азал:
   - Посмотрю  сегодня  вечером  диски.  Если  все  реакции,  которые  мне
требуются, есть, можно заканчивать.
   - А если нет? - ухмыльнулся Джэйс.
   Манкриф неуверенно пожал плечами:
   - Тогда еще пару раз встряхнем девочку. Это ей не  повредит.  Ведь  она
начинает получать удовольствие от игр, правда?
   - Ох и достанется же  тебе,  если  Дэн  узнает  о  твоих  проделках,  -
проговорил Джэйс, покачивая головой.
   - Он не узнает. Откуда ему узнать? - затараторил Манкриф.
   - Ты его очень плохо знаешь. Если он разойдется, черта  с  два  ты  его
чем-нибудь остановишь...
   - Он не узнает, - глухо повторил Манкриф. - Сказать ему о том,  что  мы
делаем, может лишь один человек - ты.
   - А Вики?
   - Она только подозревает, но конкретно ей ничего не известно.
   Джэйс расхохотался.
   - Ну ты и придурок. Чтобы  эта  курва  да  ничего  не  понимала?  -  Он
наклонился к Манкрифу:  -  Да  она  задницей  все  чувствует  и  прекрасно
понимает, почему ты все время трешься возле дома Дэна.
   - Хватит! - Манкриф хлопнул  по  столу.  -  О  Вики  я  сам  как-нибудь
позабочусь.
   - Ну, вот и прекрасно. А я возьму на себя Дэна.


   В тот вечер Сью сочла, что ей следовало бы чем-нибудь  заняться,  тогда
ожидание звонка Дэна не будет таким  утомительным.  Она  выкупала  Филипа,
положила малыша в корзинку и стала одевать. Вскоре  к  ней  присоединилась
Анжела. Она села рядом с матерью и начала разглядывать лежащего на  спинке
братика.
   - Дочка, принеси мне подгузник, - попросила Сьюзен.
   Анжела пошла к шкафу, взяла подгузник и, вернувшись, подала его матери.
Сьюзен не успела надеть его на сына - из его маленького  пениса  вырвалась
тоненькая струйка и ударила ему же в грудь. Покрасневшими от бани  ручками
малыш застучал по мокрому животику. Сьюзен вздохнула,  а  Анжела  тихонько
захихикала.
   Сьюзен снова окунула малыша в ванну и опять положила в корзинку. Анжела
подала новый подгузник.
   - Какой он у него смешной, - проговорила Анжела.
   - Как у всех, - ответила Сьюзен. - Я  тебе  уже  все  объясняла,  зачем
повторяться?
   - Им делают детей, - проговорила Анжела.
   - Совершенно верно, - согласилась Сьюзен.
   - Миссис О'Коннел запретила нам в школе говорить о сексе. Она  сказала,
что нам обо всем должны рассказывать родители.
   На одном из школьных собраний Сьюзен предложила ввести в школе  половое
обучение.  Вспомнив,  как  от  нее  шарахнулись  остальные  родители,  она
вздохнула.
   - А о чем ты хотела бы спросить меня? - обреченно проговорила Сьюзен.
   - Да ни о чем, собственно.
   Ровно год  назад  Анжела  задала  матери  тот  сакраментальный  вопрос,
которого та постоянно ожидала от  дочери.  Точнее,  это  была  констатация
факта.
   - У мужчины есть кое-что, чего он засовывает  в  женщину,  -  загадочно
промолвила Анжела. - Но как это происходит?
   Сьюзен на мгновение  застыла,  затем  медленно  и  монотонно,  стараясь
выбирать  слова  поскромнее,  так,  чтобы  не  возбудить   дополнительного
любопытства, начала описывать процесс.
   Анжела долго слушала, кидая на мать недоверчивые взгляды, а  потом  как
рассмеется:
   - Туда-сюда, уть-уть, - проговорила она, качнув худенькими бедрами. - И
всего-то?
