потраченное время и труд  будет  заплачено  хорошо.  Очень
хорошо.
   Слово "очень" Зенден произнес со смаком, как бы ласково оглаживая его
языком и губами и неохотно выпуская изо рта.
   - И кроме того - на всю вашу будущую жизнь  в  этом  теле  вам  будет
гарантирована безопасность. И поверьте - она вам  будет  весьма  кстати.
Потому что те, кто  ищет  семена,  тоже  достаточно  длинноруки.  Но  мы
сильнее. Вот то, что мы предлагаем. Только  не  спешите  кивать.  Прежде
подумайте: дело предстоит серьезное. Рискованное. Так что  имеете  право
отказаться: насильно посылать  не  станем.  Если  не  уверены  -  найдем
что-нибудь полегче. Но тогда с отпущением грехов придется  потерпеть,  а
из операции с уракарой выпадете навсегда. Так что решайте.
   Ходить все время по краю обрыва, сознавать, что тебя постоянно держат
в перекрестии, - нет, такая перспектива меня вовсе не прельщала.  И  как
только он умолк, я от чистого сердца заявил:
   - Не станем мелочиться. Согласен.
   - Браво, браво. Только теперь сделаем все по форме. Сперва  принесете
присягу на верность Рынку. И подпишете, чтобы у нас остался  документ  -
законное в случае чего основание поступить с вами по всей  строгости.  А
то вот ваш приятель (он кивнул на  Повиджа)  привел  тебя  в  Рынок  без
присяги и всего прочего - выходит, юридически незаконно...
   Интересно! Значит, кроме моих аргументов, их от расправы удержало еще
и то, что - даже по их собственным представлениям - у них не было  права
наказывать меня: я ведь еще не принял на себя никаких обязательств перед
Рынком. А впрочем, так ли? Слишком много  неясностей  еще  оставалось  в
этом деле.
   Но об этом поразмыслим потом - если уж остались живы...
   - Давайте,  -  сказал  я  решительно.  -  Что  надо  говорить  и  где
подписывать?
   - Скажем, когда надо будет. В каком вы сейчас состоянии?  Откровенно,
без пижонства.
   Он и так прекрасно знал, в каком я состоянии, так что  кривить  душой
не было ни возможности, ни смысла.
   - Бывало лучше.
   Зенден усмехнулся - впервые за весь разговор.
   - Да, мы над вами поработали - в  поте  лица.  Ничего,  это  пройдет.
Дадим отдохнуть вам до завтра.
   Я покосился на Повиджа. От Зендена это не укрылось:
   - Нет, он вас в свой дом не пустит, и я с ним согласен.  Он  для  вас
сейчас - большой начальник, не забудьте. Но помогать будет, как земляку.
На  улице  не  останетесь.  Устроим  с  удобствами.  А  завтра   начнете
подготовку. Так что скучать будет некогда. Но никаких хлопот  у  вас  не
будет.
   - Мне же легче, - я позволил себе пожать  плечами.  -  Так  куда  мне
сейчас деваться?
   - Не волнуйтесь. Отвезем.
   Оставалось только согласиться: выбирать пока было не из чего.

Глава 9

Базар, биржа, аукцион (тридцать первый - тридцать девятый дни событий)

   Время из спокойной реки превратилось в  водопад;  стремглав  утекало,
огибая меня, как торчащий на самом стрежне камень. А я все еще находился
на Рынке и ничуть не ближе к решению задачи, чем в  день  памятных  трех
звонков.
   Конечно, дни проходили не в  безделье.  Как  и  обещал  Зенден,  меня
готовили к нормальной  работе  в  системе  Рынка,  и  оставалось  только
верить, что и другой свой посул - включить меня в работу по выемке семян
уракары - шеф выполнит столь же пунктуально. Но пока  никаких  признаков
этого  не  было,  скорее  всего  (догадывался  я)  им  еще  не   удалось
расшифровать текст, полученный от меня. Я же не собирался  сообщать  им,
что у меня расшифровка, собственно, была, а если быть  точным,  то  даже
две: сделанная Веригой, а вторая - на Серпе. Третья же, как  я  понимал,
была сделана в "Т" - центре, но какой текст  у  них  получился,  мне  не
сообщали. У меня  были  свои  причины  не  облегчать  задачу  никому  из
соискателей ключа.
   Так что  пока  мне  приходилось  изображать  прилежного  студента,  с
великим тщанием усваивавшего преподаваемые ему знания.
