тывался  в  них  все  больше.  В  сознании  его  все
перемешалось  -  он  попеременно  чувствовал  себя  то  счастливейшим   из
смертных, то отпетым негодяем. Восторг обладания Дороти сменялся ощущением
гадливости. Дэн ненавидел себя, он не мог думать о себе без отвращения.
   Иными словами, Дэн познал суть наркомании - привыкание.  Он  знал,  что
поступает плохо, но не мог найти сил поступать иначе. Он отдавался  Дороти
со всей пылкостью юноши,  впервые  обнаружившего  прелесть  секса.  Дороти
платила Дэну такой же неутолимой страстью. Иногда днем,  вспоминая  бурные
встречи с Дороти, Дэн ужасался, кусал губы, краснел, а вечером снова  ехал
к ней. Сью почти перестала показываться дома. Она предпочитала жить в доме
своей матери, окруженная заботой многочисленных родственниц.
   Пока Дэн страдал, Дороти только веселилась.
   - Ты знаешь, как меня называли в Лос-Анджелесе? - спрашивала она  Дэна.
- Переспелая вишенка. Как только  у  меня  начало  округляться  все,  чему
следует округлиться, парни бегали за мной стаями. Как голодные  собаки.  И
тогда я выбирала вожака, и он оберегал меня от остальных.
   - Ну а чем я заслужил такое счастье? - мрачно спросил Дэн,  уставившись
в потолок. - Я не вожак.
   - Ты - самый лучший из всех мужчин, с  которыми  я  знакома,  -  просто
ответила Дороти.
   - Но я ведь женат, - вздыхал Дэн.
   - Вот это-то и хорошо, - захихикала Дороти и объяснила: -  Это  значит,
что с тобой можно заниматься сексом, не боясь нежелательных последствий.
   - Понятно. Выходит, я тоже защищаю тебя, - проговорил Дэн. - Неудачного
ты выбрала защитника.
   - Ты меня вполне устраиваешь, - ответила Дороти.  -  На  базе  уже  все
догадываются, чем мы с тобой занимаемся, и поэтому ко мне никто не лезет.
   "Слава Богу, Сью пока ничего не известно", - подумал Дэн.
   - А тебе еще не приходило в голову закончить  наш  роман?  -  спрашивал
Дэн. - Выйти замуж...
   - Замуж я, конечно, выйду, - соглашалась Дороти. - Но только не сейчас.
Нет, - подумав, ответила она, - пока мне замуж не хочется.
   - Но так не может продолжаться до бесконечности, - вяло проговорил Дэн.
   - Ты имеешь в виду нашу связь? - спросила Дороти. -  Конечно,  нет.  Но
некоторое время вполне может. - Дороти взяла руку Дэна и  положила  ее  на
свою грудь. Затем ниже и еще ниже...
   Последним об их связи узнал, разумеется,  доктор  Эпплтон.  Однажды  он
позвал к себе Дэна, закрыл дверь, запер ее  и  сел  за  стол.  По  тяжелым
морщинам на лбу доктора, по его задумчивому  лицу  Дэн  сразу  понял,  что
сейчас произойдет, и приготовился к атаке. Однако монолог Эпплтона начался
совсем не с упреков. Во всяком случае, не так, как предполагал Дэн.
   - Дэн, мне не хотелось бы вмешиваться в  твою  личную  жизнь,  -  начал
Эпплтон. - Но мне кажется, что ты попал в большую беду.
   От неожиданности Дэн не знал, что сказать.
   - Ты догадываешься, о чем я говорю? - спросил Эпплтон.
   - О Дороти.
   - Что ты собираешься делать?
   - Представления не имею, - честно признался Дэн.
   - Я так и думал, - кивнул  Эпплтон.  -  Тогда  я  тебе  подскажу,  если
позволишь. Прекрати этот роман сейчас же.
   - Я бы с удовольствием сделал это, если бы мог.
   - Вспомни, что у тебя есть жена. Ты  скоро  станешь  отцом.  Ты  обязан
заботиться о семье.
