льшим сожалением.
   Чтобы не перечислять долго, скажу лишь, что здесь было все, что могло
бы понадобиться человеку с моим характером для житья в любом варианте  -
одиночном или в небольшой компании. С собственной женой,  к  примеру,  о
которой я не вспоминал поминутно лишь потому, что ни на  миг  о  ней  не
забывал. Крохотная, но весьма современная кухонька, ванная и  неожиданно
просторный балкон, откуда открывался  вид  на  приятно  зеленый  кусочек
планеты, сразу  трудно  было  определить  -  сад  это  или  просто  лес,
начинающийся  тут  же  за  домом.  Балкон,  как  и  выходившее  на  него
единственное окно, были обращены в сторону, противоположную  входу,  так
что наблюдать  за  входящими  и  выходящими  из  дома  было  невозможно,
впрочем, я и не собирался заниматься здесь  наблюдениями.  Мне  хотелось
как следует выспаться,  чтобы  окончательно  прийти  в  себя  после  той
сборки-разборки, какой  подверг  меня  Верига,  другие  проблемы  сейчас
казались  очень  далекими  от  изрядно  измотанного   всеми   последними
событиями организма. Ничего  удивительного:  такие  встряски,  когда  их
совершенно не ждешь, не проходят бесследно даже  для  весьма  устойчивой
нервной системы. Так что становишься благодарным за  всякую  возможность
отдыха - пусть и вынужденного.
   Кстати, я не без основания полагал, что мне еще повезло: я оказался в
нормальной комнате, а не в тюремной камере. Как я понял,  Верига  и  его
люди действовали в этом мире неофициально и у них тут ничего  своего  не
было - кроме устройства ВВ-перехвата, которое и сделало  возможной  нашу
встречу. Чтобы поместить меня  в  камеру,  им  пришлось  бы  сдать  меня
властям, придумав соответствующую мотивировку, но тогда они потеряли  бы
возможность как-то использовать меня - а все говорило о том,  что  такие
замыслы у них имелись.
   Поэтому  им  пришлось  усадить  меня  в  едва  двигавшийся,  по  всей
вероятности, просто нанятый ими экипаж, водитель которого не должен  был
заподозрить, что я - пленник, а не просто один из компании. Меня  везли,
с великой осторожностью  минуя  каждый  полицейский  пост,  по  каким-то
тряским дорогам, потом - по скверно освещенной улочке  поселка  (назвать
это городом было никак нельзя) и в конце  концов  завели  в  номер  этой
гостинички, где даже часового ко мне нельзя было  приставить,  чтобы  не
вызвать подозрений. Все оказалось, повторяю, куда лучше,  чем  могло  бы
быть, если бы меня перехватили на планете, на которой у людей  Вериги  -
кем бы они ни были - существовала бы своя база. На Лиане ее, к  счастью,
не было.
   Так что, убедившись в том, что мой предельно  легкий  багаж,  целиком
умещавшийся в карманах и в моей вечной  спутнице  -  маленькой  походной
сумке, уже  доставлен  сюда  вроде  бы  в  достаточной  сохранности  (за
исключением,  разумеется,   той   самой   кристеллы,   которую   Верига,
расшифровав, оставил у себя), я постарался  потратить  на  омовение  под
душем самое короткое время, а затем,  предвкушая  блаженство,  доступное
только предельно уставшему человеку, отбросил покрывало и со  счастливым
вздохом рухнул на душистые простыни. Регулятор  климатизатора  находился
тут же - на стене рядом с кроватью, так что  оставалось  лишь  протянуть
руку и установить режим, в котором  мне  хотелось  бы  спать.  Я  так  и
сделал, крохотный остаток сил потратил на  то,  чтобы  погасить  свет  у
изголовья, с наслаждением потянулся под простыней и закрыл глаза.
   И тут же сон исчез - словно потухший свет унес его с собою туда, куда
уходит все в мире, что уходит.
   Первые пять минут я пытался утешить себя тем, что это  -  всего  лишь
шутки усталости, что стоит мне просто  расслабиться,  даже  не  входя  в
транс, - и сон вернется. Но  не  тут-то  было.  Минуты  шли,  усталость,
естественно, не проходила, плоть взывала о пощаде  -  а  сон  (я  просто
физически ощущал это) с каждым мгновением уходил все дальше и дальше.
