адывай  скорее!  -  Андрей едва шевелил губами, боясь спугнуть
ежика.
    - Хочу,  чтобы  "Странник"  оказался  далеко-далеко  в  космосе, где взрыв
никому не повредит! - сказал Баюн.
    Ежик  надулся,  запыхтел и в ту же секунду "Странник" исчез. Это произошло
так внезапно, что никто даже не успел удивиться.
    - Хочу,  чтобы  у  копачей все было хорошо, завалы исчезли, и в кристаллах
пробудилась  жизнь,  - продолжил робот, который не знал, сколько желаний может
выполнить ежик, и торопился сказать главное.
    Ежик  опять  запыхтел  и  потянулся  носиком  к  грибуксу. Вероятно, и это
желание исполнилось!
    - Сад  кристаллов  пробуждается!  Мы  чувствуем это! - копачи взволнованно
зашевелились.
    Хотя  на  поверхности  планеты  ничего  ощутимо не изменилось, но Андрей и
Лависса  почувствовали,  трудно  объяснить  как,  что вокруг стало радостнее и
светлее. Будто где-то глубоко под землей вдруг зажегся огонек надежды и жизни.
    - Я  хочу,  -  добавил  Баюн,  -  чтобы Андрей, Лависса и я сию же секунду
перенеслись на Деметру!
    Ежик быстренько проглотил грибукс и вцепился коготками в ладонь робота.
    Очертания  Неизвестной планеты стали расплываться. Андрей и Лависса успели
заметить, копачи машут им на прощание всеми своими многочисленными ручками.
    - До свидания, королева! До свидания, чужеземцы! Спасибо вам!
    Вокруг  замелькали  звезды,  словно закружилась звездная карусель. Андрей,
Лависса,  робот-нянька  и  ежик  словно  повисли  на  мгновение  в  бескрайнем
космическом пространстве.
    - Вот  это да! Допрыгались! - прошептал Андрей, но не услышал собственного
голоса.  Словно  бы  каждое слово уносилось в пространство, отделенное одно от
другого миллиардами километров.
    Звезды  замелькали  еще  стремительнее.  Что-то  вспыхнуло перед глазами у
мальчика и сразу погасло.
    Когда Андрей открыл глаза, над ним было яркое синее небо, в котором, сужая
круги  и  приглядываясь,  парил  птеродактиль. Вот он сложил кожистые крылья и
стал  снижаться.  Но  в  этот  момент  мальчик  пошевелился  и сел. Поняв, что
существо   живое,   птеродактиль   с  гортанным  криком  взмахнул  крыльями  и
разочарованно улетел.
    Чуть  в  стороне мальчик увидел Лависсу. Девочка медленно приходила в себя
после перемещения в пространстве.
    Их  окружал  густой  тропический  лес. Папоротники, буйная растительность,
плющи   и  пальмообразные  вьюны-монстеры  с  длинными  стелящимися  по  земле
стволами.  Ярко  светило  солнце. В глубине тропического леса что-то трещало и
доносились  пронзительные крики невидимой птицы. В траве копошились безвредные
муравьизастройщики,  каждый  из  которых  был  размером  с  небольшую собачку.
Муравьи  искали  сухой  валежник,  сломанные ветки деревьев и тащили их в свой
лесной муравейник, возвышающийся на поляне как трехэтажный дом.
    После  мрака  подземных  лабиринтов  роскошный  тропический пейзаж казался
прекрасным  сном.  Андрей  боялся, что в любое мгновение сон улетучится, и они
окажутся  в сумрачных коридорах Неизвестной планеты, где пахнет отвратительной
слизью храпунов и мерцают фонарики-гнилушки.
    Лависса  открыла  глаза  и сразу же закрыла. Приоткрыла правый глаз, потом
осторожно левый и, не веря себе, огляделась:
    - Где мы?
    - По-моему, на Деметре. Во всяком случае похоже на Деметру.
    - Это и есть Деметра! - ярко-зеленый куст со светлыми листьями раздвинулся
и показался робот-нянька. В руках у него были медовые соты.
    - Еле  ноги  от  пчел  унес,  -  похвастался он, осторожно опуская соты на
траву. - Решил сделать вам сюрприз, когда вы очнетесь.
    Мед,  который принес Баюн, не был приторным. Его можно было съесть сколько
угодно, и при этом все было мало.
    - Бежные  пщелки!  Тружно  им  было  раштаваться  с  такой  вкушнятиной, -
пожалела Лависса с набитым ртом.
