дешнюю публику?
   Они остановились между внешним и  внутренним  шлюзами  бара,  чтобы  по
привычке снять  дыхательные  аппараты.  В  здешних  местах  это  считалось
хорошей манерой поведения. Оставлять на себе маски даже здесь, снаружи,  у
входа в бар, явно не рекомендовалось. Местная публика поняла  бы  это  как
проявление  невежливости,  скрытое  оскорбление  и  даже   вызов   хозяину
заведения. Джосс остановился. Ему показалось, что  в  глазах  у  Ивена  он
прочел  ту  же  самую  мысль:  как  просто   избавиться   от   непрошенных
посетителей, организовав случайное удушье на переходе. Несчастный  случай,
господа! Это Ивен мог себе позволить не обратить внимания на лазерный луч.
Джосс никогда не забывал о том, что в него стреляли. А  последний  выстрел
говорил ясно, что посетители в униформе сопов весьма нежелательны здесь.
   "Чертовы манеры, будь они прокляты!" - подумал Джосс и  стукнул  ребром
ладони по циклической заглушке.
   Они не сняли  дыхательные  аппараты,  пока  за  спиной  не  захлопнулся
внутренний замок.
   Было ли это вызвано оскорблением, которое они  нанесли,  не  сняв  свои
аппараты,  или  присутствие  двух  незнакомцев  в  городке,   который   не
привлекает к себе случайных посетителей, вызвало повышенный интерес, -  но
головы всех присутствующих, как по  команде,  повернулись  в  их  сторону.
Разговоры стихли. Только пианино бренчало еще несколько секунд.
   Джосс почти не удивился: произошло то, что и должно  было  произойти  в
таком баре, - незнакомец переступил порог. Если  бы  на  них  не  обратили
внимания, он бы встревожился  сильней.  Тогда  бы  он  спросил  себя:  что
скрывалось за этим притворным  спокойствием?  Открытая  враждебная  тишина
была нормой. К тому же у него за спиной маячила огромная фигура  Ивена,  а
его появление всегда вызывало подобный эффект.
   Джосс  отключил  дыхательную  систему  и   пристегнул   ее   на   плечо
ЗСЖ-костюма. Он намеренно  не  стал  снимать  шлем:  на  протяжении  веков
сложилось так, что любой полицейский,  входивший  в  пивнушку  в  головном
уборе, как бы объявлял присутствующим,  что  он  здесь  по  делам  службы.
Снятый шлем означал, что его  владелец  свободен  от  дежурства  и  желает
выпить. История полиции помнила много случаев, когда какой-нибудь  новичок
в униформе  напивался,  разбалтывал  много  лишнего  и  уходил  в  крупных
синяках.
   Джосс отметил, что никто в баре не стал пробираться  к  выходу,  и  это
успокоило его. Они с Ивеном прошли к стойке. Множество  глаз  с  интересом
посмотрело на их оружие и увидело,  что  им  пользовались  недавно.  Джосс
застегнул  кобуру.  Застегнутая  кобура  вовсе  не  означала,  что   Джосс
расслабился - он давно уже сменил обычную застежку на  автоматическую,  та
совершенно не мешала мгновенно извлекать оружие. Хотя докладывать об  этом
здешнему собранию было явно преждевременно.
   Взгляд механически  пробежал  по  длинному  ряду  бутылок.  Этикетки  и
названия были знакомые, а вот содержимое как-то странно контрастировало  с
ними. Розовый джин обычно смешивали с ангостурской горькой  настойкой,  но
смесь "деварс" получалась обычно другого цвета. Совсем непонятный  оттенок
был у жидкости, налитой в бутылку с этикеткой "Танкеррей".
   - Странно, "деварс" ведь всегда одного цвета, -  сказал  Ивен,  подойдя
поближе. - Почему же он тут голубой?
   - Понятия не имею, - ответил Джосс. - Я сам здесь в первый раз.
   Бармен  старательно  занимался  своими  традиционными  делами:  вытирал
стаканы и ставил их на чистый поднос, убирал на  прилавке  и  за  стойкой.
Выглядело это не очень  естественно.  При  такой  бурной  деятельности  на
обслуживание посетителей у него просто не осталось бы времени.
   "Если он еще пять минут в том же темпе  повытирает  свой  стакан  -  от
стакана останутся рожки да ножки", - подумал Джосс.
   Бармен наблюдал за сопами с тем выражением лица,  которое  им  было  до
боли знакомо. Нет, в нем не было враждебности. Скорее,  это  был  тупой  и
непробиваемый взгляд человека, который уверен,  что  если  он  не  заметит
клиента, тот, которого он не желает  видеть,  сразу  повернется  и  уйдет.