   Сьюзен не поняла, почему это вдруг дочь охватил  приступ  истерического
веселья. "Может быть, стоило рассказать немного покрасочней? - раздумывала
Сьюзен впоследствии. - "Уть-уть". Посмотрела бы она, что у нас на  кровати
творится во время этого уть-утя", -  посмеивалась  она.  Спустя  несколько
дней после напряженных  раздумий  Сьюзен  уже  почти  решилась  предложить
Анжеле посмотреть на процесс деторождения в исполнении ее, Сьюзен, и Дэна,
но другие заботы отвлекли ее.
   А через несколько месяцев у Анжелы начались месячные, и девочка  ни  на
шаг не отходила от матери, засыпая ее всевозможными вопросами  о  сексе  и
материнстве. Сьюзен отвечала просто и коротко, как врач, выдавая только ту
информацию, которая была нужна в определенный момент. Ее  объяснения,  как
поняла Сьюзен, удовлетворили Анжелу, и она вскоре перестала интересоваться
вопросами пола. Так, по крайней мере, решила Сьюзен.
   И вот они снова всплыли.
   - Марта Рандольф говорила мне, что уже спала с четырьмя  мальчиками,  -
сообщила Анжела, глядя как Сьюзен пеленает Филипа.
   Сердце в груди Сьюзен екнуло, но она продолжала заниматься с сыном.
   - И ты считаешь, что она говорит правду? -  спросила  Сьюзен,  стараясь
говорить ровным голосом.
   - Конечно, - уверенно произнесла Анжела.
   - Думаю, что она поступает неправильно.
   - Я говорила ей, что она может забеременеть или заболеть СПИДом. А  она
рассмеялась и говорит: "Да плевать я хотела на твой СПИД". И  еще  назвала
меня трусихой.
   - Не обращай внимания. Ты - умная красивая девочка, а Марта или лгунья,
или просто шлюха.
   - Она сказала, что мальчикам нравится засовывать их штуку в рот.
   "Господи, помилуй! - мысленно ужаснулась  Сьюзен.  Руки  у  нее  начали
трястись, она отвернулась и стала суетливо разыскивать пижаму Филипа.
   - Это правда? - напирала Анжела.
   - Энжи, девочка моя,  если  ты  любишь  мужчину,  если  ты  собираешься
строить с ним семью и рожать от него детей, то можно делать все, чтобы  он
остался доволен. Но только при одном условии - все, что ты делаешь, должно
приносить удовольствие и тебе самой.
   Анжела насупила брови, немного помолчала и спросила:
   - А папе ты это делаешь?
   Сьюзен почувствовала, что если ей сейчас  на  лицо  поставить  холодный
чайник, то он сразу же закипит.
   - Знаешь, дорогая, - ответила она, - чем занимаются супруги в постели -
это их личное дело.
   - Знаю, - ответила Анжела. - А все-таки?
   "Чего это она все про это выспрашивает?" - подумала Сьюзен  и  внезапно
ее осенило. Она повернулась к дочери:
   - Анжела, скажи, а тебя  кто-нибудь  из  мальчиков  приглашал  заняться
сексом?
   - Нет, - равнодушно ответила Анжела. - Они все бегают за Мартой  да  за
Кристи Келли. Девочек со скобками на зубах мальчики не любят.
   - Ты не права, - покачала головой Сьюзен. - Они не бегают за  тобой  не
из-за скобок, а потому  что  уважают  тебя.  Они  считают  тебя  приличной
девочкой, а этих, - у Сьюзен  едва  не  вырвалось  "сук",  но  она  успела
прикусить язык, - Марту и Кристи - доступными прорвами.
   - Я думаю, что да, - мрачно проговорила Анжела.
   Сьюзен закончила одевать Филипа и подсела к дочери.
   - Ты же не хочешь сказать, что мальчики не разговаривают  с  тобой  или
там... ну вообще...
   Анжела не заметила неловкости Сьюзен.
