оятно, портовое управление. Остальное  побережье,
насколько хватал взгляд,  представлялось  пустынным.  Известные  курорты
располагались явно не тут, а на каких-то других островах, а может  быть,
и  на  материковом  берегу.  Отдыхающих  доставляли  туда  не  катерами,
разумеется, а  пассажирскими  агралетами,  чья  стоянка  просматривалась
справа от терминала. На грунте сейчас  стояло  целых  три  машины,  и  к
ним-то и направлялось большинство пестрых футболок. Мне с ними было, как
я решил, не по пути. Но и здесь торчать у всех на виду смысла не  имело.
Пора было двигаться.
   Прочелночив всю площадь вдоль и поперек, я так и не наткнулся на  то,
что,  собственно,  искал:  на  прощупывающий,  цепкий  взгляд  человека,
пасущего меня, такой взгляд - визитная карточка  соглядатая.  Если  даже
сам он остается вне поля зрения, этот луч воспринимаешь всем телом.  Это
необязательно должен был быть тот унтер: он мог и благополучно  передать
меня своему сменщику. Я чем дальше, тем  больше  понимал,  что  операция
выслеживания была поставлена на широкую ногу.
   Почему-то  эта  мысль  не  вызвала  у  меня  законной  гордости;  без
подобного признания моей значимости я мог бы и обойтись.
   Так или иначе - держаться мне следовало, как если бы наверняка  знал,
что рыболов с удочкой где-то рядом, а крючок его  и  вовсе  болтается  в
опасной близости. То есть приходилось соблюдать осторожность.
   Это  соображение  помешало  мне  зайти  в  меняльную  Контору,  чтобы
обратить последние рули хотя бы в здешние уники: не исключалось, что там
меня и подкарауливали. Это было логично: в новой стране приезжий  первым
целом спешит обменять деньги. Только после этого он начинает чувствовать
себя в своей тарелке. Поэтому  к  менялам  я  не  пошел.  Если  доверять
советам  человека,  только  то  вежливо  ограбившего  меня,  официальные
средства передвижения, такие, как уже замеченные мною катера и агралеты,
- мне тоже были заказаны. Так что я сделал, пожалуй, единственное, что в
этом положении мне оставалось: закинул сумку за спину и бодро потопал по
обочине дорогй, что спускалась к берегу. Но не для того, чтобы встать  в
очередь на катера; пирсы я намерен был  обойти  по  большой  дуге.  Куда
больше интересовали меня те скорлупы, что плавно покачивались на пологих
волнах прибоя дальше по берегу.
   Похоже, пешее передвижение здесь было не в чести, и шел  я  в  гордом
одиночестве.  Я  не  оглядывался,  остающееся  позади   пространство   я
постоянно просматривал третьим глазом, и каждый  раз  убеждался,  что  в
нем, в опасной близости, никого не возникало. Несколько машин промчалось
мимо, никто не притормозил, не предложил подвезти - похоже,  люди  здесь
не спешили оказать помощь ближнему. Я ощущал, как на меня оседает мелкая
пыль, и не мог даже утешить себя тем, что, добравшись  до  места,  приму
ванну: где и каким  будет  это  место,  у  меня  не  было  ни  малейшего
представления. Но со всем этим можно было мириться,  утешаясь  тем,  что
дела вовсе не так плохи: ни из одной машины меня  не  обдали  тем  самым
взглядом, который я искал и которого одновременно опасался.
   Через  четверть  часа  я  добрался  до  места,  где  бетонная  дорога
сворачивала вправо, направляясь прямиком к пирсам. В прямом же -  нужном
мне  -  направлении  продолжалась  не   дорога   даже,   скорее   хорошо
протоптанная тропа. Она и должна была вывести меня к цели. Но перед  тем
мне предстояло еще поработать над собой: я  решил  срочно  уволиться  из
вооруженных сил и вернуться к своему исконному состоянию - гражданскому,
- хотя и не в постоянном моем облике.
   Отойдя в сторонку от развилки, я  присел  в  тени  дерева  незнакомой
породы, ствол  дерева  состоял  из  шаров  в  футбольный  мяч  размером,
каким-то чудом удерживавшихся друг на друге; из каждого  мяча  вырастали
четыре  то  ли  ветви,  то  ли  листа,   конструкцией   они   напоминали
перепончатые крылья нетопыря.  Не  очень  привлекательно;  но  тень  они
давали, и я рад был воспользоваться ею.