Может быть, с кем-нибудь из местных этот номер и сработал бы,  но  офицеры
Солнечного Патруля привыкли иметь дело с преступниками, которые не  только
не отличались гостеприимностью, но и разговаривать-то без  стрельбы  почти
не умели.
   Ивен стукнул костяшками пальцев по стойке. Не особенно  сильно.  Он  не
хотел переборщить. Но в тишине, которая прочно установилась  в  помещении,
эти три щелчка прозвучали так, будто  рядом  стукнули  тяжелым  прикладом.
Бармен вздрогнул от неожиданности и подскочил к стойке. Джосс вздохнул про
себя: похоже, Томстоун был одним из  местечек,  где  уважения  заслуживали
только насилие и угроза. Эх, побывать бы им  хоть  разок  там,  где  самой
страшной бедой сочли бы обещание не давать чаевые!
   - Доброе утро, - сказал Ивен тоном, который давал понять, что "доброта"
этого утра полностью зависит от услужливости буфетчика.
   - Доброе! - почти выругался бармен.
   - Прошлой ночью где-то в  этом  районе  пропал  патрульный  корабль,  -
сказал Ивен. - Мне необходимо поговорить с местным офицером  полиции.  Где
его можно найти?
   - Пятое строение направо при выходе отсюда, - выпалил бармен.
   - Спасибо, - поблагодарил Ивен. Он оглянулся на Джосса  и  спросил  его
взглядом: кто пойдет?
   - Иди ты, - ответил Джосс. -  Солнце  уже  высоко.  А  я  пока  пропущу
стаканчик, - и снял шлем.
   - Ладно, пока.
   Ивен пошел к воздушному переходу, а Джосс к прилавку. Он хотел  получше
рассмотреть выставленную выпивку. Трудно было сказать, чего  ему  хочется:
причудливые  оттенки  напитков  явно  не  соответствовали   этикеткам   на
бутылках. Это сбивало жажду. Да и атмосфера в баре была слегка накаленной.
   Джосс вздохнул.
   - Эй, приятель, посоветуй, чем мне здесь лучше отравиться?
   Лучше было начинать разговор с шутки. Хотя, если ты решил  поболтать  с
людьми на их языке, не обижайся на ответный выпад.
   - Ну, сопы обычно  пьют  цианистый  калий,  -  чеканя  слова,  произнес
бармен.
   - Прямо здесь, или где-нибудь у скал, на свежем воздухе?  -  дружелюбно
уточнил Джосс.
   Бармен засмеялся. По крайней мере он  растянул  рот  и  выдавил  сквозь
гнилые зубы три невнятных писка - "Хе-хе-хе!"
   - Неплохо, офицер, надо будет запомнить это! Хе-хе-хе!
   Это прозвучало неискренне и довольно-таки зловеще.
   - Как бы то ни было, - сказал Джосс, - мне еще сегодня лететь, так  что
дай что-нибудь помягче. Эль на имбире или что там еще есть? Мой  напарник,
когда  придет,  скорее  всего  закажет  чего-нибудь  крепенькое.  Виски  с
содовой, что ли?
   - Шотландский, ирландский или бурбон?
   - Ирландский. Вон та зеленая бутылка на краю полки.
   Бармен снял указанную бутылку, посмотрел на название, покачал головой и
поставил на место.
   - Сожалею, сэр, - сказал он, -  но  это  водка.  Наш  ирландский  виски
здесь.
   - Оранжевый?
   - Да, сэр. Бушмил. Из Северной Ирландии.
   Джосс  с  сомнением  посмотрел  на  жидкость.  Она   светилась   чем-то
ядовито-флюоресцентным, но самым удивительным было  то,  что  от  нее  шел
запах виски.
   - Так ты говоришь, из Северной Ирландии? - переспросил  Джосс.  -  Папа
этого напитка действительно, был оттуда, а вот сынок явно сменил прописку,
- он качнул головой и пожал плечами: - Ладно, порядок.  Только  не  забудь
содовой. И побольше.
   Бармен принес напитки и удалился в дальний конец бара, подыскивая  себе
там неотложное занятие. Джосс проводил его взглядом, поднял стакан Ивена и
осторожно понюхал его содержимое.
   "Никто никогда не платил за это таможенную пошлину, - подумал он.  -  А
для такого бедного поселения слишком много алкогольных напитков на полках.
Их цвет, скорее всего, местная шутка. Все  тут,  от  виски  до  бренди,  в
результате окажется простым белым спиртом".