    Андрей   согласно   закивал,  вытирая  руки  о  траву.  Муравьизастройщики
толпились  вблизи  и  шевелили  усами.  Они  были  совсем не прочь полакомится
медком.  Так что пришлось друзьям поспешно покинуть это место и вымыть сладкие
от  меда  руки  в  ближайшем  ручье,  иначе  запах  меда привлек бы к ним всех
муравьев и пчел, а, может, и кого поопаснее.
    - Если  мы  на Деметре, - Лависса присела на валявшуюся у берега корягу, -
где тогда периметр? Я Деметру хорошо знаю.
    - Мы на незаселенной половине Деметры, - объяснил роботнянька. - Боюсь, до
периметра  отсюда  не  одна  тысяча  километров. Я во всем виноват. Сгоряча не
сказал, где именно на Деметре мы хотим очутиться.
    - Получается, мы на земле динозавров? - шепотом спросил Андрей.
    Точно  в  подтверждение  его  слов,  в  лесу раздался треск. Над деревьями
показалась длинная как мачта шея брахиозавра с маленькой зубастой головкой. Не
обращая  на  путешественников  никакого  внимания,  а,  скорей  всего, даже не
разглядев  их,  брахиозавр  проследовал в сторону невидимого отсюда Первичного
моря.  Очевидно,  он  спешил  попастись  на отмели, полакомиться водорослями и
зазевавшейся рыбой.
    - Это  его  мир.  Он в нем живет, - робот с уважением смотрел на огромного
брахиозавра,  проламывающегося  сквозь  деревья  с  легкостью,  словно это был
просто сухой камыш.
    - Да,  лучше  на его пути не попадаться, - Андрей держал ладонь козырьком,
чтобы рассмотреть, поднимавшуюся высоко над деревьями голову брахиозавра.
    На   другом   конце  поляны  показалась  стая  рвунов.  Их  было  четверо,
четырехтонных   подвижных   хищников,  способных  задрать  даже  зазевавшегося
добродушного  стегозавра,  если  он не скроется в непроходимых зарослях кустов
тяо-тяо с острыми ядовитыми колючками.
    Увидев  людей,  рвуны  на мгновение замерли и кинулись к ним неуклюжей, но
быстрой  трусцой.  Рвуны  были  голодны. Расстояние, разделявшее хищников и их
возможные жертвы, быстро сокращалось.
    Робот-нянька  схватил Лависсу и Андрея за руку, и они помчались под защиту
темных  скал, которые были в спасительной близости. Рвуны не умели карабкаться
по скалам. Для этого они были слишком массивными и неповоротливыми.
    Перебежав  ручей,  Андрей  обернулся и увидел, что хищные оскаленные морды
рвунов  совсем  близко.  Один  из хищников, вероятно, вожак, с жестким роговым
гребнем  на  спине  и  белым  шрамом  через  всю узкую клыкастую морду (может,
свистун  заехал хвостом или свои укусили в драке за самку) был уже рядом и что
называется дышал им в спину.
    Андрей, забыв про усталось, прибавил скорость.
    "Это  же  надо,  -  думал он, - вернуться из космоса без единой царапины и
быть сожранным на своей же планете каким-то недоразвитым рвуном!"
    Рвуны  не  спешили.  Они были выносливы и могли загнать любую добычу своей
неутомимой  рысцой.  Андрей  начал  сбиваться с дыхания, и даже Баюн, тащивший
Лависсу,  бежал  не  так быстро. Нужно было пересечь песчаную полосу, а за ней
начинались поросшие мхом горы.
    Робот-нянька подгонял ребят, не давая им отстать.
    "Вот  когда  бы пригодился ежик," - думал Баюн. Но, похоже, малыш упорхнул
куда-то  как  только  оказался на Деметре. Возможно, его уже съел птеродактиль
или подцепила языком затаившаяся в засаде стокилограммовая ящерица-муравьедка.
    Топот  рвунов  давил  на  барабанные перепонки. На бегу хищники покусывали
друг друга за бока, очевидно, зараннее ссорясь из-за добычи.
    Путешественники   не   оглядывались,   это  могло  стоить  им  драгоценных
мгновений.  Рвуны,  настигая,  стали  уже  брать  их  в  полукольцо.  Развязка
приближалась. Шансы на спасение таяли.
    Но  тут  трава  под ногами перешла в сухой красноватый песок. Большая куча
этого песка высилась чуть в стороне от места, где они пробегали.
    Друзья,  не раздумывая, пронеслись мимо этой кучи и, задыхаясь от быстрого
бега, устремились к скалам.
    Рвуны  тоже  не  были склонны любоваться красотами природы. Не раздумывая,
откуда  могла  взяться  эта  гора песка, они продолжали преследование. Один из
хищников не вписался в поворот и задней лапой задел песчаный холм.