   Расположившись в тени, я не стал закусывать по простой причине: нечем
было. Пришло запоздалое раскаяние: в  корабле-то  можно  было  запастись
хотя бы бутербродами - не подумал, проявил непредусмотрительность, вот и
страдай теперь. Я прислонился к стволу, закрыл  глаза,  загрузил  в  мик
изображение человека, чей  облик  сейчас  хотел  принять.  Стать  таким,
какого ни первый мой попутчик, ни второй никогда не  видели  и  опознать
никак не смогли бы. Прикинул.
   Вытащил из сумки необходимый набор, которым  заботливо  снабдил  меня
Король пентаклей. Спасибо ему. Так, займемся делом. Лоб сделаем  пониже,
простая накладка на биоклее. Брови.  Цвет  глаз.  Нос...  Губы  придется
оставить такими, какие дал Творец, а вот щеки  придется  округлить.  Вот
так. Не то чтобы я не был доволен своей ослепительной военной  красотой,
это было бы несправедливо, Король сделал меня куда привлекательнее,  чем
природа. Просто - достаточно уже помаячил,  нынче  лихому  воину  пришло
время скрыться с глаз долой.
   Я осмотрелся. Меня никто не преследовал. Здание терминала отсюда  уже
не просматривалось, даже крыша исчезла за достаточно крутым склоном -  а
это означало, что и меня оттуда не видно. Вообще место было  приятным  в
смысле его пустынности:  никаких  строений,  прямо  необитаемый  остров.
Ладно, и на том спасибо.
   Я вернул набор в сумку, на этом закончил привал  и  пошел  по  тропе.
Прошел с полкилометра, и лишь когда изгиб тропы скрыл меня от развилки -
или ее от меня, все равно, - свернул с тропы вниз, к воде, чтобы подойти
к стоянке лодок и яхт не с той стороны, где человек становится  заметным
раньше, чем это ему требуется.
   Расчет мой был на то, что чужаку скорее  всего  не  станет  оказывать
помощь местный яхтсмен;  обладатели  подобных  судов  не  принадлежат  к
любителям слевачить: с такого бродяжки, каким сейчас выглядел  я,  много
не возьмешь. А вот хозяин какого-нибудь дырявого  катерка,  промышляющий
скорее всего рыболовством и  ведущий  счет  каждому  унику,  обязательно
воспользуется случаем хоть немного  заработать.  Так  что  к  горделивым
парусникам я даже не пытался подходить, и к мощным рыболовным катерам  -
тоже. И действительно, ни один из их капитанов  -  а  когда  я  проходил
мимо, самое малое на одной яхте и двух катерах заметил людей, и они меня
тоже видели, и отвернулись,  лишь  скользнув  взглядом,  -  ни  один  не
показался мне заслуживающим доверия.
   И лишь завидев впереди неприглядную шаланду с подвесным  движком,  по
виду - сил на двадцать, со склонившимся над ним одиноким  лодочником,  я
шагнул вперед, одновременно послав  человеку  сильный  импульс,  который
должен был расположить его в мою пользу, хотя потом, может  быть,  он  и
сам удивится неожиданному приступу сочувствия,  который  в  эти  секунды
возникает в его душе.
   И действительно: он поднялся с банки, еще даже не успев  как  следует
разглядеть меня. Пластиковая с легкой сеткой трещинок лодка  с  надписью
на борту "Мартина Лу"  легко  качнулась  под  ним.  (Надпись  эта  давно
нуждалась в подновлении, как и вся лодка). Когда он выпрямился  во  весь
рост,  я  невольно  усмехнулся:  лодочник  оказался   женщиной.   Гм-гм.
Вообще-то женщины не любят излишнего риска. Особенно достаточно  молодые
и пригожие, как вот эта. Но бывают ведь исключения? Да и  попытка  -  не
пытка, не так ли? Я поспешил подойти вплотную:
   -  Перевезешь  до  города,  Мартина  Лу?  Она  выпрямилась,   ладонью
заслонила глаза от солнца и обстоятельно оглядела меня с головы до ног.
   - Откуда ты взялся, красавчик этакий?
   - Да вот - из дальней дали приехал на тебя полюбоваться.
   - Это и здесь можно. Зачем же на Топсимар, в такую даль?
   - Вроде бы не так уж и далеко. Она сощурилась:
   - Моя хижина ближе.
   - Приглашаешь?
   Она ответила - уже серьезно:
   - Я только дома договариваюсь. Здесь дует. - И покосилась  в  сторону
ближайшего к нам скоростного катера, одного из тех, где я заметил людей.
Я ее понял.
   - А дома - договоримся?
   - Вот не знаю. Туда, между прочим, катера регулярно ходят. От  горки.