   Джосс осторожно потягивал свой эль и рассматривал посетителей.
   "Тот,  кто  стрелял  в  нас  утром,  будет   очень   встревожен   нашим
безразличием".
   Наверное, почувствовав, что их с Ивеном не слишком интересуют спокойные
люди, посетители бара чуть-чуть расслабились. Джосс чувствовал это. И  еще
он чувствовал, что кто-то знает про пропавший корабль.
   Бармен снова принялся  вытирать  прилавок.  Джосс  решил  поговорить  о
погоде. Сейчас стоило завести разговор на любую тему и подождать - а вдруг
бармен скажет что-нибудь важное. Разговоры о погоде здесь были  более  чем
уместны. Если бы внезапно разразилась песчаная  буря,  она  превратила  бы
поиски в настоящую муку.
   Метеоспутники давно осуществляли электронное наблюдение за  изменениями
марсианского климата, но они могли только отражать  на  дисплее  собранную
информацию. Управлять стихией пока не научился никто. Джосс опасался,  что
за пару часов  шторм  занесет  песком  все  дороги  и  проходы  и  изменит
топографию района так,  что  никто,  кроме  старожилов,  не  сможет  найти
дорогу.
   - У вас есть люди, которые  согласились  бы  работать  проводниками?  -
спросил, помедлив, Джосс. - Нам понадобится пара человек.
   - Есть, - ответил бармен.  -  Они  обычно  целыми  днями  пропадают  на
рудниках, сюда заходят редко... Если кто-нибудь не вызовет их от Скотта.
   Джосс проглотил полученную информацию, немного повернулся  и  посмотрел
на завсегдатаев. Половина  из  них  все  еще  глазела  на  Джосса,  другая
половина давно опустила глаза на дно собственных  стаканов.  Джосс  поймал
взгляд лысого толстяка с черными поднимающимися до ушей усами и, приподняв
стакан, поприветствовал его. Тот ответил  взглядом,  который  лучше  всего
было бы назвать вежливым пожеланием скорейшей  смерти.  Но  от  стакана  с
выпивкой не оторвался.
   - Для него еще раз то же самое. За мой счет, - сказал Джосс и подождал,
пока буфетчик нальет стакан. Ему подали какой-то голубой напиток со льдом.
Джосс взял стаканы и подошел к столику толстяка.
   -  Хорошенькая  погодка  у   нас   сегодня!   -   провозгласил   Джосс,
подсаживаясь.
   - Что ты хочешь сказать этим "у нас", кемо сабе? - спросил толстяк.
   Джосс вздрогнул от неожиданности.
   - Вы что, смотрели этот ролик?
   Лицо человека прояснилось.
   - А ты, значит, знаешь, что  это  слова  из  ролика?  -  в  его  голосе
слышалось удивление.
   - Я имею полную  коллекцию  оригиналов...  -  с  достоинством  произнес
Джосс, - а также все шесть сборников пародий. О'Баннион, - представился он
и протянул руку.
   - Фислер, - ответил тот. - Лоренц Фислер.  -  Он  взял  руку  Джосса  и
смущенно пожал ее.
   - И чем же вы, мистер Фислер,  занимаетесь  кроме  того,  что  смотрите
развлекательные видеопрограммы, которые большинство  людей  в  наше  время
считают по меньшей мере странным увлечением?
   Фислер посмеялся немного.
   - В основном я работаю на разработках лишаев.
   - Это что-то вроде "рудниковой влаги?" - спросил Джосс.
   Фислер смеялся громко и долго.
   - Да-да, я слышал об  этом.  Мне  показывала  это  мать,  когда  я  был
маленьким. - Он сделал длинный глоток. - Нет.  Вы  ведь  на  Марсе  раньше
никогда не были?
   - Да, я здесь в первый раз.
   - Так вот, это что-то вроде плауна. Здешний лишай  того  же  вида,  что
растет на Земле, он только  немного  более  морозоустойчив.  Любит  скалы.
Растет, тесно прижимаясь к поверхности. Единственный способ отделить лишай
от скалы - это отбить куски камней и измельчить их.
   - При этом довольно трудно не повредить растениям.
   - Да, это так,  -  согласился  Фислер.  -  Процесс  обработки  довольно
сложен. За ультразвуковой обработкой идет механическая компрессия, а потом
еще перемешивание.  Для  этого  нужна  куча  оборудования.  Потом  следует
промывание, снова компрессия, и уже под конец - упаковка. Лишай  выпускают
большими кирпичами, вроде коробок для обуви.  И  отправляют  на  плауновые
фермы.