   - Нет, - радостно сказала она. - Мы разговариваем и в школьном автобусе
и на переменах - мальчики иногда просят меня поиграть с ними  в  волейбол,
помочь им с уроками... Гари Русик, например. Он очень симпатичный.
   У Сьюзен едва не вырвался облегченный вздох.
   - Ну вот видишь? - обрадовалась она. - Для того чтобы иметь  приятелей,
не обязательно ложиться со всеми подряд.
   Анжела с легкой усмешкой кивнула.
   - Знаешь что, приведи-ка сюда своих друзей, поиграй, а я потом их  всех
развезу по домам, - предложила Сьюзен.
   - Ты серьезно? - спросила Анжела, и глаза ее блеснули.
   - Конечно, - ответила Сьюзен.
   - А завтра можно?
   Сьюзен мгновенно подсчитала в уме потери и широко улыбнулась.
   - Пожалуйста, - ответила она.
   - Ну, будет чума! - воскликнула Анжела.
   Сьюзен обняла дочь за плечи и  прижала  к  себе.  "Слава  Богу,  допрос
закончился", -  думала  она.  Они  долго  сидели  обнявшись,  рассматривая
Филипа. Во сне малыш чмокал губами, шевелился и кряхтел.
   - Мама, - внезапно спросила Анжела, - а что такое Глубокое Горло?


   Кайл Манкриф, как затравленный, бродил  по  своему  дому,  выстроенному
лучшим  архитектором  Орландо  и  обставленному  местной  знаменитостью  в
области дизайна. В доме было все, о чем только можно было мечтать,  в  нем
Манкриф буквально утопал в роскоши и в то же время не находил себе  места.
Дом, от которого другие бы остолбенели  от  зависти,  вызывал  у  Манкрифа
омерзение, он напоминал ему могилу. Манкриф  едва  не  выл  от  одуряющего
одиночества.
   Стрелки часов перевалили  за  полночь,  но  спать  Кайлу  не  хотелось.
Снотворное давно перестало помогать, а увеличивать дозу Манкриф боялся. Он
с детства  панически  боялся  привыкания.  Обычно  он  оставался  в  своем
кабинете допоздна, просматривая диски, записанные для него Джэйсом. То  же
самое Манкриф делал и сегодня. Он  вернулся  совсем  недавно,  думая,  что
уснет, но сон не шел к нему. Из головы не выходила маленькая Анжела.
   Манкриф остановился посреди комнаты и  с  отвращением  огляделся.  Вики
Кессель зашла к нему сегодня и сообщила, что из Вашингтона  пришел  первый
платеж. Вид у Вики был просто праздничный. Она победно оглядела  Манкрифа,
помахала  пальчиками  и,  произнеся  на  прощание:  "Теперь  поток  пойдет
бесперебойно", заторопилась к выходу.
   "Поток... поток... - прошептал Манкриф и презрительно фыркнул. - Это не
поток, а петля. И эта гадина все понимает". - Он  схватился  за  голову  и
застонал.
   Манкриф  подошел  к  окну,  перед  которым   был   небольшой   бассейн.
Потянувшись к кнопке, он  включил  над  бассейном  свет.  Тихо  плескалась
зеленоватая вода, стоящие рядом  деревья  отбрасывали  на  ее  поверхность
рваные  тени.  Они  казались  призраками,  перебегающими  с  одного  конца
бассейна на другой.
   "КиберМир" должен открыться вовремя. Иначе хоть топись, - размышлял он.
- Если парк не откроется, Тошимура вместе с "Сони" сожрет меня. Он  и  так
спит и видит, как бы прибрать к рукам то, что я с  таким  трудом  создавал
все эти годы. Господи, что делать? Ведь они больше мне ни цента не  дадут.
Сволочи, они знали, что мне не хватит денег, и  ждали...  Ждали,  когда  я
свалюсь. Чтобы, как стая  шакалов,  наброситься  на  меня  и  разорвать...
