оваться тысячи людей. Вы  понимаете,  о  чем  я
говорю?
   - О том, что двое летчиков были убиты во время  испытаний,  -  спокойно
ответил Эпплтон. - Да, Дэн, они не умерли, а были преднамеренно убиты.
   Дэн раскрыл рот от удивления.
   - Дэн, в этих программах есть нечто такое, что убивает. Я знаю это, как
знаю и человека, который ввел в  программу  функцию  убийства.  Его  зовут
Джэйс.
   - Но вы сами знаете, что его не было здесь уже больше года! И в течение
этого времени над программой работал один я, - возразил Дэн.
   - Это сделал Джэйс, - повторил доктор Эпплтон.
   - Доктор, от ваших слов многое зависит, - волнуясь, говорил Дэн.  -  Вы
действительно уверены в том, что Джэйс - убийца?
   - Уверен, - глухо ответил Эпплтон. - Никто, кроме него, не  знает,  как
можно заставить программу убивать. А он способен  сделать  это  из  одного
простого интереса.
   - Но зачем... - Дэн опустил голову.
   - А вот это уже предстоит выяснить тебе, Дэн. Я прекращаю  использовать
эту имитацию до тех пор, пока ты все не выяснишь. Ты  обязан  узнать,  что
заложено в программе.
   - Почему я? - удивился Дэн.
   Эпплтон посмотрел в глаза Дэну и пожал плечами.
   - Впрочем, ты можешь этим и не заниматься, - мрачно сказал он.
   "Он прав, я не могу отказываться, - подумал Дэн. - Только я хорошо знаю
Джэйса и могу сказать, на что он способен".
   Дэн стоял и не мог сдвинуться с места, словно Эпплтон  взвалил  на  его
плечи весь груз ответственности. Доктор отвернулся от Дэна и направился  к
Дороти. Дэн тряхнул головой, словно только что пробудился от тяжелого сна.
Глубоко вздохнув, он расправил плечи, быстрой, твердой походкой направился
вслед за доктором и Дороти и вскоре догнал их.
   - Подождите, доктор, - сказал он. - Мы еще не закончили.
   - Я должен отвезти Дороти домой, - недовольно буркнул Эпплтон.
   - Дороти, - произнес Дэн, посмотрел на нее и замолчал. Впервые за много
лет они снова были рядом. Слова застряли у Дэна в горле.
   - Мы с Ральфом были так счастливы, - отрешенным голосом сказала Дороти.
   - Могу ли я чем-нибудь помочь тебе? Если тебе будет что-нибудь нужно...
- бормотал Дэн, вспоминая все, что связывало его с Дороти.
   - Нет, - ответила Дороти. - Мне ничего  не  нужно.  Ральф  оставил  мне
неплохое состояние.
   - Но что ты будешь делать? Ты останешься здесь или уедешь?
   - Дэн, - она остановилась и повернулась к нему.  -  Все  кончено,  Дэн.
Все, что было между нами, давно забыто. Прошлое не  возвращается,  ты  сам
это хорошо знаешь.
   - Да, слишком много событий произошло за это время, - кивнул Дэн.
   - До свидания, Дэн, - хриплым шепотом произнесла Дороти.
   - Одну минуту, Дороти, - произнес Дэн так резко, что Дороти  вздрогнула
и удивленно посмотрела на него. - Я хотел бы еще кое-что сказать тебе.
   - Я знаю. Нет, Дэн, я не виню тебя в смерти Ральфа.
   Дэн видел, с каким трудом и болью Дороти даются эти слова.
   - Да, Дороти, я не убивал Ральфа и никогда бы не  сделал  этого,  но  я
помогал убивать его, - произнес Дэн.
   Эпплтон принялся успокаивать Дэна.
   - Да замолчите вы! - прикрикнул Дэн на  доктора.  -  Дороти,  я  обещаю
тебе, что найду убийцу. Я найду его, и тогда ему не уйти от ответа. И даже
если мне придется бороться с ним в одиночку, я не отступлю.