Так что мог бы обойтись и без меня. Я развел руками:
   - С деньгами туго. Летал в отпуск - ну, сама понимаешь.  Так  что  уж
выручай.
   - Там видно будет.
   - Хочешь с мужем посоветоваться?
   - Муж далеко, - проговорила она беззаботно и тряхнула головой. - Сама
решу.
   Ей показалось, что я колеблюсь.
   - Все равно, если и договоримся... К Топсимару мы  ходим  ночами.  Не
так жарко. Кроме того -  и  моторчик  что-то  стал  барахлить  последнее
время. То  ли  контакты,  то  ли  что.  Ты  в  этой  технике  что-нибудь
смыслишь?
   Судя по положению солнца, сейчас  был  если  не  полдень,  то  где-то
около. А сутки на Топси (всезнающий справочник!) длятся  пятьдесят  пять
часов. Иными словами, времени хватало.  Да  и  с  мотором  придется  еще
разбираться. Техника, правда, выглядела  не  очень  сложной.  Как-нибудь
осилю.
   - Только учти, - сказал я ей, чтобы потом не возникло  недоразумений,
- с платежом у меня туго. Довезешь до Топсимара за "спасибо"?  Заработаю
- отдам.
   Она глянула на меня, усмехнулась:
   - Кто же из отпуска привозит деньги? Туда - да, туда везут.
   - Да, - сказал я, - это уж точно. Отпуск - значит, гулянка.
   - Когда же и гулять, как не в молодости, - сказала она со вздохом.  -
Потом уже не до того будет. - Помолчала, вспоминая,  наверное,  о  своей
молодости - не такой уж давней,  но,  видимо,  отодвинувшейся  в  памяти
далеко-далеко под натиском повседневных забот.  -  Да.  А  ты  что  -  в
Топсимаре служишь? Где же?
   - Ладно, пошли, - перебил я, чтобы избежать  опасных  вопросов.  -  С
криком "ура!" - в атаку, вперед!
   - Ну, ну, - осадила она меня. - Только не вообрази бог весть чего.
   Заплатишь, раз денег нет, работой. Дома немало мужских дел набралось.
Если повезу, конечно. Если сладимся.
   - Да надо бы сладиться.
   - Тогда снимай движок и неси. А сумку  давай  сюда.  Повторять  я  не
заставил.
   Открепил  моторчик,  взвалил  на  плечо.  Двинулись.  Мартина   пошла
впереди.
   Взбираясь по каменистому склону, по  едва  обозначенной  тропинке,  я
слегка взмок, женщина поглядывала на меня с легкой усмешкой.  Мою  сумку
она несла легко, хотя вряд ли та была намного  легче  ноши,  доставшейся
мне. Я не стал прощупывать ее сознание, ощущая, что с ее стороны никаких
неожиданностей мне, похоже, не грозило.
   Идти пришлось полчаса с лишним. Недалеко было, но все время  в  гору.
Жилье  Мартины  и  на  самом  деле  оказалось   хижиной,   готовой   уже
развалиться, и во внутреннем убранстве ее  не  чувствовалось  не  только
мужской руки, но и женской тоже.  Было  пустовато  и  неуютно.  Мартина,
похоже, угадала мои мысли.
   -  Вообще-то  я  здесь  почти  не  живу.  Приезжаю  только   в   море
поболтаться.
   Отдохнуть от...
   Она не договорила, сочтя, похоже, дальнейшую откровенность  излишней.
Да так оно и было, но мне хотелось кое-что уточнить.
   - А постоянно живешь где - в Топсимаре?
   - Нет, - сказала она суховато. - Займись-ка делом. Или,  может,  тебя
покормить сперва?
   Я уже давно был голоден, но неудобно было говорить об этом самому.
   - Знаешь - не отказался бы.
   - Разносолов не обещаю, - все так же сдержанно сказала она.  -  Чашка
кофе с пирожками - устроит?
   - Буду очень благодарен.
   - Через пять минут.
   Больше я выдержать не мог. Послал ей призыв чуть ли не  помимо  своей
воли.
   Она восприняла его мгновенно. Повернулась от плитки:
   - Наконец-то. А я уж подумала...
   Больше слов не было.  Наши  нехитрые  одежки  летели  в  стороны.  Мы
рухнули на пол, застланный тонким паласом. Я не ожидал  от  себя  такого
пыла. Словно изголодавшийся десантник... Может,  недавно  снятый  мундир
оказал на меня такое воздействие? Или что-то  другое  подкралось?  Слова
желания и любви звучали как бы сами по себе, без моего  участия,  помимо
воли. Мартина отвечала тем же. Я целовал  ее,  мои  руки  были  жадными,
ничто не ускользало от них, и Мартина тоже не  отпускала  меня.  Мы  оба
чувствовали друг друга, вместе одолели крутые склоны и взошли на вершину
одновременно, спустились в долину, чтобы  передохнуть,  но  почти  сразу
начали новый подъем. И еще один. И...