   Это не могло случиться просто так:  мой  организм  давно  уже  привык
повиноваться приказам воли и воздействию тонких тел. И  если  он  сейчас
так упорно сопротивлялся  -  значит,  кто-то  приказал  ему  действовать
именно так.
   Кто-то извне? Нет, маловероятно:  чужое  вторжение  я  всегда  ощущаю
очень четко. Но если это не чужой и не я сам, то сон могло прогнать лишь
одно-единственное: мое собственное подсознание.
   А  оно  всегда  заслуживало  не  только  уважения,  но  и   внимания.
Подсознание нередко удивляло меня  даже  теперь,  когда  я  знал  о  нем
намного больше, чем основная масса людей, предпочитающих пропускать  его
негромкие предупреждения мимо ушей. И, уж во  всяком  случае,  мне  было
совершенно  ясно  одно:  пренебрегать  его  сигналами  значит  идти   на
неоправданный риск и, больше того,  совершать  глупость.  А  глупость  -
наиболее  распространенная  причина  смерти,   вопреки   мнению   людей,
обвиняющих сердечные или опухолевые заболевания (поскольку и в их основе
и начале лежит  та  же  самая  глупость).  Подсознание  приказывало  мне
бодрствовать.
   Оно не указывало причин: оно не любит  входить  в  детали.  Когда  ты
поднимаешь ногу,  чтобы  сделать  очередной  шаг,  а  подсознание  вдруг
приказывает не опускать ее туда,  куда  ты  вознамерился  было,  оно  не
объясняет  тебе,  что  таится  внизу:  край  замаскированной  ямы,  мина
нажимного  действия,  туго   натянутая   нить   настороженной   ловушки,
отравленный гвоздь или еще какая-нибудь пакость - разобраться в  мелочах
подсознание предоставляет тебе самому, твоему рассудку  -  на  то  он  и
существует. Подсознание - наша сторожевая собака, подающая сигнал  лаем,
но не умеющая объяснить словами, что заставило ее  подать  голос.  Но  к
предупреждению пса не прислушается разве что  слабоумный  или  вдребезги
пьяный. Я пьяным не был и слабоумным, надеюсь, тоже.  Так  что  осталось
лишь принять команду к сведению и до остального додуматься самому.
   Решив так, я не стал вскакивать с постели и поспешно одеваться.  Если
сейчас мне предстояло приступить к каким-то действиям (подсознание -  не
пустолайка), то никак нельзя было забывать, что я скорее всего находился
под  наблюдением.  Разные  комфортные  штучки  армагского  производства,
какими  комната   была   набита   под   завязку,   могли   скрывать   не
одну-единственную  камеру,  и  чтобы  обнаружить  их  все,  пришлось  бы
потратить кучу времени, а главное - дать понять  наблюдающим,  что  тебе
известно об их существовании. Этого делать не следовало, поэтому  я,  не
открывая глаз, принялся неторопливо и въедливо анализировать ситуацию со
всеми ее возможными аппендиксами.
   Что именно, ускользнувшее от усталого сознания, могло так встревожить
моего бдительного стража? И что я должен был сейчас сделать?
   Когда не знаешь, что предпринять, остается одно: смотреть  и  слушать
окружающий тебя мир. Не только тот, что в четырех стенах. И смотреть  не
только  двумя  глазами,  и  слушать  не  только  ушами,  но  всем  своим
существом, чем больше ты владеешь им - тем лучше. И если умеешь видеть и
слышать, то увидишь  и  услышишь  того,  кому  можно  задать  вопрос.  И
получишь ответ. Хотя он необязательно будет выражен словами.
   Я так и сделал. Пытался увидеть и услышать, и спросить. - В  ответ  я
не услышал ни слова. - Я услышал музыку.
   Мелодичную и незатейливую. Давным-давно где-то слышанную. Я впитал ее
в себя, чтобы она пустила корни и проросла в моих телах, принося  в  них
новую информацию. Потом я начал  видеть.  Одноэтажное,  ярко  освещенное
снаружи здание с темными окнами. Оно  показалось  мне  знакомым.  Да,  я
проезжал мимо него не далее чем час тому назад, в сопровождении Вериги и
еще трех человек, мне не знакомых, не спускавших с меня глаз, хотя  я  и
был надежно упакован и мог только дышать - ну и  видеть,  конечно,  хотя
глаза были завязаны. Там  помещалось  что-то  вроде  культурного  центра
захудалого  поселка,  заведение  с  ресторанчиком,   баром,   магазином,
парикмахерской и прочими порождениями цивилизации. Сейчас мне  чудилось,
что музыка доносилась именно оттуда. Вряд ли это было случайным капризом
памяти. Тем более что я видел это строение при свете дня и никак не  мог
наблюдать его в вечернем освещении. Не память, нет.