   - Я знаю, - с грустью в голосе сказал Дэн.
   Эпплтон посмотрел на Дэна. Не только без злобы или тени недовольства, а
с сожалением.
   - Ты знаешь, сынок, мы все прошли через это.  Все,  -  внезапно  сказал
доктор.
   У Дэна округлились глаза.
   - Да, - кивнул Эпплтон. - И я тоже. Вот поэтому послушай моего совета -
брось ее. Вам же обоим будет от этого только лучше.
   Эпплтон не стучал кулаком по  столу,  не  кричал,  не  вскакивал  и  не
показывал Дэну на дверь. Он разговаривал с Дэном так же, как  расстроенный
родитель  говорит  со  своим  расшалившимся  сыном.  И  это   было   самым
унизительным. Если бы Эпплтон вел себя как босс, как  патрон,  Дэн  просто
развернулся бы и ушел, но тот вел себя как взволнованный отец.
   Дэн вышел из лаборатории вечером. Стояла ранняя весна,  страна  перешла
на  летнее  время,  поэтому,  несмотря  на  поздний  час,  на  улице  было
неожиданно светло и солнечно.
   Дэн приехал в "Зеленый бор". Дороти ждала его за тем  же  столиком,  за
которым они сидели в тот первый раз.
   Мысли в голове  Дэна  разбегались,  язык  не  поворачивался  произнести
заранее подготовленную прощальную речь. Дэн заказал напитки и уже  решился
начать, как вдруг Дороти спросила его:
   - Сьюзен, наверное, скоро должна родить?
   - Да, - ответил Дэн. - Она здорово устала, но старается держаться.
   - Слава Богу, - прошептала Дороти по-испански.
   - Что? - переспросил Дэн.
   Дороти дотронулась до его руки пальцами с длинными ногтями, и  по  руке
Дэна словно прошел электрический разряд. Он поднял глаза на  Дороти.  Лицо
ее было серьезным и мрачным.
   - Пора, Дэн, - произнесла Дороти, опуская глаза.
   - Что пора?
   - Пора все заканчивать, - пояснила Дороти. -  Эта  связь  начинает  нас
тяготить. Я не хочу разбивать твою семью, особенно сейчас,  когда  у  тебя
должен появиться ребенок.
   Дэн скривился:
   - Значит, Эпплтон и с тобой успел поболтать?
   Дороти искренне удивилась.
   - Эпплтон? - Она посмотрела на Дэна. - Нет, он мне ничего  не  говорил.
Ни единого слова.
   - Тогда почему? -  пробормотал  Дэн.  Ему  стало  странно,  что  Дороти
заговорила о разрыве первой.
   -  Закончить  нужно  именно  сейчас,  пока  я  не  влюбилась   в   тебя
окончательно. А когда это произойдет, тебе придется выбирать между мной  и
Сьюзен. Ты выберешь ее, потому что она - мать  твоего  ребенка.  -  Дороти
говорила быстро, словно боялась, что если она остановится,  то  продолжить
не сможет. - Поэтому, пока еще не поздно, давай закончим наш роман.
   Дэн открыл рот, но Дороти не дала ему ничего возразить.
   - Ты сам знаешь, что так будет лучше.
   - Да, - тихо проговорил Дэн. - Я знаю. Но все равно...
   - Ты любишь меня? - спросила Дороти.
   - Да, - уверенно ответил Дэн.
   Дороти печально улыбнулась и покачала головой:
   - Нет, Дэн. Ты любишь свою жену. И  ты  полюбишь  своего  ребенка.  Так
всегда случается.
   - Я и тебя люблю, - слабо запротестовал Дэн.
   - Это не та любовь, - сказала Дороти. - Не на всю жизнь, а на несколько
месяцев. И они кончились. Все, прошли.
   Дэн понимал, что Дороти абсолютно права, но идея разрыва ему была не по
душе. Очень скоро Дороти стала встречаться с Мартинесом,  и  Дэн  подумал,
что она делает это только для того,  чтобы  у  него  не  было  возможности
начать все сначала. Дэн злился, страшно ревновал и в душе благодарил своих
коллег за то, что те делали  вид,  будто  ничего  не  замечают.  Но  такой
вежливостью отличались не все. Джэйс не скрывал ничего.