   Несколько минут все стояли молча. Первой заговорила Дороти.
   - Дэн, я знаю, что ты найдешь убийцу Ральфа. Я всегда это знала, - тихо
прибавила она.
   Доктор посмотрел на Дэна:
   - Если тебе потребуется моя помощь, можешь обращаться  в  любое  время.
Например, что тебе нужно конкретно сейчас?
   Дэн помялся:
   - Я пока не знаю, доктор. И скорее всего смогу ответить вам не  раньше,
чем вернусь в Орландо.
   - Значит, Джэйс и там что-то затевает? - медленно проговорил доктор.
   - Да, - ответил Дэн.


   Высокомерно ухмыляясь, Джэйс наблюдал за Чаком Смитом. Как  только  тот
надел на себя шлем, весь его строгий начальственный вид сразу  улетучился.
Смит нерешительно  вошел  в  кабину  и  почти  испуганным  взглядом  начал
осматриваться по сторонам.
   - Вы хорошо слышите меня? - произнес Джэйс, наклоняясь к микрофону.
   Смит едва не вздрогнул от  неожиданности,  услышав  в  наушниках  голос
Джэйса.
   - Вы можете разговаривать, я вас услышу,  -  сказал  Джэйс.  -  В  шлем
вмонтированы два микрофона.
   - Я слышу вас, - раздался смущенный голос Смита.
   - Отлично. Тогда надевайте перчатки  и  подсоедините  проводку.  Только
будьте внимательны, цвета контактов должны совпадать.
   - Все понял.
   Джэйс уселся на один из  скрипучих  металлических  стульев  и  принялся
манипулировать ручками на большом, размером со стол, пульте управления.  В
этот момент Джэйс казался капитаном межпланетного корабля. Джэйса разбирал
смех. "Сейчас ты у меня попрыгаешь, дорогой наш мистер  Смитик.  Я  устрою
тебе полет по первому классу, ты его надолго запомнишь".
   Смит взял  в  руки  перчатки.  На  ощупь  они  напоминали  кожу,  долго
пролежавшую в воде. Смит надел их и поморщился - внутри были толстые  швы.
У него создалось впечатление, что он надел их наизнанку. В помещении  было
темновато, и Смиту пришлось нагибаться и  долго  присматриваться  к  цвету
тоненьких  оптико-волоконных  контактных  проводков,  чтобы  случайно   не
перепутать их.
   Смит посмотрел в стекло, отделяющее его от Джэйса, но увидел лишь  свое
отражение. Следуя совету Джэйса,  Смит  снял  пиджак,  галстук  и  закатал
рукава рубашки.
   "Когда вы будете там, то ничто не должно  сковывать  ваши  движения,  -
вспомнил он предупреждение Джэйса и подумал: - Ну что ж, в общем ничто  не
сковывает, чувствую я себя вполне комфортно".
   Он почувствовал, что  волнуется,  и,  несколько  раз  кашлянув,  хрипло
произнес:
   - Ну, я готов.
   - Нет, не готовы, - прозвучал голос Джэйса.
   - Это почему же?
   - Опустите очки.
   - А, черт.
   Слегка дрожащими руками Смит взялся за  края  очков  и  опустил  их  на
глаза.  Его  мгновенно  окружила   тьма,   словно   в   планетарии   перед
демонстрацией звездного неба. Боясь упасть, Смит раскинул руки и некоторое
время простоял в таком положении. "Джэйс, наверное, везде  выключил  свет,
иначе я бы видел хоть какой-нибудь отблеск, - размышлял Смит.  -  Ведь  не
может же быть, чтобы здесь не горела какая-нибудь лампочка".
   - Начинаем, - послышался веселый голос Джэйса.
