а  это  требует
времени и сопровождается шумом. Очень хорошо.
   Согласно давнему прогнозу Абердоха сейчас меня должны были  задержать
и подвергнуть всяческим расспросам и  анализам.  Я  полагал,  что  готов
пройти любые проверки, и приготовил уже тот документ, подтверждающий мой
статус - личную карточку с соответствующими записями, -  который  считал
самой большой ценностью, приобретенной на Серпе.  Но  на  деле  пришлось
действовать совершенно иначе.
   Охранники тут если и были, то, во всяком случае, не в том  помещении,
в котором я  оказался.  Передо  мной  была  лишь  стойка,  как  в  самом
заурядном присутственном месте, горизонтальная  доска,  пусть  и  хорошо
отполированная, часть которой могла  откидываться  на  петлях,  открывая
проход к двери в задней стене, сплошь прозрачной (хотя вряд ли  то  было
простое стекло), что была позади и вела во  внутреннее  пространство.  В
тот самый миг, когда я входил в помещение, через ту - противоположную  -
дверцу какой-то человек уже вступил на территорию Рынка. Задержавшись на
полсекунды, я проводил взглядом его удалявшуюся спину.
   Двигался он странно:  вытянув  перед  собой  руки,  делал  маленькие,
осторожные шажки, словно  пробирался  в  полной  темноте  по  совершенно
незнакомой местности, к тому же он вертел головой так,  словно  старался
уловить направление на источник какого-то  звука,  который,  видимо,  до
него доносился, хотя тут не было слышно ничего. Странным был и  характер
его движения: сделав два-три шага, он вдруг останавливался, делал шаг  в
сторону, поворачивался и шел в новом  направлении,  но  через  очередную
пару шажков снова делал шаг-другой в сторону, словно исполнял  танец  со
сложным рисунком. Больше сквозь стену не удалось увидеть  ровно  ничего,
кроме другого забора, не столь, правда, высокого, как внешний. Я  понял,
что свой товар на Рынке оберегали очень серьезно. Человек  же,  заключил
я, был почему-то немного не в себе, думать о его состоянии  дальше  было
некогда.
   Чтобы и мне пройти туда,  где  только  что  оказался  увиденный  мною
человек, нужно было получить согласие  молодой  дамы  в  форме  того  же
цвета,   что   и   у   привратников.   Выражение    лица    дамы    было
неприступно-строгим. На нем так  и  читалось:  "Нет,  только  через  мой
труп!.."
   Однако голос ее, когда она  заговорила,  оказался  спокойным  и  даже
приятно-мелодичным:
   - Вы хотите пройти на территорию Рынка?
   - Иначе я не оказался бы здесь, - ответил я, стараясь улыбнуться  как
можно очаровательнее. Однако  моя  улыбка  на  нее,  похоже,  ничуть  не
подействовала.
   - Но у вас нет пропуска.
   Это был не вопрос, а всего лишь признание факта.
   - Увы.
   -  Вас  кто-нибудь  ожидает?  Вас  приглашали?  Или  вы   пришли   по
собственному почину? У вас есть нечто, что может заинтересовать Рынок?
   - Вот именно. По собственному. И у меня есть.
   Вообще разговаривать с нею надо было совершенно не  так,  не  сухо  и
отрывисто. Я бы смог и иначе, но беда была в том, что все мое внимание с
задачи проникновения непроизвольно переключилось на другую. А  именно  -
на того человека, который только что исчез из поля моего  зрения  где-то
на территории Рынка.
   Причиной оказалось то, что я узнал его. Несомненно и точно.  Я  узнал
бы его днем и ночью, под любым углом зрения, если бы даже  мне  показали
всего лишь его ступни.
   Потому, что это был все тот же  Верига.  И  его  появление  здесь  не
сулило мне ничего доброго.
   Конечно, очень приятно было бы подумать, что он возник тут  случайно.
По какой-то причине, не имеющей ни малейшего отношения к моим делам.
   Но опыт давно уже приучил меня к мысли: вера в случайности - один  из
способов достаточно быстро нарваться на неприятности, в том числе  самые
большие.
   Он оказался здесь потому, что тут же был - должен был быть - и я.
   Мало того.  Когда  я  входил,  он  как  раз  покидал  проходную.  Но,
приближаясь к калитке, я не видел,  чтобы  он  входил.  Следовательно  -
находился здесь. Что было ему тут делать, если не разговаривать о чем-то
с этой милой дамой?