   Первым  моим  профессором  был  Повидж,  старый  приятель,  с  трудом
удержавшийся от удовольствия расстрелять меня. Это ничуть  не  испортило
наших отношений: мы оба понимали, что при работе в таких  системах,  как
Службы  или  Рынок  (который  был,   по   сути,   частной   сверхслужбой
галактического масштаба),  всякий  поступок  диктуется  не  дружбой  или
враждой, но исключительно целесообразностью в существующей обстановке. И
если целесообразность порою может заставить человека  даже  покончить  с
собой, то уж насчет других людей  и  вовсе  не  возникает  сомнений.  Та
обстановка прошла, и Повидж с явным удовольствием наставлял меня:
   - Мы нашу систему называем Рынком двух нулей.  Почему  "двух  нулей",
догадываешься, конечно? Я кивнул:
   - Старая традиция. Номера  совершенно  секретных  документов  в  свое
время начинались с двух нулей.
   - В десятку. Ну вряд ли  нужно  тебе  пояснять,  что  секреты,  тайны
существуют столько, сколько и  само  человечество.  И  столько  времени,
сколько они существуют, они являются товаром. Может быть, самым  дорогим
в Федерации. Ими мы и торгуем.  Сперва  на  продажу  шли  тайны  личные,
частные,  с  развитием  общества  и   государства   -   общественные   и
государственные. Мы делим их на разряды и категории. По разрядам:  тайны
прошлого, или исторические, затем - настоящего, они, как правило,  самые
актуальные; ну и тайны будущего,  то  есть  планирование  и  направления
развития. В каждом разряде - категории: тайны внутриполитические с двумя
особыми ответвлениями: секретов кадровых и  отношенческих  -  поскольку,
как ты знаешь, подлинные взаимоотношения лиц, организаций,  систем  чаще
бывают  вовсе  не  такими,  какими  выглядят  или  какими  их  стараются
представить. Сюда  же  входят  и  секреты  политических  и  общественных
организаций - партий, профессиональных союзов и т. д., а также состояние
рынка влиятельных  постов  в  государственных  и  других  учреждениях  и
организациях, цена их - начиная со стоимости престола или президентского
кресла - и по нисходящей, движение этих цен.  За  этой  категорией  идут
тайны экономические: финансовые,  торговые.  Тайны  промышленные.  Тайны
резервов: имеющиеся и вновь разведанные месторождения сырья,  важного  и
даже не очень важного: завтра оно может неожиданно стать номером первым.
Военные тайны - вооружение, расположение и движение  войск,  тактические
идеи и так далее.
   Тайны дипломатические или внешнеполитические, то  есть  обстановка  в
существующих союзах или блоках,  варьирование  их  внутренней  иерархии,
возникновение новых  групп,  изменение  целей  и  тому  подобное.  Тайны
личностные: деятели и прочие значительные лица, их  слабые  места,  цена
каждого деятеля - от  и  до,  а  также  составы  команд  каждого  такого
деятеля, иерархия и движение в них. - Повидж усмехнулся:
   - Внушительно, правда?
   - Безусловно. Но ведь всем этим занимаются разведки. Значит, вы...
   - Правильно: мы - разведка. Прекрасно отлаженная. Но - и это  главное
- не государственная, понял? Если обычные разведки  работают  каждая  на
своего хозяина - Правительство, штаб или корпорацию,  то  у  нас  хозяев
нет. Мы не работаем ни на кого в частности - и в то же время на всех.  А
точнее - на того, кто в каждом отдельном случае предложит за  наш  товар
лучшую цену.
   - Ты хочешь сказать, что всем этим вы торгуете?
   - Совершенно естественно. Если информация, тем более о вещах скрытых,
представляет собою самую большую ценность в наше время, да и не только в
наше, потому что при  ее  помощи  можно  приобрести  все  на  свете,  то
согласись - было бы просто грешно ею не торговать и не  зарабатывать  на
этом. Торговля, как известно - благороднейшее  из  занятий.  Мы  продаем
такую информацию, а чтобы было,  что  продать,  -  мы  ее,  естественно,
покупаем.
   - И делаете это совершенно открыто! Если уж даже до меня дошли  слухи
об этом вашем Рынке...
