облаков.  Четырежды
напряженные голоса пилотов и инженеров бормотали  в  ушах  Гельмута  и  он
что-то шептал в ответ, пытаясь направлять их  движение  так,  как  он  мог
разглядеть сквозь соперничающие облака Юпитера-5. Четыре раза  раздавались
крики и бесполезные приказы, а затем - звук  лопавшихся  кабелей  и  крики
людей на фоне бесконечного воя Юпитерианского неба.
     Все в вместе, это обошлось  в  девять  кораблей  и  в  жизни  двухсот
тридцати одного человека. Чтобы доставить один из астероидов, обработанных
в космосе и разместить его в колеблющейся грязи,  являвшейся  поверхностью
Юпитера. Пока этого не сделали, Мост был не  более,  чем  мечтой.  Большое
Красное Пятно показало астрономам,  что  некоторые  структуры  на  Юпитере
могли существовать довольно долгое время. Достаточно  долгое,  по  крайней
мере, чтобы его могли разглядеть многие поколения человеческих существ. Но
с той же долей вероятности известно, что по-настоящему ничто на Юпитере не
являлось постоянным.  У  планеты  даже  не  существовало  "поверхности"  в
обычном понимании этого слова. Вместо этого, дно атмосферы более или менее
равномерно переходило в слякоть, образованную высоким давлением,  которая,
в свою очередь, сгущалась с глубиной и переходила в прессованный лед. И не
существовало определенной точки на том пути внутрь в виде  четкой  границы
между одним слоем и другим. Исключение составляли редкие места, где  часть
внутренней, более "твердой" среды выходила наверх за пределы  ее  обычного
уровня,  чтобы   сформировать   континентальные   плиты,   которые   могли
просуществовать два года, а то и две сотни. И  именно  на  одном  из  этих
огромных  выступающих  ледяных  ребер,  корабли  и   пытались   разместить
астероид. И после четырех попыток, это им удалось.
     Гельмут помогал в руководстве всеми пятью попытками, включая  и  одну
удачную, со своего пульта на Юпитере-5.  Но  во  сне  он  находился  не  в
контрольном центре, а на мостике одного из кораблей, которому  не  суждено
было вернуться...
     Затем, без всякого перехода, но и чувства  какой-то  прерывности,  он
вдруг очутился на самом Мосту. Не in absebntia [в отсутствие (лат.)],  как
дистанционный управляющий разум "жука", а  сам,  собственной  персоной,  в
круглом,  машиноподобном  скафандре,  детали  которого  ему   никогда   не
удавалось разглядеть. Большие шишки открыли  антигравитацию  и  предложили
четырех добровольцев для вахты на Мосте. Гельмут вызвался.
     Потом, вспоминая сон, он никак не мог понять, почему он вызвался сам.
Похоже, этого казалось само собой разумеющимся с его стороны. И он  ничего
не мог с этим поделать, хотя и знал с самого  начало,  на  что  это  будет
похоже. Он принадлежал Мосту, хотя и ненавидел его. Ему  с  самого  начала
было суждено туда отправиться.
     И что-то там случилось... не так... с антигравитацией. Большие  шишки
попросили добровольцев, прежде чем завершились  исследовательские  работы.
Генерируемые антигравитационные поля оказались слабы, да и в самой  теории
существовал  какой-то  значительный  изъян.  Генераторы  ломались   спустя
короткое время после начала работы.  Сгорали,  совершенно  непредсказуемо,
иногда спустя только мгновения после прохождения тестов на производстве  с
отличными результатами. В жизни вакуумные трубки вели себя непредсказуемо.
На Юпитере не существовало вакуумных трубок, но машины  все  равно  горели
там. Горели при температуре, которая в мгновение могла превратить Гельмута
в ледышку.
     Именно тому же и суждено было случиться с антигравитационным костюмом
Гельмута. Он скрючился внутри своего персонального лона над кипящим морем,
а вокруг  него  него  метались  облака  маленьких  обдирающих  кристаллов,
трепавших  наружную  оболочку,  защищавшую  его,   освещенную   водородным
пламенем. И он ждал, когда его вес неожиданно станет  в  три  раза  больше
обычного, а давление  на  его  тело  возрастет  с  шестнадцати  фунтов  на
квадратный дюйм до пятнадцати миллионов. Когда воздух вокруг станет жгучим
от яда и когда Юпитер обрушит на него весь свой вес.