   - Придурок, - твердил он. - Чего ты  переживаешь?  Неужели  ты  еще  не
понял, что она просто использовала тебя? Ее с  самого  начала  интересовал
только наш Ральфик, но он тупорылый солдафон и не замечал ее задницы.  Вот
она и начала вертеть ею с тобой, потому что только  так  эта  сучка  могла
привлечь к себе внимание. И своего добилась. Блин, это же все элементарно!
   Во время этих монологов Дэн едва сдерживался, чтобы не убить Джэйса.
   - Ты ничего не понимаешь, - злобно шипел он. - Заткнись, сволочь.
   - Может быть, я и сволочь, - охотно соглашался Джэйс, - но дурак из нас
двоих только ты, - беззлобно отвечал он и усмехался своей хищной улыбкой.
   Затем родилась Анжела, и Дэн стал заботливым отцом. Он пытался поскорее
забыть и о Дороти, и о своей подлой измене, оскорблявшей  его  не  меньше,
чем любящую, милую Сью. В душе Дэн  поклялся  до  гробовой  доски  хранить
верность своей жене и ни под каким видом не смотреть на других  женщин.  И
еще он молился, чтобы Сьюзен никогда не узнала о Дороти.
   Но она узнала о ней от одного из многочисленных доброхотов, жены своего
коллеги. Причем на свадьбе Дороти с Мартинесом.
   Дэн не любил вспоминать о том, что было потом. Достаточно сказать,  что
он никогда раньше не видел Сьюзен такой  взбешенной.  Несколько  дней  она
бурлила и устраивала погром, затем схватила трехмесячную Анжелу и скрылась
у своей матери. Дэн пытался поговорить со Сьюзен, но она  не  подходила  к
телефону. Дэн писал длинные письма, в которых  каялся  и  просил  простить
его, но не получал ответов. Он попытался оправдать свое поведение,  но  не
находил оправданий и в конце  концов  пришел  к  выводу,  что  справедливо
заслужил свое наказание и начал подумывать о разводе.
   Примирить супругов вызвался Эпплтон. Миссия его заняла четыре месяца, в
продолжение которых доктор в  качестве  парламентера  даже  несколько  раз
посетил бастион Эмерсонов и провел длительные  переговоры  со  Сьюзен,  ее
матерью и сестрами. В конце концов доктор приехал  к  Дэну  и  привез  ему
устное сообщение о помиловании, снабдив его следующими словами:
   - Я должен был сделать это, Дэн. Это я вас познакомил и поэтому несу за
вас ответственность перед своей совестью и Богом.
   Недовольно ворча, Сьюзен вернулась домой и  вместе  с  Дэном  принялась
восстанавливать семейный очаг. Иногда Дэн думал, что, если бы  не  Анжела,
Сьюзен никогда бы не простила его.
   Дороти стала женой Мартинеса и никогда не разговаривала с Дэном,  разве
что только при посторонних.



        "23"

   Впервые  за  несколько  лет  Дэн  лег  спать   в   пижаме,   а   Сьюзен
демонстративно натянула на себя  рубашку.  Ночь  они  провели  в  холодном
молчании, стараясь даже случайно не коснуться друг  друга.  В  шесть  утра
снова позвонил Эпплтон и сообщил, что выслал  за  Дэном  самолет,  который
прибудет в аэропорт Киссими  ровно  в  восемь.  Завтрак  прошел  в  полном
молчании, нарушаемом хлопаньем дверей и стуком с силой задвигаемых ящиков.
   - Я позвоню тебе сразу же, как прилечу на базу, - сухо произнес  Дэн  и
встал из-за стола.
   - На работу звонить не собираешься? -  язвительно  спросила  Сьюзен.  -
Может быть, стоило бы сообщить Кайлу, что ты не придешь?
