ая  должна  была
внушить собеседникам, что стоит  мне  пальцем  пошевелить,  и  сразу  же
начнут происходить серьезные события. А чтобы они прониклись этой мыслью
до конца, добавил еще:
   - Я не привык, чтобы мне отказывали.
   Кажется, это возымело действие.
   - У нас и в мыслях не было - отказать вам...
   - Мы бы и не пришли вовсе, если бы намеревались...
   - В этом я уверен, - успокоил их я. - Полагаю, что речь идет о  цене,
и более ни о чем?
   - Н-ну... - глубокомысленно протянул лысый.
   - Эмм... - Интонация кудряша выражала глубокую задумчивость.
   - Я готов выслушать ваши мнения, - приободрил оппонентов я.
   - При совершенном уважении к вам - очень сложно. Если  бы  дело  было
только в цене... - затянул лысый.
   - О цене всегда можно договориться, ведь верно? - подхватил второй. -
Вас ведь не напугает сумма в пятьсот тысяч?
   Разумеется, названная сумма меня  не  испугала.  Однако  же  удивила.
Президент выдал мне миллион; именно такой была, по его сведениям,  цена.
Похоже, должности в этом мире сильно подешевели?
   - Вполне приемлемо, - откликнулся я вслух. - И давно у  вас  держатся
такие цены?
   - Цены? Очень давно... Мы рады, что они вас устраивают, и  у  нас  не
возникло  бы  ни  малейших  сомнений,  если  бы   не   личности   других
претендентов...
   - Люди с громадным весом, вы понимаете?
   - С весом, да. И с неограниченными возможностями.
   - С неограниченными? - выразил я сомнение.
   -  Ну  пусть  с  почти  неограниченными.  Но  в  наших  условиях   мы
вынуждены...
   - Мы льстим себя надеждой, - речь кудрявого  становилась  похожей  на
его шевелюру, -  что  сможем  найти  компромисс  с  вами  не  только  по
финансовой стороне проблемы, но и...
   - В самом ли деле вам нужна именно эта должность? -  поставил  вопрос
ребром лысый.
   - Понимаете ли, остальные претенденты хорошо известны и  находятся  в
тесных дружеских отношениях со многими депутатами. Нет, мы ни на  минуту
не сомневаемся в ваших достоинствах  и  известности,  может  быть,  даже
славе...
   - Несомненно, славе...
   - Но в нашем мире о  вас  информированы  неполно.  Вот  если  бы  вас
удовлетворила, к примеру, должность министра процветания и перспективы в
нашем правительстве...
   - Поверьте - прекрасный старт для стремительной политической карьеры.
Вот уже четыре министра процветания в нашей истории сделались...
   - Стоп, стоп, - прервал их я, чувствуя, как от этой болтовни  у  меня
начинает гудеть голова. - При чем тут министр чего бы там  ни  было?  На
какой пост, по-вашему, я претендую?
   Лысый пожал плечами, второй, в локонах, слегка развел ладони, выражая
удивление.
   - На трон вице-короля Симоны, разумеется, - пробормотал лысый.  -  На
какой же еще?
   - Вице-короля? Какой же территорией я стал бы управлять?
   - Вы не совсем в курсе, я полагаю, - проговорил кудрявый тоном,  ясно
показывавшим,   что   к   чудачествам   богачей    принято    относиться
снисходительно,  как  к  детским  шалостям.  -  Симона  -   королевство,
разумеется,  но  король  у  нас  не  наследственный,  а  выборный  -   и
вице-король точно так же.
   Я почувствовал, что начинаю злиться.
   - Вам что - даже не сказали, что я хочу купить?
   - Видите ли,  -  после  краткой  паузы,  которой  хватило  им,  чтобы
переглянуться, сказал лысый:
   - Собственно, для переговоров с вами были назначены другие люди, но в
последний момент...
   - Словом, получилось так, что мы не успели как следует...
   - Но если вы скажете, о чем, собственно, мы должны договориться...
   "О господи! - подумал я. Неужели во всех мирах парламенты одинаковы?"
   -  Пожалуйста,  -  сказал  я,  пытаясь  сдержать  раздражение,  -   с
удовольствием просвещу вас. Я не хочу быть вице-королем. Меня интересует
всего лишь пост посла вашего мира на Серпе. И ничто другое.
   Я ожидал,  что  мои  собеседники  вздохнут  с  удовольствием.  Однако
результат был противоположным: они озадаченно уставились на меня.
   - Посла... на Серпе? - пробормотал лысый.
