природа потребовала своего. Встреча с
ним в таких условиях мною не планировалась. К счастью, путь к  удобствам
не лежал через эту комнату. Однако придется ждать,  пока  в  туалете  не
зашумит вода; под этот звук я и рассчитывал ретироваться. Да  не  тут-то
было.
   Альфред не успел еще выйти из спальни,  как  там  зазвучал  еще  один
голос. И вовсе  не  по  какой-либо  связи.  Именно  там.  И  голос  этот
принадлежал женщине.
   Молодой голос (впрочем, голос далеко не всегда  говорит  о  подлинном
возрасте) женщины,  сознающей  свою  привлекательность  и  защищенность,
голос безмятежный и чуть игривый:
   - Кто это был? Так рано? Или скорее так поздно? Если бы  вопрос  этот
был обращен ко мне, я в тот миг не  смог  бы  ответить  ни  полслова:  я
просто онемел от неожиданности. Женщина в спальне Альфреда?!  Ну  и  ну!
Так вот в чем был секрет его хорошего настроения по  утрам  вторников  и
пятниц. Как же дама попадала к кавалеру никем не замеченной? Ну конечно,
конечно: прямой выход, которым он один только и мог пользоваться...
   - Да все они - ты знаешь, кто. Теперь ее голос уже выразил тревогу:
   - Я ведь говорила тебе - не надо было  заниматься  этим.  Можно  ведь
было купить какую-то часть - и работать с нею лабораторно,  без  всякого
риска... Тебе надо выйти, пока не поздно.
   - Поздно, - ответил Альфред и затворил за  собою  дверь,  направляясь
туда, куда ему было нужно. Женщина глубоко вздохнула  -  раз  и  другой.
Пробормотала что-то неразличимое. В ее мик войти я не мог: ЛК женщины не
был мне известен, как  и  вообще  ничего  о  ней.  А  я-то  считал  себя
профессионалом...
   Пришлось ждать, пока хозяин не вернется в постель: была надежда,  что
разговор продолжится. Но он не возобновился,  единственное,  что  я  еще
услышал, было:
   - Я еще подумаю. Утром. А сейчас, раз уж мы все равно проснулись...
   Нет, кажется, с сексом у него все  было  в  порядке.  Но  сейчас  это
интересовало меня меньше всего. Пора была уходить.
   Закончив операцию, я благополучно вернулся в нашу караулку.  По  пути
снова не утерпел и заглянул в свою берлогу; Клара спала, дыхание ее было
легким, бесшумным, выражение лица - безмятежным. Стоило бы и мне поспать
на диванчике, на котором проходила большая  часть  нашей  вахты,  однако
нетерпение оказалось сильнее.
   В караулке я мысленно подвел итоги вылазки. В общем,  ее  можно  было
считать удачной. Правда, ничего нового об урагаре узнать мне не удалось.
Но то, что я выяснил, было, пожалуй,  не  менее  важно  и  заставляло  о
многом подумать.
   Выяснилось, что у Альфреда была близкая женщина, отношения с  которой
он почему-то хранил в секрете. Мелочь, конечно, но интересно.
   Я узнал также, что у моего хозяина есть контракт с кем-то, выполнение
которого связано с какой-то опасностью. Странно, но Альфред выступает  в
нем в качестве исполнителя, а не заказчика, хотя  его  положению  скорее
соответствовал бы второй вариант.
   Человека, разбудившего Альфреда, мне идентифицировать не удалось: мой
мик проанализировал его голос и недвусмысленно заключил,  что  я  с  ним
никогда не встречался. Голос был,  кстати,  достаточно  невыразительным,
без особых примет.
   Не то, что, допустим, Верига  с  его  слишком  характерным  акцентом.
"Торокие коспота, Синера косноязычная..."
   Стоп.
   Косноязычная, да.
   Верига  говорил  мне  о  "семенах  урагары".  Я  так  и  услышал.   А
произношение?
   Его трижды траханное синерианское произношение?
   В таком случае, это "уракара". Запустим такой вариант.
   Я дал задание мику и принялся варить кофе.
   Питье успело свариться, и я выпил полчашки, пока не начался обвал.
   Повалила информация по уракаре: где и что.
   Пришлось писать в память мика.  От  этой  процедуры  иногда  начинает
болеть голова. На сей раз пронесло.  Правда,  дело  оказалось  не  столь
страшным, как я испугался было. Источников было много, но  информации  в
каждом из них нашлось не густо. К тому же, как  вскоре  выяснилось,  она
часто дублировалась.