   Перед глазами Смита возник  сказочный  водоворот  цветов,  в  наушниках
послышалась чья-то бессвязная  речь.  Казалось,  на  самых  разных  языках
говорило  множество  голосов.   Смит   почувствовал   легкую   тошноту   и
головокружение.
   И вдруг неприятные ощущения исчезли, и Смит  увидел  себя  парящим  над
землей. Под ним расстилалась великая Амазонская  сельва,  ярко-зеленая,  с
голубыми прожилками ручейков и рек. Восхищенный  величественным  зрелищем,
Смит затаил дыхание.  Он  не  только  видел,  как  летит  над  землей,  он
чувствовал это. Широко расставив руки и ноги, он парил, словно  парашютист
в затяжном полете. Смит видел  на  зеленом  теле  сельвы  широкие  ужасные
шрамы,  нанесенные  лесоразработчиками.  Стояла  зловещая  тишина.  Он  не
замечал свиста ветра,  он  был  поражен  открывшимся  перед  ним  зрелищем
обезображенного девственного леса. Тошнота прошла,  Смит  чувствовал  себя
превосходно.
   - С этого  момента  управление  передается  вам,  -  сообщил  Джэйс.  -
Начинайте.
   Смит облизнул пересохшие губы и произнес:
   - Боливия.
   Словно скользящее над землей  привидение,  он  перемахнул  через  Анды.
Сверху они показались  ему  унылым  серым  нагромождением  полуразрушенных
ветром и временем вершин, изредка покрытых ледниками и  снегом.  Леса  под
ними были ярко-зелеными, но не такими густыми, как в  Амазонии.  Все  чаще
начали попадаться желтые и серые пятна освоенной территории.
   Потом пошли красные пятна плантаций какао. Несмотря на то что они  были
зачастую покрыты зеленью  возвышавшегося  над  ними  леса,  спутник  легко
определял их местонахождение.
   "Замечательно", - подумал Смит. Чем ближе  он  подлетал  к  Андам,  тем
больше видел красных пятен в долинах.
   - Соединиться с европейским спутником  связи,  -  едва  шевеля  губами,
приказал Смит. - Показать военно-воздушные силы прикрытия.
   Идиллическая картинка посадок какао исчезла,  вместо  нее  Смит  увидел
небо,  усеянное  сверхзвуковыми  бомбардировщиками-невидимками.  Способные
летать на высотах, недоступных для радаров, они могли незаметно  появиться
в любой точке Земли, приблизиться к нужному объекту и в  считанные  минуты
не оставить от него камня на камне. В их руках было все живущее и растущее
на Земле. Стоило только бомбардировщику  подлететь  к  Андам  и  выбросить
маленький  контейнер  с  бактериями,  и  Южная  Америка  не   увидела   бы
какао-бобов лет сто, а то и больше. "Ребята из отдела научных исследований
говорили, что на уничтожение всех плантаций кокаина нужно  максимум  шесть
месяцев", - вспомнил Смит и усмехнулся.
   - Отлично, - сказал Смит заметно окрепшим голосом. - Давай  вернемся  к
основному сценарию, о лесоразработках.
   На несколько мгновений он снова погрузился в темноту, а  потом  увидел,
что стоит на земле возле высокого толстого дерева.  Сквозь  густую  листву
едва  пробивались  солнечные  лучи.  Напротив  он  увидел  покрытую  золой
небольшую поляну, посреди которой находилось наскоро  покрашенное  зеленой
краской невысокое уродливое деревянное строение без окон.  Крыша  строения
была затянута камуфляжной тканью. В высокой траве и душном спертом воздухе
роились тучи насекомых, но Смит, казалось, совершенно  не  замечал  их.  В
отличие от многих, кому экзотические насекомые внушают отвращение, он  вел
себя так, словно находился в своей квартире.
   Недалеко от строения стояло два  тяжелых  грузовика  с  прицепами.  Под
навесом из широких веток на грубо сколоченных скамьях  сидели  и  отдыхали
рабочие. Иногда некоторые из них вставали и направлялись к двери строения.