   - Но это... это невозможно! - жалобно проныл кудрявич.
   - Что-о? - грозно вопросил я.
   - Ну не то, чтобы совсем невозможно, - неуверенно сказал лысый, -  но
тут нужно время, чтобы найти верный путь...
   - Послов парламент не назначает  и  не  утверждает,  -  собравшись  с
духом, объяснил кудрявый. - Это прерогатива королевского  правительства.
Так  что  для  того,  чтобы  договориться  с  людьми  в   правительстве,
понадобится не день и не два. Но главное - они заломят такие деньги, что
для нас просто не имеет смысла вступать в такие отношения с ними.  Да  и
вам это обойдется дороже: триста - нам, и еще  столько  же  -  для  них.
Понимаете ли...
   - Я все понял, - сказал я сухо. И в самом  деле:  чего  тут  было  не
понять?
   Я встал. Вежливо поклонился:
   - Произошло недоразумение, господа. Мне не нужно было  встречаться  с
вами.
   Приятного аппетита! И я направился к выходу.
   - Постойте, как же?..
   - А счет? - возопил второй.
   - Нет товара - нет денег, - ответил я наставительно.
   - Мы согласны  дать  вам  любое  место  в  правительстве!  Оттуда  вы
сможете...
   - Как-нибудь в другой раз, - пообещал я, аккуратно затворяя за  собой
белую с золотом дверь.
   Папе извиняться передо  мною  не  хотелось,  и  он  лишь  пробормотал
несколько слов,  из  которых  следовало,  что  в  парламенте  обстановка
меняется ежедневно, выгодные дела там рвут друг у друга, так  что  порой
бывает совершенно непонятно, к кому следует обращаться, а от кого  нужно
держаться подальше. В ответ я лишь спросил:
   - Что, у вас там нет своих людей, что ли?
   - Есть-то есть, - ответил он, и в голосе его прозвучала досада. -  Но
там они в два счета развращаются, так что мы им перестаем доверять...
   Я выразил ему сочувствие по этому поводу.  После  чего  он  пообещал,
несколько приободрившись:
   - Ничего, в правительстве устойчивости больше, так что с  королевской
партией договориться будет проще. Правда, - он вздохнул,  -  дороже.  Но
тут уж ничего не поделаешь...
   - Ну, - необдуманно проговорил я, - все равно, это будет куда меньше,
чем полагает президент...
   И тут  же  спохватился:  не  следовало  этого  говорить,  вот  уж  не
следовало!  Не  дал  себе  труда  подумать...  Но  было  поздно:   слова
прозвучали  и  никак  не  прошли  мимо  слуха  папы.  Внешне  ничего  не
изменилось, но у меня возникло четкое ощущение: он  внутренне  напрягся,
насторожился, словно готовясь к схватке.
   - Когда можно будет встретиться с людьми из той партии? - спросил  я,
стараясь показать, что ничего не понял и не заметил.
   Но это не помогло: папа оставался в напряжении. Однако тоже  старался
никак не проявить этого.
   - К сожалению, только завтра, - ответил он. - Они избегают заниматься
делами во внеслужебное время. Старая традиция...
   Может  быть,  так  оно  и  было  в  действительности,  и  вынужденная
проволочка папу  огорчила:  моему  присутствию  здесь  он  почему-то  не
радовался более. Но могло существовать и другое объяснение, к сожалению,
весьма правдоподобное:  он  наверняка  понял,  что  мне  стала  известна
разница между реальными ценами на должности на  Симоне-и  теми,  что  он
сообщал в центр "Т", перед которым отчитывался в расходах, иными словами
-  который  таким  путем  обворовывал.  В  организации  "Т"   признается
воровство только за ее пределами, и за нарушение  этого  правила  карают
жестоко. Меня же папа  теперь  счел,  похоже,  доверенным  лицом  самого
президента, присланным для выяснения истинной ситуации на рынке  постов.
Я невольно подумал, что следует быть настороже. Но когда это  я  не  был
начеку?
   Прощаясь с папой, я  спросил,  как  он  посоветует  скоротать  вечер,
оказавшийся в моем распоряжении. Он нехотя усмехнулся:
   - Ну, для одинокого мужчины - не вижу проблем.  Правда,  посоветовать
ничего не могу: у меня уже и возраст не тот, и вообще я человек семейный
и ничего такого себе давно уже не позволяю.  Но  вы  спросите  у  вашего
спутника: он наверняка в курсе.
   Однако проводить  вечер  в  компании  бывшего  унтера  мне  вовсе  не
улыбалось.