   - Позвони сама, пожалуйста, - попросил Дэн. - Я опаздываю на самолет.
   -  Хорошо,  -  согласилась  Сьюзен,  вспомнив,  что  в  такую  рань   в
"Парареальности" никого, кроме ночного сторожа, еще нет.
   - А Джэйсу сообщить что-нибудь?
   - Он едва ли заметит мое отсутствие, - махнул рукой Дэн, направляясь  к
дверям. - Да и какое ему дело, куда я уехал.
   "Не уехал, а улетел. Как ураган", - недовольно подумала Сьюзен.
   - Если не будет Кайла, поговори с Вики, - предложил Дэн. - Если  ее  не
будет - ничего страшного, у нее стоит автоответчик.
   "Ну уж, только не ей", - решила Сьюзен.
   Дэн вышел на улицу и сел в "хонду".  В  этот  ранний  час  и  опрятные,
свежевыкрашенные в одинаковые пастельные флоридские тона дома  с  красными
черепичными крышами, и чистенькая улица выглядели частью декорации. Сьюзен
пренебрежительно    разглядывала    идеально    подстриженные     лужайки,
бледно-розовые и красные кустики тропического гибискуса и олеандры.  Стоял
ноябрь. Стерильность и нереальность картины подчеркивали деревья,  недавно
высаженные на одинаковом расстоянии друг от  друга.  Издали  они  казались
нарисованными. На улице не было ни души. "Хонда" Дэна выехала на дорогу  и
вскоре исчезла за поворотом. Сьюзен продолжала стоять.  В  этой  стерильно
чистой,  будто  посыпанной  антисептиком  местности,  больше  напоминавшей
лунное поселение, она чувствовала себя не в своей тарелке.
   Сьюзен вздохнула. Все, что она видела перед собой в течение  последнего
времени, казалось ей ненастоящим, нереальным. Реальность осталась дома,  в
Дэйтоне, там, где  дома  имели  "нормальный",  по  мнению  Сьюзен,  вид  -
разноцветные заборчики, балконы и крыши, на которых стояли каминные трубы.
"И растительность в Дэйтоне тоже настоящая, летом деревья и кусты, как  им
и положено, зеленые и большие, а осенью и  зимой  -  голые.  Или  покрытые
пушистым снегом, не то что эти чертовы пальмы  и  сосны,  все  одинаковые,
похожие на большие бутылки". Сьюзен вспоминала Дэйтон, его  тротуары,  где
она знала каждого жителя своей улицы и все знали ее и приветливо махали ей
рукой. "Нет, это не дом, а  рекламный  ролик,  -  решила  Сьюзен.  -  Весь
Пайн-Лейк-Гарденс - реклама".
   Внезапно  она  увидела  машину,  старую,   с   выцветшей   краской,   и
заинтересовалась ею. Машина остановилась неподалеку. "Странно, -  подумала
Сьюзен. - Кто это  приехал  в  такую  рань?  Позвонить  в  полицию,  пусть
проверят, кто это сюда притащился?"
   Машина Дэна скрылась за поворотом. "Я должна  верить  ему,  -  убеждала
себя Сьюзен. - И я ему верю. Не стоило так на него  набрасываться,  он  не
виноват в том, что доктор вызвал его". Но как ни успокаивала себя  Сьюзен,
она продолжала злиться, правда, не на Дэна, а на Дороти.
   Она вспомнила тот единственный  и  последний  раз,  когда  ей  довелось
поговорить с Дороти. Это было как раз на ее свадьбе с Ральфом  Мартинесом,
накануне Рождества. В доме  было  полно  гостей,  все  порядком  выпили  и
шумели, стараясь перекричать  один  другого.  Сьюзен  издали  смотрела  на
радостную Дороти и на улыбающегося Мартинеса, не желая даже рядом стоять с
"этой сучкой". Доктор Эпплтон, казалось, радовался больше всех и то и дело
бегал на кухню. Оттуда он, как правило, возвращался с очередным  подносом,
уставленным бутылками и разной снедью. Под предлогом помочь Эпплтону, а на
самом деле, чтобы лишний раз не  встречаться  взглядом  с  Дороти,  Сьюзен
выскользнула на кухню и подошла к окну.