     Он знал, что тогда с ним произойдет.
     И это произошло.
     Гельмут встретил "утро" на Юпитере-5 своим обычным криком.




                               КНИГА ТРЕТЬЯ


                            АНТРАКТ. ВАШИНГТОН

                   Неспециалист, "практичный"  человек,  человек  c  улицы
              может спросить: А какая мне от этого польза? Ответ  -  самый
              положительный.   Наша    жизнь    полностью    зависит    от
              установившихся социологических доктрин, этики,  политической
              экономии, правительственной системы, юриспруденции, медицины
              и  т.д.  Это  воздействует  на  любого,   сознательно   либо
              подсознательно. И прежде всего на человека с улицы, так  как
              он наиболее беззащитен.
                                                         Альфред Корзибски

     4 января 2020.
     Дорогой Сеппи;
     Почему - известно лишь одному Господу, но все же я посылаю это  тебе.
Быть может, лучше было послать это с кем-нибудь или оставить где-нибудь  в
архивах. А может - действительно, запихать куда-нибудь подальше. Например,
в архивы Объединенной Комиссии. Но если сегодня кто-либо  и  хочет  как-то
выразить свое отношение к происходящему, то, во всяком случае, никогда  не
записывает это на бумаге.  А  если  и  поступает  так,  то  потом  сжигает
копирку. Как не совсем удачный компромисс,  я  вкладываю  сие  послание  в
архив моих личных бумаг. Там оно будет найдено,  открыто  и  послано  тебе
только  после  того,  как  я  буду  уже  вне  досягаемости  всякого   рода
репрессалий.
     Звучит не так уж и зловеще, как может показаться, когда я перечитываю
эти строки. К тому времени, когда  ты  получишь  письмо,  обильные  детали
всего, что я замыслил, должны до тебя дойти. И  не  только  через  обычную
трескотню прессы, но и через словесные признания. Думаю, к этому  времени,
ты уже выработаешь рациональное объяснение моему поведению с момента моего
переизбрания (а до этого - под другой причине). По крайней мере,  надеюсь,
что ты понимаешь, почему я санкционировал  такой  монстрообразный  проект,
как Мост. Не последовав твоему очень хорошему совету.
     Все это - лишь вода над плотиной  (или  эфир  над  Мостом,  если  вы,
парни, помните отношение Дирака к эфиру в то время. Как я об  этом  узнал?
Через мгновение поймешь.) Я не собираюсь пересказывать здесь все.  Я  лишь
хочу, чтобы это письмо,  сослужило  роль  специализированной  памятки  для
тебя. Я хотел  детально  изложить,  насколько  хорошо  сработала  для  нас
предложенная тобой исследовательская система.
     Несмотря  на  мое  кажущееся  игнорирование  твоего  совета,  мы  ему
последовали, и весьма точно. Особый интерес я проявил к  твоей  подсказке,
упоминавшей о  возможности  существовать  "сумасшедших"  идей,  касающихся
тяготения и нуждавшихся в проверке. Честно сказать, я не испытывал  особой
надежды что-то обнаружить. Но и в случае неудачи, я остался бы не в худшем
положении, чем до разговора с тобой. И действительно, прошло не так  уж  и
много времени, как шеф моей  исследовательской  группы  пришел  ко  мне  с
Производной Локке.
     И записи, которые появились в результате исследований этого  вопроса,
по-прежнему находятся в Кладбищенском архиве, и  я  не  надеюсь,  что  они
когда-нибудь попадут в предвидимом будущем к ученым-физикам, не работающим
на правительство. И если ты  не  услышишь  всю  историю  от  меня,  то  не
услышишь ее больше нигде. И у меня уже сейчас достаточно груза на совести,
что бы  индифферентно  отнестись  к  такому  преступлению,  как  нарушение
секретности. Кроме того, как часто бывает,  собственно  "секрет"  оказался
открыт для всеобщего обозрения уже многие годы. Человек по имени Шустер  -
наверное, ты знаешь о нем больше, чем я - как то вслух удивился сему еще в
1891 году, задолго до  того,  как  кто-нибудь  пытался  сохранить  научные
открытия  в  секрете.  Он  хотел  узнать,  может  или  не  может   крупная
вращающаяся масса, например такая как Солнце, являться природным  магнитом
(Это было еще до открытия естественного магнитного поля Солнца.) А к  1940
году четко установили, что это действительно так для вращающихся тел МАЛЫХ
РАЗМЕРОВ - например, электронов. Фактор Лэнда. Я уверен, тебе знакомо  это
название. Сам я не понимаю  ни  Единого  Слова  в  этом.  (Дирак  принимал
участие в значительной части работы по этому направлению.) Наконец, ученый
по имени У.Г.Бэбкок, работавший на обсерватории Маунт Уилсон, указал в тех
же 40-х годах прошлого века, что фактор Лэнда для Земли, Солнца и  звезды,
именовавшейся 78 Девы, являлся идентичным, или по крайней мере - чертовски
близким к тому.