   Конечно, разговор их  -  теоретически  -  мог  и  не  иметь  никакого
отношения ко мне. Но я не имел права так думать.
   Значит, она так или иначе работает -  или  будет  работать  на  него.
Сама, может быть, того не предполагая. Да и в самом  деле:  что  такого,
если она  пообещала,  допустим,  сообщить,  к  кому  и  с  чем  таким  я
направился.
   Для этого он должен был, находясь здесь, следить за подходом к Рынку.
И лишь увидев меня, мог сказать: ему нужно знать о том человеке, который
вот сейчас войдет и попросит пропустить его внутрь.
   Верига мог даже  представиться  работником  какой-то  из  Служб,  чьи
просьбы считаются обязательными для выполнения. Я не сомневался  в  том,
что он мог располагать любыми документами, какие оказались бы нужными.
   Все это приводило к одному выводу: я не могу быть откровенным с  этой
женщиной за стойкой, несмотря на то что сама она могла  оказаться  самым
порядочным человеком на острове.
   - В таком случае - с какой целью?.. - продолжала свой допрос она.
   Я не стал скрывать:
   - Хочу устроиться здесь на работу.
   В ее голосе прозвучали неприязненные нотки:
   - Это делается не так. Свои услуги предлагают нам по  связи.  И  если
ваши  предложения   заинтересуют   администрацию,   вас   пригласят   на
собеседование.
   Запишете номер?
   - Непременно. Однако, кроме того, у меня есть и  кое-что,  что  может
оказаться полезным...
   - Базар начинается в полдень. А сейчас...
   - Только девять. Понимаю, слишком рано.
   - Приходите в  полдень.  Тогда  вы  найдете  здесь  консультанта.  Он
сделает предварительную оценку... - Глядя на меня, она улыбнулась:
   - У нас не торгуют чем попало. Отбор необходим. Иначе базар  захватил
бы весь остров, и то места не хватило бы. Всего доброго.
   Такое пренебрежение меня даже обидело. Что я, в самом деле, -  первый
встречный? Уличный мальчишка?
   Но с обидой я уж как-нибудь справился бы. Сейчас главным было не  мое
самолюбие, но вещь, куда более важная: моя безопасность.
   Я мог, конечно, выйти и к полудню заявиться снова.
   Но до этого полудня  могло  произойти  какое-то  количество  событий,
очень неприятных для меня.
   Все упиралось опять-таки в  Веригу.  Он  ждет  меня  где-то  тут,  на
рыночной территории. Но здесь я буду находиться в большей  безопасности,
чем в любом другом месте острова. Если тут установлена вполне  достойная
уважения внешняя охрана, то внутри  за  порядком  наверняка  следят  еще
более внимательно. Верига тут - я был уверен в этом -  такой  же  чужой,
как и я, - иначе ему не пришлось бы караулить меня у входа. У  Рынка  ко
мне пока еще не могло быть никаких претензий.  Как  только  я  войду,  я
окажусь как бы под его защитой. А  стоит  мне  выйти  на  улицу  -  и  в
следующее же мгновение я смогу подвергнуться самой неожиданной атаке.  В
том, что арсенал Вериги - или  тех,  кто  им  командовал,  -  достаточно
богат, я уже нимало не сомневался.
   Итак, нужно было любым способом зацепиться за Рынок.
   - Минутку, - сказал я. - Тут у вас есть человек, который  хотя  и  не
приглашал меня, но, думаю, не откажется  принять,  если  узнает,  что  я
нахожусь здесь.
   Я ожидал, что она удивится. Но на Рынке, похоже, ко всему привыкли.
   - Может быть, и не откажется. Это легко проверить. Если  вы  назовете
его имя...
   - Нет ничего легче. Повидж.
   - Повидж, так. Под каким он флагом - вам известно?
   Под флагом. Что бы это могло означать? Ляпну наугад, будь что будет.
   - Под флагом Теллуса.
   - Прекрасно, - сказала она таким тоном, какой куда больше подошел  бы
к "Как неприлично!".
   На клавиатуре перед собой она набрала номер.
   - Мистер Повидж? К вам посетитель, который полагает...
   Она умолкла: видимо, ее прервали. Подняла взгляд на меня.
   - Как вам угодно назваться? Ответ был у меня готов заранее:
   - Теллурианин - Чрезвычайный и Полномочный Посол мира Симоны  в  мире
Серпы.
