Владимир МИХАЙЛОВ
   КОЛЬЦО УРАКАРЫ



Анонс

   Мастерство не пропьешь,  даже  злоупотребляя  настоящим  теллурийским
арманьяком. А потому отставной агент  Службы  Безопасности  со  скромным
именем Разитель, взявший на себя задание  по  розыску  семян  загадочной
уракары, в состоянии поставить на уши не одну разведку миров  Федерации,
преодолевать  космические  пространства,  отрываясь  от   преследования,
покорить полдесятка женщин на разных планетах, при этом не изменяя жене,
и  мимоходом  предотвратить  кризис  межпланетного  масштаба,   грозящий
перерасти в галактическую войну. А начиналось все  с  визита  прекрасной
незнакомки...

Глава 1

Странное слово "уракара" (день событий первый)

   На улице в полуденный час  сентябрьского  дня  было  приятно.  Солнце
пригревало ласково, армагские чинкойи, что  выстроились  в  две  шеренги
вдоль тротуаров, источали, как и обычно, едва уловимый, но очень внятный
и какой-то интимный запах; почему-то каждому казалось,  что  они  пахнут
именно для него и ни для кого другого. И хотя по проезжей  части  и  над
ней скользило и катило немало машин, воздух в  расщелинах  между  домами
производил  впечатление  первозданно  чистого,  не  пропитанного   духом
горячих моторов. Я как-то слышал, что именно эти, уже  лет  десять  тому
назад завезенные с Армага тоненькими саженцами  и  как-то  очень  быстро
выросшие деревья, их длинные, покрытые голубоватым пушком листья как  бы
фильтровали, очищали и  облагораживали  удушливую  городскую  атмосферу,
которую издавна кто только не проклинал. Хотя непонятно было, откуда это
удушье бралось при нынешнем уровне цивилизации; скорее  всего  оно  было
лишь воображаемым, унаследованным от мнительных предков. Так или  иначе,
оздоровляющие свойства армагских иммигрантов никем  не  оспаривались,  и
каждый, выйдя из дому, начинал дышать бодрее и глубже, чем в  стерильном
воздухе жилья.
   Видимо, эта благородная миссия и обеспечивала сохранность  пришельцев
из отдаленного мира, что при наших теллурианских нравах и  обычаях  было
почти невероятным. Миссия, а вовсе не окружавшие каждый ствол  заборчики
из нержавеющих прутьев с овальной пластинкой на каждом:  "Б.М.  Альфред.
Зеленый свет" -  так  называлась  фирма,  имевшая  городской  подряд  на
озеленение и, судя  хотя  бы  по  этим  вот  насаждениям,  исправно  его
выполнявшая.
   Да, столичные улицы стали уютными и приятными настолько, что даже  не
хотелось уходить  с  них,  чтобы  заняться  делами,  которых  у  каждого
хватало. Или почти у каждого. Я, к сожалению, в  это  число  не  входил,
находясь, как  говорится,  в  простое  и  всем  существом  своим  ощущая
подступившее вплотную безденежье. Дома это ощущение угнетало; но  стоило
выйти из подъезда, глубоко вдохнуть воздух -  и  тяжесть  сваливалась  с
души, начинало чудиться, что все обойдется, уехавшая на заработки Лючана
(именно так зовут мою  жену)  подмолотит  хоть  сколько-нибудь,  а  там,
глядишь, высшими силами востребуются  и  мои  способности:  как-то  само
собой, без всяких усилий с моей стороны найдется  дело,  соответствующее
моим теперешним интересам, не такое, как прежние мои занятия, жестокие и
грубые, - и мы снова заживем весело и безмятежно, как встарь.
   Такие вот настроения возникали днем на улице. И я  шлялся  по  городу
вдоль и поперек, пока все  нараставший  голод  не  погнал  наконец  меня
домой, где еще оставались кое-какие остатки съестного. Я  возвращался  к
пенатам своим, вовсе не ожидая,  что  приближаюсь  не  только  к  своему
жилью, но и к событиям совершенно неожиданным, достаточно  интересным  и
еще более - неприятным и опасным.
   Хотя приближение чего-то необычного можно  было  заподозрить  уже  по
тому, как на этот раз встретил меня мой домашний Вратарь, в былые дни не
раз оказывавший мне неоценимую помощь.
   - Привет, - заявил он, едва я возник в прихожей. -  Тебя  тут  искала
женщина.
