ожих виднелось немного,
и все они выглядели умиротворенно-веселыми, безмятежными, никакие тяжкие
мысли не мешали им жить.
   Синерианский "ураган" потихоньку делал свое дело, и похоже было,  что
очередные  грузовики  с  трюмами,  набитыми  потуитом  под  завязку,   в
обозримом будущем не покинут обширного торгового космодрома  Серпы  либо
же уйдут в балласте - искать новые фрахты.
   Сейчас их еще стояло  там  достаточно  много,  чуть  ли  не  десяток,
видимо,  размер  экономической  катастрофы,  разразившейся   на   Серпе,
остальные миры Федерации еще не были готовы оценить. Я глядел,  пока  мы
проезжали  мимо,  на  громадные,  неуклюжие  на  вид  цилиндры,   понизу
усаженные  воронками   антигравов,   чье   кольцо   окружало   громадную
опрокинутую  чашу  разгонщика.  Здесь  тишина  и   отсутствие   движения
воспринимались как что-то противоестественное, я повидал в жизни  немало
таких космопортов, и везде жизнь бурлила, выплескиваясь  на  прилегающие
дороги и районы. Такая обстановка была сейчас для  меня  невыгодной:  на
пустой дороге одинокая машина  привлекает  больше  внимания,  чем  когда
движется в колонне. Но нами никто так и не заинтересовался, не попытался
выяснить - кто и зачем спешит по дороге, которая вела  только  к  одному
объекту: к тому самому военному космодрому. Уж сами военные должны  были
озаботиться, во всяком случае.
   Я не сразу сообразил, что  и  они  подвержены  действию  "урагана"  и
потому больше не в состоянии нести службу так, как положено. На этот раз
"ураган"  срабатывал  в  нашу  пользу;  но  мне  только   сейчас   стало
по-настоящему ясно, что на самом деле  значит  "тернарский  метод":  мир
можно брать голыми руками, никому даже в голову не придет  сделать  хоть
что-нибудь для его защиты: вся активность любого  жителя  ограничивается
лишь своим домом и двумя-тремя самыми близкими людьми.  Когда  все  цели
будут  достигнуты,  хвойная  уракара  -  там,  где   она   высажена,   -
познакомится с  остротой  топора,  перестанет  выделять  в  воздух  свой
субстрат - и операция закончится. Люди придут в себя - но уже не  в  том
мире, в котором жили все минувшие годы и в котором собирались обитать  и
дальше.
   Невеселая  перспектива.  Только  кому  она  грозит  в  ближайшем   же
будущем?
   Этого я еще не знал. Хотя пора было бы уже.
   Вся надежда оставалась на Рынок. Хотя как я буду там действовать, где
искать нужное - до сих пор оставалось для  меня  совершенно  непонятным.
Сейчас надо было хотя бы попасть туда. А я был все еще на Серпе -  глаза
бы мои ее не видели...
   Глаза между тем продолжали наблюдать за окружающей обстановкой  и  не
пропустили мимо внимания того мига,  когда  мы  подкатили  к  неприлично
распахнутым настежь воротам военной  базы  и,  никем  не  остановленные,
въехали в них и заскользили дальше - насколько я  мог  судить,  прямо  к
старт-финишу. Я знал: сейчас  третья  часть  позиций  должна  была  быть
свободной,  кораблям,  которым  эти  позиции  принадлежали,   полагалось
находиться наверху, в прилегающем пространстве, на боевом дежурстве,  но
"ураган" и здесь сделал свое, и все они,  одинаковые,  как  пуговицы  на
мундире, торчали, не оставив незанятым ни  одного  пятачка.  Подкатив  к
самой границе поля, Иванос дал реверс, завис, опустил скользун на  лапы,
поднял  дверь  со  своей  стороны,  вышел,  огляделся.   Произнес   пару
непочтительных слов и продолжил:
   - Тут и сесть-то некуда - как раз загонишь шило в задницу.
   Я промолчал: посоветовать ничего не  мог,  а  зря  трясти  воздух  не
хотелось.
   Иванос снова обратился к своим часам:
   - Вообще-то еще не вечер, у него еще пятнадцать минут  в  запасе,  мы
доехали с опережением.
   Он все еще смотрел вверх, я же, по привычке, вокруг и поэтому  первым
разобрался в обстановке:
   - Осторожно. Кто-то приближается. Солист.
   - Один? Тогда не страшно.