   Конечно, можно было снова овладеть  и  его  памятью,  и  намерениями,
чтобы он накрепко забыл обо всем, что, быть  может,  увидит  и  услышит.
Будь мы на ничьей земле, я так и сделал бы. Но сейчас мы  находились  на
его территории, где он выступал  не  в  одиночку,  а  среди  людей  папы
наверняка имелись и сенсы, которым под силу  оказалось  бы  восстановить
его  стертые  воспоминания,  я  вовсе  не  хотел  преувеличивать   своих
возможностей. С другой же стороны, на  предстоящий  вечер  у  меня  были
намечены  некоторые  действия,  которые  мне  хотелось  осуществить  без
свидетелей. И по дороге домой (если  только  можно  было  назвать  домом
отведенные мне покои в пригороде), отдыхая на заднем сиденье  скользуна,
я составил план действий на весь остаток дня - и  на  часть  ночи  тоже,
если мне понадобится дополнительное время.
   Приехав, мы прямо из гаража  поднялись  на  жилой  этаж.  В  комнате,
которую  можно  было  бы  назвать  гостиной,  унтер,  даже  не  испросив
разрешения, развалился в одном из кресел, как бы  показывая,  кто  здесь
настоящий хозяин, и закрыл глаза - наверное, чтобы посмотреть по  своему
мику какой-нибудь  вариабль  со  стрельбой  и  любовью.  Мне  захотелось
выяснить, как отложилась в его памяти наша первая встреча - на  корабле,
помнит ли он меня вообще, а также как далеко простираются  его  нынешние
полномочия, и я проговорил:
   - Может, приготовишь что-нибудь на ужин?
   - Я вам не повар, - ответил  он,  не  поднимая  век.  "Ну,  ладно,  -
подумал я.
   - Придется заняться тобою всерьез, а то ты совсем обнаглел".
   - В таком случае я пойду куда-нибудь - закусить и  развлечься.  А  ты
отдыхай спокойно.
   - Вам выходить не велено, - откликнулся он, все так  же  не  открывая
глаз: наверное, действие, которое он сейчас смотрел, было увлекательным,
и ему не хотелось отрываться от него.
   - Я ухожу, - проговорил я, вставая. - И что ты мне сделаешь?
   Тут он взглянул наконец на меня. И привычным  движением  выхватил  из
наплечника дистант:
   - Сказано сидеть - значит, сиди!
   - Что же ты - в меня стрелять будешь?
   - И буду, - ответил он уверенно.
   - А что тебе скажет папа?
   - Скажет спасибо, - проговорил он, усмехнувшись. Я уже  воздействовал
на  него,  освобождая  его  сознание  и  память  от  наложенных  другими
запретов. Он не сознавал этого: мое давление было постепенным и мягким.
   - Если  со  мной  хоть  что-нибудь  случится  -  начальство  папу  не
поблагодарит.
   А уж он на тебе отыграется.
   - Испугал! - фыркнул унтерюга. - Что ему кто сделает? Тебя тут  вовсе
и не было, так что и спроса никакого.
   - Интересно. Где же я, по-твоему?
   - Откуда нам знать? Потерялся где-то по дороге сюда. От нас уже  ушла
депеша: не прибывал, и ничего знать не знаем...
   Я понял. Совершенно случайно я проник в дела папы, которые  президент
наверняка счел бы недозволительными - потому что центру от них ничего не
перепадало. Папа ни за что не поверит, что это произошло без моего на то
желания, для него я - ставленник президента,  и  если  оставить  меня  в
живых  -  непременно  доложу  шефу  обо  всем,  что   удалось   вызнать.
Следовательно, от меня надо избавиться. Просто и убедительно.
   - Ну, - сказал я, - не может быть, чтобы ты решился так просто  взять
и убить меня...
   Я говорил медленно, как бы мысленно взвешивая такую  возможность;  на
самом же деле я лихорадочно искал в подсознании экс-унтера  те  зацепки,
что были оставлены мною при нашем первом знакомстве. Я видел, что с  той
поры в него -  исправного  исполнителя  -  было  вложено  много  всякого
другого, и если я не обнаружу  своих  следов,  справиться  с  ним  будет
нелегко. Но пока он смеялся  в  ответ  на  мое  только  что  высказанное
сомнение, я обнаружил их и понял,  что  у  меня  еще  есть  шансы  стать
хозяином  положения.  Это  были  как  бы  клеммы,  к   которым   я   мог
подключиться, чтобы взять управление им на себя; так я и сделал.