   Спустя несколько минут на кухне появилась  Дороти.  Она  была  в  таком
облегающем платье, что если бы не его ярко-красный цвет,  то  казалась  бы
абсолютно голой.
   - О, ты здесь? - удивилась Дороти, и,  как  показалось  Сьюзен,  вполне
искренне.
   - С Рождеством тебя, - холодно сказала Сьюзен первое, что ей  пришло  в
голову.
   - Feliz Novidad! [С Новым годом! (исп.)] - томно  произнесла  Дороти  и
подошла к раковине. - Ты не знаешь, где у доктора стоят бокалы? - спросила
она.
   Отвернувшись, Сьюзен молчала, решив, что ей лучше не раскрывать рта.
   - Ты напрасно  на  меня  сердишься,  -  сказала  Дороти  проникновенным
голосом. - Извини меня, если можешь. Тебе покажется странным, но  я  очень
рада, что вы с Дэном снова вместе.
   - Вот уж большое спасибо, - зло бросила Сьюзен.
   Дороти не смутилась, она продолжала спокойно рассматривать Сьюзен.
   - Буду молить Бога, чтобы ты  когда-нибудь  столкнулась  с  тем  же,  -
проговорила Сьюзен. - Может быть, поймешь что-нибудь.
   - Я-то пойму, но вот ты, Сьюзен, похоже, так ничего и не поняла.
   - Пошла ты.
   - Нет, нет, ты вскоре убедишься сама, что я спасла ваш  брак,  -  мягко
проговорила Дороти.
   Сьюзен так и подмывало схватить первую попавшуюся бутылку и  размозжить
голову вульгарной, нахальной девице.
   - Я видела, что Дэн был в отчаянии, и пожалела его. А когда он вошел  в
норму, я отослала его к вам, - простодушно заявила Дороти.
   - Могла бы и  не  отсылать,  -  заявила  Сьюзен.  -  Я  не  нуждаюсь  в
милостынях.
   - Но я же видела, что он все время думает о тебе. Меня  он  никогда  не
любил. Для него наша... связь  была  всего  лишь  маленьким  приключением,
фантазией.
   - Ну ты и сучка, - прошипела Сьюзен.
   Дороти невозмутимо продолжала:
   - Что же  ты  обижаешься  на  меня,  если  получила  его  в  целости  и
сохранности? Ведь ты сама  довела  его  до  крайности.  Он  мог  совершить
большую глупость, сделать что-нибудь такое, что поправить было  бы  просто
невозможно.
   Сьюзен ошарашенно смотрела на Дороти. Внезапно она  почувствовала,  что
еще секунда - и она уже не сможет сдержаться. Она стремительно вылетела из
кухни.
   "И вот теперь он снова уехал туда, где живет эта стерва,  -  возмущенно
подумала Сьюзен, разглядывая соседние дома.  Словно  пытаясь  стряхнуть  с
себя мрачные мысли, она покачала головой. - Прошло уже  больше  двенадцати
лет. Мы стали старше и, надеюсь, хоть  немножко  умнее,  -  убеждала  себя
Сьюзен. - Я обязана  верить  Дэну".  Ей  удалось  наконец  уговорить  себя
доверять Дэну, но вот заставить поверить Дороти она ни  тогда,  ни  сейчас
так и не смогла.
   Она вошла на  кухню.  Дети  уже  проснулись,  Анжела  встала  и  начала
собираться в школу. Сьюзен  направилась  в  детскую,  переодела  Филипа  и
отнесла его в манеж. Начинался обычный рабочий день.
   Прежде всего она позвонила Кайлу.
   - Что? - закричал он. - Куда он уехал?
   Сьюзен неприятно поразилась - ей всегда казалось, что вечно улыбающийся
Кайл не способен орать. Однако сейчас он именно орал.
   - Улетел в Дэйтон? Какого черта ему там делать?