   Но и того, что было, хватило мне на весь остаток ночи. И  я  не  стал
жалеть о потраченном времени.
   Потому что кое-что там и в самом деле было интересным.
   Например:
   "Уракара (Uracara uracara)  принадлежит  к  дикорастущей  флоре  мира
Синеры.
   Местному населению известна как "Райское дерево".  У.  -  многолетнее
растение, лиственно-хвойное (см. ниже) дерево, единственный известный  в
наше время  реликтовый  представитель  одноименного  семейства,  некогда
многочисленного (обнаружены ископаемые экземпляры по  меньшей  мере  еще
восьми  видов,  до  середины  прошлого  века  в   природе   Синеры   был
распространен еще один вид - Hevela uracara, варварски вырубленный из-за
его  высокоценной  древесины,  служившей  некоторое  время  единственным
предметом  местного  экспорта).  Ареал  произрастания   уракары   крайне
ограничен: одно лишь высокогорное  плато  Зитака,  мир  Синера.  В  годы
листвоношения у. цветет и плодоносит небольшими (до  2  см  в  диаметре)
ягодами синего цвета, служащими пищей  некоторым  видам  птиц  и  мелких
млекопитающих; людьми не употребляются  в  пищу  вследствие  неприятного
гнилостного вкуса и запаха. В  хвойные  сезоны  (примерно  один  год  из
пятнадцати, что вызывается,  по  существующим  воззрениям,  циклическими
колебаниями климата) у. плодоносит, по статистике, лишь в одном из  пяти
сезонов, что связано предположительно  с  уменьшением  численности  вида
скальных жуков, служащих опылителями. В хвойном варианте на одном дереве
вызревает,  как  правило,  лишь  один  плод,  заключающий  в  себе  одну
косточку, подобно земным абрикосу или сливе.  Попытки  акклиматизировать
у. в других мирах и даже в других районах Синеры до сих пор к успеху  не
привели    из-за    чрезвычайной     требовательности     растения     к
почвенно-климатическим условиям, своеобразие которых на плато Зитака  до
сих пор еще не подвергнуто серьезному анализу. Есть  предположения  (см.
А.Ф.  Упиц,  Альпийская  растительность   Синеры;   издание   Тазонского
университета, 2669), что определенную, быть может, даже решающую роль  в
этих условиях играет спектр космических излучений..."
   Ну  ладно,  ладно.  Только  из-за  чего   сыр-бор   разгорелся?   Все
ботанические тонкости  меня  пока  что  не  очень  интересуют.  Чем  еще
просветит  меня  "Ботаника  миров  Федерации.  Энциклопедия",  откуда  и
извлечен этот пассаж?
   Целый набор поводов для размышления...
   Косточки - не чертежи  и  не  детали,  которые  можно  скопировать  и
воспроизвести.  Не  произведения  искусства.  Не  деньги  и,   логически
рассуждая, не драгоценности. Тем не менее они, конечно,  имеют  ценность
и, вероятно, немалую - судя по тому, как  к  ним  относятся  на  Синере.
Однако ценность ценности рознь.
   Растение или животное могут являться ценностью духовной - талисманом,
тотемом, святыней. Значит, могут быть и косточки. Тогда их  похищение  -
или акт  хулиганства,  или  действия  какой-то  оппозиции,  исповедующей
другую систему ценностей. Мне нужен хотя бы намек на это. Иначе я так  и
не найду, с чего начать.
   А впрочем...
   Пожалуй, все складывается наилучшим образом. Мне  не  к  чему  искать
самому:
   Альфред наверняка покажет. Потому что после такого предупреждения он,
безусловно, предпримет какие-то действия, чтобы  обезопасить  не  только
себя, но и ту информацию, которой от него добивались.
   Надо только немного обождать.
   Был у меня и другой повод для размышлений: Верига, раз  уж  я  о  нем
вспомнил (очень кстати!) и его не совсем понятные мне действия.  Видимо,
он уцелел, когда их агрик сожгли; но почему потом не вышел на  связь  со
мной? Нетрудно ведь установить, что я приступил к выполнению его задачи.
Он перестал мне доверять?
   Почему?
   Над этим я раздумывал недолго: картина представлялась мне ясной.
   Совсем так же, как я считал погибшим его,  он  успел  уже  похоронить
меня.