   Сигнал? Не зажигая света, я поднялся. Тихо оделся. Вышел  на  балкон.
На каменный пол его упала  роса,  звезды  отражались  в  ней,  и  я  шел
осторожно, как бы боясь раздавить их хрупкие тельца. На самом же деле  я
просто старался двигаться бесшумно.
   Перегнулся через балюстраду, чтобы увидеть балкон первого этажа.  Там
было темно, но это вовсе не означало, что там никого не  было.  Даже  не
прислушиваясь к интуиции, при помощи одного лишь третьего глаза я увидел
человека.
   Раскинувшись в удобном кресле, он смотрел  в  темноту.  У  него  были
громадные, уродливые  уши.  Память  подсказала:  то  были  наушники.  На
круглом одноногом столике перед ним лежал  предмет,  с  первого  взгляда
показавшийся мне дистантом.
   Всмотревшись, я понял, что ошибся: то была всего лишь инфракамера для
ночной съемки. Если человек поджидал меня, то камера свидетельствовала о
том,  что  меня  не  собирались  убивать  -  во  всяком  случае,  сразу.
Проследить и зафиксировать, не более того.
   Но я подумал, что для него это оказалось бы чрезмерной роскошью.  Как
и для тех, кто отдавал ему такое приказание.
   На моем балконе тоже стояло кресло, точно такое же, как  и  внизу.  Я
устроился в нем поудобнее и попытался войти в сознание сидевшего как раз
подо мною, чтобы внушить ему то, что мне было нужно. Заурядная операция,
не требующая большой затраты энергии.
   Однако с первого раза у меня ничего не вышло: оказалось,  что  объект
был надежно заблокирован, и трудно было понять - сам  он  обладал  такой
способностью или блок был заранее поставлен кем-то другим.
   Я попробовал еще раз. И еще. Результат оставался прежним.
   Значит, дело обстояло серьезнее, чем я думал. Но тем необходимее было
без помех пробраться туда, где меня явно ждали. Вряд  ли  посланный  мне
сигнал был вызван одним лишь желанием полюбоваться  на  мою  неотразимую
внешность. Тем более что она такой вовсе не была. В особенности сейчас.
   Не понадобилось долго  думать,  чтобы  понять:  путь  вниз  для  меня
закрыт.
   Любой: и через дверь, и через балкон.
   Однако оставалось еще направление вверх.
   Мой балкон сверху был  накрыт  навесом.  Карабкаться  на  него  и  не
производить при этом никакого шума вряд  ли  удалось  бы  даже  и  более
подготовленному к таким упражнениям человеку. Кстати, и  прочность  этой
защиты от осадков не вызывала особого  доверия  -  в  этом  я  убедился,
просканировав навес третьим глазом.
   Шиферные плитки на хлипкой деревянной конструкции.
   Но наверху был еще  и  чердак.  И  наверняка  существовала  лестница,
которой я мог бы  воспользоваться,  не  привлекая  ничьего  любопытства.
Если, конечно, она тоже не охранялась.
   Через секунду-другую я был уже в коридоре. Пусто и тихо,  светильники
под потолком горят вполнакала. Пол здесь такой же, как и  на  балконе  -
каменная плитка, и  не  стоило  опасаться,  что  он  заскрипит  в  самый
неподходящий момент.
   Затворив дверь своей комнаты,  я  постоял  несколько  секунд,  закрыв
глаза, чтобы не мешать третьему глазу вглядываться через чужие  двери  и
перегородки.
   Большинство  помещений  пустовало:  их  обитатели,   надо   полагать,
находились в командировках, покупали и продавали. В трех комнатах спали,
в одной бодрствовали, и очень активно, но ко мне занятия этой парочки не
имели никакого отношения, и я  мгновенно  переключил  взгляд  на  другие
помещения. И почти сразу нашел то, что мне и требовалось. На чердак  вел
узкий вертикальный металлический трап, находившийся  в  торце  коридора,
налево от меня, рядом с окном. Это было хорошо, а еще лучше  -  то,  что
вблизи трапа я не увидел ни одного человека,  который  мог  бы  если  не
помешать мне, то хотя бы сообщить куда следовало о том, что  я  все-таки
покинул жилище - и притом приняв меры, чтобы остаться незамеченным.