   - Его срочно  вызвали  туда,  -  начала  было  оправдываться  Сьюзен  и
внезапно осеклась, не зная, стоит ли  говорить  Кайлу  о  причине  отъезда
Дэна.
   - Что это еще за срочность?
   Она собралась с мыслями и ответила:
   - Дэн сказал, что это  может  отразиться  на  всем,  что  он  делает  в
"Парареальности". Что-то случилось с одной из программ, разработанных  для
ВВС, и Дэн беспокоится, что такое же может произойти и у вас.
   Манкриф тут же замолчал. Сьюзен слышала его дыхание.
   - Ничего не понимаю, - сказал он уже спокойнее. - А что там стряслось с
этой программой?
   - Не знаю, можно ли говорить тебе, - замялась Сьюзен. - Там  у  них  на
базе "Райт-Паттерсон" сплошные секреты.
   - Но если ты, гражданское лицо, знаешь об этом, почему бы  не  знать  и
мне? - спросил Кайл. Она была вынуждена признать, что  в  словах  Манкрифа
есть  логика.  "Действительно",  -  подумала   она   и   неохотно   начала
рассказывать.
   - Дело в том, что во время испытания программы один из пилотов  получил
инсульт.
   - Инсульт? - удивился Кайл.
   - Да. Прямо в имитационной кабине.
   - Совпадение, - ответил Кайл.
   - Нет, - возразила  Сьюзен.  -  Во  время  испытания  одной  и  той  же
программы инсульт получили два пилота, и один из них умер.
   Сьюзен почудилось, что она физически ощущает работу мозга Кайла.
   - Послушай, Сьюзен, как только Дэн позвонит тебе, скажи ему,  чтобы  он
сразу же связался со  мной,  -  наконец  произнес  Манкриф.  -  Понимаешь?
Немедленно! -  снова  выкрикнул  он.  -  Я  не  хочу,  чтобы  нашей  фирме
предъявляли претензии. Как только Дэн объявится, пусть сразу  звонит  мне.
Жду.
   - Я все ему передам, - ответила она.
   - Пожалуйста, - проговорил Кайл.


   Дэн уже успел забыть, что ноябрь - не самый жаркий месяц в Дэйтоне. Как
только он открыл дверь  самолета,  в  него  сразу  ударил  порыв  сильного
промозглого ветра. Внизу стоял молодой, коротко остриженный офицер в форме
лейтенанта ВВС. Дэн посмотрел на лейтенанта, увидел, что на нем  нет  даже
плаща, и  поежился.  Стоило  Дэну  выйти  на  улицу,  как  по  его  легкой
флоридской курточке застучали капли дождя и ледяная крошка.
   Дэн быстро сел в ожидающую его машину. Шофер вырулил с летного  поля  и
вскоре направил машину к серому, знакомому Дэну  зданию  лаборатории  базы
ВВС "Райт-Паттерсон". Дэн с интересом оглядывал родные места,  вдыхал  уже
забытые запахи, и тысячи воспоминаний всплывали в его мозгу.
   "Представляю, в каком состоянии сейчас Дороти, - вдруг подумал  Дэн.  -
Что, собственно,  представлять?  Она,  конечно,  в  шоке".  Дэн  прекрасно
понимал, что, несмотря  на  все  уверения,  данные  Сьюзен,  ему  придется
увидеться с Дороти. "Но это будет почти официальная встреча, -  успокаивал
он себя. - Наверняка  и  еще  кто-нибудь  будет  присутствовать.  Я  скажу
Дороти, что очень сожалею о случившемся. Что еще? А  если  вскроется,  что
Ральф погиб по моей вине? Нет, этого не может быть.  А  вдруг?  Тогда  все
будут считать, что  я  все  подстроил.  Да  нет,  не  подстроил,  а  убил.
Хладнокровно и расчетливо убил подполковника ВВС Ральфа Мартинеса".
   Увидев Эпплтона,  Дэн  ужаснулся.  Ему  показалось,  что  за  несколько
месяцев доктор постарел на несколько лет. Ожидая Дэна, он стоял  у  дверей
с