как
вы. Все восстановится очень быстро - как только вы сумеете справиться  с
растерянностью.
   Хотите - я помогу вам?
   В ответ я смог лишь кивнуть.
   - Вот и хорошо. Тогда расслабьтесь, насколько сможете. И постарайтесь
как можно меньше сопротивляться. Готовы?
   В следующее мгновение он вошел в меня. В мое сознание. Сене, понял я.
Не самый сильный. Но неплохой...
   И сразу же ощутил, что мои способности возвращаются. Я  вновь  владею
собой.
   Могу поставить мягкую защиту...
   Он ощутил мое  противодействие  сразу  же.  Убрал  свое  поле.  Снова
улыбнулся:
   - А вы, оказывается, собрат. Очень хорошо:  тогда  вам  будет  совсем
легко восстановиться. Вы перестали бояться Я почувствовал,  что  обретаю
дар речи.
   Однако...
   - Мик! - Мне легко удалось выговорить это слово.
   - Знаю. - Он кивнул. - С этим вам придется смириться. До тех пор пока
вы здесь. Если захотите  уйти  -  где-нибудь  в  других  местах  сможете
восстановить его, вернее - заполнить. Сейчас ваш  мик  пуст,  совершенно
стерто все, что у вас в нем было. И тут, у нас, вам ничего не удастся  с
ним сделать. Но все его схемы целы. Не волнуйтесь. А что  же  мы  стоим?
Хотите присесть? Вы голодны?  Накормить  вас?  Мы  тут  едим  нормальную
пищу...
   Наверное, я смог бы съесть что-нибудь. По пока мне было не до того. И
когда мы уселись за круглый столик в углу веранды, я спросил:
   - Зачем вы это сделали?
   - О чем вы? Все, что мы сделали, это, подобрав вас в  лесу,  принесли
сюда, в Прибрежный.
   - Зачем стерли мой мик?
   - Господи, - сказал он, - вечно я забываю... Нет, вы  ошибаетесь:  мы
ничего не стирали и не стираем. Ни вам и никому другому.
   - Но ведь...
   Он поднял ладонь, прерывая:
   - Это не мы. Это Гора.
   - Гора? Это - кто-то? Или - что-то? Я не понял.
   - Просто  гора.  Она  находится  довольно  далеко  отсюда,  в  центре
материка - в  трех  тысячах  километров.  Это  своего  рода  вулкан.  Мы
называем его просто Горой - потому что второй такой  нет  не  только  на
этой планете, но, насколько нам известно, и ни в одном из обжитых миров.
   - Не понимаю связи.
   - Мы тоже поняли не сразу. Хотя мы здесь -  уже  четвертое  поколение
насельников. На материке. Мы называем его Матерь.
   - Хорошее название. Но какое отношение эта ваша Гора, сколь бы мощным
вулканом она ни была, имеет...
   - К вашему мику - да и ко всем другим тоже?  Как  оказалось  -  самое
непосредственное. Понимаете, название "вулкан"  -  достаточно  условное.
Гора извергает не лаву, пепел, кипяток или еще что-то в  этом  роде.  По
какой-то причине Гора  генерирует  поле,  вернее  -  сложную  комбинацию
частот мощностью, как мы предполагаем, в петаватты - если  только  не  в
экзаватты. Поэтому, кстати, на Матери пригодно для жизни лишь побережье,
я имею в виду животную жизнь. Да и там, где  она  еще  существует  -  во
внутренних районах, вдоль рубежа выживания -  встречаются  такие  формы,
что... Словом, мы туда не забираемся. Да это и не нужно.  Нам  прекрасно
живется тут, близ воды. А вся средняя часть - пустыня. Во всяком случае,
так говорят. Карт этих областей не существует;  была,  по  слухам,  одна
попытка снять с высоты; полетевшая на съемку машина погибла. Дело в том,
что  и  вся  электроника,  и  не  только  она,  но  все,  где   работает
электричество, моментально выходит из строя. А что  может  работать  без
электричества и электроники? - Отвечая на свой вопрос, он развел руками.
- Вот вам и причина выхода из строя ваших миков. Такая уж здесь среда. А
нормальные люди могут жить в Зоне Жизни без особых забот.  Вот  как  мы,
например.
   - Вы хотите сказать, что...
   - Да-да, именно то, что мы обходимся без миков и вовсе  не  чувствуем
себя ущербными. Люди жили без биокомпьютеров тысячи лет, если не больше.
Жили же!
   Вот и мы живем.