     Сперва мне показалось, что  все  это  не  имеет  совершенно  никакого
отношения к гравитации. Что я и не преминул сказать шефу исследовательской
группы, сообщившему мне эти подробности. Но я ошибался. (Думаю, ты уже все
понял быстрее меня.)  Другой  ученый,  профессор  П.М.С.Блэкетт,  чье  имя
знакомо даже МНЕ, указал на одно интересное  взаимодействие.  Предположим,
говорил Блэкетт (сейчас я списываю с предоставленных мне материалов),  что
мы P обозначим, как магнитный момент, или то, что я вынужден  представить,
как рычаговый эффект магнита. Произведение  силы  заряда  по  отношению  к
расстоянию между полюсами. Пусть U будет угловым моментом вращения  -  для
тупиц, вроде меня. Или угловая скорость вращения по  отношению  к  моменту
инерции - для тебя. Затем, С - скорость света и G - ускорение тяготения (и
они, как мне объяснили, всегда находятся вместе вот в таком  соотношении),
тогда:

                                  BG1/2U
                             P = -------
                                    2C

     (Предполагается, что B - постоянная, составляющая примерно  0.25.  Не
спрашивай меня -  почему.)  Совершенно  очевидно,  что  все  это  -  чисто
умозрительно. Не имелось никакой возможности проверить это. Только если на
какой-то другой планете с более сильным магнитным полем, чем  у  Земли.  И
предпочтительно - мощнее примерно в несколько сот раз. Самая  ближайшая  к
нам, к которой мы могли подобраться - Юпитер,  где  скорость  вращения  на
экваторе составляла 25000 миль в час. И совершенно очевидно  -  о  ней  не
могло быть и речи.
     Но действительно ли все так сложно? Признаюсь,  я  никогда  не  думал
использовать Юпитер, исключая,  пожалуй,  дневные  сновидения,  в  которых
исполняется все. Пока, наконец, не возник этот вопрос с Производной Локке.
Похоже, что простой алгебраической манипуляцией  можно  переместить  G  на
одну сторону уравнения, а все другие обозначения - на другую, и  прийти  к
уравнению следующего вида:

                                 (2PC) 2
                            G = (-----)
                                 ( BU)

     Чтобы проверить получившееся соотношение, необходимо  поле  тяготения
немногим  более  чем  два  раза  превышающее  поле  тяготения   Земли.   И
опять-таки, у нас ведь имеется Юпитер. Никто из моих  экспертов  не  хотел
дать и цента за это предложение. Они доказывали, что даже  неизвестно  кто
он такой, этот Локке. И это правда. И  что  его  алгебраический  фокус  не
пройдет пространственного анализа, что оказалось правдой - хотя к  делу  и
не относилось. (Нам пришлось поиграться с этим, даже после того, как  были
получены экспериментальные результаты.) На самом же деле решающее значение
имело то, что мы  смогли  найти  возможность  практического  использования
полученного соотношения.
     Я должен добавить, что как только мы попытались  это  проделать,  нас
поразил сопутствующий эффект: запрет отношения Лоренца-Фитцжеральда внутри
поля, непереносимость самого поля к материи вне  его  воздействия  и  тому
подобное. Но удивило не только то, что все это происходило - формула этого
не предсказывала. А сам размах, которым это сопровождалось. Мне объяснили,
что когда все станет достоянием  научного  мира,  пространственный  анализ
будет далеко не единственным учением, вынужденным подвергнутся переоценке.