   - Слушай, а почему мы должны это скрывать?  Разве  ювелир,  допустим,
укрывает свою деятельность от чужих глаз? То, что он продает и  покупает
драгоценности? Нет, конечно, наоборот - он себя широко рекламирует: ему,
как и нам, нужна клиентура. Торговля не  может  быть  запрещена.  Другое
дело - если его уличат в том, что он  скупает  краденое  и  торгует  им;
тогда у него возникнут проблемы.  Отсюда  вывод:  можешь  торговать  чем
угодно, но товар должен быть чистым,  а  если  он  замаран  -  его  надо
отмыть. Но нам сделать это куда легче,  чем  тому  же  ювелиру:  дорогой
камень, тем более известный, нельзя сдублировать - подделка стоит  гроши
или вообще ничего.  Так  что  ему  приходится  оперировать  оригиналами.
Информация же даже не обязательно должна быть где-то зафиксирована:  она
может быть и устной, а  записанная  может  оказаться  до  такой  степени
видоизмененной,  что  добраться  до  ее  первоисточника   будет   просто
невозможно. И еще вот какая  разница:  драгоценности  -  или,  допустим,
картины, старинные рукописи и прочее - приобретают для  того,  чтобы  их
показывать: иначе какой в них смысл? Тайны - наоборот.  Их  добывают  не
для демонстрации, а для использования. В этом смысле тайна похожа скорее
на оружие, только определить, из этого ли  ствола  вылетела  пуля,  куда
легче, чем найти ту щелку, через которую  вытек  секрет.  А  ведь  тайны
сродни воде: если  есть  хоть  крохотная  дырочка,  они  ее  обязательно
найдут. Ну и еще общее с оружием: когда оно сработало, ты можешь  искать
и найти того, кто  это  оружие  раздобыл  и  кто  выстрелил,  ты  можешь
покарать его - но это не отменит случившегося.
   - Но если все-таки выйдут  на  вас  как  на  добытчиков  и  продавцов
тайн...
   - Пытались. Поэтому, кстати, мы  обосновались  достаточно  далеко  от
центров Федерации, с местными властями  мы,  как  ты  понимаешь,  ладим:
исправно платим налоги, так что все они существуют,  по  сути  дела,  на
наши деньги. Не только власть. Применить  к  нам  силу  тут,  на  Топси,
практически невозможно: нас только задень - мы сразу сбросим в  открытую
информацию  столько  душистого  дерьма,  что  и   в   самом   вроде   бы
благополучном мире начнутся беспорядки, вплоть до войны. А  кто  в  наше
время хочет воевать? А что вбросить, у  нас  есть:  политика  и  большая
экономика всегда стоят по колено, по пояс, а то и по  горло  в  грязи  -
только грязь эта сверху присыпана цветочками.
   И все же...
   До этого просто не доходит. Пробовали как-то у нас что-то найти. Но у
нас нет ничего. Понимаешь? У нас нет склада тайн. Ни  единой  записи  на
жестких дисках: только  легальные  материалы.  Никаких  секретов  ни  на
Рынке, ни на бирже секретов. И даже если бы к  нам  нагрянули  во  время
аукциона, где мы сбываем просроченный товар, начинающий  уже  портиться,
все равно не смогли  бы  уличить  никого  в  какой-либо  противозаконной
деятельности.
   - Как же вы объясняете свои доходы? Вы ведь не скрываете их?
   - Зачем? Мы совершенно легально - и, кстати, успешно -  зарабатываем,
консультируя клиентов по научным, техническим, юридическим, политическим
вопросам. Наши консультации и советы, кстати,  очень  высоко  котируются
среди специалистов во всей Федерации. И за них нам очень неплохо платят.
Так что в нашей бухгалтерии  ни  один  аудитор  не  найдет  ни  малейших
неточностей. Пытались, как я уже сказал. Но без толку.
   - А то, что вы зарабатываете на продаже секретов?
   - Ну это наши, так сказать, безгрешные доходы. Это уже совсем  другая
опера. Они, кстати, не так уж велики, как может показаться.  Потому  что
расходы бывают прямо непомерными.
   В это я готов был поверить.
   - Да, - сказал я. - Системка у вас - без пол-литра не осилишь.
   - А пожалуйста. Этого - сколько угодно.
   - Ты же сказал, что у вас не очень одобряют?
   - А мы перед тем примем по таблетке. Просто разговор  пошел  такой  -
без рюмки никак не обойтись, без нее во рту становится противно.
   - Есть мнение - согласиться, - сказал я.