   Она нимало не удивилась. Повторила услышанное в  микрофон.  Выключила
связь и сказала мне:
   - Вас примут.
   - Я могу пройти?
   - Да. Нет-нет, не сюда. Левая дверь. Там  вас  зафиксируют.  А  затем
дадут маршрут. После этого сможете увидеться с вашим знакомым.
   Ага, понятно. Фиксация: ЛК, дакто, глаза, рост,  вес,  группа  крови,
голосовая карта и еще сорок бочек арестантов...
   - Это что - для всех  такой  порядок?  Или  только  для  прибывших  с
Теллуса?
   - Нет, не для всех. Только для тех, у кого нет пропусков.
   - Ну что же: надо - значит, надо...
   А она, похоже, мягкая. Податливая. Легко внушаемая. С их стороны  это
- недосмотр. На контроле должен сидеть  человек  с  отличной  защитой  и
прочими  способностями.  Однако  если  подумать  -  человек   с   такими
возможностями  не  пойдет  сидеть  на  проходной.   Найдет   им   лучшее
применение.
   Ты поддалась. Ты моя. У меня все в порядке, сейчас ты пропустишь меня
и не сделаешь никакой отметки об этом. И сразу же забудешь. Ни слова  не
скажешь тому, кто только что спрашивал  обо  мне.  Ты  меня  не  знаешь,
никогда не видела и не слышала...
   - Проходите же, - сказала она устало. - Чего вы еще ждете?
   Я прошел.
   И сразу же остановился. Потому что  идти  -  показалось  мне  -  было
некуда.
   Я растерялся.
   Дело было в том, что, выйдя и  позволив  двери  затвориться  за  моей
спиной, я сразу полностью утратил способность что-либо видеть.
   Я оказался в густом, плотном, непроницаемом для взгляда тумане,  вмиг
окружившем меня со всех сторон. Я испытал мгновенное  головокружение,  а
когда оно прошло - почувствовал, что больше не знаю, с какой  стороны  я
пришел и куда надо мне направляться.
   Теперь стало понятно, зачем нужен был маршрут,  которым  меня  должны
были снабдить после регистрации. Я пренебрег их помощью и был наказан.
   Ясным стало и то, почему Верига, выйдя  из  проходной,  двигался  так
странно.
   Тогда я подумал было, что он то ли болен,  то  ли  крепко  выпил.  Но
сейчас понял: выйдя, он оказался в таком же тумане, в каком находился  я
в эти мгновения.
   Понятно было, что туман этот существовал только для меня - как раньше
для него: из проходной я наверняка был виден сейчас так же ясно, как сам
я оттуда видел Веригу, наверное, и за  мной  кто-то  наблюдал  сейчас  с
немалым интересом.
   Но я брести наугад не собирался. Предпочел остаться  в  неподвижности
ровно столько, сколько понадобилось для приведения в  действие  третьего
глаза, абсолютного зрения.
   Когда он заработал, туман перестал быть  видимым.  Но  от  этого  мне
стало ничуть не легче. Потому что вместо него я увидел нечто  другое.  А
именно - стены. Но вовсе не тот внутренний забор,  какой  наблюдался  из
проходной. Я оказался вдруг в каком-то коридоре, узком и низком, который
в трех шагах впереди упирался  в  стену  -  и  оттуда  отходили  (как  я
убедился, сделав эти три  шага)  два  новых  точно  таких  же  коридора:
направо и налево. Ыцы его мать, подумал я, вот еще новости. Вероятно,  в
этом же месте оказался и Верига несколькими минутами раньше, в  этом  же
лабиринте, он тогда двинулся, помнилось, вправо: пойду налево, чтобы  не
натолкнуться на него в столь непонятной обстановке. Я свернул  налево  и
сделал еще три  медленных  шага,  тем  временем  соображая:  стены  были
наверняка виртуальными, иначе я видел бы их, разговаривая с  девицей  на
проходной. Если так,  -  то  существовал  способ  передвигаться  в  этом
пространстве, не следуя за всеми изгибами квазилабиринта, но по реальной
прямой.  Нужно  было  только  понять,  каким  способом   разрушить   эту
виртуальность, то  есть  не  ее,  конечно,  но  мое  восприятие  ее  как
реальности. Виртуальность...
   Но воспринимать виртуальность можно лишь одним  способом:  через  мой
мик. И только влияя на него каким-то образом,  заставляя  подменять  мое
восприятие  мира  компьютерным,  можно  поставить  меня  в   такое   вот
положение.  Ничего  не  поделать:  всякое  преимущество,  какое  у  тебя
возникает, непременно компенсируется повышением твоей  же  уязвимости  -
если только не принять своевременных мер по защите от чужой воли.