Затем они выходили, держа в руках какие-то бумаги, а вместо них  в  здание
заходили другие.
   Смит внимательно все рассмотрел и, удовлетворенно кивнув, произнес:
   - Давай.
   Тут же почти  над  самой  площадкой  показался  громадный  транспортный
самолет. Развернувшись, он снизился и пролетел над площадкой. Из  самолета
выпрыгивали  солдаты,  мужчины  и  женщины,  с   реактивными   посадочными
двигателями  на  спинах  и  автоматами  в  руках.  Рабочие   бросились   к
грузовикам. Взревели двигатели, и грузовики начали уезжать.  Часть  солдат
окружила  строение,  другая  часть  открыла  по   отъезжающим   грузовикам
шквальный огонь. В открытые двери строения полетели  гранаты.  Смит  видел
огонь и дым, но самих взрывов не слышал. Площадку заволокло  густым  белым
дымом. Он пригляделся и увидел, что на всех солдатах надеты противогазы.
   Прошло несколько минут, и дым рассеялся. Солдаты ворвались в строение и
принялись выволакивать находившихся там людей. Все они надрывно кашляли  и
терли глаза. Когда солдаты  начали  снимать  противогазы,  Смит  удивленно
поднял брови. Лица некоторых солдат показались ему  знакомыми.  Постепенно
он начал узнавать среди  солдат  известных  киноактеров,  специалистов  по
боевым искусствам, а также  актрис.  Все  грузовики  были  остановлены.  К
выпавшим из кабин и кузовов рабочим подбежали врачи.  Оставшимся  в  живых
оказывалась медицинская помощь, умирающими  занялся  подошедший  последним
священник.
   - Невероятно, - восхищенно прошептал  Смит.  -  Просто  великолепно!  Я
восхищен. А теперь давайте просмотрим штурм гасиенды. Да, я тоже хочу  при
этом присутствовать, - прибавил он.
   Снова перед глазами возникла  темнота,  но  на  этот  раз  Смит  ее  не
испугался. Когда вспыхнул свет, он  увидел  самого  себя.  Пригибаясь,  он
стоял за кустами, растущими вокруг небольшой автостоянки. За  автостоянкой
с роскошными европейскими автомобилями находился прекрасный  белый  дом  с
конусообразной крышей, покрытой красной  черепицей.  На  окнах  дома  были
искусно сделанные красивые металлические решетки,  многочисленные  балконы
обтянуты  тонкой  сеткой.  Солнце  стояло  высоко,  и  Смит  хорошо  видел
расстилающиеся внизу Анды. Их  заснеженные  вершины,  казалось,  висели  в
прозрачном воздухе.
   По  всей  территории  гасиенды  ходили  рослые  охранники,  вооруженные
короткими автоматами. Некоторые держали оружие  в  руках,  но  большинство
повесили его себе на плечи. С коричневых, обветренных  лиц  охранников  не
сходило  выражение  жестокости.  Это  были  свирепые  псы,  потомки  псов,
основной закон для которых был один - верно служить своему хозяину.
   Смит инстинктивно поглубже зарылся в кусты и нащупал слева под пиджаком
кожаную кобуру с автоматическим "кольтом". Он медленно вытянул  из  кобуры
оружие, оно казалось увесистым, внушительным, надежным.
   Как и в первом случае, словно ниоткуда, над гасиендой закружил самолет,
и из него начали выпрыгивать солдаты. Но на этот раз  ситуация  получилась
совсем  иная  -  люди,  охранявшие  гасиенду,  в  отличие  от  нелегальных
лесорубов, не стали разбегаться, а рассыпались по укрытиям  и  открыли  по
самолету бешеную стрельбу. Смит видел, как на землю шлепались тела солдат,
расстрелянных  в  воздухе.  В  предсмертных  судорогах  они  корчились   и
извивались. Отовсюду Смит  слышал  стоны.  Одному  из  солдат  очередь  из
автомата попала в  реактивный  посадочный  двигатель.  Раздался  взрыв,  и
солдат исчез в столбе пламени.