   - То есть, попав сюда и лишившись всех записей, вы отказались  от  их
восстановления? Он усмехнулся:
   - Ну не совсем  так.  Подобное  произошло  с  нашими  предками  -  мы
называем их первым поколением. Мы, как я уже сказал, - четвертое. А  все
последующие рождались, без миков и всего такого, и нам их  просто  никто
не имплантировал: мы в принципе против этого. Своего рода  консерваторы.
Ретрограды. Мы - бескоды, так мы себя называем. Расшифровывается  легко:
у нас нет миков, значит, нет  и  ЛК  -  личного  кода,  как  это  у  вас
называется. Мы живем как бы незаконно - нигде не зарегистрированы и  так
далее. Но мы никому не причиняем вреда, иногда помогаем - когда людей  с
островов заносит сюда стихия, случай или любопытство. Кстати,  некоторые
из них остаются у  нас,  дают  начало  новым  родам.  Но  мы  никого  не
заставляем, конечно. Вот вы, я чувствую, не  захотите  остаться  у  нас.
Насколько я успел понять, ваша целеустремленность - иного рода...
   Он не спрашивал, просто констатировал факт. Я кивнул:
   - Вы не ошиблись. Во всяком случае, сейчас я себе не хозяин.  Дело  в
том, что...
   Он снова жестом прервал меня:
   - Не надо. Интересы вашего мира - или миров - чужды  нам,  мы  к  ним
безразличны, мы видим и любим в мире  лишь  конкретное,  естественное...
Надеюсь, я вас не обидел?
   Он просто излучал доброжелательность, и я в ответ лишь улыбнулся:
   - Ни в коем случае. Только...
   - Вас что-то смущает? - безошибочно определил он.
   - Скорее удивляет, -  признал  я.  -  Этот  ваш  вулкан...  Это  ведь
уникальное явление, пожалуй, во всей известной части Галактики.  Интерес
науки к нему должен быть громадным! И не одной лишь  науки:  Гора  может
оказаться и, так сказать, рукотворным явлением - пусть и  не  наших  рук
делом. Но мне не попадалось ни клочка информации, которая бы...
   - Ах, вот что! - протянул он, как мне показалось,  с  облегчением.  -
Ну,  это  объясняется  очень  просто.  Те,  кто  правит  на  Топси,   не
заинтересованы в том, чтобы мир оккупировали службы Федерации  -  а  так
оно непременно произошло бы.
   Конечно, власти и на Армаге, и на Теллусе о нашей Горе осведомлены  -
однако эти материалы хранятся, видимо, достаточно  надежно.  Вначале  их
люди пытались исследовать это явление. И убедились,  что  подобраться  к
нему просто невозможно: оборудование, как  я  уже  говорил,  выходит  из
строя, люди лишаются своих миков, а если продолжают движение к вулкану -
гибнут. Даже  попытки  съемки  с  больших  высот  ничего  не  дали:  без
электроники такие съемки - простой оптикой - дают одну лишь засветку,  а
электроника... Ну, это вам уже ясно. Вот вам и ответ на ваши сомнения. Я
кивнул:
   - Ваш рассказ очень интересен. И как знать - когда-нибудь потом... Ну
а сейчас - вы сможете помочь мне выбраться отсюда?
   Он откликнулся не сразу:
   - Мы постараемся, конечно. Но... хотелось бы знать, как вы  оказались
здесь,  в  каких  отношениях  находитесь  с  властями   внешнего   мира,
опасаетесь  ли  чего-либо  -  ну,  вы  понимаете.  Нет,  мы  не   выдаем
преступников, хотя стараемся поскорее освободиться от них.  Я  спрашиваю
потому, что есть способы помочь: простые и сложные, и мы должны  выбрать
такой, который...
   На этот раз пришлось прервать его мне - ради экономии времени:
   - Простите: у вас здесь есть имена?
   - У нас?.. А разве я не представился? Тысяча  извинений.  Меня  зовут
Селен, если угодно, я - мэр этого поселения...
   - Селен, сейчас я вам все объясню.
   - Не  все,  нет.  Ровно  столько,  сколько  мне  нужно  знать,  чтобы
обеспечить вашу безопасность. Как вы, наверное,  знаете,  многие  знания
дают многие печали...
   Я рассказал  ему,  как  он  и  просил,  лишь  самое  основное.  Селен
ненадолго задумался. Потом кивнул:
   - Думаю, у нас получится. Если только вам не помешают... Назовем  это
для простоты предрассудками.
   - Ну, - усмехнулся я, - нечистой силы  я  не  боюсь.  Основами  магии
владею.