   - Хватит болтать, унтер! - проговорил я резко, командно. -  Теперь  -
молчать и слушать! Его словно тряхнуло ударом тока.
   - Я не унтер... - пробормотал он растерянно. - Я спутник..
   - Здесь. А в армии Армага?
   Это был выпад наудачу - словно в полной темноте.  Но  меня  и  сейчас
продолжало интересовать: кто хотел пасти меня с самого начала?
   - Я в отпуске... - Он произносил слова медленно, словно они не  сразу
приходили ему в голову.
   - Зачем же тебя прислали сюда?
   - Семена...
   - Семена уракары?
   - Да.
   - Какое отношение имеют они к Симоне? Он сильно наморщил лоб,  словно
вспоминая.
   - Какое отношение... к Симоне...  Тут  надо  было  сделать...  Что-то
нужно было сделать... Вот. Найти людей и организовать... чтобы они, если
их спросят, показали, что здесь, на  Симоне,  семена  были  перехвачены,
когда их привезли, чтобы отправить в другое место, и чтобы они  сказали,
куда эти семена должны были  отправить  -  и  куда  потом  их  увезли  в
действительности...
   Интересно. Очень интересно. Мои подозрения подтверждались.
   - Они должны были сказать, что семена следовало отправить - куда  же?
На Кантру. А куда их якобы увезли в действительности? Куда... Не  помню,
не могу вспомнить.
   - Вспоминай!
   Я видел, что он действительно напрягает свою  память,  подвергавшуюся
уже стольким влияниям, что реальные события прошлого путались в  ней  со
внушенными.
   - На Серпу? - подсказал я, чтобы ускорить допрос.
   - На Серпу? Да... но то были другие семена, их было меньше, я  помню.
А эти, большая часть... Кажется, на Лорик... Да, точно: на Лорик.
   Что же, неплохо, подумал я. Лорик - это квазиинформация. Наведенная.
   Поверив в нее, мне пришлось бы мотаться, высунув язык, с одного конца
Галактики на другой в напрасных поисках семян, которые  тем  временем  в
третьем месте начали бы свою работу. Хорошо. Остается еще один вопрос  -
но ответа на него унтер наверняка не знает: не его уровень.  Этот  ответ
придется искать где-то в другом месте - и  делать  это  надо  будет  мне
самому.
   И все же я спросил:
   - А куда должны были уйти семена в действительности? Куда они ушли на
самом деле?
   Экс-унтер беспомощно развел руками:
   - Правда, не знаю. Никогда не слышал. Ну что же: я спросил  лишь  для
очистки совести - или, может быть, в надежде на не правдоподобную удачу.
Удачи на сей раз не было. Но и то, что я уже  узнал,  было  важно.  Даже
очень.
   - Я тебе верю, - сказал я. - А сейчас - идем к машине. Надо ехать.
   Он поднялся, даже не  пытаясь  возразить.  Лишь  выведя  скользун  из
гаража, спросил:
   - Куда ехать?
   - С кем я должен был договориться из королевской партии?
   - Сейчас вспомню, сейчас... Вот. С  начальником  королевской  охраны.
Все, что касается должностей, - на нем.
   - Где его найти - знаешь?
   - Знаю.
   - Едем туда.
   - Но попасть к нему сейчас...
   - Это уж моя забота, - сказал я. - Прибавь газу.
   Только ветерок засвистел за  окошком.  Остальное  пошло  гладко,  как
хорошо отрепетированный спектакль.
   Разумеется, допустить меня  к  генералу  отказались.  Но  согласились
(разумеется, не бескорыстно) потревожить его  по-иннерсвязи.  Я  услышал
его хрипловатый голос:
   - Ну, кому там неймется?..
   Похоже, он был слегка расслаблен после трудового дня. Но мне было все
равно.
   - В вашу дверь стучатся пятьсот кусков, генерал.
   - Наликом? - Он, кажется, не очень удивился.
   - Чеками. Но без подвоха.
   - Для дорогих гостей мой дом всегда открыт, - был ответ.  -  Дай  там
трубку старшому.
   Я так и сделал. Тут же меня попросили вывернуть карманы. Проверили на
оружие. Его, естественно, не  оказалось.  Пропустили.  Генерал,  плотный
мужик в пижаме, встретил меня за столом, на  котором  стояла  бутылка  и
один бокал. Он собственноручно вынул из бара второй. Налил.
   - Мне не отказывают. Здоров!
   Я подчинился. Напиток был хорош и крепок.