    Раздался   глухой  рев.  Песок  вздыбился  и  из  него  выросла  огромная,
желтовато-серая  голова.  Просто  голова,  с большим мягким ртом, без клыков и
зубов.
    Это  был  ударс - хищный праящер, относившийся к уже почти вымершему виду.
Длинное,  покрытое  чешуйчатыми наростами туловище, массивный хвост и короткие
толстые  лапы.  Голова  ударса  и его хвост обладали чудовищным и молниеносным
ударом  многотонной  громадины.  Ударс был грозой здешних мест. Даже тирексы и
рвуны обходили его стороной.
    Ударс  зашипел.  Ему  не  понравилось,  что  потревожили его дневной сон в
теплом  песочке, когда он набирался сил перед ночной охотой. Голова ударса без
всякого предупреждения обрушилась на ближайшего к нему рвуна.
    Подброшенный  мощным  ударом,  ящер  как  мячик  подлетел  над  землей  на
несколько  метров  и кувыркнулся прямо в мягкую податливую пасть ударса. Ударс
не жевал и не рвал добычу, он сразу глотал. Широкая гортань его расширялась, и
еще  живая  добыча  отправлялась  в  объемистый  желудок,  где  и  происходило
переваривание пищи.
    Вот   и  сейчас  шея  ударса  расширилась,  на  мгновение  принимая  форму
проглатываемого  рвуна.  Остальные  хищники  бросились  врассыпную,  не рискуя
связываться  с  праящером,  но  песок  вокруг  них  вздыбился. Огромное гибкое
туловище ударса взяло их в кольцо.
    Рвуны,  в  одно  мгновение  перешедшие  из положения охотников в положение
жертв,  злобно  взревели и бросились на ударса. Один норовил вцепиться клыками
ему в шею, а двое других рвали чешуйчатое туловище.
    Хвост  ударса  щелкнул  как  кнут,  и  еще  один  хищный  ящер с перебитым
позвоночником вытянулся на песке, подергивая лапами. Ударс не знал жалости. Он
был  зол и голоден, а уже одной из двух причин было достаточно, чтобы перебить
всех попавших в кольцо рвунов.
    Друзья, счастливо избежавшие окружения, осторожно пятились, наблюдая битву
гигантов.  Любой  взмах  хвоста  ударса  или  щелчок  зубов раненого рвуна мог
оказаться для них последним.
    Они взобрались на скалы, поросшие колючим кустарником. Битва гигантов была
им хорошо видна. Из четырех рвунов в живых оставалось два - вожак и его самка.
Вожак  мертвой хваткой вцепился ударсу в шею чуть ниже головы. Праящер колотил
рвуна  о  песок, норовя сбросит его. В этом положении ударс не мог достать его
ни хвостом, ни одной из своих коротких когтистых лап.
    Воспользовавшись,  что кольцо ударса разомкнулось, самка бросилась наутек.
Остановившись   поотдаль,   она  наблюдала  за  битвой,  повизгивая  и  щелкая
треугольными зубами.
    Ударс  что  было силы тряхнул головой, рвун-вожак разжал зубы и как камень
из пращи отлетел на несколько десятков метров. Там неповоротливый ударс уже не
мог  до  него дотянуться. Рвун вскочил и отряхнулся. Самка подбежала к нему, и
оба хищника, прихрамывая, бросились наутек.
    Про добычу они сейчас и не вспоминали. Когда сам становишься добычей, тебе
уже не до охоты.
    Ударс   сожрал  убитых  им  рвунов,  и,  работая  короткими  лапами,  стал
зарываться в песок. Он был сыт и мог полежать в песочке и погреться.
    - На  сей  раз  нам  повезло,  - Лависса отвернулась, чтобы не смотреть на
страшную  окровавленную  морду  ударса.  -  Если  бы не этот защитничек, мы бы
достались рвунам на завтрак.
    - Нужно  выяснить, где мы находимся, - робот-нянька огляделся. - Возможно,
неподалеку есть база биологов или хотя бы пункт внутрипланетной связи.
    - Похоже,  где-то  рядом Первичное море, - Андрей понюхал воздух, стараясь
уловить  солоноватый  запах. - Помнишь, Баюн, мы читали, брахиозавры не уходят
далеко от моря.


    Глава двадцать пятая.
    ПЕРВИЧНОЕ МОРЕ


    Друзьям  потребовалось  немало  времени,  чтобы  пробраться  через заросли
кустарника  и выйти к морю. Продираться сквозь колючий кустарник было не очень
приятно, но это имело свои преимущества. Немногие хищники решались охотиться в
зарослях иголочника.