   - Попробуй вот это: местный продукт, но могу поручиться - не  уступит
самым выдержанным сортам не только на Теллусе, но и на Анторе. Об Армаге
и не говорю: у них все - второй сорт, массовое производство...
   Я протянул ему бокал. Минуту-другую мы смаковали вино  -  и  в  самом
деле прекрасное.
   - Из-за одного этого захочешь тут остаться, - сказал я.
   - Это - самое малое благо. Вот увидишь... если останешься.
   - Разве вопрос еще не решен? - насторожился я.
   - Решен, - кивнул он. - Но мало того, чтобы согласился  Зенден.  Надо
еще пройти тестирование на пригодность - а в это понятие входит  все  на
свете. У нас отбор очень строг  -  сам  понимаешь,  почему.  Приготовься
заранее: тебя будут испытывать и на излом, и на разрыв, на сжатие  -  на
все что угодно. Я развел руками:
   - Профессионально я за последнее  время  полностью  восстановился.  И
вроде бы никаких грехов за мною нет - если только не считать той ошибки,
за которую вы меня чуть не нейтрализовали. Но откуда мне было знать, что
уракара и вас интересует?
   - Об этом пока что  -  никому  ни  полсловечка,  -  сказал  он  очень
серьезно. - Но вот если ты каким-то боком имеешь отношение к специальным
службам...
   Я мотнул головой, но он все-таки продолжил:
   - То тебе не выжить. Говорю совершенно откровенно.
   - Хочешь, чтобы я ночью исчез? Сбежал? Вот тут он улыбнулся:
   - Ни в каком разе. Не советую даже пытаться. Из  этого  хозяйства  ты
или выйдешь со мною вместе, или...
   - Или? - подбодрил его я, когда он затянул паузу. - Что, меня вынесут
ногами вперед?
   - Ну зачем же так, - сказал он. - Вынесут горсточку пепла.  Да  и  ее
развеют по ветру. Чтобы травка лучше росла. Заметил, какая здесь  у  нас
трава?
   - Прекрасная трава, - сказал я,  стараясь  остаться  невозмутимым.  -
Просто жалко, что я не лошадь.
   - Это бы еще не самое страшное, - утешил он меня. - Лошадь - животное
нервное, а тебе в ближайшем будущем понадобится самообладание.
   - Интересно, когда? - рискнул спросить я.
   - Не спеши, как голый в баню: как договорились, пока  что  у  тебя  -
только ознакомление с Рынком, со всеми основными  службами.  Но  сперва,
как уже сказано, - тесты. Тобою займутся с завтрашнего утра.
   - Куда мне явиться?
   - За тобой придут.
   Уж не знаю - почему, но когда Повидж  заговорил  о  тестировании,  на
меня повеяло каким-то теплым ветерком  из  далекого  -  исторического  -
прошлого. Я представил себе, как вхожу в кабинет, где восседает комиссия
ученых-психологов при ухоженных бороденках и телескопических очках.  Как
меня усаживают за  стол,  на  котором  лежит  чистая  бумага  и  парочка
карандашей, и предлагают изобразить на листочках дом, дерево и человека,
а потом, может быть, и несуществующее в природе животное - в меру  своей
фантазии. Я заранее знал,  как  и  что  нужно  будет  нарисовать,  чтобы
мудрецы сделали нужный для меня вывод относительно моей личности.  Начну
с дома: это должно будет,  по  их  представлениям,  означать,  что  меня
весьма интересуют проблемы собственной безопасности, а также успеха.
   Линии, какими я буду обозначать стены, будут  яркими,  толстыми:  мне
свойственно сознательное  стремление  сохранять  контроль  над  собой  и
ситуацией.  При  этом  линии  задней  стены  окажутся  ярче   остальных:
стремление  сохранить  контакт  с  реальностью.  Сами  же  стены  сделаю
прозрачными: признак  желания  организовывать  ситуацию  по  собственным
усмотрениям.  На  дверь  повешу  здоровенный  замок  -  это  укажет   на
скрытность характера и защитные реакции. Окна закрою ставнями,  из  чего
комиссия сделает вывод о моей способности к приспособлению в  отношениях
с людьми. Ясно прорисованные водосточные трубы засвидетельствуют наличие
у меня хорошей защиты. К дому  будет  вести  приятная  дорожка,  принято
полагать, что это говорит о такте и самоконтроле  в  моих  отношениях  с
людьми. Место рисунка на листке тоже выберу правее центра, чтобы  помочь
комиссии сделать вывод о моей устремленности в будущее. Ну и дальше все,
как полагается для хорошего результата.