   На всякий случай мы все же  приготовились  к  неприятностям.  Человек
подходил все ближе. Остановился в  трех  шагах.  Кашлянул.  Мне  он  был
незнаком. А вот Иванос, похоже, опознал его сразу.
   - Привет, - сказал Иванос спокойно. - А мы уже  гадали,  где  ты  тут
сможешь приткнуться. Что так рано?
   -  Предполагал  трудности,  -  ответил  подошедший.  -  Сделал  запас
времени.
   Обошлось, однако.
   - Я боялся - не найдешь свободной позиции.
   - Нашел же, - после недолгого молчания последовал ответ. - Ладно, как
сказано - жизнь есть движение, движение есть жизнь. Пошли, что ли?
   - В этот раз без меня, - сказал Иванос. -  Тут  обстановка  несколько
искривилась, так что задержусь. А вот его,  -  он  дотронулся  до  моего
плеча, - сбрось на Топси. И чтобы без почетного караула, ладно?
   -  А  он  кто  таков?  -  спросил  собеседник,  не  стесняясь   моего
присутствия.
   - Хороший человек, - ответил Иванос. - Временами. Но  за  спину  свою
можешь не опасаться.
   - Вопрос ясен, - сказал корабельщик. -  Пошли,  хороший  мой.  Я  тут
стою, рядом.
   - Всех благ, легол, - пожелал мне Иванос,  прощаясь.  -  Вова,  а  ты
сразу после - на базу, и жди.
   - Ай-ай, - сказал Вова не по-теллуриански.
   - Спасибо за помощь, двоечник, - сказал я Иваносу. - И - до свидания.
   - Троечник уже, - не удержался он, чтобы не поправить. Это  означало,
что он уже получил следующее звание: третью звезду на зигзаге.
   - Буду рассказывать, кто мне сапоги ваксил, - так не поверят ведь,  -
откликнулся я уже на ходу.
   -  Не  советую,  -  грозно  напутствовал  он  меня.  -  Привлеку   за
разглашение государственной тайны.
   - Можно уже бояться? - хотел было продолжить я.  Но  Иваноса  уже  не
было, и посольский скользун бесшумно вобрал в себя стояночные опоры.  Да
и отошли мы достаточно далеко.
   - Пойду первым, - предупредил пилот, когда люк  его  машины  бесшумно
раскрылся и легкий трап выскользнул и остановился, чуть подрагивая.
   Я  последовал  за  ним,  безмолвно  прощаясь  с  миром  Серпы   и   с
неудовольствием  думая  о  том,  что  не  успел  даже  и  одним  глазком
посмотреть на посадки уракары - чтобы знать хотя  бы,  как  это  чертово
дерево выглядит. Даже и места, где ее высадили, не успел определить: так
стремительно принялись за меня армаги.
   Вообще к удачам этот эпизод никак нельзя было отнести.
   Но какие-то шансы у меня еще оставались впереди.  Главное,  внушал  я
себе перед тем, как уснуть на жестковатой койке  корабля,  что  остается
мало времени.
   Поэтому сейчас основное - не торопиться. Поспешность приводит к сбою.
Вести себя так, словно в запасе у меня еще вечность и маленькая тележка.
А торопятся пусть они. Торопятся и делают ошибки. Хоть  маленькие.  Хоть
крошечные, из них все равно  можно  будет  составить  картинку...  Такую
маленькую, миленькую картиночку...
   Похоже, я все-таки уснул, потому что вдруг проснулся: гремел  колокол
громкого боя. Пора была перебираться в компенсатор: предстоял  прыжок  к
Топси.
   Какой-то она окажется на этот раз и кого я там увижу  вновь?  С  этой
мыслью я заснул окончательно.

Глава 8

Три неслышных звонка (с двадцать седьмого по тридцатый день событий)

   Топси  зависла  перед  нами,  как  круглый  поднос,  на  котором  еще
неизвестно, что тебе подадут. Мы шли от Фламы - так  называлось  светило
Синеры и Тернары -  к  освещенной  половине  планеты,  и  пилот  голосом
скомандовал финиш-цикл.
   Комп-дублер команду принял. Я остановил водилу:
   - Ты куда собрался?
   - На военную площадку, меня уже ведут.
   Но это меня не устраивало.
   - Отстройся, - попросил я, - и уйди в тень.
   - Что вдруг так?
   - Знаешь, береженого бог бережет.
   - Пережженного бог пережжет, - повторил он с усмешкой, искажая. - Где
же тебя ждут?
   - Мне надо туда, где не ждут, - пояснил я. - И где потемнее.