   Каким-то образом уцелев, он - или кто-то из  его  людей  -  наверняка
навестил мое жилье и увидел там то, что только  и  можно  было  увидеть:
следы нападения. Тел к тому времени там уже скорее всего не осталось,  и
у него были все основания думать, что увезли и  меня  -  труп,  а  может
быть, и живого. Для Вериги это означало прежде всего, что ему  следовало
рубить все концы, что связывали нас.
   Возможно, он попытался выяснить мою судьбу, набирая мой ЛК  -  но  я,
нанимаясь к Альфреду, конечно, сменил Личный Код, как  и  большую  часть
своей биографии.
   Верига не нашел меня точно так же, как я этим же способом  ничего  не
смог узнать о нем. И, видимо, он  будет  предпринимать  какие-то  другие
меры. Собственно, я  могу  сейчас  с  чистой  совестью  выйти  из  игры.
Избежать всякого риска.
   Еще два часа тому назад я с удовольствием принял бы такое решение. Но
сейчас,  когда  удалось  уже  ухватиться  за  какой-то   кончик   нужной
информации, мне захотелось работать и дальше. Как и  всегда,  достаточно
оказывается войти во вкус - и тебя придется отрывать от  этого  дела  по
частям. Ну и, кроме того, очень не хотелось отдавать деньги, раз уж  они
были получены. Они были теперь моими; а отдавать свое за здорово  живешь
не понравится никому.
   Ну что же: подожду еще немного. Утром нам предстояло сдать дежурство,
а затем у меня будут целых два дня, чтобы как следует  поразмыслить  над
новой информацией и навести кое-какие справки. Ничто не  обещало  особых
тревог.
   Вовсе не хочу сказать, что в мирах Федерации царила благодать.  Жизнь
была такой же пакостной, как и во все остальные дни.  Где-то  на  Сидоне
кто-то (по мнению обозревателя  "Глобалпресс",  то  были  головорезы  из
"Десницы Господа", московский же  "Галактинформ"  валил  все  на  "Сынов
ночи", но официально никто пока что ответственности на себя не  брал)  -
так вот, кто-то в который уже раз рванул энергопровод;  в  другом  месте
толпа  шла  в  атаку  на  чье-то  посольство,  обидевшись  на  очередное
ужесточение режима иммиграции из  мира  А  в  мир  Б,  пропала  связь  с
транспортом, отвозившим очередную команду  контрактников  на  станцию  в
новом,  пока  еще  только  изучаемом  (неизбежный  этап  перед   началом
освоения) мире - сейчас уже  не  помню,  на  ближнюю,  оперативную,  или
дальнюю, научную, да и какая, в конце  концов,  разница?  Как  обычно  в
таких случаях, корабль объявится где-нибудь  в  другой  части  Простора,
контрактники окажутся заложниками и начнется очередной торг. Либо же  их
просто продадут в  рабство  в  какую-нибудь  отдаленную  систему.  Одним
словом, шла нормальная жизнь, не имевшая вроде бы никакого  отношения  к
семенам уракары и к моей судьбе.
   Я позволил Аргону проснуться с полной  уверенностью  в  том,  что  мы
только что завершили совместный обход,  поскольку  близился  час,  когда
начальник охраны навещал нас, чтобы убедиться, что мы  еще  не  проспали
всего на свете. Сам же уселся поудобнее и  вошел  в  легкий  транс  -  с
чистой совестью и, кроме того, с надеждой на то, что во время транса мое
подсознание разберется с новой информацией, расставит все  по  местам  и
подскажет - чем и в каком порядке надо заниматься. Однако вскоре оставил
эти попытки: Аргон мешал сосредоточиться, по своей привычке излагая все,
что ему нынче приснилось; ничего интересного в его сновидениях, впрочем,
не было. Так что последние минуты  перед  сдачей  дежурства  мы  провели
спокойно, попивая хозяйский кофе и вслух размышляя на  тему:  честно  ли
продули вчера "Мушкетеры короля" "Черным корсарам", да еще с разницей  в
три плюхи - или игра была закуплена. Я считал, что продули  по  игре;  я
вообще склонен  верить  в  людскую  порядочность,  пусть  это  и  звучит
странно. Однако Аргон никак не желал соглашаться с моими выводами, и  мы
даже немного поспорили, оставшись каждый при своем мнении. Хотя на самом
деле  это  волновало  нас  ничуть  не  больше,  чем  судьба  посла   или
контрактников; просто надо же было общаться.