    Путешественникам   пришлось   затаиться   и  переждать,  когда  низко  над
кустарником   пролетала   стая   археоптериксов,  птиц  с  разноцветным  ярким
красно-желтым оперением и зубчатым острым клювом-пилой.
    Археоптериксы   летели  на  побережье,  надеясь  полакомиться  выброшенной
прибоем  морской  живностью.  Возможно,  они  были и неопасны, но рисковать не
стоило.  Каждая из таких птичек могла без особого труда справиться с небольшим
сорокакилограммовым  ползуном  - мини-ящером, живущем в расщелинах Мезозойских
горообразований.
    - Ничего  себе  птички!  -  Лависса  проводила  археоптериксов восхищенным
взглядом.  - Подумать только, всю жизнь прожила на Деметре, а ничего подобного
не видела! Родители не разрешали мне гулять за периметром.
    - Зато  теперь  тебе будет чем похвастаться, - подмигнул ей Андрей. - Да и
мне, пожалуй, тоже.
    - При условии, что вами не полакомится какой-нибудь динозаврик-недоучка, -
робот-нянька  понимал,  что  их  приключения  еще не закончились. - Учтите, мы
легкая добыча и должны быть особенно осторожны.
    - Ты  забыл,  Баюн:  волков  бояться  -  в  лес  не  ходить!  Ой! - Андрей
неосторожно  повернулся и ему в скафандр впилась раздвоенная игла. Хорошо еще,
что материал скафандра был достаточно прочным.
    Робот  вытащил иглу из скафандра. На другом ее конце был маленький мешочек
с семенами.
    - Этими семенами кустарник размножается, - объяснил Баюн. - Воткнет иглу в
броню какого-нибудь ящера, а когда тот будет греться в песке, семечко выскочит
и затеряется. А весной пойдут дожди, семечко прорастет.
    Наконец  они  выбрались  на  открытое  место.  Перед  ними тянулся широкий
каменистый  берег с вкраплениями осколков черных скальных пород магматического
происхождения. У волнистой черты берега ласково плескалось Первичное море.
    На  мелководье,  густо  заросшем  водорослями,  паслись  по  брюхо в воде,
вытянув  длинные  шеи, диплодоки и брахиозавры. Порой такой "малыш" шлепался в
воду, поднимая кучу брызг, и нежился в чуть солоноватых водах Первичного моря.
    Археоптериксы  и птеродактили затевали в небе возню, гортанно кричали друг
на  друга  и  с размаху сталкивались клювами. Они были между собой в состоянии
многотысячелетней  войны, которую вели их виды. Но противостояние, впрочем, ни
к  чему  не  приводило,  так как оба вида праптиц были приблизительно равны по
возможностям.  Правда,  челюсти  у  птеродактилей  были  немного сильнее, зато
ловкие,  покрытые жестким разноцветным оперением археоптериксы опережали своих
противников в скорости.
    Изредка  птеродактили  складывали  кожистые крылья и камнем падали в воду,
выхватывая кистеперую рыбу, кормящуюся на мелководье. Кистеперая рыба была так
ленива  и  неповоротлива,  что  даже  оказавшись  в  клюве,  не  вырывалась, а
равнодушно шевелила хвостом и открывала и закрывала жабры.
    Схватив  рыбу,  птеродактили  уносили  ее  в  скрытые в скалах гнезда, где
гортанно и требовательно кричали птенцы. Птеродактиль с рыбиной в клюве должен
был  торопиться,  иначе  на  него  моментально  налетали другие птеродактили и
архептериксы,  и  пользуясь тем, что клюв у собрата занят, клевали счастливца,
стараясь  отнять  добычу. Случалось, во время схватки кистеперая рыба падала в
воду,   и,  особенно  не  радуясь  спасению,  продолжала  равнодушно  пожирать
моллюсков.
    Ребята  с  любопытством наблюдали за непрекращающимся обедом, длившемся не
первый и не последний миллион лет.
    В  воздухе  что-то  просвистело,  и под ноги Андрею упал обглоданный рыбий
хвост.  Из-под  камня  вытащился  краб  с глазами на стебельках, ухватил рыбий
хвост клешнями и скрылся в расщелинке.
    - Как хитро все устроено! Все кого-то едят! - вслух подумал Андрей.
    - Смотри,  как  бы  и  тебя  кто-нибудь  не  сожрал, - хмыкнула Лависса. -
Уверена, здесь полно желающих.
    - Я-то  что,  я  невкусный,  -  Андрей  прищурился.  - Вот ты другое дело!
Интересно, кто тут питается дочками президентов?
