свой страх  и
риск, чтобы забрать весь навар.
   - Кстати: почему, ты думаешь, Альфред  пошел  на  это  дело?  Деньги,
компра, еще что-то?
   - Полагаю, деньги были не главным. Для него, видимо, это  был  прежде
всего научный эксперимент: выяснить, действительно ли влияние  субстрата
уракары  хвойной  таково,  как  о  нем  рассказывали;  скорее  всего  он
рассчитывал  в  случае  подтверждения  этих  данных  заняться  изучением
структуры "урагана", механизма его воздействия на психику, а затем  и  -
не исключено - поисками противоядия. Ему наверняка ни слова не сказали о
том, что такой препарат уже создан и применяется.  Его  интерес  был,  я
почти уверен, чисто научным.
   - То есть ты считаешь, что он мог ради эксперимента  рисковать  целым
миром?
   - Что удивительного? Вспомни  историю:  когда  собирались  испытывать
первые термоядерные заряды, высказывались предположения, что результатом
может стать неуправляемая цепная  реакция  глобального  масштаба:  конец
света, иными словами.
   Что же  -  это  остановило  кого-нибудь?  Да  нет,  конечно.  Научная
одержимость - вещь более действенная, чем  деньги  или  страх.  Это  уже
своего рода фанатизм, а против него логика бессильна.
   - В таком случае, зачем было его убивать?
   - Потому что существовали эти два месяца. Время, когда ничего  больше
не нужно делать - только ждать. Самая опасная пора, потому что именно  в
таких  обстоятельствах  человек  начинает   размышлять,   анализировать,
оценивать и переоценивать. И в любой день этих двух месяцев  он  мог  до
конца понять, на что обрекал свой мир, - и прекратить эксперимент; я уже
говорил - как. Даже  необязательно  было  являться  с  повинной:  просто
уничтожить посадки - и дело с концом. И его даже нельзя было привлечь  к
ответственности за попытку глобальной диверсии:  добровольный  отказ  от
реализации преступного замысла, как известно, снимает вопрос о  судебной
ответственности.
   - А не может ли  быть,  что  он,  считая  армагское  мировоззрение  и
политику более выигрышными для Федерации, чем политика Теллуса, пошел на
это дело совершенно сознательно?
   - Возможно, такие мысли у него могли существовать,  но  вряд  ли  они
являлись убеждением: в таком случае и в самом деле не было бы причин для
уничтожения Альфреда. Хотя могло, конечно, быть и так: он рассчитывал  -
или  даже  требовал  -  за  свое  участие  в  покорении  Теллуса  такого
вознаграждения, какое  нанимателям  показалось  слишком  уж  чрезмерным.
Например, мог потребовать для себя президентское кресло на Теллусе, в то
время как у Армага на этот счет наверняка были  другие  представления  и
кандидаты. Да, совершенно исключать и такую вероятность нельзя. Но я все
же думаю: главным была боязнь, что он не выдержит двух месяцев угрызений
совести - и провалит операцию.
   - Ладно, - сказал Иванос. - Это уже представляет интерес  в  основном
для историков. Вернемся к твоим похождениям.
   - Ну, в них основным было одно: отсутствие у меня какой бы то ни было
информации относительно уракары и  возможностей  ее  использования.  Мне
сказали: ищите семена, остальное - не ваше  дело.  Так  что  осмысливать
задачу приходилось уже по ходу поисков. Нанявшие меня, собственно, этого
и не хотели: для них важным было - удалить меня с Теллуса и пустить  вас
по моему следу, чтобы вы  перестали  шарить  в  своем  мире.  Когда  это
удалось, они решили было, что я свое дело сделал и от  меня  тоже  нужно
отделаться - но так, чтобы моя судьба осталась неясной и вы занялись  бы
моими поисками, желая одновременно найти семена - и закрыть дело. Но тут
возникла у них версия, о которой я уже говорил: что я не  только  по  их
легенде, но и в самом деле знаю, где эти семена  находятся,  и  за  мной
надо следить всерьез, а не только для отвода глаз. Они  поставили  такую
задачу перед своими  представительствами  во  всех  мирах  Федерации.  С
другой стороны, меня не менее настойчиво искал  и  уцелевший  Верига.  У
него была и своя причина разделаться со мной: он считал, что это я  убил
ту женщину, и этого простить мне не мог. Правда, позже мне  удалось  при
встрече поколебать его уверенность в моей вине - он решил проверить  мою
версию и не стал убивать меня сразу же, потому я  и  сейчас  жив.  Таким
образом, семена теперь искало множество  народу:  люди  Синеры,  Армага,
люди Рынка, ну и я сам, конечно...
   - При чем же тут Рынок?