   - В этом я уже убедился, - сказал он. - Но магия тут ни  при  чем.  Я
имел в  виду  другое:  наше  побережье,  по  всему  периметру  материка,
используется очень многими. Оно считается как бы нейтральной зоной,  где
никто не пытается  совать  нос  в  чужие  дела,  все  предпочитают  жить
спокойно и решать собственные проблемы.
   Тут есть, как мы их называем, станции и официальных властей, и многих
Служб всех сколько-нибудь значительных миров, и тех, кто является второй
реальной властью - или, может быть, на деле первой...
   Он явно имел в виду "Т" - власть. Но это значило...
   - ...Но с нею решаются  иметь  дело  не  все:  характер  этой  власти
кое-кого смущает. А вас?
   ...но это  значило,  что  все  складывается  вовсе  не  самым  плохим
образом: мне в любом случае пришлось бы искать контакты  с  людьми  "Т",
ведь самая убедительная из моих версий как раз и  основывалась  на  том,
что похитителями семян уракары был именно кто-то из них. А тут встреча с
ними произойдет как бы сама собой, по логике событий. Прекрасно.
   Отвечая на вопрос мэра, я пожал плечами:
   - Мне не раз приходилось иметь с ними дело.
   Я мог бы сказать: "И с другими, еще похлеще". Но решил, что это ни  к
чему.
   - То есть у вас нет претензий к ним. А у них к вам?
   Я наскоро перебрал в памяти все случаи моего общения с "Т" - властью.
Нет, между нами не возникало конфликтов. Я ведь  принадлежал  не  к  той
Службе, чьей обязанностью было время от времени портить им жизнь.
   - Думаю, что у них нет оснований не любить меня. (Даже в случае, если
они узнают мое настоящее имя, так подумал я, но снова оставил мысль  при
себе.) - Очень хорошо. Потому что, откровенно говоря, все другие способы
вывезти вас из этого мира кажутся мне более чем рискованными. А если они
возьмутся за это дело, то... Правда, есть еще одно  обстоятельство:  они
не любят делать что-либо даром. Но, пожалуй, могут открыть  вам  кредит.
Впрочем, это уже ваша задача: убедить  их  помочь  вам.  Мы  можем  лишь
создать возможность таких переговоров.
   - Кажется, у меня найдется, чем убедить их, - заверил я.
   - В таком случае, завтра отправимся в путь.
   - Только завтра?
   Он уловил разочарование, прозвучавшее в моем голосе.
   - Если мы выйдем в море на рассвете,  то  прибудем  к  ним  только  к
вечеру.
   - О суше я не говорю, но если воздухом?
   - Увы, таких возможностей  у  нас  нет.  Здесь  невозможно  сохранять
энергию: все накопители садятся прямо на глазах. Гора,  друг  мой,  даже
здесь проявляет свой характер. Так что  у  вас  еще  есть  время,  чтобы
пообедать, познакомиться с поселком - если это вас интересует...
   - С  удовольствием  -  раз  уж  приходится  задержаться  здесь.  -  Я
почувствовал, что Селен слегка обиделся. -  Поймите  правильно:  у  меня
катастрофа со временем, иначе я охотно провел бы  у  вас  неделю-другую:
все тут кажется мне очень интересным...
   Он немного оттаял.
   - Хорошо. Только старайтесь не очень отдаляться от берега.  У  вашего
организма нет привычки к нашим фоновым полям, а во  второй  раз  на  вас
могут и не наткнуться так удачно: лес велик и густ.
   - Вы меня напугали. Обещаю оставаться на территории поселка.
   - Так будет полезнее для вас.
   Мы  пообедали  -  тем,  что  мэр   поселения   назвал   "натуральными
продуктами". Не знаю, может быть, кому-то это кажется  вкусным,  мне  же
показалось  слишком  пресным;  наверное,  вкус  мой  -  как   и   любого
нормального жителя Федерации  -  за  века  цивилизованного  житья  успел
извратиться. Однако за столом я старался  сохранять  на  лице  выражение
полного удовольствия, а голод, который я  испытывал,  был  в  этом  деле
хорошим помощником.
   Прогулка по поселению  и  в  самом  деле  оказалась  небезлюбопытной.
Казалось, я попал в учебник старой истории - когда люди жили в деревнях,
тут же по  соседству  содержали  животных  и  выращивали  растения  -  в
конечном итоге и то  и  другое  служило  едой.  Похоже,  о  генетическом
вмешательстве здесь ничего не знали  -  хотя  скорее  не  хотели  знать.