   Смит сжал пистолет с такой силой, что побелели пальцы. Вокруг него  шла
стрельба, кричали раненые, слышались предсмертные хрипы  умирающих.  Часть
десанта высадилась на крышу гасиенды,  проломила  окна  и  начала  бросать
гранаты внутрь дома. Смит был напуган до такой степени, что  даже  не  мог
пошевелиться. Он продолжал сидеть за кустами на краю стоянки и круглыми от
ужаса глазами смотрел на пляску смерти.
   На стоянке,  прямо  перед  глазами  ошеломленного  Смита,  развернулось
настоящее  сражение.  Несколько   охранников   наркобарона   укрылись   за
бронированными лимузинами и в упор  расстреливали  приближавшихся  солдат.
Смит мог бы вступить в бой и убить засевших за машинами бандитов, но  ноги
его словно приросли к земле. Губы Смита пересохли, во рту  горело,  сердце
стучало как молот.
   Вокруг все  ревело,  грохотало  и  сотрясалось  от  взрывов.  Обливаясь
кровью,  дико  крича  от  боли,  валились  на  землю  раненые.  Одного  из
охранников закидали гранатами. Прогремел страшный взрыв,  и  Смит  увидел,
как в  воздух  взлетели  оторванные  ноги.  Трое  мужчин  выскользнули  из
гасиенды  и,  незаметно  перебегая  от  машины  к  машине,   бросились   к
бронированному "мерседесу".  Мужчинам  удалось  добежать  до  машины,  они
влезли в нее и завели двигатель. Смит  подумал,  что  если  сейчас  их  не
остановить, то  они  могут  перестрелять  многих  солдат,  и  тогда  штурм
захлебнется. Но кроме него,  никто  не  видел,  какая  страшная  опасность
грозит штурмующим. Спасти ситуацию мог только он, Смит. От него  зависело,
удастся ли перебить хребет гадине.
   Смит  сжал  зубы  и  заставил  себя  встать  и  рвануться  вперед.   Он
проскользнул между кустами, подбежал к бронированному "мерседесу",  рывком
открыл правую заднюю дверцу и приставил свой "кольт" к затылку  одного  из
сидящих. Смит нажал на  спуск,  раздался  звонкий  щелчок...  "Осечка",  -
мелькнуло у него в голове. Тот, кому  Смит  хотел  выстрелить  в  затылок,
неуклюже повернулся и начал  поднимать  автомат.  Смит  уже  видел  черное
отверстие ствола, направленного ему в грудь. Он локтем ударил по автомату,
и очередь прошила крышу  автомобиля.  В  ту  же  секунду  Смит  перехватил
"кольт" из правой руки в левую  и  снова  нажал  на  спуск.  Тяжелая  пуля
разнесла череп одного из бандитов. Переднее стекло покрылось мякотью мозга
и пятнами крови. Смит выстрелил еще два раза, и водитель, заливая  сиденье
кровью, уткнулся в руль. Третий из сидящих не стал дожидаться,  когда  его
размажут по обшивке "мерседеса", выпал из машины и с  криком:  "Я  сдаюсь!
Пощадите!" - упал на землю, положив руки на затылок. Смит вышел из  машины
и начал методично расстреливать его. Послышался хриплый стон, тело бандита
несколько раз дернулось и затихло. Смит смотрел, как изо  рта  убитого  на
гладкий, словно стекло, асфальт стоянки стекала тоненькая струйка крови.
   Вскоре все было кончено. Устало облокотившись  о  крышу  бронированного
"мерседеса", Смит смотрел, как солдаты выводили из дома  пленных.  Повсюду
валялись тела убитых, многие из которых были в  форме  армии  США.  Колени
Смита тряслись. Он почувствовал, что его начало тошнить, бросился к кустам
и упал. Только лежа на траве, он  ощутил,  что  брюки  его  были  насквозь
мокрыми. Смит застонал и закрыл глаза.
