явно
недостаточной. Для цивилизации  Запада  более  характерными  были  паровые
землеройные установки, а не танки. Предсказать  результат  сражения  между
этими двумя принципами не представляло  труда.  Эта  ситуация  никогда  не
менялась. Конечно, использование спиндиззи для такого малого объекта,  как
космический корабль, можно было считать стрельбой из пушек по воробьям; но
военный корабль - это всегда расточительство  энергии,  тем  большее,  чем
оружие  смертоноснее.  Полиция  Земли  принуждала  восставшие   города   к
повиновению, а затем, исходя  из  собственной  выгоды,  принимала  законы,
обеспечивающие их защиту.
     Полиция пыталась установить в космосе порядок, но землянам так  и  не
удалось распространить на  космос  свою  гегемонию.  История  Земли  давно
канула в Лету. Во многих  уголках  вселенной  о  Земле  слышали  только  в
легендах, она была не более чем мифом о некой зеленой  планете,  плавающей
где-то в глубинах космоса на расстоянии  многих  тысяч  парсеков.  Гораздо
более известна была недавно поверженная тирания Веги, но никто не знал - и
некоторые так никогда и не узнали - хотя бы  имя  той  маленькой  планеты,
которая уничтожила тиранию.
     Сама же Земля превратилась в цветущий сад. Только один крупный  город
остался на ее поверхности, сонный и тихий, несмотря на свой громкий статус
столицы вселенной. Долина, в которой когда-то располагался Питсбург, пышно
расцвела, и только  богатые  молодожены  отправлялись  сюда  повеселиться.
Престарелые чиновники иногда возвращались на Землю, чтобы здесь  встретить
смерть. Больше сюда никого не тянуло.
                                        Акрефф-Моналес. "Млечный Путь.
                                        Пять Культурологических Портретов"



                                1. УТОПИЯ

     Когда Джон Амальфи вышел к узкому выступу с  пыльной  балюстрадой  из
старого гранита, его память наткнулась на один из  этих  коротких  заторов
вокруг смысла слова, когда-то постоянно раздражавших его, словно  мелодия,
лившаяся из  мелодичного  французского  горна,  вдруг  оказалась  прервана
пузырем воздуха. Подобные моменты замешательства сейчас уже были  довольно
редки, но тем не менее, все же раздражали.
     На этот раз он почувствовал  себя  неспособным  решить,  как  следует
называть то место, куда он сейчас направлялся. Что это  -  колокольня  или
мостик?
     Вопрос этот, конечно, относился только к области семантики,  и  ответ
зависел, как говорили в прошлом, от точки зрения. Выступ  проходил  вокруг
всего здания Городского Центра. Сам Город  являлся  космическим  кораблем,
большей частью которого можно было управлять из этого Центра. Амальфи  уже
привык, находясь здесь, изучать  звездные  моря,  мимо  которых  проплывал
корабль. Вот почему  это  место  вполне  можно  было  назвать  корабельным
мостиком. Но в то же время корабль - это был  целый  город  со  всеми  его
тюрьмами и спортивными площадками, аллеями и снующими в них котами,  а  на
самой колокольне все еще находился  один  колокол,  хотя  язык  его  давно
куда-то пропал. Сам Город продолжал  носить  название  Нью-Йорк,  но,  как
показывали древние карты, это не совсем соответствовало  действительности:
летающий город состоял из одного Манхэттэна - округа Нью-Йорка.
     Перешагнув порог, Амальфи ступил на гранитную плиту. Всплывшая в  уме
дилемма была совсем не новой: подобные мысли часто посещали его  за  годы,
прошедшие после  того,  как  Город  поднялся  в  небо.  Назначение  многих
городских объектов в ходе космического  полета  совершенно  изменилось,  и
иногда было непросто решить, как правильнее их теперь называть.  Трудность
состояла в том, что, хотя колокольня Городского  Центра  выглядела  сейчас
совсем так же, как в 1850 году, она выполняла  теперь  функцию  командного
мостика космического корабля. Амальфи подумал о том,  что  ни  старое,  ни
новое название не могут  точно  выразить  понятие,  соответствующее  этому
объекту в новых условиях.