   Я уже успел понять, что в полушарии, где находился  Топсимар,  сейчас
начиналась ночь, и это меня вполне устраивало.
   - Ты интересный индивид, сказал он. - А где я там сяду - подумал?
   - Тут думать положено тебе, за это деньги получаешь, - высказал я мою
точку зрения. - Ты что - не можешь уронить меня хотя бы в  воду  -  там,
где я укажу?
   Он помолчал, но я легко прочитал те слова, что возникали сейчас в его
сознании, и едва не покраснел. Когда эта безмолвная тирада  закончилась,
он нарушил тишину:
   - Ладно - покажи, куда тебе.
   Это я успел решить заранее. Конечно, сейчас я  мог  выступать  и  как
лицо официальное: посол Симоны на Серпе, подтверждения  у  меня  были  с
собой, да и если бы кто-нибудь захотел запросить Федеральный реестр, ему
ответили бы то же самое: по конвенционному времени  еще  и  полсуток  не
минуло с тех пор, как я покинул посольство - слишком мало  для  кадровых
реформ. Это если говорить об официальной стороне дела.  А  что  касается
оперативной - вневремянка все равно оставалась самой быстрой, так что на
всех трех площадках Топси меня могли уже поджидать, держа в руках  вовсе
не белые лилии. Я, как человек скромный,  был  против  всякой  помпы,  а
больше всего - против приветственных салютов, когда стреляют не в  небо,
а в тебя. И решил появиться на Топси так же незаметно,  как  и  исчез  с
нее.
   - Вот, - показал я место на дисплее ориентации.  -  Остров  Топсимар.
Там сейчас как раз собаки воют на звезды.
   У него уже успел сложиться план:
   - Плаваешь хорошо?
   - На милю-другую хватает. Но мне и багаж нужно сберечь.
   Багажа у меня было немного, главное в нем составляла  моя  неизменная
сумка, хотя и понесшая после Вериги некоторые потери. Я  мог  достаточно
долго проплыть сам, с сумкой это было бы куда сложнее.  Я  объяснил  это
пилоту, пока кораблик, прервав связь с диспетчерской  на  Топси,  плавно
огибал планету на высоте примерно тысячи  метров  и  уже  приближался  к
длинному конусу топсийской тени.
   Он пожал плечами:
   -  Ладно,  пожертвую  капсулой  -  авось  не   потребуют   возмещения
стоимости.
   - В случае чего, - утешил я, - найдешь  меня  на  Теллусе  -  возмещу
убыток.
   -  Когда  я  еще  попаду  туда,  -  проворчал  он.  -   Ладно,   иди,
упаковывайся. На все про все - десять минут, потом меня начнут искать  в
визиры и принудительно сажать - а этого я никогда не любил.
   Я выразил полное с ним согласие.
   В кабельтове от берега я затопил капсулу и  остальной  путь  проплыл,
таща сумку на буксире, она была герметичной и держалась  на  поверхности
уверенно.
   Вышел  на  берег,  внимательно  оглядел   прилегающее   пространство.
Впечатление было благоприятным. Разделся,  выжал  тряпки,  снова  надел,
включил подогрев. Пока обсыхал -  успел  сориентироваться.  До  Абердоха
было примерно с час ходьбы по берегу,  однако  подсознание  просигналило
мне, что туда сейчас идти не надо.
   Впрочем, я и сам полагал так: чем меньше народу будет  знать  о  моем
присутствии на Топсимаре, тем спокойнее проживу.  А  войти  в  Рынок  ни
схимник, ни  кто-нибудь  еще  мне  помочь  никак  не  мог.  Вся  надежда
оставалась на себя, любимого.
   Я решил: несколько часов отдохну,  оценю  перспективу,  настроюсь  на
работу.
   Ближе к утру - подберусь плотнее к городу и на зорьке войду - в  час,
когда на улицах должно уже появиться некоторое количество народа и я  не
буду привлекать внимание заканчивающих смену ночных патрулей. На  Серпе,
в те немногие часы, которыми я мог там располагать в своих интересах,  я
успел хорошо загрузить мой мик, и теперь без труда вытащил  план  города
Топсимара. Нашел на нем Рынок.
   Изображение оказалось со странностями: четко был  обозначен  периметр
объекта,  но  что  находилось  внутри  очерченной,  достаточно   большой
площади, оставалось  совершенно  непроработанным.  Просто  белое  пятно.
Однако я и не  ожидал,  откровенно  говоря,  что  мне  поднесут  все  на
блюдечке, а если бы так  случилось  -  у  меня  непременно  возникли  бы
подозрения насчет бесплатного сыра и того устройства, в котором только и
можно на него рассчитывать.