   Не мешкая я направился к трапу. Но  с  каждым  шагом  во  мне  крепло
сомнение.
   Оно было вызвано простым соображением: если уж  путь  с  балкона  был
подстрахован теми, кого интересовали мои действия, то и  о  чердаке  они
вряд ли забыли. И если здесь не было ни человека, ни, скажем, собаки, то
это означало лишь, что для того, чтобы  помешать  мне,  был  использован
какой-то другой способ.
   Остановившись в шаге от трапа и сосредоточившись, я сразу же убедился
в том, что так оно и было. Прием  оказался  до  смешного  простым:  трап
находился под током. Медленно приближая раскрытую ладонь к ступеньке  на
уровне моей груди, я определил, что напряжение было не  смертельным,  но
вполне достаточным для того, чтобы вызвать крайне неприятные ощущения  и
отбить охоту лазить ночами по чердакам.
   Иными словами, меня обложили достаточно крепко.  И  дело  было  не  в
самом электричестве: в конце концов,  обувь  на  изолирующей  подошве  и
обычные монтерские  перчатки  обеспечили  бы  безопасность  любого,  кто
захотел бы уйти этим путем. Трап под током не был попыткой причинить мне
вред, но всего лишь предупреждением, предостережением  от  попыток  уйти
незамеченным. Доберись я до чердачного люка - включилась бы  сирена  или
случилось  что-нибудь  другое  в  этом   же   роде.   Меня   по-хорошему
предупреждали:  не  вызывай  к  себе  излишних  подозрений,  ты  и   так
находишься в очень неустойчивом равновесии. Ложись в постель, отдыхай  и
жди, когда тебя вызовут.
   Я так и сделал бы. Но меня ждали, и наверняка по  важному  делу.  Это
могло быть, конечно, и провокацией со стороны Вериги и стоявших над ним:
проверка того, легко ли я поддаюсь посторонним  внушениям.  Более  того,
это могло  оказаться  попыткой  установить:  а  не  жду  ли  я  каких-то
контактов с людьми, которых я мог привлечь к решению задачи? Если  такие
люди  есть,  то  они  могли  обладать  какой-то   полученной   от   меня
информацией, следовательно, их нужно было выявить и  нейтрализовать  или
перевербовать. А как еще можно было найти их, если не наблюдая за  мной?
Так должен был рассуждать Верига и  действовать  соответственно.  Однако
выпускать меня они  не  собирались,  следовательно,  ожидали,  что  меня
кто-то навестит. Я, со своей стороны, знал, что  помощников  у  меня  не
было - ну или почти не было; но подставлять их я собирался меньше всего.
И, как я полагал, полученный мною сигнал не  мог  исходить  от  кого-то,
известного мне: для них я потерялся где-то в пространстве. От кого же?
   Конечно, не исключалось, что Веригой было предпринято просто-напросто
некое испытание: найду ли  я  выход  из  такой  вот  ситуации,  или  она
окажется  для  меня  слишком  серьезной  помехой?  От  результата  могло
зависеть: захотят ли они  как-то  использовать  меня  или  решат  просто
устранить как помеху.
   Могло, могло. Но интуиция упорно твердила: это - что-то важное,  тебя
с нетерпением  ждут,  чтобы  дать  необходимую  информацию.  А  рассудок
напоминал, что, в конце концов, такие  люди  действительно  могли  быть.
Начиная с Короля пентаклей. Или  унтера  с  Симоны,  на  которого  могут
взвалить  ответственность  за  мое  исчезновение.  Или...  Или  на  меня
действительно  выманили   единственного   человека,   чьей   помощью   я
пользовался и подставлять которого не хотел даже ценой своей собственной
шкуры.
   Короче говоря - выбраться было необходимо. Тем  более  что  если  это
всего лишь экзамен - то и его в конце концов следовало  выдержать:  свою
репутацию всегда следует поддерживать на хорошем уровне.
   Значит, будем выбираться вопреки всему.
   Как?
   А хотя бы через любой другой балкон. Через одну из  тех  комнат,  чьи
хозяева отсутствуют. Двери, конечно, заперты, но уж  это  -  дело  самой
примитивной техники. Скорее всего  они  подстрахованы  сигнализацией  от
посторонних вторжений.
   Но и это тоже не препятствие: в этой механике я разбираюсь достаточно
хорошо.
   Надо только вернуться к себе и достать из сумки...