   - Разве не ясно? С подачи  того  Антиквара  я  с  самого  начала  был
ориентирован на проникновение на Рынок, где можно было  рассчитывать  на
максимум информации. Подозреваю, что Антиквар сделал это по  совету  его
армагских друзей:
   Рынок, по сути - закрытая территория и там  было  не  так  уж  трудно
контролировать меня или уничтожить, как только потребуется. Кроме  того,
они дали Рынку информацию о семенах,  пообещав  хороший  куш  за  точную
информацию о них. Так что у Зендена и  прочих  возник  свой  интерес,  и
какую-то  часть  информации  они  уже  успели   собрать   -   ею   я   и
воспользовался. Верига же постоянно держал  меня  на  прицеле  и  быстро
обнаружил меня  на  Топси.  Я  теперь  думаю,  что  тот  унтер  был  его
человеком, хотя долгое время считал, что он - отсюда, из  нашей  Службы.
Если бы я решился проникнуть на Рынок сразу же, как попал на Топси, меня
уничтожили бы - или, во всяком случае, попытались сразу же, я  ведь  был
помечен маячком уже при первом визите Вериги ко мне, им удалось  сделать
это так, что я не почувствовал вторжения в  мой  организм,  да  и  позже
ничто во мне не свидетельствовало о  постороннем  вмешательстве.  Позже,
когда я узнал о маячке, то понял, что Верига с его командой  в  принципе
принадлежал к людям "Т": такие маячки пока имеются только у них и только
для нужд их собственных людей. И не случайно: на  власть  "Т"  работают,
хотя и неофициально, лучшие технологи Федерации.  Благодаря  этой  штуке
Верига мог держать меня в поле зрения постоянно или почти  постоянно.  Я
появился у Абердоха - и туда немедленно налетел якобы патруль,  на  деле
то был Верига со  своей  командой.  Мне  удалось  тогда  ускользнуть  на
материк, а оттуда - к деятелям "Т". Если бы Верига в тот раз выполнял их
поручение, то для меня этот шаг оказался бы последним в жизни, однако то
было его частное предприятие, и власть "Т" оказалась не в курсе, так что
этот бросок мне сошел с рук. Там Верига потерял меня из  виду:  защитная
технология "Т" не уступает армагской,  а  в  чем-то  ее  и  превосходит.
Верига снова засек меня на Симоне, где вновь приставил  ко  мне  унтера.
Вериге удалось перехватить меня  -  но  он,  как  я  уже  говорил,  чуть
промедлил, и мне посчастливилось в очередной раз уйти от  него.  Однако,
прибыв на Серпу, я попал из огня в  полымя:  оказался  в  прицеле  людей
Армага и практически в их полном распоряжении. Думаю, что  я  не  должен
был  проснуться  уже  в  их  посольстве,  они  не  учли  некоторых  моих
способностей и возможностей организма. Однако если бы не  помог  генерал
(я вежливо поклонился Иваносу), то  не  знаю,  каким  путем  я  смог  бы
выбраться оттуда. Так или  иначе,  мне  удалось  все-таки  оказаться  на
Рынке.
   - Не понимаю, - прервал меня старший федерал. -  Зачем  вам  все  это
было нужно, если вы знали, что семена по-прежнему находятся на Теллусе?
   - А я знал? Если бы!.. Меня ведь предупредили, что кража семян грозит
катастрофой одному из миров, и я искал этот мир. То, что я  своего  рода
подсадная утка, стало мне ясно только после того, как я  собрал  воедино
всю информацию и понял, где они, вероятнее  всего,  могут  находиться  и
какому миру грозит опасность: моему.
   - Вернемся к Рынку.
   - Там  было  интересно:  возникло  впечатление,  что  Рынок  серьезно
заинтересован в уракаре и хочет на ней хорошо заработать теми способами,
о которых они мне говорили. Похоже, что эта деза была  вброшена  туда  -
возможно, через того же Зендена, но скорее по каким-то обычным  каналам:
им просто продали якобы ценную информацию. Цель - еще более убедить  вас
в том, что семена действительно находятся где угодно в Галактике, только
не на Теллусе. Они ведь прекрасно понимали, что у вас не может  не  быть
там своего человека, постоянно держащего вас в курсе новостей.
   - Полагаю, ты его вычислил?
   - Уже в самом конце;  вначале  мне  казалось,  что  Повидж  -  только
деятель  Рынка.  Я  понял,  что  он  -  ваш,  когда  он   позволил   мне
воспользоваться его ВВ-транспортом, чтобы вернуться на Теллус.
   - Что-нибудь еще интересного?
   - Ну разве что с этими кристеллами. Я ведь не только оборонялся, но и
делал дезинформационные вылазки. Все три группы  охотников  за  уракарой
интересовались, как вы знаете, кристеллой с последней записью  Альфреда,
рассчитывая узнать из нее место, где семена находились сейчас. Каждая из
сторон очень хотела получить у  меня  эту  кристеллу.  И  я  не  обманул
ожиданий: каждый охотник получил свой трофей. И Верига, то есть  Синера;
и Армаг через своего посла на Серпе вместе с  тамошним  президентом;  и,
наконец, сам Рынок.