   Потом примусь за человека. Он у меня  выйдет  большеголовым  (признаю
значение мышления в моей жизни и работе), плечи изображу мощными, торс -
квадратным: мужественность и ощущение силы. Особо подчеркну  подбородок,
что засвидетельствует мою потребность доминировать  в  ситуации.  Размах
рук будет широким - сильное стремление к действию. Линии  этого  рисунка
будут уверенными, твердыми - это скажет им о моих амбициях  и  служебном
рвении.
   И в заключение займусь деревом. Земля, на которой оно будет расти,  у
меня окажется поднимающейся к правому краю листка, что  будет  означать,
что я исполнен задора и стремлюсь работать с энтузиазмом.  Корни  дерева
будут равны стволу: свидетельство моего достаточно сильного любопытства.
Листву изображу,  как  густую  сетку,  что  скажет  о  моей  способности
избегать проблемных ситуаций в работе.
   Комиссия оценит все это  и  одобрительно  помашет  бородами.  Да  что
комиссия: я и сам охотно принял бы на работу такого  достойного  мужика,
каким я себя изображу.
   Так что, полагал я, зря меня Повидж пугает тестами.  Мы  и  не  через
такое проходили!..
   В таком вот настроении я высадился на нужном ярусе и легкой  походкой
приближался (как я думал) к тому месту,  где  мне  должны  были  учинить
экзамен. А именно - к помещению шестнадцать - двадцать шесть  в  секторе
восемь-пять:
   "Персонал". За минувшие два дня я успел уже  уловить  ритм,  которому
подчинялась нумерация  помещений:  понял,  что  (уж  не  знаю,  по  чьей
фантазии) начинался отсчет с последнего восточного  помещения  верхнего,
восемнадцатого яруса, и шел не  горизонтально  по  этому  коридору,  как
предположил бы любой нормальный человек, но по диагонали вниз, через всю
толщу Рынка - к последней западной комнате нижнего  яруса,  считавшегося
первым. Диагональ эта являлась как бы осью, на которую и  были  насажены
номера, так что помещение номер два нуля -  ноль  два  следовало  искать
именно в самом низу на западе, номер ноль три - на востоке  семнадцатого
яруса, но не под первым, а на одно  помещение  западнее,  и  так  далее.
Второй такой же  магистральной  осью  была  север-юг;  параллельно  этим
главным осям шли производные, начинавшиеся на  верхнем  востоке  каждого
яруса и кончавшиеся на нижнем западе. Одним словом, не система это была,
а зубная боль.
   Если вам заранее не рисовали маршрут, вы могли целый день промотаться
по коридорам и ярусам в поисках нужного места - и  перенести  поиски  на
следующий день. Я с помощью моего мика  разобрался  в  этом  ребусе  еще
накануне, и поэтому приближался к нужному месту весьма непринужденно.
   И вдруг остановился. Сработало подсознание, наверное. Оно подсказало:
что-то не так.
   Я размышлял не меньше минуты, пока не сообразил, в чем дело.
   Подсознание заставило меня сделать  стойку,  потому  что,  следуя  по
намеченному маршруту, я автоматически фиксировал  номера,  мимо  которых
проходил.
   Зная систему, я заблаговременно разобрался в том, какие номера  будут
попадаться мне в этом коридоре. И вот оказалось, что на дверях светились
совершенно  другие  индексы.  Ничего  похожего  на  то,  что  было  мною
расчислено.
   Вот сукины дети, молвил я беззвучно. Как только  сообразил,  что  это
уже было тестом. Испытанием на сообразительность, что ли?
   Изменить номер на любой двери несложно: сделать переключение -  и  на
табличках вспыхнут другие цифры, только и всего.  Это  можно  сделать  в
любой комнате изнутри. А можно ли одним движением сменить все номера,  с
первого до последнего? Наверное, да: подобные системы должны обладать  и
централизованным управлением. Так что достаточно набрать нужную  команду
- и в долю секунды все меняется. На минуту. На час. Или навсегда.
   Ясно.  Расчет  таков:  если  мне  удалось  каким-то  образом  заранее
выяснить, где располагается нужный номер и я вовремя доберусь  до  него,
то обнаружу, что располагается тут не