   Я не принял своевременно, однако это не означало, что не надо сделать
этого хотя бы сию минуту. Я сделал:  приказал  мику  на  какое-то  время
засохнуть.
   Было опасение, что он вообще не захочет мне подчиниться; но связь моя
с ним оказалась достаточно крепкой. Мик выключился - и стены вокруг меня
растаяли мгновенно, как будто их никогда и не  существовало.  И  я  смог
наконец  осмотреться  по-настоящему,  чтобы  вновь  почувствовать   себя
обитающим в реальном мире - сколь бы неприятным он ни бывал иногда.
   Я обнаружил себя почему-то уже внутри  второй,  внутренней  стены.  И
передо мною (а равным  образом  справа,  слева  и  сзади)  не  оказалось
ничего, что заслуживало бы хоть малейшего внимания. Никакого Рынка. Хотя
бы самой заурядной барахолки. Никаких дорог. Ни одного строения.  Словом
- ни малейшего намека на то, что же делать и куда двигаться дальше.
   Очень весело, слов нет.
   Но я уже понимал, что и это  -  всего  лишь  видимость.  Пусть  и  не
виртуальная.  Этот  громадный  пустырь  передо  мною,  поросший  высокой
жесткой желтеющей травой неизвестных названий, - всего только маска,  за
- или под которой скрывается подлинное  лицо  этого  места,  называемого
просто Рынок.
   На моем уровне, как уже сказано, не было ничего. Наверху - в  этом  я
убедился очень быстро - одно лишь небо  с  некоторой  добавкой  облаков,
плававших в нем, как мухи в супе. Вывод мог быть лишь один:  то,  что  я
искал, помещалось где-то внизу.
   Пришлось снова прибегнуть к помощи третьего глаза.
   Он очень быстро подсказал мне, в каком направлении нужно двигаться. И
я пошел.
   Больше никаких помех не возникало. Я подошел к точке,  указанной  мне
третьим глазом и ничем  не  отличавшейся  от  окружающего  меня  унылого
пространства. Остановился, готовый ждать.
   Но не пришлось.  Земля,  на  которой  я  стоял,  -  точнее,  круглая,
диаметром метра в два, часть ее поверхности без  всякого  предупреждения
стала уходить вниз, унося меня туда, куда я и стремился попасть - хотя и
не без некоторого страха перед предстоящим. Я опустился  метра  на  три,
площадка остановилась, предоставляя  мне  возможность  войти  в  кабину,
ничем не отличавшуюся от нормального лифта. Кнопок было десятка три,  но
часть из них показалась  мне  странной:  стрелки  на  них  указывали  не
вниз-вверх,  а  в  стороны.  Похоже,  здесь  любили   заставлять   людей
сворачивать туда-сюда. Мне они, однако, не понадобились: я не успел  еще
решить, какой же из них воспользоваться, как дверца скользнула на  место
и сразу же кабина ухнула вниз.
   Спускаясь, я отсчитывал секунды, скорость снижения определил сразу же
- она  соответствовала  скоростному  лифту.  Замедление  началось  через
четыре двадцать пять,  когда  кабина  остановилась,  я  успел  отсчитать
четыре сорок.
   Дверца распахнулась, и я шагнул в неизвестность.
   Неизвестность оказалась круглой, с невысоким - метра два с  половиной
- потолком, скрытым достаточно ярким освещением и полукруглым  барьером,
который ограждал не двух парней в форме и с дистантами на боку от  меня,
но скорее меня от них: барьер охватывал небольшую площадку,  на  которую
попадал любой, вышедший из лифта. Он был совершенно прозрачен, верх  его
упирался в потолок, так  что  барьером  его  можно  было  назвать  чисто
условно. Кроме охраны, в круглом помещении не было  никого  и  ничего  -
только  уходившие  в  четырех  направлениях  коридоры,  широкие  и  тоже
светлые. Я остановился, ожидая какого-то продолжения.