Надеяться можно только на одного Гласса, но если начнется  большая  драка,
он  не  полезет  защищать  меня.  -  Внезапно  глаза  Манкрифа  загорелись
решимостью загнанной в угол крысы. - Не-е-ет, - прошипел он. - Я так легко
не дамся. Черт подери, еще этот Дэн уехал разыгрывать из  себя  детектива.
Он нужен здесь как воздух. Только на него вся моя  надежда.  Он  работяга,
все вытянет... За каким дьяволом он уехал? И как раз в  такое  напряженное
время. Нет, просто так он не  сорвется.  Значит,  там,  в  этом  проклятом
Огайо, стряслось что-то серьезное. Кто-то получил инфаркт от программы? Да
ну, чушь собачья, не может  такого  быть.  -  Вспотевшей  ладонью  Манкриф
пригладил волосы. - Наверное, я слишком далеко зашел. Поэтому и  свалилось
столько неприятностей сразу. Да, риск велик. Велик? - он усмехнулся. - Да,
я поставил на карту все ради нее, моей  Кристал.  И  только  она  остается
верна мне, остальные жаждут моей крови. Они все, все против меня. Если б я
только знал, где моя Кристал, если б только знал!" - застонал Манкриф.
   Он откинул голову и облизал пересохшие губы. Внезапно Манкриф  собрался
и, выключив над бассейном свет, бросился к мраморному столику, где  лежали
ключи от машины, и схватил их. "Она ушла, моей Кристал больше  нет.  Но  я
сделаю себе  другую  Кристал,  ею  станет  Анжела.  Маленький  ангел,  мой
ангелочек, - дрожащим голосом шептал Манкриф. - Ты будешь делать то, что я
хотел получить от Кристал. Джэйс заставит тебя повиноваться мне. Но  нужно
быть очень осторожным, очень-очень осторожным. Смит мешает,  крутится  под
ногами. Ничего, он улетит, первого февраля  его  здесь  уже  не  будет.  А
деньги из Вашингтона станут поступать регулярно. Это хорошо, это может нас
спасти. Только нужно, чтобы здесь обязательно был Дэн, он -  единственный,
кто справится с заданием Смита до первого февраля. -  Не  выпуская  ключи,
Манкриф прижал руки к лицу. - Боже праведный, скажи, ну  за  что  они  так
ненавидят меня? Что я им сделал плохого?" - выкрикнул Манкриф и бросился к
гаражу. Он завел свой "ягуар",  вылетел  на  улицу  и  понесся  к  себе  в
кабинет. К дискам, которые сделал для него Джэйс...



        "25"

   Весь день Дэн провел в кабине имитатора, стоящего на холодном  бетонном
полу ангара, и все это время доктор Эпплтон ни на шаг не отходил от  него.
Прежде всего Дэн осмотрел и проверил проводку, для  чего  подключил  ее  к
пульту управления. С того дня, как Дэн покинул базу, в  ангаре  ничего  не
изменилось, если не считать расположения  нагревателей.  Раньше,  наполняя
воздух ангара тихим гулом, они  стояли  у  пульта  управления,  теперь  же
кольцом располагались вокруг кабины.
   - Пожалуй, мне будет полезно посмотреть на Ральфа, - произнес Дэн.
   Эпплтон угрюмо кивнул.
   Все, кто работал на базе "Райт-Паттерсон", в один голос  заявляли,  что
не видели госпиталя лучше, чем здесь. Дэн думал  иначе.  Не  изменило  его
мнения  и  теперешнее  посещение  госпиталя.  Кроме  множества  этажей   и
лабиринта длинных коридоров, Дэн не нашел в  нем  ничего  примечательного.