Это будет самая большая головная боль для  физиков  со  времени  появления
теории Эйнштейна. Я не знаю, чувствуешь ли ты при этом или  нет  угрызения
совести.
     Тем  не  менее  -  все  же  неплохой  результат   для   "сумасшедших"
предположений, а?
     После этого Мост оказался неизбежен. Когда стало ясно, что мы  сможем
провести необходимые тесты  только  на  поверхности  самого  Юпитера,  нам
понадобился Мост. Также стало понятно, что Мост необходимо создавать,  как
динамическую структуру. Он не мог быть построен до какого-то определенного
размера  и  оставлен  таким.  В  момент,  когда  его  строительство  будет
прекращено, Юпитер просто разнесет его в клочья.  Нам  необходимо  строить
его так, чтобы он постоянно рос. Чтобы он мог сделать больше,  чем  просто
противостоять Юпитеру, что бы он не теснил его. Сейчас Мост уже в два раза
превосходит размеры, необходимые  для  проверки  Производной  Локке.  И  я
по-прежнему не знаю, сколь долго еще мы позволим ему расти. Надеюсь  -  не
очень. Эта штука и так уже стала монстром.
     Но  Сеппи,  позволь  мне  спросить  у  тебя  вот  что.  Неужели  Мост
действительно подпадает под запрет, который ты тогда  изложил  мне  против
гигантских исследовательских проектов? Да, это гигант. Но - гигантский  ли
это проект НА ЮПИТЕРЕ? Я сказал бы, что нет. Это лишь  сердцевина  орешка.
Кусочек чердачной безделицы  и  ничего  более.  И  мы  не  могли  провести
необходимые эксперименты на какой-то другой планете.
     Всех богатств Ормузда или Инда, а быть может - и всего мира за многие
века, не хватило бы для оплаты  Манхэттенского  проекта,  увеличенного  до
соответствия размерам Юпитера.
     В дополнение - хотя это и произошло случайно -  очевидный  гигантизм,
сопутствовавший  проекту,  оказался  полезной   частичкой.   Слоноподобные
исследовательские   проекты   возможно   уже   и   отыграли    свое,    но
правительственные  бюджетные  агентства  привыкли  к  ним  и  считают   их
нормальными. Привлечение в одно из таких  агентств  Объединенной  Комиссии
позволило вывести многих ее членов из коматозного состояния.  Это  так  же
позволило  нам  получить  такие  ассигнования,  которые  мы   никогда   бы
заполучили иным образом. Потому, что люди привыкли ассоциировать  подобные
проекты  с  исследованиями  по  оружию.  Так  что  прости  меня,  но   это
определенного рода наука,  как  и  политика.  И  кроме  того,  это  весьма
наглядно   показывало,   что   я   НЕ   следовал   подозреваемому   совету
подозреваемого доктора Корси. Здесь я в долгу перед тобой, хотя  это  едва
ли должная отплата, что я очень хотел бы сделать по-настоящему.
     Но говорить  здесь  о  политике  разработки  сумасшедших  идей  я  не
собираюсь. Только о конкретных результатах. Ты должен знать и то, что и  у
этого метода есть свои недостатки.
     К этому  времени,  ты  уже,  наверное,  знаешь  об  исследованиях  по
антинекротику и что в  результате  у  нас  получилось.  Я  разговаривал  с
людьми, которые могли оценить,  каковы  шансы  на  успех.  И  мне  удалось
получить их общее согласие насчет того, как мы должны  действовать.  Столь
прямолинейный подход показался мне неплохим с самого начала.
     Я немедленно подключил сотрудников "Пфицнера" к работе, так как у них
уже имелись ассигнования от НСЗ для проведения  подобных  исследований.  И
НСЗ не будет настороже, чтобы заметить мгновение,  когда  цель  "Пфицнера"
изменится. Когда вместо старости речь уже пойдет о  самой  смерти.  Но  мы
также не упускали из виду и сумасшедших. И очень скоро мы нашли настоящего
чудака.
     Человека по имени  Лайонс,  настаивавшего  на  том,  что  стандартная
гипотеза Лэнсинга, постулирующая  существование  токсина  старения,  прямо
противоположна истине. (Я вдаюсь  в  этот  предмет  с  определенной  долей
наслаждения потому, что подозреваю - ты знаешь об этом столь же мало,  как
и я. А в подобной ситуации я оказываюсь совсем не часто.) Он  заявил,  что
на самом деле происходит следующее. Именно МОЛОДЫЕ матери передают  своему
потомству  какую-то   субстанцию,   делающую   их   более   долгоживущими.