   Его снова окружила тьма.
   - Программа закончена, - послышался радостный голос  Джэйса.  -  Можете
поднять очки и... привести себя в порядок.
   Впервые  за  много  лет  Смит  почувствовал  стыд.  Он  был   подавлен,
ошеломлен,  даже-унижен.  Но  внезапно  он  ощутил  прилив  нового,  ранее
неведомого ему чувства. "Я убил их, - подумал он. - Я победил. А то, что я
немного испугался вначале, ерунда. С кем не бывает?"
   Сняв с головы шлем, он посмотрел на свое отражение  в  стекле,  победно
усмехнулся и подмигнул. Ему было наплевать на грязную рубашку и  пятна  на
брюках. Главное, что он, Смит, победил и чувствовал себя хозяином жизни  и
смерти.
   Закрыв глаза,  Смит  сделал  несколько  глубоких  вдохов.  "А  все-таки
здорово ощущать себя великим человеком!" - подумал он.



        "37"

   Дэн смотрел в крошечный иллюминатор сверхзвукового истребителя,  но  не
видел ни расстилающегося внизу прекрасного горного ландшафта, ни  облаков,
закрывающих заснеженные горные пики. Дэна мучили все те  же  мысли.  Перед
глазами проходила вереница давно знакомых и давно забытых  людей,  звучали
обрывки многозначительных и ничего не значащих фраз. Все это  сливалось  в
картину, напоминающую калейдоскоп. Дэн чувствовал, что  ему  нужно  только
правильно повернуть его и все разложится по своим  местам.  Большую  часть
его мыслей занимала Дороти. "Мне нет места в ее жизни, - мрачно думал Дэн.
- Каждый прожитый год отдалял ее от меня, и теперь она не хочет,  чтобы  я
приближался к ней. Она почувствовала, что все еще нравится мне. Но и я  ей
тоже нравлюсь,  я  понял  это  по  ее  поведению.  Дороти  слишком  сильно
отталкивает меня, а это говорит о том, что и  она  ничего  не  забыла.  Но
теперь между нами будет вечно стоять Ральф. Он умер только  физически,  но
образ его остался жить".
   Воображение снова рисовало ему картину недавней  встречи  с  Дороти,  и
тогда мечты Дэна перемешивались с реальностью.
   "Да, дорогая Дороти, я помог убить твоего  мужа,  но  давай  убежим  от
всего. Я брошу жену и детей, и мы начнем новую жизнь. Мы никогда не  будем
вспоминать, что случилось с нами  прежде".  -  Дэн  усмехнулся.  "Это  все
годится только для имитации, для игры, - подумал он. - Но  жизнь,  которой
ты живешь, - это не игра, а реальность, и  очень  опасная.  -  Мысли  Дэна
переключились на доктора  Эпплтона:  -  Плоховато  ему.  Вся  его  карьера
поставлена на карту. Подвести его я не имею права. Если я не  помогу  ему,
он на некоторое время приостановит использование  этой  программы,  а  что
дальше? Нет, я должен докопаться до сути. Дело даже не в  том,  возобновит
ли Эпплтон испытания этой программы или нет, главное, под угрозой окажутся
следующие разработки".
   Невольно  Дэн  вспомнил,  как  он  впервые  познакомился   с   доктором
Эпплтоном. Начало их знакомству положили  события,  происшедшие  в  родном
городе Дэна - Янгстауне, который он был  вынужден  покинуть  по  почти  не
зависящим от него причинам.
   Дэн увидел себя, тщедушного, маленького астматика, сидящим на  скамейке
в спортивном зале. До окончания школы оставался год, и Дэн  надеялся,  что
он пройдет быс