     Он посмотрел вверх. Небо выглядело точно таким  же,  каким  оно  было
ясной тихой ночью 1850 года. Экран спиндиззи, полностью окружавший летящий
Город, был невидим. Пропуская  только  эллиптически  поляризованный  свет,
экран был покрыт пятнами в тех местах, где находились видимые  из  космоса
звезды. Их яркость поэтому уменьшалась на три  порядка.  Если  не  считать
отдаленного  и  приглушенного  жужжания  самих  спиндиззи  -  шум  от  них
несомненно был меньше многоголосого грома уличного движения,  которым  был
наполнен Город до того, как он поднялся в воздух, -  вряд  ли  можно  было
заметить хотя бы малейшие признаки того, что Город  мчался  в  межзвездной
пустоте. При желании Амальфи мог бы припомнить те дни, когда он был  мэром
этого Города - хотя период этот оказался весьма непродолжительным - и Отцы
Города приняли решение, что пришло время уйти в космос.  Это  случилось  в
3111 году, когда все основные города уже несколько десятилетий  находились
в полете, покинув Землю. Амальфи не было в ту  пору  и  ста  лет.  Функции
управляющего Городом тогда выполнял  человек  по  имени  Де-Форд,  который
некоторое время  разделял  с  Амальфи  чувство  приятной  неопределенности
относительно того, как именовать предметы, совершенно изменившиеся в  ходе
полета. Около 3300 года Отцы Города расстреляли Де-Форда после  того,  как
он коварно нарушил условия  контракта,  заключенного  Городом  с  планетой
Эпоха, что бросила на Город несмываемое черное пятно - полицейские до  сих
пор не забыли об этом случае.
     Новым управляющим стал молодой человек -  едва  ли  он  достиг  тогда
400-летнего возраста - по имени Марк Хэзлтон.  Отцы  Города  относились  к
нему столь же холодно, как  и  к  Де-Форду,  причем  примерно  по  тем  же
причинам. Хэзлтон родился уже после отбытия Города с Земли, и  поэтому  не
испытывал никаких затруднений в подборе подходящих  слов  для  обозначения
городских сооружений. Амальфи иногда казалось, что он - последний  человек
на борту летящего корабля, которого иногда еще приводят  в  замешательство
особенности старого земного мышления.
     Даже сама привязанность Амальфи к зданию  Городского  Центра,  как  к
штабу  управления  Городом,  выдавала  его  приверженность  былым   земным
порядкам. Городской Центр был старейшим зданием на борту, поэтому из  него
были  видны  только  немногие  из  более  поздних  городских   сооружений.
Приземистое здание Центра со всех сторон окружали новые  строения.  Однако
Амальфи не обращал на них никакого внимания. С колокольни  или  мостика  -
очевидно, так правильнее было его называть -  он  привык  смотреть  не  по
сторонам, а прямо вверх, откинув голову на мощной бычьей шее. Да  и  какой
смысл смотреть на здания, окружавшие Бэттери-парк? Он и так уже нагляделся
на них.
     Наверху, однако, сейчас находилось только солнце,  окруженное  черным
полотном с пятнами звезд. Они уже приблизились к солнцу  настолько,  чтобы
можно было  отчетливо  различить  его  диск,  медленно  увеличивающийся  в
размерах. Амальфи наблюдал за ним, когда вдруг микрофон в его  руке  начал
попискивать.
     - Для меня и этот вид вполне хорош, - произнес  Амальфи,  с  неохотой
склоняя лысую голову к микрофону. - Это звезда типа G или  что-то  в  этом
роде. Джейк из Астрономического отдела говорит, что в  этой  системе  есть
две планеты, близкие по условиям к Земле. Архивные данные свидетельствуют,
что обе они заселены. Там есть люди, может быть, найдется и работа.
     Микрофон беспокойно трещал, каждый доносившийся из него  звук  звучал
отчетливо, однако никакой  убежденности  Амальфи  не  чувствовал,  хотя  и
продолжал внимательно слушать.
     - Политика, - сказал Амальфи.
     Он произнес это слово небрежно, словно набросал краткое примечание на
полях рукописи. Микрофон смолк. Амальфи выключил его и  направился  назад,
ступая по старым каменным ступеням, ведущим к колокольне (или мостику?).
     Хэзлтон ждал его в кабинете  мэра,  постукивая  тонкими  пальцами  по
столу. Управляющий был необычайно высок и как-то расхлюстан  в  движениях.
Он сидел в кресле, и его поза показалась Амальфи  несобранной  и  ленивой.
Если предпринятие хитросплетенных усилий служило признаком  лени,  Амальфи
вполне мог назвать Хэзлтона самым ленивым человеком в городе.
     Но не имело никакого  значения,  были  ли  он  ленивее  кого-либо  за
пределами города. Все, что происходило  вне  Города,  не  оказывало  более
никакого влияния на его внутреннюю жизнь.
     - Ну? - обронил Хэзлтон.
     - Все  в  порядке,  -  пробормотал  Амальфи.  -  Это  обычная  желтая
карликовая звезда со всеми своими атрибутами.
     - Конечно, - ответил Хэзлтон, криво усмехаясь. - Не  понимаю,  почему
ты всегда настаиваешь на том, чтобы лично осмотреть каждую звезду, которая
встречается на нашем пути. В моем кабинете  есть  экраны,  а  Отцы  Города
располагают всей необходимой информацией. Еще до того, как мы заметили эту
звезду, мы знали, что она собой представляет.