   Вообще-то женщины не тоскуют по моему обществу. Не то  чтобы  у  меня
было что-то против них; напротив, напротив. Но я давно уже принципиально
не завожу интрижек на стороне. Однако это могла быть заказчица; сейчас я
был готов заняться даже составлением приворотного зелья (что  считаю  не
самым достойным занятием), чтобы только дождаться возвращения Лючаны, не
начав пропитания ради распродавать свое барахло, мне более не  нужное  и
уже отложенное в темном чулане. Тем более что в какой день и даже  месяц
вернется жена - мне, да и ей самой было совершенно неясно, как и  то,  в
какой точке великой  федерации,  иными  словами,  Галактики  она  сейчас
находится. Даже ВВЛК - вневременная связь по личному  коду  -  порой  не
может пробить канал в Просторе, и тогда приходит пора молчания. Такое же
не раз случалось и со мною - мы  с  Лючаной  издавна  были  коллегами  и
работали в паре, пока на меня не снизошло то, что я  считал  благодатью,
Лючана же называла  просто  ленью.  Хотя  я  полагал,  что  она  слишком
упрощает проблему.
   - Женщина? Ну и что же  она  сказала?  Готов  поспорить  -  ей  нужно
отыскать пропавшую болонку.
   - Она сказала...
   Тут Вратарь включил запись, и я  услышал  несколько  слов,  приводить
которые не стану по соображениям приличия.
   - И все?
   - Обещала зайти позже.
   - Покажи ее.
   Любой человек, стучавшийся в мою дверь, оставлял, хотел он  того  или
нет, свое объемное изображение в памяти Вратаря.
   Сейчас оно  возникло  на  стене  прихожей,  превратившейся  в  экран,
являвшийся, условно говоря, лицом моего охранителя.
   Женщина была для нетребовательного вкуса ничего себе. По облику - лет
под тридцать. Черты лица правильные, я бы даже  сказал  -  красивые,  но
выражение - надменно-холодное. И сердитое  к  тому  же.  Длинные  черные
волосы, слегка подвитые на кончиках. Стройная фигура. Строгий костюм. На
плече висит сумка,  по  объему  не  уступающая  чемодану.  И  достаточно
увесистая - судя по тому, как глубоко ремень вжимался в плечо.
   Болонка? Вряд ли. Такие дамы если и держат собак, то бойцовых пород.
   - Убери. И сохрани.
   Вратарь повиновался. Спросил только:
   - Ты дома?
   Мы с ним на "ты", дружим давно - с тех пор, как  я  установил  его  в
намного лучшие времена. И он будет последним, что  я  продам,  когда  не
останется другого выхода.
   - Дома.
   Подумав, я добавил:
   - Но режим - строгий.
   - Ясно, - откликнулся он и умолк, погасив свою физиономию.
   После чего я направился жарить себе яичницу. Но не успел даже  вынуть
сырье из холодильника, как Вратарь принялся активно мешать мне:
   - Эта женщина снова вошла в дом.
   (Одна из его камер сверху следит за подъездом.  Роскошь,  теперь  уже
ненужная, но я не отказываюсь от нее: такие штуки помогают мне сохранять
хоть какое-то самоуважение. Все кажется,  что  я  для  кого-то  все  еще
обладаю каким-то значением, не всегда  положительным,  и  потому  нельзя
пренебрегать предосторожностями).
   На этот раз те же слова, что давеча женщина, произнес я сам.
   - Впустить?
   - Если у нее все в порядке. Строгая проверка, забыл?
   Очень уж не нравилась мне написанная на ее лице жесткость.  С  такими
дамами бывает труднее разговаривать мирно, чем с мужиками.  Слишком  они
эмоциональны.
   - Ясно. Строгая проверка. А она уже звонила у двери.
   Сидя в моей приемной (она же по совместительству гостиная, кабинет  и
столовая в торжественных случаях), я внимательно наблюдал за  поведением
нежданной гостьи в проверочном тамбуре - так называлось у меня  то,  что
обычно обозначают как прихожую. Дама виднелась сразу на четырех экранах:
фронт, тыл и оба фланга. Никакое скрытое действие посетителя  при  таком
обзоре не укрылось бы от наблюдателя - от меня. Тем  временем  она  вела
переговоры  с  Вратарем.  Голос  визитерши  соответствовал  облику:  был
слишком резок для дамы приятного облика.
   Вратарь же оставался, как всегда, вежливым и спокойным: гиперсхемы не
ведают страстей.
   - Цель вашего визита, мадам?
   - Она конфиденциальна. Беседа с глазу на глаз.
   - Прими, - негромко проговорил я в микрофон.