   Джосс прищурился.
   - Господи, а им-то он зачем?
   - Как удобрение. -  Увидев,  что  Джосс  удивился  еще  больше,  Фислер
засмеялся. - Эх, мистер, а знаете ли вы, сколько стоит доставка  удобрений
с Земли? Это просто экономически невыгодно.  За  исключением  человеческих
отходов да остатков мяса и овощей, это единственное органическое  вещество
на планете. Здесь его полно. Он богат нитритами. Кроме того, лишай  растет
на глазах. Однажды мы  проходили  заново  по  тем  районам,  где  работали
раньше. Там уже все заросло.
   - Ну что ж, в этом есть смысл, - подумав, сказал  Джосс.  -  А  что  вы
делаете с остатками породы?
   - С отбросами? Продаем пласкритовым компаниям в Велесе. Им это выгодно.
Они экономят большие деньги: не нужно никуда выезжать и размельчать породу
самим.
   - Я смотрю, у вас неплохой источник доходов, - заметил Джосс.
   Фислер глянул на него из-под лохматых и  толстых,  как  усы,  бровей  и
прошептал вполголоса:
   - Есть источник получше этого.
   Джосс постарался скрыть свою заинтересованность.
   - Да?
   Фислер допил стакан, украдкой взглянул в сторону двери и добавил:
   - Кое-кому в нашем городе не нравится ваш приезд сюда. А некоторые - не
против.
   Джосс почувствовал в его словах напряжение и страх, но решил  помолчать
и подождать, что последует. Фислер не сказал  больше  ничего.  Зато  Джосс
заметил много глаз, обращенных к его столику.
   Он отхлебнул немного эля и спросил:
   - В вашем районе производится много горных разработок?
   Фислер покачал головой:
   - Не так много, как было  несколько  лет  назад.  Когда  в  первый  раз
обнаружили  металл,  все  чересчур  переволновались.  Я,  например,  почти
уверен, что это был просто обман. Не думаю, что ученые отдают себе отчет в
болтовне по этому поводу.
   Джосс кивнул. Ему не хотелось спорить. Это  была  история  восьмилетней
давности. Кто-то, раскапывая приповерхностный лед, обнаружил слой  оксидов
железа. Вроде ничего особенного. Но проведенный анализ показал, что оксиды
являлись вовсе не естественным месторождением железа. Следы углерода в них
говорили о том, что эти оксиды-были остатками проржавевшего  слоя  твердой
стали в полдюйма толщиной.
   К тому времени не прошло и шестидесяти лет, как  люди  обосновались  на
Марсе, а открытие было сделано вдали от всех поселений.  Многие  говорили,
что  это  отлично  продуманная  мистификация.  Другие  спорили.   Казалось
абсолютно неестественным и невероятным, что  кто-то  шутки  ради  притащил
сюда и закопал  в  почву  стальной  лист  размером  в  полдюйма  толщиной,
полкилометра шириной и восемь с половиной километров длинной.  К  тому  же
вкрапления углерода указывали еще и на то, что  полоса  лежала  и  ржавела
здесь  уже  несколько  тысячелетий.  И  действительно,  учитывая   сухость
марсианского климата, это походило на правду.
   За этим открытием последовал  бум:  бешеный  наплыв  копателей,  натиск
рекламы, появление всяких таинственных "находок". Накатила волна  взаимных
недовольств, обвинений, вражды - но копание продолжалось. Джосса  изумляло
это явление. Марс вызывал  у  жителей  Земли  какие-то  странные  чувства,
схожие  с  легким  помешательством.  Он  заставлял  верить  в   сказки   о
марсианских каналах, принцессах-чужестранках,  высушенных  морях,  камнях,
повторяющих человеческие очертания и в другой бесконечный  вздор.  Что  ж,
это было просто одно из проявлений желания найти подобных себе - тех,  кто
когда-то жил вместе с нами  в  Солнечной  системе.  Какое-то  время  Джосс
думал, что теперь, когда люди живут на Марсе, проблема решится сама собой.
Но  стало  еще  хуже.  Продолжались  археологические  раскопки   по   всей
поверхности планеты. Но на вопрос - как полоса очутилась там, где ее нашли
- вразумительного ответа так и не было, а это не удовлетворяло старателей.
Как это часто случается  там,  где  люди  копаются  в  поисках  уникальных
материалов, раздавались выстрелы,  процветали  воровство,  рэкет,  шантаж.