   Вот так текла жизнь до одиннадцати  тридцати.  А  там  словно  кто-то
поднял кулису - и хлынуло. Беда за бедой.
   Первая из них  заключалась  в  том,  что  прибыл  камердинер  Тела  и
возвестил, что Оно желает нас видеть.
   Не теряя времени,  мы  подхватились  и  потопали  за  лейб-хранителем
подштанников. И Аргон, и я прекрасно помнили, что наша вахта  кончается,
навешивать на нас какие-то поручения Тело вроде  бы  не  вправе,  но  мы
учитывали и другое: нынче воскресенье, а  именно  по  этим  дням  нашему
брату выплачивалось жалованье. Каждую неделю. С  ожидаемыми  деньгами  у
каждого из нас были  связаны  кое-какие  личные  планы:  даже  занимаясь
сложной проблемой,  человек  остается  простым  смертным  со  всеми  его
слабостями, и поэтому то,  что  на  моем  счете  в  банке  лежала  очень
симпатичная  сумма,  аванс  за  уракару,  ничуть  не  уменьшало  желания
получить очередной взнос от Альфреда - хотя бы для  того,  чтобы  купить
Кларе какую-нибудь тряпку или побрякушку. А потому  никак  не  следовало
заставлять Тело ждать нас: оно ведь могло отложить выплату и до позднего
вечера, чего мы никак не хотели. А кроме того - и это было главным - мне
хотелось увидеть, как повлиял на него ночной разговор с неизвестным, и в
зависимости от этого решить, какие действия буду  предпринимать  я  сам.
Если он, взяв с собой заступающую смену куда-нибудь отправится, я смогу,
соблюдая предосторожности,  продолжить  исследование  его  апартаментов,
куда в его отсутствие никто не заходил. Если же Альфред прикажет перейти
на осадный режим - ничего не поделаешь, придется готовиться к  драке.  В
глубине души я опасался, что именно такое  решение  он  и  примет,  хотя
интуиция подсказывала, что его ходы окажутся другими.
   Выйдя из дежурки, мы, как и полагалось, мимоходом  проверили,  хорошо
ли заперты двери, нормально ли работают сигнальные  системы  и  обзорные
камеры, включена ли оборонительная автоматика. Все это  входило  в  наши
обязанности.
   Техника и молектроника оказались в наилучшем порядке,  и  мы  явились
пред очи нашего работодателя не чувствуя за собой никакой вины.
   Тело в этот достаточно ранний час было облачено не в пижаму и толстый
халат из шерстяной пены, как обычно, видимо, Альфред успел уже проводить
ночную гостью хотя бы до выхода на улицу (я был убежден,  что  этот  его
персональный ход выходил наружу где-то по ту  сторону  забора,  так  что
никакая охрана ее не засекала), и  по  этому  поводу  оделся  в  удобный
дорожный костюм цвета кофе с молоком, стоивший, по моей оценке, не менее
трех тысяч галларов, или же десяти тысяч рулей  Теллуса.  Хозяин  удобно
располагался на полумесяце (так я враз окрестил один из  диванов  в  его
комнате потому, что именно такой формой этот  предмет  мебели  обладал).
Недопитая  чашка  кофе  (полупрозрачный  фарфор  с  золотыми  орлами   и
пальмовыми листьями;  такой  кофейный  сервизик  стоил  моего  нынешнего
трехмесячного заработка, я это знал точно, поскольку  сам  закупил  себе
такой же лет семь тому назад) - итак,  чашка  эта  вместе  с  содержимым
остывала  на  столике,  рядом  с  серебряным  сливочником  и  такой   же
сахарницей: в своих вкусах генеральный  озеленитель  был  консервативен.
Все это было обычным; но вот бутылка с солнечного цвета пойлом и высокий
стаканчик с остатками на дне - это уже выходило за  пределы  обыденного:
соблюдая старинные нормы, Тело до пяти вечера, как правило, спиртного не
потребляло. Значит, ночь, посвященная празднику любви перевела  стрелку,
и хозяин покатился по каким-то новым  рельсам.  Так  что  нам  следовало
ожидать неожиданностей, и вовсе не обязательно  самых  приятных.  Потому
что (я установил это, бегло прозондировав его) в его подсознании  весьма
своеобразно смешались удовлетворение - какая-то неуверенность, желание -
и одновременно нежелание  совершить  какой-то  поступок.  Доказательства
последовали немедленно.