Синтетической пищей и не пахло. Удивительно,  что  жители,  невзирая  на
это, выглядели здоровыми и веселыми. Главным их занятием  было,  однако,
рыболовство, а также (как  я  заключил  после  того,  как  заметил  пару
характерных сценок на берегу) контрабанда. В этой мысли  я  окончательно
укрепился, заглянув в местный магазин, торговали там не  домотканиной  и
лаптями, но тем, что можно было найти в любом  городе  любого  из  миров
Федерации.   И   расплачивались   покупатели    нормальными    деньгами,
следовательно, невзирая на своеобразный способ жизни, люди эти,  которых
по федеральной статистике  вовсе  не  существовало,  принимали  активное
участие в экономической жизни  мира.  Небольшой  консервный  заводик  на
окраине только подтвердил такой вывод.
   Как я и обещал, я не вышел за  пределы  поселения  и,  нагулявшись  и
насмотревшись, вернулся к домику мэра. Ужин был очень похож  на  обед  -
только порции были поменьше. За  ужином  распили  и  бутылочку  крепкого
местного пойла, вкусом напоминавшего виски. Я пытался отказаться, но мэр
успокоил:
   - Никаких последствий не будет. Проснетесь свеженьким,  без  малейших
признаков похмелья.
   Я поверил - и не пожалел об этом. Эта микстура позволила мне быстро и
крепко уснуть в отведенной  мне  комнатке,  предназначенной  именно  для
гостей - во всяком случае, в этом уверил меня Селен. И еще добавил,  что
гарантирует мне отдых без сновидений.
   В этом он, однако, оказался не прав.
   Уж не знаю - случайно или нет, но сон я видел. И хороший. В  нем  мне
удалось снова встретиться с Арианой. Мы с ней  опять  шли  по  Аморскому
пляжу, а компания Вериги плелась за нами по пятам, и я на ходу размышлял
вслух, недоумевая, каким же способом они меня засекли, я убеждал Ариану,
что это получилось совсем случайно. Она же считала, что  случай  тут  ни
при чем: просто те, на кого  работал  Верига,  получили  какую-то  новую
информацию об Акриде и решили, что она никак не  должна  достаться  мне,
однако предотвратить этого не сумели. Оставалось только  неясным  -  кем
были его хозяева. Под конец Ариана утешила:
   - Не грусти. Сейчас у них твоих следов и вовсе не  осталось.  Раз  уж
стерто все, что находилось в мике, то и по ЛК тебя  не  найти.  Так  что
теперь можешь ходить рядом с ними, и никто  даже  не  заподозрит  твоего
присутствия.
   Ее слова меня обрадовали, хотя я и удивился тому,  что  сам  не  смог
прийти к столь простому выводу. В благодарность я крепко  поцеловал  ее,
пользуясь тем, что мы оказались только вдвоем - и пляж, и  все,  кто  на
нем находился, куда-то исчезли, естественно и необъяснимо, как и  бывает
во сне. Мы с Арианой занялись любовью, а в перерывах  немало  поговорили
за жизнь, прошлую и будущую, во сне оказалось, что и в одной, и в другой
мы всегда находились и так и останемся вместе - во сне это  тоже  никого
из нас не удивило и доказательств не потребовалось, в общем, мы  неплохо
провели время. Только на какое-то время я затосковал потому, что  у  нее
(не  во  сне,  а  в  настоящей  жизни)  остались  мои  две  кристеллы  с
шифрованными записями,  которыми  я  надеялся  еще  воспользоваться  при
случае, третья (или скорее первая) осталась у Акрида. Я сказал, что будь
записи у меня - я бы смог использовать их, чтобы заинтересовать  тех,  с
кем мне только еще предстояло  встретиться,  в  оказании  мне  всяческой
помощи, восстановить же их я никак не мог: мой мик был пуст, как счет  в
банке. Ариана ответила, что вернет мне кристеллы - и в самом деле тут же
вручила мне коробочки, посоветовав спрятать их  под  подушку.  Я  так  и
сделал. Тут мы вдруг решили, что уединение нам надоело, и снова вышли на
пляж,  послушно  вернувшийся  на  свое  место,  -  и  принялись   искать
развлечений.  И  нашли  их  немало.  Правда,  такое  времяпрепровождение
привело к тому, что мои запасы наличности ощутимо поистощились.  Однако,
как  известно,  кто  покупает  дорого,  покупает  хорошо.  Потом  Ариана
сказала, что ей пора, да и мне нужно  хоть  сколько-то  отдохнуть  перед
завтрашним днем. Я удивился, как удалось ей возникнуть тут, на материке,
и пронести записи, которым следовало стереться;  Ариана  объяснила,  что
ночами воздух тут ионизируется слабее, и поле действует не так  активно,
как в светлую пору. Я немного рассердился  тому,  что  она  не  приехала
вовремя, как договаривались, она же заявила, что выполнила все  условия,
и это я сам, под влиянием поля, не дождался ее, пошел бродить по лесу, и
ей с большим трудом  удалось  выяснить,  где  я  нахожусь.  Показываться
здешним  робинзонам  представилось  ей  излишним,  и  она,   затаившись,
дожидалась ночи. Пришлось признать, что прозвучало  все  это  достаточно
убедительно. Расстались  мы  с  нею  очень  сердечно,  выражая  обоюдное
желание, чтобы наша разлука не оказалась слишком уж долгой.