   Иными словами, все было в порядке-насколько вообще могло быть.
   Я ушел с  берега  в  заросли,  никем  здесь,  похоже,  и  никогда  не
культивировавшиеся.  Нашел  местечко  поудобнее  и   поукромнее.   Багаж
распаковывать не стал, просто подстелил веток - они, к счастью, были без
шипов, - лег и, перед тем  как  уснуть,  принялся  набирать  энергию  из
великого Простора, уверенный в том, что завтра вся она мне понадобится -
и хорошо еще, если ее хватит.
   Топсимар оказался небольшим островом, и наутро, свежий  и  бодрый,  я
пешком без труда добрался до тракта, что соединял  городскую  заставу  с
портом, куда причаливали катера с космодрома, и спокойно прошел  внешний
контроль. У меня не было с собой ничего недозволенного, а выглядел я так
же, как и большинство обитателей острова, живших за пределами города.  А
я и не должен был смотреться приезжим.
   Я  шагал  и,  не  поворачивая  головы,  с  любопытством   разглядывал
открывавшуюся передо мной картину.
   Можно было сразу же прийти к важному выводу:  наши  хронофизики  -  и
теоретики, и прикладники - совершенно  зря  тратят  время  и  деньги  на
создание аппаратов, способных улетать в прошлое. Достаточно взять  билет
до Топсимара - и сотни лет как не бывало, а может, даже  и  полутораста.
Минимальный расход и полный эффект.
   При взгляде на улицу, на которой я оказался, ничего другого и  нельзя
было  подумать.  Неширокий  асфальтированный  проезд,  с  обеих   сторон
обставленный домами, построенными, без сомнения, в одно и то же время  и
по одним и тем же проектам - фасадами к проезжей части, с  застекленными
окнами (похоже, о силовой  пленке  -  энергетическом  экране,  незримом,
непроницаемом и невзламываемом, уже сотню лет как  заменившем  стекла  в
домах всех цивилизованных миров,  здесь  и  не  слыхивали),  с  покатыми
крышами,  на  которые  не  сесть  никакому  агралету,  даже  миниатюрной
"двойке", приподнятые тротуары, столбы с фонарями: верный признак  того,
что светящийся воздух сюда еще не добрался - а ведь на Теллусе казалось,
что он был всегда, многие думали даже,  что  это  -  природное  свойство
воздуха: светиться в темноте, хотя на деле то  была  чистая  технология.
Вперемежку со столбами, через неравные промежутки,  в  узких  загородках
поднимались пыльные деревья - то завезенные тополя и липы, то туземные -
те самые, с нетопырьими крыльями голубоватого оттенка. Да, наверное, лет
полтораста тому назад и земные городки (не столицы,  конечно)  выглядели
так, точнее - новопостроенные городки, потому что  у  старых  была  своя
история,  отраженная  в  архитектуре.  Здесь   же   все   началось,   по
историческим  меркам,  только  сегодня  утром.  У  меня  возникло   даже
сомнение: в самом ли деле в таком  захолустье  найдется  то,  за  чем  я
прилетел?
   Однако все, что я видел, было скорее всего лишь  мимикрией,  так  что
разочаровываться, пожалуй, пока не стоило. Тем более  что  напряженность
пси-поля была тут куда выше, чем следовало бы  в  таком  вот  полусонном
городке. Нет, похоже, я прибыл все-таки по назначению.
   Оставалось лишь добраться до пресловутого Рынка. Разработать  маршрут
во всех подробностях мне помог накануне мой обновленный мик, маршрут был
весьма  простым,  и  можно  было  двигаться  совершенно  уверенно,   без
расспросов; они наверняка привлекли бы излишнее внимание.  Мимо  проехал
скользобус, на лобовом стекле его я увидел таблицу:  "Гавань  -  Рынок".
Пассажиров в нем было немного.
   Но останавливать его я не стал, лишь двинулся в том  же  направлении.
На самом деле город был не таким уж большим, скорее  маленьким,  а  если
хочешь подойти к цели, не очень бросаясь в глаза, то лучшего транспорта,
чем своя пара ног, придумать просто нельзя.
   То, что называлось здесь (и на самом деле было)  Рынком,  можно  было
заметить уже издалека. Миновать его, не обратив внимания, не удалось  бы
и самому ненаблюдательному путнику.