   - И у вас, уважаемые доценты, хватает  наглости  выполнять  служебные
обязанности в таком виде?
   Мы вроде бы были в порядке - по нашему мнению. Но  начальство  всегда
право.
   Главный озеленитель, как мне показалось, разогревал себя, как мотор с
утра; это означало  что  предстоит  выезд;  все  знали,  что  хорошо  он
чувствовал себя только дома,  где,  кроме  нас,  была  еще  куча  всякой
автоматики, которую при всем желании нельзя было таскать с собой даже  в
его бронированном агрике. Но  на  выезд  -  не  наша  очередь,  мы  ведь
заканчиваем дежурство, остались какие-то минуты!
   - ...Вы - застегните пуговицу. На рубашке, я подразумеваю. А когда вы
в последний раз чистили ботинки? В минувшем геологическом периоде?
   Аргон не стал отвечать -  лишь  кивнул,  как  бы  давая  понять,  что
принимает упреки к сведению.
   -  А  вы,  профессор,  чем  это  от  вас  несет?  Ставили  химические
эксперименты?
   Я, выходит, попал уже в  профессора.  Продвижение  по  службе  всегда
приятно.
   Нести же от меня могло только "О фриволем" от Фрагонара. Но  я  решил
не уточнять. Наши ответы Телу на самом деле вовсе не требовались.
   -  Я,   кажется,   плачу   вам   достаточно,   чтобы   вы   выглядели
по-человечески. Не так ли? И на что только вы тратите деньги? на  БОДКу?
Моей не хватает, что ли?
   Мы одновременно покачали головами.
   - А теперь, - продолжил он, - приведите, джентльмены, себя в порядок.
   Потому  что  через  полчаса  мы  полетим...  э-э...  подышать  свежим
воздухом. Давно не были на природе. Вы, мосье химик (это  было  обращено
ко мне, поскольку в нашем паре пилотом был я), - вы  проследите,  чтобыл
агрик был заряжен до предела.
   И пояснил, хотя никто от него этого не мог требовать:
   - Нервы что-то разгулялись. Лучший способ снять напряжение - подольше
побыть на природе. Теснее пообщаться с флорой. Что  такое  флора  -  вы,
надеюсь, не забыли? Похвально. Природа добра, а вот люди...
   Когда  он  говорил  "природа...",  в  глазах  его  на  миг   возникло
мечтательное выражение. Известный ботаник,  он,  видимо,  живую  природу
действительно любил.
   Людей же, похоже, не идеализировал. Я почувствовал, как мое мнение  о
нем меняется к лучшему. Пожалуй, разрабатывая эту тему,  можно  будет  и
правда сблизиться с ним, чтобы побольше узнать о  том,  ради  чего  я  и
оказался в его доме.
   Тем не менее в ответ на его заявление мы чуть  помедлили,  и  это  от
него не укрылось.
   - Есть возражения? Животик болит? Или нужно готовиться к  симпозиуму?
- Тон его снова стал язвительным.
   - Хозяин, наша смена...
   - Ваши сменщики сейчас заступят, - это пояснил нам наш шеф, начальник
охраны, совсем некстати оказавшийся тут же. - А вы сопроводите  хозяина.
Договор помните хорошо?
   Мы помнили.
   - Деньги получите, когда вернемся, - добавил уже хозяин. - За выезд -
особо, сверхурочные. А за попытку возражать понесете наказание: поможете
загрузить в агрик кое-что из лаборатории. Так что наденьте мантии поверх
ваших фракингов.
   Последнее слово было его личным вкладом в языкотворчество и  выражало
крайнюю нелюбовь к ритуальным нарядам. Что же  касается  денег,  то  наш
хозяин, невзирая на его богатство (или благодаря ему), был  плательщиком
весьма экономным, и, возможно, откладывая платеж на  вечер,  исходил  из
того, что если за день что-то такое случится, то платить деньги будет не
за что - и, возможно, некому станет их получать. Не знаю, учитывал ли он
и то, что мир мог бы  недосчитаться  и  самого  распорядителя  кредитов.
Думаю, что такие мысли он отгонял подальше. Но мы и на самом деле всегда
были готовы закрыть его своими телами -  Аргон  потому,  что  давно  уже
принадлежал к элите этого ремесла, а я себя, как уже  сказано,  настроил