   - Интересно, - проворчал старший федерал,  -  как  это  тебе  удалось
размножить текст, если он был закрыт от всякой попытки  взлома?  Где  ты
нашел такого специалиста? Мы сразу  же  пригласили  бы  его  на  работу.
Поделишься?
   - Нет, - разочаровал я его. - Просто потому, что его не существует. И
никакой текст на самом деле не был размножен.
   - Что же ты отдавал всем заинтересованным?
   - Я бы назвал это куклой. У меня было четыре кристеллы, на каждой  из
которых были записаны цифры, полученные от генератора случайных чисел, я
просто сгруппировал их, так что выглядело это как шифрограмма, и снабдил
кристеллы защитным механизмом - но таким,  чтобы  вскрыть  его  все-таки
можно было: для более сложного у меня не было ни времени, ни аппаратуры.
   - Что же они ухитрились там  прочитать,  если  никакого  осмысленного
текста там не содержалось?
   - Ну, вы просто недооцениваете современную криптотехнику, -  возразил
я. - Если есть уверенность, что перед вами зашифрованный текст, то  ваши
машины раньше или позже,  но  докопаются  до  него,  а  проще  говоря  -
сочинят. Это старое искусство, уже сотни лет тому назад литературоведы и
критики, например, ухитрялись выискивать в произведениях  очень  многое,
что авторам и не снилось даже в самых крутых кошмарах. Чем  же  нынешние
компьютеры хуже, если с ними работают люди,  ничем  не  отличающиеся  от
критиков? Вот они и прочли - и  в  каждом  случае  содержание  оказалось
другим; но они, как вы понимаете, не сравнивали результатов: каждый  был
уверен, что именно он обладает абсолютной истиной.
   - Это к вечному вопросу: что же такое  -  истина,  -  глубокомысленно
молвил старший федерал.
   - Давным-давно один мудрец сказал: истина - это то, что  работает,  -
ответил я. - И потому сейчас для меня - да  и  для  вас  тоже  -  истина
заключается в том, что я оставлю вас здесь погруженными в размышления  и
поеду наконец домой, потому что и так уже я по вашей милости  задержался
чуть ли не на день и рискую встретить не самый ласковый прием.
   - Я скажу, чтобы тебя отвезли, - сказал Иванос.
   - Сэкономлю деньги, - согласился я. - Жена будет довольна.
   Лючана, кажется, и не заметила, что я опоздал: она,  одетая  в  самое
ничего, пыталась навести в нашем жилище порядок, но без видимого успеха.
Там работы было, я полагаю,  не  меньше  чем  на  неделю.  Зато  Вратарь
приветствовал меня, как мне показалось, с оттенком радости в голосе хотя
это была, разумеется, чистой воды иллюзия.  Только  услышав  его  голос,
жена выглянула в предбанник. В руке она держала мокрую тряпку,  так  что
сердце  у  меня  екнуло,  но  оказалось,  что  тряпка  не  была  орудием
наказания: она тут же полетела в угол.
   - Не приближайся! - заявила женщина строго:
   - Я вся в грязи и пыли. Чем это они тебя травили?
   Я даже обиделся.
   - Это был прекрасный арманьяк, подлинный...
   - А, так ты еще и выпил? Я тут разрываюсь на части...
   - Послушай, Мартина! - сказал я  урезонивающе.  -  То  есть  я  хотел
сказать - Ариана. Клара? Да нет,  Сабина!  Я  думал,  ты  обрадуешься  -
услышав, что мне в конце концов заплатили за работу  и  я  смогу  отдать
тебе должок: те сто штук, что ты ссудила мне на базаре...
   - Сто? - возмутилась она. - А проценты? И кроме  того  -  как  насчет
особой платы за то, что я тащила твою сумку с самой Топси?
   - Проценты получишь натурой. Она оглядела меня с ног до  головы,  как
будто видела впервые в жизни.
   - Ты полагаешь, что еще способен на это?
   - Испытай.
   - Непременно. Давай в ванну - быстро!
   - Ненавижу одиночество. В той лодке мы были вдвоем...
   - Ну и память у тебя! - сказала она. - Ладно  уж.  Надо  ведь  как-то
отметить твое появление - живым и здоровым...
   Мы отмечали нашу встречу достаточно долго. Все-таки дома - это  вовсе
не то, что в ресторанном погребе, рыбацкой каморке и даже на  постели  в
поселке,  официально  вовсе  не  существующем.  И  только  потом  начали
разговаривать. Хотя это и разговором назвать было нельзя.