   Потом мы недолго дремали, не расплетая рук. Мартина очнулась первой.
   - Пора...
   И пошла варить кофе.
   Я же занялся моторчиком. Вскрыл. Внимательно осмотрел. Выглядело так,
как я и ожидал:  под  обшарпанным  кожухом  стоял  прекрасно  отлаженный
военный механизм с десантного  "кузнечика".  Подобный  двигатель  раньше
попадался мне только однажды, но я постарался вспомнить все, что к  нему
относилось, и осложнений в работе  не  возникло.  Закончив  проверку,  я
предупредил:
   - У него просто кончается энергия. Нужна  зарядка.  Ресурса  осталось
часов на тридцать, не больше. Учти.
   Она кивнула, накрывая на стол. Похоже,  мое  сообщение  ее  не  очень
огорчило.
   Мы поели. Она сказала:
   - Еще часа три можем отдыхать. Потом пойдем.
   - Активный отдых - лучший способ, - сказал я.
   - Гляди - у тебя не курорт впереди.
   - Вот потому и говорю.
   - Ну, что же...
   Через три часа мы вышли в море.
   Было непривычно темно: у Топси не было ни одной луны, а  света  звезд
не хватало,  чтобы  рассеять  густой  тропический  мрак.  Дома  я  люблю
смотреть на звездное небо, постепенно как бы растворяясь в  нем,  ощущая
свое единство с космосом, с великим Простором. Но здесь  такого  чувства
не возникало, небо было чужим и оттого казалось враждебным. Смотреть  на
него было неприятно, и я опустил глаза  и  стал  вглядываться  в  темную
воду, по которой "Мартина" скользила легко и неожиданно бесшумно:  мотор
издавал лишь легкий свист. Мы шли без огней, памятуя, что береженого бог
бережет.  Вода  казалась  густой  и  вязкой,  словно  океанскую  впадину
заполняло машинное масло. От этого делалось как-то  не  по  себе.  Чтобы
избавиться  от  такого  впечатления,  я  опустил  руку  в  воду,  и  она
неожиданно засветилась, словно холодное пламя охватило  ее.  Я  невольно
выдернул пальцы из воды. Мартина тихо засмеялась:
   - Здесь океан веселый, с причудами,  но  они,  в  общем,  не  опасны.
Оттого и прилетает столько народа из самых разных миров.
   - Да, - сказал я, чтобы что-нибудь ответить. Вообще разговаривать мне
сейчас  не  хотелось;  тишина  помогала  настраиваться  на   предстоящие
действия, в которых многое пока  оставалось  неясным.  Мартина,  похоже,
поняла мое состояние и больше не  заговаривала  до  той  поры,  когда  в
симфонию безмолвия  вошел  какой-то  новый  элемент:  низкое,  на  грани
инфразвука, гудение. Оно исходило как бы  из  воды:  я  ощутил  тревогу,
усиливавшуюся с каждым мгновением.
   - Что это?
   - Инфразвук. Очистка вод.
   - От кого?
   - От таких, как мы с тобой. На,  держи.  Она  вложила  что-то  мне  в
ладонь. Я не сразу понял: затычки для ушей.
   - Иначе захочешь прыгнуть за борт. Самое малое -  повернуть  назад  и
улепетывать во все лопатки.
   Я заткнул уши и быстро пришел в себя. Хотя звук  продолжал  ощущаться
по легкой вибрации бортов, он больше не вызывал страха. Я упрекнул себя:
конечно, об этой мере предосторожности мне  следовало  знать  заранее  и
соответственно приготовиться. Правда, времени на подготовку на Теллусе и
так было в обрез.
   Сделал я и первый вывод, самый очевидный: власти Топсимара  тщательно
контролировали прибытие, а может быть, и убытие с острова  неофициальных
визитеров. Так  что  моя  легализация  здесь  наверняка  окажется  делом
нелегким. Но, собственно, легкости я и не...
   Мысль не успела закончиться: мое внимание непроизвольно переключилось
на что-то другое. А именно - на яркое пламя, вдруг  поднявшееся  столбом
недалеко, хотя, может  быть,  и  далеко  от  нас:  во  мраке  определить
расстояние было невозможно. Я вытащил  затычки.  Один,  два,  три...  До
мгновения, когда до нас докатился грохот взрыва, прошло  девять  секунд.