    - Размечтался,  -  Лависса  показала  ему язык и крикнула. - Эй, кто хочет
полакомиться глупым самодовольным мальчишкой?
    Они  устроились  на большом камне у берега, предварительно убедившись, что
это  действительно  камень, а не какой-нибудь хитро замаскированный гигантский
краб  или  динозавр.  Насколько  хватало глаз перед ними раскинулось Первичное
море.
    Но  спокойствие  моря  было обманчивым. Под его покрывалом шла напряженная
борьба.  Порой  из-под воды вырывался фонтан брызг, и на поверхность всплывало
какое-нибудь массивное неуклюжее чудовище с широкой чешуйчатой спиной и рядами
острых зубов. Чудовище захватывало воздух и с всплеском скрывалось под водой.
    Из  Первичного  моря  появилось  массивное  неуклюжее  существо в костяном
панцире  и,  загребая  песок  лапами,  поползло  по  направлению  к друзьям. У
существа была небольшая, подвижная голова с блестящими глазами, кожистая шея и
рот,  напоминающий  клюв  птицы.  На костяном в разводах панцире было три ряда
колючих  шипов,  а  между  шипами  сидел  краб-ловкач  с присоской на хвосте и
шевелил клешнями. Это была прачерепаха.
    Они хотели было сойти с ее дороги, но черепаха, подняв голову, увидела их,
и от неожиданности скрылась в панцирь, подобрав лапы. Прачерепаха не выглядела
хищной.  На  суше  она передвигалась еле-еле. Видимо, просто вылезла погреться
или  выспаться,  зарывшись в песок. На встречу с путешественниками она явно не
рассчитывала.
    - Какая   смешная!   На  ней  можно  покататься,  -  девочка  подбежала  к
прачерепахе.  Та  высунула  голову  и  зашипела,  но тут же быстро спряталась.
Наружу торчал только короткий ластообразный хвостик.
    Краб-ловкач,  увидя  девочку,  соскользнул со спины черепахи и попятился к
морю. Черепаха лежала неподвижно.
    Среди   множества   хищников   приятно  было  встретить  хоть  одно  такое
добродушное существо.
    Мальчик  попытался  перевернуть  черепаху,  но  она  была  ужасно тяжелой.
Черепаха  шевельнула  короткой  сильной  лапой,  и  Андрей шлепнулся на песок.
Черепаха   насмешливо,  как  ему  показалось,  посмотрела  на  него  и  быстро
спряталась.
    Немного  погодя  черепаха  неуклюже развернулась, сползла в море и уплыла.
Первичное  море  было  таким чистым, теплым и ласковым, что от него невозможно
было оторвать глаз.
    - Хочу искупаться, - тоскливо заявил Андрей. - Мне жарко.
    - И  я  тоже  хочу!  -  поддержала  идею  Лависса.  -  Но  только  если ты
отвернешься! Я не собираюсь купаться при тебе!
    - Никаких  купаний,  - строго сказал робот. - Видели, сколько здесь всякой
живности? И до трех не досчитаете, как вас сожрут.
    Баюн  поднял  небольшой  камешек и швырнул его в воду подальше. На всплеск
тотчас  спикировал  птеродактиль,  и буквально в ту же секунду рядом мелькнула
зубастая морда какого-то прибрежного ящера, величиной с небольшой аэробус.
    Но  и  без  купания  на берегу можно было отдохнуть совсем неплохо. С моря
подул  легкий  ветерок,  и  стало  не так жарко. Никаких хищников - рвунов или
тирексов  -  поблизости  не  было.  А  диплодоки и брахиозавры обращали на них
внимания  не  больше,  чем  пасущиеся  на  лугу коровы на бабочек и досадливых
шмелей.
    Робот  быстро  зашел  в воду и вытащил из-под камня большущего створчатого
молюска:
    - Как насчет обеда?
    - А он съедобный? - Андрей недоверчиво покосился на молюска.
    - Еще  какой!  Я  таких  сто  раз  ела!  -  похвасталась Лависса. - Нам их
подавали  на  праздничном обеде. Их только надо слегка поджарить на огне, пока
панцирь не почернеет.
    Робот достал из своего ящичка большое увеличительное стекло:
    - Можно и поджарить. Огонь я мигом разведу.
    Андрей  и  Лависса  собрали сухие ветки кустарника и сложили их. Получился
небольшой костерик.
    - Теперь  бы  еще  небольшое  бревнышко,  чтобы  подольше  горело, - робот
огляделся.
    - Бревнышко?  Я  сейчас!  - Андрей увидел у воды большую черную корягу. Он
подбежал,  чтобы  притащить