Сотрудники госпиталя не отличались от медперсонала по всей стране -  такие
же накрахмаленные белоснежные халаты на сестрах,  хмурые  взгляды  врачей,
мелькающие штаны санитаров и тихое постукивание колес каталок  по  полу  -
никакого отличия от любой другой больницы. Может быть, местный медперсонал
отличался от своих гражданских коллег быстротой передвижения по  коридорам
и большей задумчивостью. Со стороны казалось, что всем  медикам  госпиталя
известна какая-то страшная тайна, которую никто из них ни под какой пыткой
не выдаст врагу. Даже на лицах пожилых  нянечек  была  написана  решимость
стоять до конца. Дэн равнодушно рассматривал  стерильно  чистые  переходы,
пропахшие антисептиком и всеми известными в природе лекарствами. Но был  в
воздухе еще какой-то странный запах, и шел он не  от  медикаментов,  а  от
чего-то такого, что нельзя увидеть и потрогать, а только ощутить.
   Увидев Мартинеса, Дэн сразу догадался, что еще  носилось  в  больничном
воздухе, - страх и боль.
   Дэн стоял у стекла, отделяющего палату реанимации от  остального  мира.
Расположенные кругом кровати были связаны с жизнью через пульт  врачебного
контроля, за которым двадцать четыре часа  в  сутки,  переводя  взгляд  от
пациентов на приборы, сидели врач и две медсестры.
   В палате находились четыре человека, одним из них был Мартинес.
   Подполковник лежал в  маске,  но  даже  через  желтоватый  пластик  Дэн
увидел,  что  лицо  пилота  сильно  перекошено.  Вся   левая   часть   его
представляла собой злую гримасу, угол рта ушел едва ли не  к  самому  уху,
обнажив зубы. Дэну  показалось,  что  он  видит  не  человека,  а  хищного
человекоподобного зверя. Левый глаз Мартинеса был закрыт, а налитый кровью
правый, в котором, казалось, застыла мука, смотрел на  Дэна.  Правая  рука
лежала на одеяле. Дэн видел, как пальцы то сжимаются,  то  разжимаются,  и
понял,  какие  боли  сейчас  испытывает  Мартинес.  От   жуткого   зрелища
надвигающейся смерти Дэн поежился.
   - Он может говорить? - спросил Дэн, кивая в сторону Мартинеса.
   Стоящий рядом  с  Эпплтоном  терапевт-индус  Нарликар  Чандра  печально
вздохнул и отрицательно замотал головой.
   - Он не говорит, -  ответил  врач.  -  И  никогда  не  сможет.  Речевая
способность потеряна.
   - Но она же восстанавливается, - умоляющим голосом произнес Эпплтон.
   - В данном случае это крайне сомнительно, - сказал индус.  -  Состояние
подполковника ухудшается, - он посмотрел на  Эпплтона  жалобным  взглядом,
словно извиняясь за  сказанное.  -  Возможно,  эта  ночь  будет  для  него
последней.
   - Господи, - прошептал Дэн.
   - Если бы он только мог сказать, что там с ним случилось,  -  простонал
Эпплтон. - Адер тоже умер, не приходя в сознание. Хотя бы одно слово, один
намек... Что же происходит с ними в этом сучьем имитаторе?
   Дэн положил ладонь на плечо Эпплтона и почувствовал, что оно дрожит.
   - Пойдемте, доктор, - сказал он. - Нам здесь нечего делать.
   Эпплтон понуро кивнул.
   - Пойдем, - ответил он. - Я отвезу тебя в гостиницу.
   Дэн никогда прежде не был в офицерской гостинице, в которой в  основном
жили неженатые сотрудники базы, как военные, так и гражданские. На  первый
взгляд  она  оказалась  обычным  каменным  спальным   мешком   с   большим
количеством крошечных комнатушек. Обстановка в них  была  спартанской,  но
вполне приемлемой. Во всяком случае, посетитель или  посетительница  могли
не бояться, что среди ночи заденут за что-нибудь или свалят на пол вазу  с
цветами. Лучшие комнаты  с  хорошей  мебелью  доставались  обычно  заезжим
гостям из Вашингтона. Для авиационных знаменитостей заказывался  настоящий
отель в городе. Поскольку Дэн не принадлежал к этим двум  категориям,  ему
предоставили комнатушку с тесноватым туалетом и душем и с узкой, сиротской
постелькой, возле которой на тумбочке стоял телефон и маленький телевизор.