Утверждение Лэнсинга, что именно пожилые матери передавали  свои  качества
потомству, и субстанция, переносимая при этом ускоряла процесс старения  -
бездоказательно, утверждал Лайонс.
     Что ж, это, признаться, словно швырнуло  нас  в  какой-то  водоворот.
Закон Лэнсинга - "Старение начинается, когда кончается  рост"  -  считался
молитвой  геронтологов  многие  годы.  Но  у  Лайонса   имелось   неплохое
теоретическое  обоснование.  В  частности,  он  указал  на  то,  что   все
долгоживущие ротиферы Лэнсинга явственно показывали наличие характеристик,
свойственных полиплоидным индивидам. В дополнение к тому, что они являлись
выносливыми и долгоживущими, они были необычайно больших размеров и  менее
плодотворны, нежели нормальные ротиферы. А вдруг вещество, передаваемое от
одного поколения другому, служило как  дубликатором  хромосомного  набора,
как,  например,   колхицин?   [алкалоид,   применяемый   в   биологических
исследованиях]
     Мы задали этот вопрос единственному, еще живущему, студенту Лэнсинга,
живой причуде, которого звали  Мак-Дугал.  Он  ничего  не  хотел  об  этом
слышать. Для него -  это  означало  все  равно  что  сомневаться  в  слове
Господнем. Он говорил, что если Лайонс и  прав,  то  как  вы  сможете  это
проверить? Ротиферы - микроскопические животные. За  исключением  их  яиц,
клетки их тел невозможно рассмотреть даже в микроскоп. Собственно  говоря,
на самом деле,  они,  как  взрослые  особи,  похоже,  не  имеют  клеточной
структуры.  Нечто  вроде  общей  протоплазменной  среды,  в  которой  ядра
разбросаны  самым  случайным  образом,  что  весьма  похоже  на  плазмодий
грибковых. И прошло немало  месяцев  воскресений,  прежде  чем  мы  смогли
взглянуть на хромосому ротиферы.
     Лайонс считал,  что  у  него  на  это  имеется  ответ.  Он  предложил
разработать технику микротомной препарации, которая могла  производить  не
один, а несколько разных срезов с яйца ротиферы. Он заявил, что  в  случае
удачи,  мы  сможем  достаточным  образом  усовершенствовать  технологию  и
проделывать то же  самое  со  спорами  ротиферы  и  может  быть,  даже  со
взрослыми особями.
     Мы решили, что необходимо попробовать. Ничего не  говоря  "Пфицнеру",
мы задали настоящую головную боль Пирл Ривер Лэбз [Лаборатория Пирл Ривер,
известная как центр исследований в  области  фармакологии].  Мы  назначили
главой проекта самого Лайонса и придали ему Мак-Дугала,  как  консультанта
(что он и делал, ежеминутно и ежедневно осаживая и осмеивая, до  тех  пор,
пока не только Лайонс, но и все сотрудники  предприятия  не  возненавидели
его.) Все это было ужасно. Ротиферы,  как  оказалось,  невозможно  хрупкие
существа. Их почти невозможно сохранить, как только они погибают, невзирая
на тот уровень развития, на котором ты их останавливаешь. Снова  и  снова,
Лайонс появлялся  c  микротомными  срезами,  которые,  как  он  утверждал,
ДОКАЗЫВАЛИ, что долгоживущие ротиферы были по крайней мере -  триплоидными
- или даже тетраплоидными. Любой другой эксперт  предприятия  Пирл  Ривер,
рассматривавший их, ничего не видел, кроме какого-то пятна, которое  могло
быть хромосомами ротиферы.  С  равной  вероятностью  это  могло  оказаться
газетной автотипией серой кошки,  прогуливавшейся  по  пушистому  ковру  в
густом тумане. Сравнительные тесты -  производство  на  свет  полиплоидных
ротифер и  других  особей  при  помощи  таких  средств,  как  колхицин,  и
последующее  их   сравнение   с   особями,   произведенными   классическим
генерационным методом Лэнсинга и Мак-Дугала  -  в  равной  степени  давали
неопределенный результат. Наконец, Лайонс решил, что  ему