   - Трудно было мотаться за мной по Галактике? И как же  ты  ухитрялась
поспевать вовремя?
   - Я как раз успела закончить работу, когда  ты  мне  сказал,  во  что
ввязался.
   Ну, когда в последний раз вышел на связь отсюда.
   - Да помню я. И что же?
   - Я скостила им половину договорной платы и  вместо  нее  потребовала
экстра-карту на ВВ. То есть транспорт и связь по  любому  каналу.  Иначе
мне и впрямь было бы не поспеть за тобой.  Жалко  было  денег,  конечно.
Но...
   - Не грусти. Мне в конце концов заплатили. И неплохо.
   - Это хорошо... - сказала она уже совсем сонно. - И почему это  денег
всегда не хватает? Куда они деваются?
   - Я попытаюсь увидеть ответ во сне, - сказал я и стал  подниматься  с
поля битвы.
   - Ты куда?
   - Спи. А мне сейчас не помешает хорошая  медитация.  Думаю,  я  снова
имею право говорить - с теми, кто откликается.
   - Ага, - согласилась она уже сквозь сон. - Имеешь, наверное.
   И вот я снова...
   Поднимаюсь по крутому склону, не щадя  локтей  и  коленок.  Во  плоти
никогда бы не отважился на такое. Первый  слой  облаков  остался  далеко
внизу, сейчас предстоит пробиться через второй сквозь  густой  туман,  в
котором не различаешь даже собственных пальцев, судорожно вцепляющихся в
малейшие неровности стены,  теперь  уже  почти  вертикальной.  Но  миную
второй слой неожиданно  быстро.  Вот  и  вершина.  Пятачок,  на  котором
устоять можно, но растянуться, чтобы отдохнуть,  никак  не  удастся,  но
сюда поднимаются не для отдыха. Над головой - густая,  темная  синева  и
пристальные, немерцающие звезды. Как  и  тогда  -  нет  ветра,  штилевой
воздух кажется непроницаемым,  как  сама  скала.  Но  это  меня  радует:
благоприятный признак. Намек на то, что я, возможно, добирался сюда и не
зря.
   Потому что перед тем, как  начать  этот  подъем,  я  ведь  постарался
вернуться к себе - тому, каким был перед началом путешествия  по  кольцу
уракары, к себе - не убегающему, не  убивающему,  не  обманывающему,  не
стремящемуся побольше заработать...
   Теперь - последний этап: полет.
   Облака, пик, сама планета - все остается далеко. Уношусь ввысь.  Хотя
теперь это уже не высь, неопределенное направление.
   - А, ты вернулся наконец?
   - Прости, - смиренно отвечаю я. - Мне снова стало необходимо если  не
увидеть тебя, то хотя бы услышать. И сказать:  я  выполнил  то,  что  ты
поручал мне.
   - Это ты прости меня. Потому что этим я нанес тебе немалый  урон.  За
это время ты не продвинулся ни  на  шаг.  Но,  поверь,  просто  не  было
другого выхода.
   Иначе откатился бы назад и весь твой мир.
   - Я понимаю. И я не в...
   Но он, как это иногда с ним бывает, меня не слушал:
   - Что ждало бы вас? Снова, как это уже  бывало,  -  потеря  ценностей
истинных и погоня за мишурой. Забвение духа. Внешний лоск - и внутренняя
дикость. Бегом за Армагом. Но их уже ни один,  даже  самый  продвинутый,
спасти не возьмется, Теллус же уже встал, казалось, на верный путь  -  и
снова такая угроза... Я виноват перед тобой, но перед миром - прав. И ты
тоже прав. Чего ты хочешь просить у меня?
   - Ничего. Просто - услышать... то, что ты сказал.
   - Тогда помолчи.
   А я и сам не решился бы сказать еще что-нибудь.
   - Говорят о вечности, - слышу через какое-то время (тут  его  течение
не ощущается). - И о конце света. Он будет, будет. Очередной. Но и после
него возникнет цивилизация; и сейчас, может быть, решается - кто положит
ей начало.
   Однако до этого, может быть, еще очень долго. По счету жизни.
   Я не решаюсь спросить. Но после паузы он говорит и сам:
   - Это не первое  творение.  Но  еще  неясно  -  будет  ли  последнее.
Возможности множатся, я вижу все больше... Снова пауза. И наконец:
   - Не забываю об отмеченных. Но двигайтесь,  двигайтесь.  Смысл  этого
творения - в развитии. А я увижу. Мы - те, кто тут, -  все  увидим.  Что
еще?
   Хорошо, что ты не очень переходил границы...
   Так и не закончив, совсем как в предыдущий раз, он  ушел  -  я  сразу
почувствовал, что он оказался вне моего восприятия.
   Пора возвращаться. Наверное, на этом все. Пока.