   Дэн присел на кровать и сразу же стал звонить Сьюзен.
   - Какой у тебя усталый голос, - удивилась она.
   - Пришлось повозиться, - ответил Дэн.
   - Что с Мартинесом?
   Дэн подумал, говорить ли Сьюзен правду или нет, и решил сказать:
   - Доктор не уверен, доживет ли он до утра.
   В трубке раздался тихий вздох Сьюзен.
   - Боже милосердный, - прошептала она.
   - Честно говоря, я даже не  знаю,  чем  я  тут  могу  им  помочь,  -  с
сомнением проговорил Дэн, снимая туфли и ставя ноги на потертый  ковер.  -
Если завтра ничего не найду, можно будет уезжать.
   - В десять тридцать твой плащ будет уже в кабинете доктора Эпплтона,  -
сказала Сьюзен.
   - Отлично. Без него тут жить невозможно, - попробовал пошутить Дэн.
   - Тебе еще что-нибудь нужно? - спросила Сьюзен.
   Дэн хотел сказать "нет", но вдруг у него появилась странная мысль.
   - Ты не могла бы поискать для меня информацию по нейрофизиологии.  Хотя
бы основы.
   - Тебя интересует нейрофизиология? - изумилась Сьюзен.
   Дэна самого удивило, что в  такую  минуту  он  способен  интересоваться
чем-нибудь, кроме состояния Ральфа Мартинеса.
   - Помнишь наш разговор с Энжи? Мы обсуждали с ней,  как  можно  создать
программу обучения игре на музыкальных инструментах...
   - Ах, это! Конечно, помню, - воскликнула Сьюзен.
   - Мне хотелось бы выяснить, каким образом можно  натренировать  нервную
систему и какими упражнениями.
   Прежде чем ответить, Сьюзен долго молчала.
   - Честно говоря, не знаю, с чего и начать поиски.
   - Попробуй со спорта,  -  предложил  Дэн,  вспоминая  свой  разговор  с
Джэйсом.   -   Поищи   информацию   о   подготовке   олимпийских   команд,
профессиональных  бейсболистов  и  все  такое.  Я  уверен,  что   там   ты
обязательно что-нибудь найдешь.
   - Хорошо, - ответила Сьюзен. - Это тебе нужно для "Парареальности"?
   В памяти Дэна всплыла данная им Вики подписка о неразглашении служебной
тайны.
   - Да, - мрачно ответил он. - Для "Парареальности".
   - Жаль, - сочувственно отозвалась Сьюзен.
   Дэн сразу догадался, о чем она подумала, и попытался пошутить.
   - Да, денег с этого ты не  получишь,  -  сказал  он.  Шутка  получилась
натянутой, никто из супругов даже не улыбнулся.
   - Ладно, постарайся выспаться, - произнесла Сьюзен.
   - Взаимно, - ответил Дэн.
   - Я люблю тебя, - Дэн услышал шепот Сьюзен и почти механически ответил:
   - Я тоже тебя люблю.
   Дэн  повесил  трубку  и  начал  распаковывать  вещи.  Слаксы  и  легкую
спортивную куртку он повесил в шкаф, а  рубашки,  носки  и  все  остальное
перекочевало из пластиковой сумки в ящики комода.  Пройдя  в  ванную,  Дэн
положил возле раковины бритвенные  принадлежности,  зубную  щетку,  пасту,
расческу и снова пошел в комнату. Больше ему ничего не оставалось  делать,
кроме как немного посмотреть телевизор и уснуть.
   Дэн заметил пульт дистанционного управления и с удовольствием  подумал,
что ему не придется вставать с  кровати,  чтобы  выключить  телевизор.  Не
раздеваясь, Дэн присел на кровать, включил программу новостей  Си-эн-эн  и
посмотрел на телефон. Отложив пульт управления, Дэн снял трубку  и