   - Вас примут, - тут же отозвался Вратарь.  -  Будьте  добры  оставить
сумку здесь.
   Ее брови взлетели вверх, потом гневно сошлись над переносицей:
   - Но она может мне понадобиться...
   - Будьте добры оставить сумку...
   Женщина поджала губы. Дыхание ее  участилось.  Я  походя  отметил:  у
гостьи некоторые проблемы  с  коронарными  сосудами.  В  ее  возрасте  -
рановато... И состояние печени оставляет желать лучшего.  Но  это  -  ее
проблемы: она ведь не к врачу пришла. Она  же  тем  временем  пристроила
свой багаж в шкафу, который тоже был частью контрольной системы.  Уважая
женские тайны, я не стал включать  режим  просмотра  содержимого.  Пусть
секреты остаются при ней - за исключением  тех,  конечно,  которыми  она
захочет поделиться со мною. Что же касается  самой  гостьи,  то  Вратарь
просмотрел ее без моей подсказки. Оружия не обнаружил,  в  том  числе  и
нетрадиционного. Ну а врукопашную она со мною вряд ли сладит - если даже
очень захочет. Что касается гипновнушений, то моя защита от  них  просто
непробиваема.
   - Впусти, - скомандовал я,  погасил  экраны  и  устроился  за  столом
поудобнее.
   Она вошла, и мне показалось,  что  температура  в  комнате  сразу  же
поплыла волнами: жаркая полоса сменялась морозной,  еще  и  еще  раз.  Я
привстал даме навстречу (порой я бываю галантен)  и  указал  на  кресло,
предназначенное для посетителей. Его начинка давала неплохую  информацию
о том, как меняется состояние гостя во время разговора  и  к  каким  его
действиям  следует  быть  готовым.  Сердцебиение,  потливость,   уровень
адреналина и прочая физиология. С материями  более  тонкими  -  теми,  с
которыми электроника не справляется, она для них слишком примитивна, - я
при необходимости разбираюсь без помощи аппаратуры.
   Но женщина не стала  садиться;  она  остановилась  рядом  с  креслом,
оперлась локтем на его высокую спинку. Я сделал вид, что это меня ничуть
не удивляет, и решил вести разговор в сугубо официальном ключе:
   - Итак? Чем могу вам помочь? Вы уверены, что вам  следует  обратиться
именно ко мне?
   Прежде чем ответить, гостья обвела комнату взглядом.
   Я ожидал какого-то  признака  удивления:  большинство  попавших  сюда
удивлялись, ожидая совершенно другого. Эта же лишь изобразила  намек  на
улыбку - или скорее усмешку: линия ее губ, несомненно,  выразила  нечто,
очень похожее на презрение. Дама вроде бы сохраняла полное  спокойствие,
только жилка билась под кожей на длинной, красивой шее.  Выражение  глаз
не изменилось - как бы матовых,  непроницаемых  для  большинства  людей,
странно неподвижных в  незыблемом  спокойствии.  Обладатели  таких  глаз
легко убивают. Но и их, бывает, тоже.
   - Поп! - сказала она. - Надо же!
   Она была не права: духовным лицом я ни в коей мере не являюсь.  Но  я
не стал разубеждать ее. Пусть думает, как ей угодно.
   - Мадам, повторяю вопрос: чем могу вам помочь?
   - Вы? Думаю, что ничем.
   Вот тебе на!
   - В таком случае, что привело вас... Она не позволила мне продолжить:
   -  Вам  не  кажется,  что  то,  что  вы  пытаетесь  сделать,  так  же
безнравственно, как раздевать незнакомую женщину,  даже  не  спросив  ее
согласия?
   Между тем я всего лишь попытался войти в ее  сознание,  притом  самым
деликатным образом. Она, однако, ощутила  это.  Значит,  имела  неплохую
подготовку. Дама-профессионал? Ну а почему бы и нет? Во  всяком  случае,
ее попытка разобраться в моих мыслях, только что предпринятая, могла  бы
и увенчаться успехом  -  если  бы  я  заранее  не  принял  меры.  Ладно,
посмотрим, к чему это нас приведет...
   - Прошу извинения, - сказал я. - Застарелая привычка, знаете ли.  Мне
просто показалось, что с вашей стороны последовало приглашение. Извините
за ошибку. Итак - чего вы от меня хотите?
   Она немедленно отчеканила:
   - Мне нужно переговорить с Веригой.
   - Очень хорошо. Может быть, вы объясните. Кто это такой и  почему  вы
ищете его там, где его нет и никогда не бывало?