   Насколько мы оба в это верили - другой разговор.  Однако  я  искренне
огорчился, когда сразу же после этих слов она исчезла  без  следа,  даже
без прощального поцелуя. Но ничего уже не  мог  поделать:  пора  была  и
самому просыпаться и вставать на крыло,  а  если  точно  -  уходить  под
парусом.
   Проснувшись, я сунул  руку  под  подушку  -  и  обнаружил  капсулы  с
кристеллами.
   Капсулы оказались тщательно заэкранированными, и  была  надежда,  что
некоторое время их содержимое будет защищено от  стирания,  а  уж  когда
окажемся в море, такая опасность и вовсе исчезнет.
   Значит, Ариана была здесь не только во сне, впрочем,  и  до  этого  я
интуитивно  знал,   что   она   была   тут,   рядом:   и   память   тела
свидетельствовала об этом, и вторая, смятая подушка - тоже. Я вздохнул и
подумал, что робинзоново зелье все-таки было с секретом, будь мой мик  в
порядке - я сразу же обнаружил бы это, а без его помощи не сумел - очень
уж ослабел от всех последних событий и передряг.
   Сейчас, однако, я чувствовал себя в хорошей  форме.  И  когда,  после
пресного завтрака, мы погрузились на шаланду, полагал себя  уже  готовым
ко всяким событиям.
   Намеченный путь мы, однако,  проделали  спокойно.  Море  было  усеяно
всяческими плавсредствами, и даже при большом желании  выловить  нас  из
этого множества было бы сложно. Но  никто  и  не  пытался,  похоже,  это
сделать, и мы высадились на берег в  намеченном  месте,  даже  не  очень
устав. Не скажу, что море было совершенно спокойным, но, к счастью, я не
подвержен морской болезни и считал  себя  совершенно  готовым  к  разным
встречам и серьезным разговорам. Я искренне  надеялся,  что  подкреплять
свою просьбу кулаками мне не придется.
   Мое прибытие на "станцию "Т" прошло без всякой помпы, ни оркестра, ни
почетного караула я не заметил - впрочем, я их и не ожидал. Кому-то, кто
здесь был, видимо, старшим, заранее доложили о нашем появлении, которое,
похоже, никого не застало врасплох: нас уже ждали. Я не стал удивляться,
подумал  только,  что  какая-то  связь  между  станциями  и  поселениями
побережья все же существовала, голубиная почта, на худой конец. Люди  на
станции выглядели самыми обычными гражданами Федерации, кого-нибудь это,
может быть, и  удивило  бы,  но  не  меня:  в  прошлом  я  встречался  с
представителями этой власти не раз, да и не десять тоже.
   Меня  встретили  молодые,  крепкие,  подтянутые  ребята,  чьи   глаза
выражали спокойствие и  равнодушие.  На  пристани,  едва  мы  толкнулись
кранцами о стенку, один, в десантной тельняшке и  матросских  штанах,  с
сериалом на ремне, вытянув руку, как семафор, спросил моего спутника  из
поселения: "Этот, что ли, на заброс?"  "Этот  самый",  -  последовало  в
ответ. "Вылазь", - сказали мне, никто не протянул  руки,  чтобы  помочь.
Впрочем, в помощи я уже не нуждался: отдохнул за  целый  день  безделья.
Оказавшись на суше, я приветствовал их, как полагалось  по  их  обычаям.
Обоим это явно понравилось. "С тобой все, отваливай",  сказали  на  этот
раз моряку из поселения, и он, прощально  помахав  мне,  включил  мотор,
даже не попытавшись выйти на берег. Порядки тут  были  строгие,  видимо.
Тот же парень ска