   Я вернулся. Пошарил  в  сумке.  Потом  вывернул  на  кровать  все  ее
содержимое и тщательно осмотрел. Налицо было все - за исключением  того,
что мне сейчас и было нужно. Похоже, доставляя мой багаж  в  комнату,  с
ним не преминули познакомиться вплотную - и изъять то,  что,  по  мнению
хозяев, являлось для меня излишним. Не было того микросканера, которым я
пользовался для перегонки текстов  с  кристелл  на  мик  и  наоборот.  И
отсутствовал набор инструментов, именно он сейчас оказался бы как нельзя
более кстати. Без него я не мог ни  отключить  сигнализацию  (в  этом  я
убедился, быстро обследовав сигнальное устройство в моей комнате, уповая
на то, что все они - одного типа), ни даже отпереть замок.
   Следовательно, отпадал и этот вариант.
   Сюрприз был из неприятных. Чертов Верига!
   Не менее трех минут ушло у меня на размышления. Я  отвлекся  от  них,
когда в коридоре послышался негромкий, но все же шум. Я вслушался. Звуки
шагов. Идут двое. Стараются ступать  потише,  но  это  у  них  не  очень
получается. Что это - визитеры по мою душу? Или  со  мной  их  появление
никак не связано?
   Я снова зажмурился, чтобы  создать  наилучшие  условия  для  третьего
глаза. И он не подвел.
   То была та парочка, которую я  секунду-другую  наблюдал  в  одной  из
комнат.
   Видимо, сеанс любви закончился, и теперь  кавалер  галантно  провожал
даму к выходу.
   Дама! Вот кто поможет мне.
   Действовать нужно было за секунду. Но большего мне и не  требовалось.
Дама  -  впрочем,  скорее  девица  -  не  относилась,  как  я  мгновенно
установил, заглянув в ее сознание, к персоналу Вериги, но всего  лишь  к
сфере услуг. И была легко уязвима для  моего  воздействия,  поскольку  в
профессиональную подготовку таких, как она, не входит постановка  защиты
от постороннего вторжения в психику.
   Поэтому я вломился в  нее  беспрепятственно.  И  результат  проявился
немедленно.
   Не дойдя до лестницы, что вела вниз, в холл, она остановилась:
   - Постой...
   - Ты вроде бы ничего  не  забыла?  -  Голос  кавалера  был  не  самым
любезным.
   - Не забыла. Но там внизу - дежурный...
   - Он тебя выпустит. Я выведу.
   - Не хочу, чтобы он меня заметил.
   - Да ну, подумаешь...
   - Нет! Это тебе - "подумаешь", а мне... Он раззвонит  -  моя  старшая
смены узнает, и будут неприятности.
   - Ничего тебе не будет.
   - Я лучше знаю. Были уже такие случаи - а нам это  запрещено.  И  вам
тоже, между прочим.
   - О господи. Что же ты - до утра останешься? Нужную мысль я внушил ей
заранее:
   - Нет, конечно. Но не через этот выход. Спусти меня  с  балкона.  Тут
невысоко.
   - Сломаешь еще руку или ногу. Или шею.
   - Не сломаю.
   - Да послушай же...
   - Скажи: ты хочешь, чтобы я еще к тебе приходила?..
   Они препирались минуты две. За это время я успел снова уложить все  в
сумку и приготовиться к старту. Девица же наконец уговорила любовника, и
это  было  вполне  понятно:  красотка   и   в   самом   деле   выглядела
соблазнительно,  и  ничего  странного,  что  ему  не  хотелось   портить
отношения с нею. Так что  вскоре  они  -  стараясь  по-прежнему  ступать
потише - вернулись в свою комнату, чей балкон выходил на ту же  сторону,
что и мой - был третьим справа от меня. Они еще не успели  затворить  за
собой дверь, как я снова оказался на свежем  воздухе  и  уселся,  свесив
ноги, на балюстраде, готовый соскользнуть вниз -  как  только  возникнет
нужная обстановка.
   И она  возникла  почти  тут  же.  Девушка  спрыгнула  не  сразу,  она
свесилась сверху - наверное, мужчина держал ее за руки,  -  и  при  этом
наделала шуму, прошуршав объемистым бюстом по балюстраде. Сидевший  подо
мною человек мгновенно насторожился -  я  четко  воспринял  всплеск  его
поля. Девица обрушилась - и он в один прыжок оказался в дальнем от  меня
углу балкона с