   На сей раз она выслушала меня до конца. И объявила:
   - Вранье. Он здесь. И наверняка со своей группой.
   - У меня не странноприимный дом, мадам. И я не сдаю комнат.
   Она лишь мотнула головой, словно лошадка, отгоняющая  слепня.  Волосы
всколыхнулись и снова упали на плечи.
   - Детский лепет. Вы должны дать мне увидеться с ним. Это очень  важно
для всех. Я должна остановить его, прежде чем...
   Тут вместо того, чтобы остановить  его,  она  умолкла  сама.  Видимо,
решила, что не должна обогащать мои запасы информации.
   - Мадам! Я даю вам слово...
   Неожиданно она усмехнулась снова:
   - Слово Разителя, да?
   Я сделал усилие, чтобы сохранить на лице выражение невозмутимости.
   Копаться в чужом прошлом и выуживать из него какие-то обрывки, на мой
взгляд, так же непристойно, как нюхать грязное белье, которое носили  не
вы.
   - Вот именно. Слово Разителя. Его всегда бывало достаточно  для  кого
бы то ни было.
   Похоже, она слегка заколебалась.
   - То есть вы утверждаете, что его тут действительно нет?
   - И не только это. Могу повторить еще, что я  никогда  не  только  не
встречал человека с таким именем, но и не слышал о нем.
   - Он изменил имя? - подумала она вслух. - Это не было предусмотрено.
   - Если вам станет от этого легче, - предложил я, - могу показать  вам
все углы и закоулки моей скромной  обители.  Надеюсь,  своим  глазам  вы
поверите?
   Женщина, так и не назвавшая своего имени, на моих глазах вдруг как-то
опала, словно из нее выпустили воздух.
   - Жаль... - пробормотала она скорее  себе  самой,  чем  мне.  -  А  я
надеялась... -  Тут  же  она  снова  взяла  себя  в  руки,  выпрямилась,
нахмурилась:
   - Обещайте, что, если он у вас все же появится, вы не сочтете за труд
немедленно сообщить об этом мне. Меня можно найти...
   Я выставил ладонь, словно защищаясь от ее слов:
   - Я не даю обещаний такого рода и не принимаю подобных  поручений.  К
вашему сведению, я давно отошел oт дел, мадам. Могу обещать только,  что
о вашем визите тоже  не  станет  известно  никому,  если  вы  только  не
выскажете иных пожеланий.
   - Выскажу. Никому, кроме Вериги. Ему - да. Сейчас я ухожу. Но если вы
солгали...
   - Проводить вас, мадам? - прервал я ее.
   - Я найду дорогу, - ответила женщина надменно.
   Она и в самом деле нашла. Я снова включил обзор, чтобы  увидеть,  как
она уходит и не оставит ли после себя чего-нибудь этакого:  свертка  или
коробочки с зарядом и детонатором. Хотя, конечно, будь  у  нее  в  сумке
нечто подобное, Вратарь вместе со шкафом не преминул бы поднять тревогу.
   Уже в дверях женщина повела лопатками под облегающим жакетом - словно
ощутила мой взгляд, хотя смотрел  на  нее  лишь  глазок  камеры.  Но  не
обернулась.
   Дверь за женщиной закрылась. А я остался сидеть, пытаясь собраться  с
мыслями, даже и не вспоминая о планировавшейся яичнице.
   Верига. С чем его едят? Полное отсутствие ясности.
   Заказ, между  прочим,  сорвался.  Может  быть,  следовало  предложить
посетительнице разыскать этого типа и взять солидный  аванс?  Черт,  как
мне сразу не пришло в голову? Хотя - нет, все правильно: та жизнь прошла
и не вернется.
   Аминь.
   Так или иначе, я не стал относить странный визит к разряду  серьезных
событий. И снова стал печально рассуждать о плачевной ситуации, в  какой
находился и выход из которой все не подворачивался.  Хотя  я  знал,  что
это, конечно, не так. Просто спасительная волна однажды вынесла меня  на
бережок, и я обсыхал на нем, в то время как мутная, грязная, изобилующая
мелями и водоворотами река жизни продолжала струиться совсем рядом, неся
людей неизвестно куда.
   Так что когда зуммер местной связи, не ВВ,  заворчал,  подумал  было,
что это просто ошибка - кто-то случайно залез на мою частоту. Я  в  этот
миг находился в медитации: не знаю лучшего способа  уйти  от  неприятных
мыслей и переживаний.