   - Покажи, - потребовал он, поставив опустошенный бокал на столик.
   Я  беспрекословно  предъявил  ему  чеки.  Он  рассмотрел   их   очень
внимательно.
   Похоже, он встречался с такими не впервые. Удовлетворенный  осмотром,
сунул их в карман.
   - Что нужно?
   - Место посла на Серпе.
   - Угу.
   - По возможности скорее.
   - Часом располагаешь?
   - Вполне.
   - Расслабься. Сейчас сделаем.
   Он вызвал  какого-то  офицера,  видимо,  то  был  адъютант.  Приказал
смотаться в министерство иностранных дел и привезти оттуда, как  он  это
назвал, "формы М-6, П-17 и К-04".
   - Со всеми подписями и печатями, - сказал он. - Заполним тут мы сами.
   Помнишь, у кого они? Ну ясно, что он дома, вытащи его,  и  пусть  все
выдаст.
   Скажи: за беспокойство будет поощрен.
   Адъютант исчез за дверью.
   До его  возвращения  мы  прикончили  бутылку,  и  генерал  начал  уже
приглядываться ко второй. Адъютант вернулся через пятьдесят минут и  был
отмечен бокалом. Заполнение трех бланков, включая  верительные  грамоты,
заняло еще полчаса, вся нужная для этого техника имелась в  генеральском
особняке в подвале. Закончив, он торжественно  вручил  мне  документы  и
поздравил с назначением от имени правительства и самого Его  Величества,
седьмого короля мира Симоны. Он не спросил, кто я и откуда и  зачем  мне
понадобилась эта должность, предупредил только:
   - Если будешь  идти  против  начальства  -  тебе  хана.  На  меня  не
рассчитывай.
   - А за отдельную плату?
   - Там видно будет. Ну - удачи.
   Но у меня успела возникнуть новая мысль.
   - Генерал, я смотрю, ваш дом оборудован по последнему слову.
   - Приходится быть на уровне.
   - Тогда у вас, наверное, есть тут и камера ВВ?
   - Само собой, - усмехнулся он. Но тут же спохватился:
   - Это за особую плату. Но тариф обычный.
   - Плачу наличными.
   - Куда тебе?
   - К новому месту работы. Люблю приезжать, когда меня не ждут.
   - Правильно соображаешь. На Серпу, значит? Куда там? В отель?
   - Да в посольство, наверное: я там никого не знаю.
   - Нет. Закину тебя к моему дружку. А он  уж  доставит  тебя  к  месту
службы - со всем подобающим. Идет? Вместо ответа  я  достал  деньги.  Он
пересчитал их:
   - Тут вдвое.
   - Того парня, что меня привез, - объяснил я, - хочу взять с собой.
   Эта мысль пришла мне в голову внезапно, и я не стал ей противиться.
   - Твое дело. Пошли. Смотри только, не скатись с  лестницы.  Где  этот
твой парень?
   - Ждет в приемной. По дороге заберем его.
   Мы забрали унтера. И направились вниз.
   Перед дверцей ВВ-камеры нам объяснили, какой  маршрут  набирать.  Все
было очень просто. Когда дверца отворилась, я увидел, что камера была на
одного; пришлось приказать унтеру:
   - Пойдешь первым. А то я уйду, а ты еще передумаешь.
   Я так и не понимал толком, зачем он мне  понадобился.  Но  упрямо  не
хотел выпускать его из пространства моего воздействия.
   Унтер только кивнул, вздохнул и вошел в камеру.  Дверца  затворилась,
чтобы через несколько секунд снова гостеприимно распахнуться.
   Теперь была моя очередь.
   Я  загрузил  на  монитор  карту  южной  оконечности  материка  Серпы.
Остановил яркую точку искателя на столице этого мира. Если бы мне  нужно
было попасть в любой другой мир - пришлось бы вызвать  схему  Федерации,
обозначить искомую планету - и на экране появилась бы ее карта. Но я  не
хотел упускать такую прекрасную возможность получить все необходимое для
входа в Рынок. И заказал перебросить себя именно туда, куда власть "Т" и
хотела меня послать.
   И вошел в кабину.
   Пост сработал автоматически. И вот я уже оказался...
   Во всяком случае, не там, куда хотел попасть.
   Вместо красивого  (как  я  надеялся)  города  на  амфитеатре  горного
склона,  вместо  океанского  берега  с  успокоительным  шорохом  волн  и
приятным ветерком, вместо звездного  неба  над  головой  я  увидел  лишь
мета