   Оно последовало немедленно. Один из парней спокойно смотрел на  меня,
ожидая, пока закончится сканирование на  предмет  обнаружения  оружия  и
других  свидетельств  дурных  намерений.  У  меня  ни  инструментов  для
убийства, ни даже самих дурных намерений не было, так что я выказывал не
меньшее спокойствие, чем постовой. Другой парень, внимательно  глядевший
на дисплей, кивнул и шевельнул губами - наверное, произнес что-то  вроде
"Порядок" или  "Чисто":  за  барьер  звуки  не  проникали.  После  этого
наблюдавший меня в свою очередь кивнул.  К  тому  времени  я  успел  уже
просмотреть скрытую от поверхностного взгляда механику  загородки  -  и,
получив разрешение, приложил  ладонь  туда,  куда  и  надо  было,  чтобы
преграда разделилась на две  половины,  разъехавшиеся  ровно  настолько,
чтобы  я  мог  пройти,   не   поворачиваясь   боком.   Я   не   замедлил
воспользоваться открывшейся возможностью.
   Когда я оказался прямо перед вооруженной парочкой, тот  из  них,  что
смотрел  на  дисплей,  движением  руки  остановил  меня   и   сказал   в
пространство, а вернее - в невидимый мне микрофон:
   -  Фиксируется  вход.  Прибыл  субэмиссар  с  Теллуса.   Наш   номер:
шестнадцать - восемь троек - два.
   Видимо, в ответ ему что-то сказали, судя по  тому,  что  он  помолчал
секунду-другую, потом обратился уже ко мне:
   - К кому?
   У меня мог быть единственный ответ:
   - Повидж.
   - Повидж, - повторил он и опять послушал. Подтвердил:
   - Понял.
   И вновь адресовался ко мне:
   - Чего же ты через анус лезешь?
   Ответил не я, а второй охранник:
   - День же не начался еще - куда же ему? Гремучка еще выключена.
   - А, верно. Третий коридор (он указал пальцем, хотя над входом и  так
виднелась большая и яркая цифра), сотню  метров  на  восток,  за  вторым
мостом - круто направо, и читай рекламу. Читать там у вас еще учат?
   - Только особо выдающихся, - ответил я. - Вот как я, например.
   И нырнул в указанный мне коридор, стремясь побыстрее скрыться с глаз.
   Исчезнуть поскорее заставило меня четкое понимание того, что со  мной
что-то было не так. Произошла какая-то накладка.  В  мою  пользу.  Пока.
Меня приняли за кого-то, кем я, по моему глубокому убеждению, не был. За
какого-то субэмиссара с Теллуса; с Теллуса я действительно был,  но  все
прочее относилось к кому-то другому. Благодаря этой ошибке меня впустили
без малейших осложнений -  а  ведь  они  непременно  должны  были  быть.
Конечно, полагал я, я бы из них выпутался, и тогда у  меня  возникло  бы
приятное ощущение того, что все в порядке. Но их  не  было,  а  подобные
удачи  (подсказывал  опыт)  достаточно  быстро   превращаются   в   свою
противоположность, и уж тогда выкручиваться бывает куда труднее.  Однако
выхода у меня не было:  не  сообщать  же  вахтенным,  приятно  улыбаясь:
"Ребята, вы ошиблись и приняли меня за кого-то другого, на самом деле  я
вовсе не ваш, я только собираюсь записаться в мушкетеры".  Это  было  бы
уже крайним проявлением идиотизма, я же полагал, что такого  уровня  еще
не достиг - хотя все чаще стало казаться, что  нахожусь  где-то,  совсем
уже недалеко от этой вершины. Так или иначе, мне нужно было определиться
в этой среде как можно быстрее: сейчас рабочее время  еще  не  началось,
людей не видно было, а если и были немногие,  то  они  сидели  где-то  в
своих норках. Постовой, как я подумал, скорее всего  докладывал  о  моем
прибытии не какому-то действующему лицу,  но  просто  компьютеру  -  для
статистики, недаром он сказал, что визит фиксируется.
   Но вот персонал приступит к работе,  записи  просмотрят  -  и  кто-то
быстро докопается до ошибки, потому что субэмиссара ли, или кого  угодно
другого с моей антропометрией у них нет и быть не может. И к той  минуте
было бы хорошо найти здесь какую-то зацепку посерьезнее.
   Конечно, прибудь я сюда,  как  все  люди,  желающие  предложить  свои
услуги, мое положение оказалось бы по меньшей мере хотя бы легальным. Да
я ведь и хотел войти в Рынок именно так. Но я  испугался  Вериги.  Перед
собой мне нечего было стыдиться: я именно испугался. Не  только  потому,
что он вцепился в меня, как клещ, но и потому главным образом,  что  для
меня  оставалось  неп