Убийство было здесь самым обычным делом.  Одно  из  таких  преступлений  и
привело когда-то на Марс Ивена и  Лона.  Тогда  они  провернули  дело  так
энергично, что только несколько негодяев дошли до суда.
   Джосс отвлекся от размышлений.
   - А вы работаете недалеко от этого района, мистер Фислер? - спросил он.
   Фислер покачал головой.
   - Я - нет. Я приехал сделать кое-какие закупки. Сегодня  погрузка.  Мои
буровые стоят на юго-запад от здешних мест. Эти породы  уже  все  выбраны.
Только через несколько лет сюда можно будет снова приезжать на разработки.
   Джосс понимающе кивнул. Если так, вряд  ли  Фислер  заметил  что-нибудь
необычное в пустыне.
   - Ну, а раньше вы здесь работали?
   - Пару лет назад.
   - И заметили бы, если бы что-то изменилось в округе?
   - Вероятно, да. Худшее, что  здесь  есть  -  это  пыль,  она  постоянно
разносится ветром. Но главное, что она может сделать - это изменить грунт,
и  то  не  слишком  быстро.  Иногда  случаются  землетрясения.  Но  кругом
абсолютная равнина, так что сверху ничего не упадет.  Трещины  -  да,  это
бывает. И все, пожалуй.
   Джосс кивнул в  сторону  горного  массива  Олимпус  Монс,  настороженно
прислушался к звуку поворачивающегося воздушного замка и сказал:
   - Не понимаю, как можно называть равниной местность, где находится это.
   Фислер широко улыбнулся.
   - Через некоторое время вы ко всему привыкнете.
   - Привыкнуть и считать равниной гору в двенадцать километров высотой?
   Внутренняя дверь с шумом открылась настежь. В бар вошел Ивен.
   Он поднял забрало. Джосс взглянул на выражение его лица.
   Это было совсем не то выражение, которое он видел часом раньше. Тайком,
чтобы никто не заметил, Джосс извлек пистолет из кобуры.
   Ивен окинул взглядом помещение и проревел:
   - Пусть кто-нибудь немедленно позвонит в Управление Полиции Велеса.
   В баре стихло.
   - Мне очень жаль, - медленно чеканя слова, сказал  Ивен,  -  но  кто-то
застрелил вашего шерифа.


   На сером неприметном зданьице в дальнем конце почти единственной  улицы
Томстоуна не было ни знака Солнечной  Полиции,  ни  знака  полиции  Марса.
Сразу над внешним замком красовалась серебряная звезда, а поперек  надпись
- ШЕРИФ.
   Кто-то   пытался   уничтожить   и   то,   и   другое   выстрелами    из
крупнокалиберного ультраскоростного пистолета.
   Первым желанием Джосса при виде этого зрелища было желание  повернуться
к Ивену и спросить: "Ведь это же шутка?" Но то, что лежало перед зданием в
пыльной колее, ни к каким шуткам не располагало.
   Верхней половины тела просто не было. Не то что бы его не было  совсем:
куски, серые или мертвенно-белые, с запекшимися сгустками крови,  валялись
буквально повсюду. Вон там - раздробленная  кость,  а  вон  там  -  клочки
легких и мозгов. Вся стена была залита кровью, уже заледеневшей на морозе.
Старинная электропила могла бы справиться  с  такой  работой,  но  не  так
чисто, если это слово  уместно  здесь.  Другая  часть  тела,  изогнутая  и
скрюченная, лежала на улице.  Мороз  и  засуха  превратили  труп  в  некий
разобранный манекен из магазина. Неаккуратные обрывки  красно-черной  кожи
висели в тех местах, где должна была быть "присоединена"  остальная  часть
тела.
   - Они подождали, пока он выйдет наружу, застрелили его  и  скрылись,  -
сказал Ивен. - Насколько я могу судить, попыток сломать наружную дверь  не
было.
   - То есть, они знали его, а он знал их, и выходил по собственной  воле,
без принуждения, - подтвердил Джосс.
   - Похоже на то. Надо проследить, чтобы никто не трогал  пульт  связи...
хотя шансы найти там отпечатки пальцев почти отсутствуют - в  такой  холод
никто не выйдет наружу с голыми руками. А если и выйдет, так останется без
кожи. - Ивен не скрывал своего раздражения. - Скорее всего,  они  показали
какое-нибудь удостоверение.
   - Какое удостоверение? Зачем они это сделали? И кто "они", черт побери?
   - А вот это, дружок, вопрос номер один. Эта грязная история  совершенно
меняет дело. Мы - свидетели преступления со  всеми  вытекающими