   На первый взгляд это никак не могло быть обычным рынком,  таким,  как
те, что действовали на Теллусе и по сей день: привозной рынок  -  самая,
наверное, консервативная структура в  экономике  любой  эпохи.  Но  тот,
перед которым я сейчас оказался, отличался от продуктового или  вещевого
торжища  столь  же  разительно,  как  рознится   звездный   корабль   от
двухвесельной прогулочной лодочки.
   Вместо  ларьков,  где  за  прилавками  восседают   торговцы,   вместо
предлагающихся  вниманию  покупателей  товаров  дорога  привела  меня  к
непроницаемому  не  только  для  взгляда,  высокому  -  метров  шести  -
металлическому, тускло отблескивавшему забору, за которым увидеть нельзя
было  совершенно  ничего.  Конечно,  возвышайся   за   ним   современной
архитектуры офисные башни, над которыми реяли бы  государственные  флаги
разных миров  Федерации,  я  бы  их  увидел,  именно  так  мне  Рынок  и
представлялся, когда я думал о нем. Но  на  деле  подробности  наверняка
можно будет увидеть, лишь пройдя в ворота, чьи створки даже своим  видом
вызывали представление о непреодолимости. Створки  были  сейчас  наглухо
закрыты, и даже подъезд к ним перегораживался шлагбаумом, возле которого
дежурили два охранника  в  серой  униформе,  вовсе  не  скрывавшие,  но,
напротив, как бы  с  удовольствием  демонстрировавшие  свое  вооружение.
Таким вот  оказалось  то,  что  на  плане  обозначалось,  как  периметр,
заключавший в себе неизвестно что.
   Для пешеходов рядом с воротами виднелась дверца, что вела не прямо во
двор (хотя назвать  это  двором  язык  как-то  не  поворачивался),  а  в
небольшое строение - то была, надо полагать,  проходная.  Перед  дверцей
охраны не было, но я  не  сомневался,  что  внутри  окажется  более  чем
достаточно. Нет, просочиться тут если и было  возможно,  то  лишь  после
тщательной подготовки, требовавшей времени. Я же был ограничен не только
в  деньгах,  но  и  в  том,  что  является  в  цивилизованном  мире   их
эквивалентом.
   Может быть, я еще помешкал бы в  поисках  самого  спокойного  способа
проникнуть внутрь, не поднимая лишнего шума.  Но  стоило  мне  замедлить
шаг, как тут же зачесалось между лопатками и застучало в  затылке,  вот,
значит, как.
   Глянул третьим глазом; так  и  есть.  На  пустынной  улочке  виднелся
сперва только один человек - метрах в тридцати от меня, он  все  быстрее
переставлял ноги, сокращая расстояние между нами. Я  видел,  как  правая
рука его скользнула в карман мешковатого пиджака. Может быть, в  поисках
курева, конечно, - но я в это  не  поверил.  Тут  же  из  подворотни  на
противоположной  стороне  улицы  вывернулся  еще  один,  они  обменялись
мгновенными взглядами. Интересно, что  предпримут  привратники,  если  я
через пару секунд упаду тут, перед ними, на  пыльные  плиты,  получив  в
спину одну, а то и две стрелы? Да ничего не станут делать:  это  еще  не
территория их ответственности. Хотя... Нет,  стрелять  тут,  пожалуй,  в
меня не будут: хотят, похоже, взять теплым. Так я заключил, увидев,  что
впереди, очень недалеко, возникло еще  двое  и  двинулись  ко  мне.  Все
четверо были чем-то похожи друг  на  друга:  примерно  одного  возраста,
телосложения, с одним и тем же выражением на  лицах:  немного  азарта  и
бесконечная уверенность в себе. Очень  знакомо,  очень.  Если  возникнет
схватка, даже в самом лучшем случае мне без потерь не выйти.  А  сейчас,
на пороге цели, всякая потеря была бы и вовсе обидной.  На  раздумья  не
осталось ни  секунды.  Если  уж  схватка  -  то  пусть  она  случится  в
ограниченном пространстве, в узости, где численность будет скорее мешать
им, чем помогать, да к тому же на территории Рынка  его  люди  вынуждены
будут вмешаться...
   Я распахнул дверь в проходную не рывком, но и не робко, сантиметр  за
сантиметром, а совершенно естественным движением - как вы входите в свою
квартиру. Шагнул и, совершенно естественно остановившись  на  мгновение,
нашарил за спиной задвижку,  на  чью  помощь  рассчитывал  заранее.  Она
сработала бесшумно.
   Теперь сюда можно ворваться, лишь  взломав  дверь  -