   На втором звонке мои на-все-руки-Вратарь вступил в разговор:  любезно
сообщил звонившему, что здесь - жилье  имярека  (у  меня  нет  оснований
скрывать свое имя), что названный имярек в настоящее время отсутствует и
если у звонящего есть желание что-то  сообщить,  то  пусть  выкладывает,
информация со временем  будет  доведена  до  сведения  хозяина.  Прервав
медитацию, я благосклонно слушал, как умная схема отваживает того,  кто,
надо полагать небрежно сработал на клавиатуре. В  ответ  я  ожидал  либо
извинения за неточность,  либо  пары  теплых  слов,  вызванных  к  жизни
досадой на самого себя, после чего должен был последовать отбой.  Я  уже
заранее великодушно простил его за ошибку. И естественно, все получилось
совсем не так. Вместо извинений из аппарата донеслись  слова,  сказанные
на диалекте то ли Симоны,  то  ли  Стрелы-Второй  -  в  общем,  какой-то
галактической Обояни. Я не филолог, и орфоэпические  особенности  разных
углов Федерации меня не беспокоят, важна информация - та, что  заключена
в словах, а еще больше - в недомолвках и многозначительном молчании. То,
что нежданный собеседник безбожно путал глухие  согласные  со  звонкими,
меня не смущало.
   - Уфажаемый Раситель, неопхотимо срочно  перековорить  с  вами.  Меня
совут токтор Ферика. Мы только что припыли с Синеры...
   Синера, конечно! А не Симона. А на Стреле с согласными все в порядке,
вот гласные они глотают не разжевывая. Шпециалист!
   Стоп.
   Ферика?
   "Токтор Ферика"?
   А если перевести это  на  нормальную  теллурианскую  фонетику  -  что
получится?
   Доктор Верига, вот что.
   Верига.
   Так-так-так-так-так. Уже интересно. Что он там?
   - ...сейчас находимся в терминале-три...
   Терминал-три? Странновато. Прежде всего это означает, что  прибыл  он
кораблем, вместо того чтобы воспользоваться  вневремянкой.  Уже  это  не
назовешь нормальным Далее: борта  с  Синеры  приходят  обычно  куда?  На
Экваториальную платформу. Значит, летел он  не  рейсовым,  а  чартерным.
Если он, конечно, прямо оттуда. Чартерный  рейс  -  удовольствие  не  из
самых дешевых. Видно, его действительно припекло. И даже не его,  а  их.
Он ведь сказал: "Мы прибыли".
   - ...прозьба тоштаться нас. Посвоним  через  два  часа.  У  нас  дело
категории "Анни".
   Анни! То есть -  аннигиляция.  Категория  высшей  угрозы.  Кому?  Что
грозит?
   Или, точнее, кто?
   Прежде, заслышав такой сигнал - вопль о помощи, я уже мчался бы сломя
голову на выручку. Теперь - не то.  Разитель  отошел  от  дел.  Но  если
где-то людям и в самом деле грозит серьезная опасность и они  обращаются
ко мне - вправе ли я умыть руки? Тем более что этого самого  Веригу  уже
искала дама, и намерения ее были, похоже, не самыми миролюбивыми. Искала
тут, у меня. Так что я уже как бы замешан.
   А кроме того...
   Я ощутил, как во мне возникает вдруг некая надежда.
   В комнате явственно запахло отбивными. Аромат хорошего заказа.
   - Алло! Верига! Постойте, не отключайтесь...
   Обстановка на первый взгляд такова:  тут  их  начали  искать  еще  до
посадки корабля. И конечно, продолжают. В чем  дело  -  я,  понятно,  не
знаю, но чутье подсказывает:  оно  из  разряда  необычных.  Значит:  чем
меньше они наследят, тем лучше. Для них.
   - Я дома, но у меня мало времени.  Вы  можете  приехать  быстрее?  По
вневремянке?
   - Это пыло пы нешелательно. У нас свой транспорт. Так лучше.
   (Его дикий акцент резал мне слух. Более не стану воспроизводить его.)
Ну да: на вневремянке надо удостоверять свою личность. Иными  словами  -
назвать свой Личный Код, ЛК: номер, который присваивается  человеку  при
рождении  и  сопутствует  ему  до  самого  конца.  Один  из  без  малого
триллиона; примерно столько людей насчитывается сейчас во всех обитаемых
мирах. Эти же не хотят нигде светиться. Ясно: потеря времени  -  выигрыш
скрытности. А может быть и не только ее.
   - Понял. Что у вас: скользун? Коляска?
   - "Бриз". Агрик. Так что мы даже не выйдем на улицу.
   Ну что же: