вается (я ощутил пот, выступивший на лбу, но  понадеялся,
что никто не поймет причины его появления,  если  и  заметит),  потом  -
легче, быстрее, вот уже полный  оборот  -  один  виток  резьбы  пройден,
сколько их всего? Четыре, пять? Ну давай, давай!
   Змеиное шипение - и сразу ощутимо затрясло. Меня, как и всех, качнуло
вперед: водила тормознул.  Вылез.  Сквозь  текло  было  слышно,  как  он
декламировал национальные заклинания  -  и  очень  выразительно.  Потом,
отведя душу, полез в свой подвал - выкатывать запаску и ставить домкрат.
Находился он с той же стороны, что и пассажирская дверь, однако колесо я
предусмотрительно выбрал на противоположном боку. Я тем временем оглядел
салон. Пассажиры, дремавшие после трудового дня, подняли было головы при
торможении, однако, убедившись, что опасности нет, повесили носы  снова,
кто-то даже уютно захрапел. Водила уже перенес домкрат; я  почувствовал,
что перекосившийся было пол начал выпрямляться.  Шофер  снова  промаячил
под окном; на сей раз покатил колесо.
   Выждать, пока не начнет звякать  колесный  ключ.  Вот!  Теперь  самое
время.
   Я подхватил сумку и прошел вперед,  стараясь  никого  не  задеть.  Не
задел.
   Выглянул из двери. Пустынно. Очень хорошо. Сразу - через  обочину,  в
кусты. И - постоянно контролируя пространство -  подальше  отсюда.  Куда
глаза глядят...
   Глаза, однако, глядели не куда-нибудь. Потому что нужное мне место  я
определил заранее. Условий было два: оно должно  было  находиться  ближе
всех прочих к точке, в которой сейчас находился я, и в  нем  можно  было
рассчитывать получить определенную помощь. Хотя и далеко не полную.
   Таким кратковременным приютом должно было, по  моей  прикидке,  стать
обиталище некоей дамы, обозначавшейся у нас кличкой Пифия.
   Дама эта была владелицей салона  оккультных  услуг,  единственного  в
этом районе. Сказать о ней "гадалка" было бы чересчур  пренебрежительно:
в своем деле она, как  признавали  специалисты,  имела  гроссмейстерский
ранг. Вообще такого рода заведения относятся к достаточно тонкому  слою,
разграничивающему полностью  законные  и  полностью  незаконные  способы
деятельности - и,  конечно,  людей,  этими  способами  пользующихся.  Ее
бизнес официально был признан, однако постоянно  находился  как  бы  под
сомнением;  такого  рода  деятельность  можно  с   равными   основаниями
признавать и не признавать. Время от времени отношение властей  меняется
- и бизнес уходит в подполье, подобно граду Китежу, погрузившемуся,  как
все помнят, в воды озера. Проходит время, отношение меняется - и  бизнес
вновь идет на всплытие, как анниракетная субмарина после боевого похода.
Но даже когда он покидает глубины, все возникшие  или  возобновленные  в
подпольном мире связи, знакомства и деловые отношения сохраняются -  так
же как все это сохраняется и на поверхности во время погружения. Так что
я направлялся к ней не затем,  чтобы  она  попыталась  заглянуть  в  мое
будущее, но за помощью гораздо более прозаического свойства, потому  что
ее опыт и связи в деле глубокого залегания были - надо признать  -  куда
более обширными, чем мои. Хотя была  она  вовсе  не  каргой,  как  можно
подумать, но женщиной достаточно молодой и весьма пригожей.
   Прежде чем попасть к ней  на  прием,  пришлось  обождать  почти  час:
клиентуры y нее хватало, репутация прорицательницы  обладала  прямо-таки
алмазной твердостью. Я бывал здесь не  раз  -  не  по  своим  делам,  но
сопровождая одного из предыдущих нанимателей: люди такого пошиба  всегда
озабочены  будущим,  и  расходы  их  на   предсказания   бывают   весьма
значительными. Не только на гадалок,  разумеется;  но  и  на  них  тоже.
Поэтому, ожидая, на всякий случай сел поближе к  дверке,  которая  вела,
как мне было известно, в служебные помещения, а через них  -  к  черному
ходу. Топографию эту я усвоил, когда тщательно исследовал весь дом перед
тем, как доставить сюда моего тогдашнего клиента,  и  повторял  операцию
при каждом новом визите, просто так - чтобы проконтролировать  интуицию.
На сей раз я ей доверился - маячить и привлекать к себе лишнее  внимание
я счел излишним.
   Пока я ждал,  никакой  опасности  не  возникло,  и  я,  когда  пришла
очередь, спокойно вошел в кабинет - или келью, как сама  Пифия  называла
это помещение.
   Хозяйка лишь выражением глаз дала понять, что узнала меня,  а  легким
движением бровей успешно выразила некоторое удивление.
   - Сегодня в гордом одиночестве? -  перевела  она  удивление  на  язык
звуков. - Услуга нужна тебе самому?
   Я только кивнул, памятуя, что молчание - ограда мудрости.
   Хозяйка чуть улыбнулась:
   - Здесь надежно.
   Я снова кивнул, понимая, что она имела в виду.
   - Садись. - Она указала на стул. Я не заставил ее повторять. И  решил
наконец нарушить молчание.
   - У меня - острая ситуация... Жестом она остановила меня:
   - Не надо. Разберусь сама.
   Слева от нее, на маленьком круглом столике, лежало несколько  кожаных
футляров, содержавших, как я помнил, колоды карт Таро разного формата  и
облика, хотя рисунок на  большинстве  их  принадлежал  одной  и  той  же
системе. Повернувшись к столику,  хозяйка  с  минуту  медлила,  выбирая,
видимо,  наиболее  подходящий  гарнитур.  Взяла,  наконец.  Карты   были
завернуты еще и в красный шелковый платок.
   Развернула.  Разделила  на  две  равные  стопки  и  неуловимо-ловкими
движениями пальцев перетасовала их.
   - Да мне, собственно, не это... - попробовал возразить я.
   Она покачала головой и погрозила мне пальцем. Сказала:
   - Возьми кристалл. Сосредоточься на нем. Чтобы он  тебя  почувствовал
как следует...
   Чуть заметным пожатием плеч я выразил свое отношение к этому делу, но
сопротивляться не стал: тут  ее  монастырь  -  значит,  и  устав  ее.  А
поговорить можно будет и в  процессе.  Пожалуй,  так  даже  лучше:  если
кто-то заглянет - увидит лишь нормальный сеанс и ничего больше.
   Я взял кристалл и обхватил его ладонями. Возникла странное  ощущение:
как будто я держал в руках живое существо. Хозяйка тем  временем  зажгла
свечи и ароматическую палочку. Еще через минуту проговорила:
   - Хорошо.
   И принялась неторопливо раскладывать карты на красной скатерти.  Одно
кольцо из двенадцати карт.  Вокруг  него  -  второе.  Третье.  Мелькнула
шкодливая мысль: сейчас последует традиционное  "Позолоти  ручку".  Нет,
ничего подобного я не услышал. Закончив расклад, хозяйка некоторое время
рассматривала его, переводя взгляд от карты к карте - слишком,  как  мне
показалось, долго. Потом поджала губы:
   - Да, завидовать тебе я не стану.
   - Знаю сам. Мне нужно... И снова она остановила меня:
   - Потерпи немного. Значит, так...  Недавнее  прошлое:  очень  большая
неприятность. Угроза жизни, но исход благоприятный. Большой обман.
   Растерянность. - Она подняла глаза. - Соответствует?
   - Пожалуй... - пришлось признать мне.
   - Настоящее. (Пауза.) Пожалуй, не  лучше.  Десятка  мечей  в  восьмом
доме: вот она, видишь?
   - И что же это?
   - Убийца. И еще - перевернутая  Башня.  Смерть.  Весьма  вероятная  в
ближайшее время. - Она еще помедлила. - И не  из  одного  источника.  Из
трех. - Она немного помолчала. - С деньгами у тебя сейчас  благополучно.
Но очень, очень ненадолго.
   - Плохи мои дела, - сказал я почти весело. Пифия же  не  обратила  на
мой тон никакого внимания. Она продолжила:
   - Но есть шансы. В седьмом доме король пентаклей  -  сиречь  человек,
который  может  помочь.  И  дальше  -  смотри,  как  удачно:   восьмерка
пентаклей,  тройка  жезлов  в  одиннадцатом  доме,  и  к  тому  же   еще
Колесничий.
   - А в переводе на рабоче-крестьянский?
   - Бежать. Быстро. И далеко. Бежать с планеты: здесь  тебе  сейчас  не
уцелеть, видишь сам.
   - М-да, - проговорил я на сей раз без восторга. - Сейчас, да еще  мне
- очень не просто. Дело в том... Она выставила ладонь, как бы защищаясь:
   - Не нужно. Свое я узнаю через карты - это до сих пор  не  признается
судебным доказательством.  Не  имеет  юридической  силы.  Иначе  мне  не
хватило бы времени таскаться по судам свидетелем. Твои обстоятельства ты
знаешь - и знай на здоровье. Мне они ни к чему.
   Я понял ее и согласно кивнул:
   - Я и  не  собирался  исповедоваться.  Просто  подумал  вслух:  будет
трудно.
   - Легко только ушедшим. Да и то  -  как  кому.  Касательно  же  твоих
проблем - я ведь сказала: король пентаклей поможет.
   - Ну да. Который в седьмом доме. Может, дашь адресок?
   Хозяйка усмехнулась чуть иронически:
   - Другому бы не дала. Но тут, - она округло повела рукой над картами,
- в твоем будущем есть неплохие перспективы. Очень неплохие. Правда,  до
них еще пахать тебе и пахать, так что я сейчас их раскрывать  не  стану:
расслабишься - и испортишь картину самому себе. Адрес же твоего короля -
запомни...
   Она продиктовала мне адрес - вполголоса, вопреки своим же заверениям.
   Впрочем, лишняя предосторожность никогда не мешает, такое поведение я
одобряю.
   Я выслушал и запомнил, и уже начал  прикидывать,  как  мне  добраться
туда с наименьшим риском.
   - Спасибо на добром слове. - Я отодвинул стул,  встал.  -  Сколько  я
тебе должен?
   Названная сумма едва не заставила  меня  поморщиться:  я  рассчитывал
отделаться меньшим. Но спорить не приходилось.  Я  вынул  карточку.  При
виде ее она покачала головой:
   - Нет. Понадобится - проследят, с какого счета перевели. А я этого не
хочу. Только наличными.
   - Боюсь, что не хватит. Она усмехнулась:
   - Остальное отдашь потом. Видишь, как я верю в твою судьбу.
   - Отдам, - согласился я, опустошая карманы. - Выйти черным ходом?
   - Ни-ни. Все открыто, все легально. Ничего: они еще не близко.
   Моя интуиция подсказывала то же самое.
   - А кто такие "они" - карты не показывают?  -  спросил  я  со  слабой
надеждой.
   Она ответила чуть ли не с обидой:
   - Знаешь, тут не сыскное бюро все-таки...  Хотя  насчет  одного  могу
немного прояснить. Официальная Служба.
   Так-так. Интересно. Хотя я и сам ведь предполагал...
   - И на том спасибо. Ладно. Да, кстати... Это "кстати" было,  по  сути
дела, главной причиной, по которой я здесь оказался, куда более  важной,
чем  выяснение  моих  далеких  перспектив.  Но  заводить  этот  разговор
казалось мне уместным лишь после того, как деньги будут уплачены. Сейчас
это условие было выполнено, и стало можно спросить:
   -  Кстати:  помнится,  у  тебя  в  задней  комнате  стояла  кое-какая
аппаратура.
   Она еще сохранилась?
   Пифия, похоже,  не  удивилась  вопросу.  Подняла  на  меня  спокойный
взгляд:
   - Стоит на месте. Но в каком состоянии  -  не  знаю:  я  ведь  ею  не
пользуюсь.
   Я кивнул. Аппаратура осталась от  ее  старого  друга,  в  свое  время
принадлежавшего к достаточно узкому кругу компкорсаров: он был одним  из
первых, если только не  самым  первым  человеком,  сумевшим  разработать
методику  беспрепятственного  вхождения  в  любой  мик;  а  ведь  каждый
микробиокомпьютер - это,  по  сути  дела,  единственная  и  неповторимая
схема, точно так же, как носитель его - единственная и невоспроизводимая
личность,  так  что  взлом  любого  мика  -  задача  в  высшей   степени
творческая. Будь он  жив,  у  меня  бы  вообще  не  возникло  проблем  с
сохранением зашифрованного текста - да и с поисками ключа к  нему.  Увы,
все мы в этом мире лишь временно. Так что придется потеть самому.
   - Ты позволишь ненадолго воспользоваться этой техникой?
   Она самую малость поколебалась: для нее все это железо  было  как  бы
памятником ушедшему. Но все же решилась:
   - Давид всегда хорошо к тебе относился...
   - Спасибо.
   - Но, надеюсь, ты там ничего не испортишь? - поспешно прибавила она.
   - Вандализм - не в моих правилах.
   Кажется, это ее успокоило.
   - Проводить тебя?
   - Не надо. Я помню.
   - Постой. Возьми ключ. Ты надолго там засядешь?  Я  собираюсь  выпить
чаю - присоединишься?
   - С удовольствием - в другой раз. Ты ведь знаешь: дело прежде всего.
   - Ну, иди.
   Она как раз успела выпить свой чай,  когда  я  сделал  то,  что  было
нужно. К моему удовольствию, в дальней комнатке  сохранилась  не  только
аппаратура; там нашлись даже чистые кристеллы,  четырьмя  из  которых  я
воспользовался. Ей об этом заимствовании я решил не говорить: как знать,
может быть, они тоже входили в категорию охраняемых памятников?
   Разобравшись с кристеллами, я  решил,  что  успею  сделать  привычную
медитацию. Так и поступил. Но без какого бы то  ни  было  результата.  Я
никого не увидел и не услышал.  Сейчас  я  уже  не  был  достоин  такого
общения. Мой новый (то есть не очень хорошо забытый старый) образ  жизни
намного понизил мой статус - там, наверху, среди Посвященных. Я  заранее
знал, что так будет; но иного пути у меня не было. И они это тоже знали.
Просто какое-то время - до конца операции - мне предстояло  сражаться  в
одиночку.
   Впрочем, если быть точным - не совсем...
   Можно было на этом и закончить. И даже нужно было. Однако я  не  смог
противиться искушению - а оно было очень сильным - пробежаться, хотя  бы
беглым  взглядом;  по  архивам  покойного  Давида:  если  даже  половина
ходивших о нем легенд соответствовала истине, в его файлах  должна  была
находиться своего рода современная энциклопедия.
   И я стал наскоро шерстить его каталог. Было немало интересного  -  но
не для меня, или, во всяком случае, не сейчас. И последнюю из намеченных
дирекцию - называлась она "Казусы" - я  проглядывал  уже  автоматически.
Протянул руку, чтобы выключить машину. Но интуиция заставила  помедлить:
вероятно, потому, что  мелькнуло  слово  "Синера",  в  моем  подсознании
успевшее крепко срастись с именем Вериги. Синера? Что там о ней?
   "Гражданско-судебная палата Верховного Суда  Федерации  приступила  к
слушанию  дела  по  иску  эмигрантского  правительства  мира  Тернары  к
правительству мира Синеры о признании незаконными действий ответчика  по
заселению Тернары путем массовой эмиграции синерианского населения  и  о
реэмиграции переселенцев на Синеру, а также о возмещении правительству и
населению Тернары убытков,  понесенных  вследствие  означенных  действий
правительства и населения Синеры.
   Суть иска заключается в следующем: два года тому назад, в апреле 2675
года  Конвенции,  правительство  Синеры   предприняло   массовый   вывоз
значительной части своего населения на Тернару, принадлежащую к  той  же
системе Фламы и колонизированную восьмьюдесятью годами раньше, чем  было
начато освоение Синеры.
   Синерианские  иммигранты  не  приняли  никаких   мер   для   освоения
ненаселенных  территорий  Тернары  (малопригодных   для   проживания   и
хозяйствования людей вследствие извечного недостатка влаги и  отсутствия
почв, годных для возделывания растений), но обосновались  на  изначально
освоенных первыми переселенцами землях,  нередко  даже  просто  вытесняя
старожилов не только с полей, но и из жилищ. В результате уже в середине
второго года иммиграции все потомки первопроходцев  оказались  полностью
исключенными из всякого производства, вынужденными мигрировать в леса  и
поля, где перешли к собирательскому  образу  жизни  -  проще  говоря,  к
одичанию (в той мере, в какой природа предоставляет такие возможности  в
населенных широтах Тернары). В настоящее время значительно уменьшившийся
в численности народ Тернары загнан, по сути дела, в резервации, где,  по
существу, вымирает. Иными словами, фактически на планете запущен процесс
геноцида в отношении  человечества  Тернары.  Правительство  этого  мира
вынуждено  было  эмигрировать  на  Астрею,  будучи  совершенно  лишенным
возможности  сколько-нибудь  эффективно  влиять  на  положение   дел   в
государстве вследствие отсутствия какой-либо связи с  нацией,  поскольку
вся инфраструктура планеты уже полностью перешла в руки иммигрантов.
   Представители ответчика, коим является правительство мира Синеры,  не
отрицая самого факта массовой миграции синериан на Тернару,  в  качестве
оправдания действий Синеры выдвигают следующие аргументы: миграция  была
предпринята не вследствие избыточного роста населения на Синере, хотя  и
этот фактор принимался во внимание, но в первую очередь потому,  что  за
последние  полтора  или  два  года   население   Тернары,   за   редкими
исключениями, совершенно прекратило ведение на планете какого бы  то  ни
было продуктивного хозяйства и перешло к  собирательскому  образу  жизни
значительно раньше, чем на этой планете  высадились  первые  иммигранты.
Тернаряне никоим образом не протестовали  против  прибытия  синерианских
жителей,  напротив,  восприняли  их  появление  как   благо,   поскольку
умирающие  хозяйства  начали  восстанавливаться   руками   синериан,   и
некоторая  часть   производимого   продовольствия   и   иной   продукции
передавалась коренному населению  как  бы  в  качестве  арендной  платы.
Доказательством именно такого отношения тернарян к людям Синеры является
тот  факт,  что  ни  разу  не  было  предпринято   попытки   вооруженным
сопротивлением или иным способом помешать  деятельности  безоружных,  по
сути дела, иммигрантов - хотя, во  всяком  случае  в  первое  полугодие,
численное превосходство коренного населения над пришельцами  было  более
чем стократным. Никоим образом не соответствует истине заявление истца о
том,  что  тернаряне  вытеснялись  из  своих  жилищ  и  производственных
площадей как в сельском хозяйстве, так и в промышленности; на самом деле
жилища, поля и цеха были покинуты их обитателями и работниками  (включая
руководство) задолго  до  начала  операции  по  переброске  синериан.  В
деградации  населения  Тернары,  таким  образом,  никак  нельзя   винить
представителей  Синеры:  всякое   ведение   разумного   хозяйства   было
прекращено на Тернаре задолго до появления иммигрантов.
   Иммиграция явилась следствием деградации, но не ее причиной..."
   Ладно, все это, быть может,  представляло  интерес  для  историков  и
политологов; но при чем тут я? И при чем - деревце уракара, пусть оно  и
является хвойно-лиственным, что (для Теллуса, во  всяком  случае)  может
весьма занимать разве что ботаников? Синера Синерой, но  к  моей  задаче
этот процесс явно не имел никакого отношения. Я  скользнул  взглядом  по
еще не прочитанному тексту.  Ага:  наконец-то  замечено  сакраментальное
слово, "...никоим образом нельзя связывать начало деградации тернарян  с
обнаружением  на  Тернаре  массовых  посадок  так  называемого  Райского
дерева, или уракары, до  сих  пор  известного  лишь  на  Синере.  Всякая
попытка   установить   какую-либо   связь   между    этими    совершенно
несовместимыми фактами должна быть отнесена  к  плодам  чьей-то  больной
фантазии. Совершенно не доказано, что появление на Тернаре экзотического
растения может быть каким-то образом связано с  деятельностью  отдельных
граждан, а тем более учреждений Синеры". Так-с.  Опровержение.  А  почти
всякое опровержение - это половина признания. Что же - горячо?
   Но я чувствовал, что  сейчас  на  размышления  об  этом  у  меня  уже
совершенно  не  осталось   времени.   Я   выключил   систему,   мысленно
поблагодарив  покойного  за  сделанную  запись,  которая  теперь   нашла
местечко и в моем мике. И покинул комнату.
   - Долгонько ты, однако, - проговорила Пифия. - Все сделал?
   - Благодарю еще раз. Прекрасная аппаратура, и ты  отлично  сохраняешь
ее. А теперь - побегу. Счастливо оставаться.
   - Счастливой дороги, - пожелала она, когда я был уже в дверях.
   Знать нужный адрес - большое дело, слов нет. Хорошо, когда  известно,
куда тебе нужно добраться. Но еще лучше - если, кроме этого, знаешь  еще
и как это сделать, теряя  как  можно  меньше  времени  и  здоровья.  Для
организма лучше всего добираться  до  искомой  точки  на,  как  говорили
предки, одиннадцатом номере: на своих двоих. По возможности - дворами, в
рваном ритме - то бегом, то ползком и тому подобное. Но  время  голосует
категорически п