Значит, примерно в трех километрах отсюда.
   - Тоже инфразвук?
   - Нет,  это  уже  совсем  другая  частота.  У  кого-то  сдетонировало
топливо.
   Явно приезжий - решился  выйти  ночью  с  бензиновым  мотором.  Проще
утопиться сразу.
   Сказав это, она выключила наш движок. Теряя скорость, "Мартина" сразу
осела глубже, зарылась носом в волну.
   - Разве не лучше - уйти подальше?
   - Не так сразу. Сейчас будет наша очередь:  включат  магнитное  поле.
При работающем моторе сразу останемся без энергии.  А  так  -  их  волна
благополучно уйдет в воду, и все.
   Я понял, что антенна над кокпитом предназначалась вовсе не для связи.
   - А если приблизятся?..
   - Они слишком далеко. Но минут пятнадцать будем дрейфовать.
   - Мартина...
   - Я знаю. Не надо об этом. Сейчас не надо. И в самом деле,  не  время
было расслабляться. Огонь вдалеке уже затухал, когда она снова  включила
мотор и мы продолжили путь.
   - Мы не промахнем мимо?
   - Не беспокойся. Она знает дорогу, - сказала Мартина о лодке,  как  о
живом человеке. Впрочем, кто знает, где кончается  живое?  Скорее  всего
нигде.
   К берегу мы подошли на самых малых оборотах. Последние метров  двести
прошли на веслах. Когда под килем зашуршал песок, я  шагнул  за  борт  и
вытолкнул лодку носом на  берег.  Мартина  сошла  на  сушу.  Потянулась,
разминаясь.  Переход  наш  занял  (я  взглянул  на   слабо   светившийся
циферблат) почти четыре часа со средней скоростью двадцать узлов.
   - Не утомительно будет - сразу в обратный путь?
   - С чего ты взял?
   - Разве ты...
   - Кто же оставит тебя тут одного? Тогда лучше было бы вовсе не везти.
Ты бы посмотрел на себя: такого - тебя возьмет первый же контроль.  А  в
твоей сумке вряд ли наймется приличная одежда. Судя  по  весу  -  в  ней
что-то куда более массивное. Наверняка оружие. Угадала?
   Чтобы угадать это, не надо было обладать ясновидением;  так  я  ей  и
сказал.
   Она усмехнулась:
   - Вот это совершенно лишнее. На Топсимаре  ношение  оружия  -  тяжкое
преступление. Карается круто.
   Оказывается, я не знал целой кучи вещей; к сожалению, их  не  было  в
справочниках. Не мог Король предупредить!  Хотя  -  он-то  тут  вряд  ли
бывал, а информация при любой передаче что-то теряет, таков закон.
   - Что же тут: мир без оружия?
   - Его здесь предостаточно - но  только  у  тех,  кому  оно  положено.
Всякий банк охраняется, но самый богатый банк Федерации по  сравнению  с
Топсимаром - свалка утиля. Вывод подсказать, или сообразишь сам?
   - Все ясно, - ответил я без  воодушевления.  -  Почему  только  я  не
посоветовался с тобой перед тем, как лететь сюда?
   - Наверное, потому, что я  была  далеко,  -  ответила  Мартина  очень
серьезно.
   - Ладно. Пошли.
   - Далеко ли?
   - Устать не успеешь, - заверила она.  -  Хотя  мотор  опять  придется
тащить тебе.
   - А если оставить - украдут?
   - Это бы с полбеды. Когда ты в нем копался - тебе не пришло в голову,
что таких моторов не бывает в продаже?
   - В открытой, - согласился я. - Но ведь кроме открытой...
   - Не здесь. Такой мотор можно доставить на Топси  только  нелегально.
Так что если на него наткнется береговой патруль...
   - Здесь и такой есть?
   - Здесь есть все. Только от многого лучше держаться подальше.
   - Уговорила.
   Я отвинтил мотор, взвалил на плечо,  левой  рукой  ухватил  за  петли
увесистую сумку с диареактором - источником энергии для мотора.
   - Командуй.
   - Держись сзади в двух  шагах.  У  меня  на  спине  метка.  И  ступай
внимательно: здесь не проспект.
   - Усвоил.
   И  я  послушно  двинулся   вслед   за   слабо   светящимся   кружком,
прикрепленным к куртке  Мартины  между  лопатками.  С  такой  отметиной,
невольно подумалось, удобно ожидать выстрела в спину...
   Но выстрелов так и не прозвучало, и мы благополучно (хотя и не скажу,
что  очень  легко)  прошагали  минут  пятнадцать  -  сперва   вверх   по
травянистому склону, пот