     - Я предпочитаю посмотреть сам, - сказал Амальфи. - Не зря же  я  был
мэром более шестисот лет. Пока я не увижу солнце собственными  глазами,  я
не могу сказать о нем ничего определенного. Только осмотрев  его,  я  могу
придти  к  какому-то  выводу.  Изображение  на  экране  совершенно  лишено
подлинного содержания. Его невозможно по-настоящему почувствовать.
     - Все это чушь, - беззлобно заметил Хэзлтон. -  А  что  твои  чувства
говорят по поводу этой звезды?
     - Это хорошее солнце. Мне оно нравится. Мы опустимся здесь.
     - Ну хорошо. Может быть, рассказать тебе о том, что там происходит?
     -  Я  знаю,  знаю,  -  заверил  Амальфи.  Нервным  голосом,  нарочито
растягивая слова, он произнес обычную механическую сентенцию Отцов Города:
"ПО-ЛИТИ-ЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ О-ЧЕНЬ ТРЕ-ВОЖНАЯ". Меня-то беспокоит положение с
едой, в котором мы можем оказаться.
     - Да? А что, дела обстоят так уж плохо?
     - Пока еще нет, но если мы где-то  не  обоснуемся,  то  нам  придется
туго. В цистернах с хлореллой произошла еще  одна  мутация.  Наверно,  она
началась, когда мы проходили через радиационные поля около Сигмы  Дракона.
Если говорить об урожае, то сейчас мы снимаем более  двух  тонн  с  одного
акра.
     - Но это не так плохо.
     - Неплохо, но урожай неуклонно снижается. Если мы не  победим  вирус,
примерно через год урожая не будет вовсе. К тому  же  у  нас  недостаточен
запас сырой нефти, чтобы подойти к следующей из ближайших звезд. Мы просто
свалимся на нее, пожирая друг друга.
     Хэзлтон пожал плечами.
     - Это еще  большой  вопрос,  босс,  -  сказал  он.  -  Прежде  мы  не
сталкивались с мутацией, которую не смогли бы победить.  А  на  этих  двух
планетах очень опасно.
     - Они воюют друг с другом. Нам уже приходилось  встречаться  с  такой
ситуацией.  Нет  никакой  необходимости  принимать  чью-либо  сторону.  Мы
спустимся на ту планету, которая нам больше подходит.
     - Если бы это была обычная межпланетная склока, все было  бы  хорошо.
Но дело в том, что одна из этих планет - третья от солнца  -  нечто  вроде
самостоятельно развивающегося полипа Империи Хрунты, а вторая -  из  числа
тех, что остались после краха гамильтонианцев. Они воюют уже около века  и
не поддерживают никаких контактов с Землей. А теперь земляне  обнаруживают
их. Представляете, что может произойти?
     - И что же? - спросил Амальфи.
     - Они вычистят их обоих, - угрюмо произнес Хэзлтон. - Мы  только  что
получили от полиции официальное предупреждение  убраться  отсюда  ко  всем
чертям.


     Желтое солнце над Городом почти совсем  исчезло.  Метрополия  Бродяг,
удаляясь от двух теплых, беспокойных миров, включив двигатели на  четверть
мощности, уверенно направлялась в укрытие холодной зеленовато-голубой тени
одной из разрушенных планет этой системы. Квартет холодных  маленьких  лун
застыл  в  па  менуэта  вокруг  зигзагообразного  излома  аммиачных  бурь,
объявших газовый гигант.
     Амальфи   пристально   вглядывался   в   экраны.   Маневрирование   в
ограниченном пространстве и балансирование  Города  между  гравитационными
полями было очень тонким делом,  заниматься  которым  ему  приходилось  не
очень часто. Обычно причаливание осуществлялось  на  предельной  скорости.
Его собственное ощущение пространственной ситуации, присущее ему в течение
всей жизни, сейчас нуждалось в помощи электронных систем.
     - Двадцать третья улица, слишком круто, - произнес он в  микрофон.  -
Вы подошли близко к в двух градусному выступу  в  вашем  квадрате  экрана.
Подстройтесь.
     - Есть подстроиться, босс.
     Амальфи наблюдал на экране за гигантской планетой, высматривая на  ее
поверхности  леденящие  душу  остатки  сооружений.  Слегка  дрогнула  игла
прибора.
     - Отключение!
     Город вздрогнул  и  погрузился  в  безмолвие.  Молчание  это  немного
пугало: отдаленный шум спиндиззи сделался для всех  столь  привычным,  что
казался неотъемлемой частью окружающей среды. Когда  он  стих,  у  Амальфи
словно перехватило дыхание, как будто вдруг исчез воздух. Он непроизвольно
зевнул, пытаясь противостоять воображаемой нехватке кислорода.
     Хэзлтон тоже зевнул, однако глаза его блестели.  Амальфи  чувствовал,
что управляющий сейчас наслаждается собой: ведь это был его план, и теперь
он мог больше не волноваться  о  том,  что  город  находится  в  серьезной
опасности. Теперь он прилагал усилия, как ленивый человек.
     Амальфи оставалось только надеяться, что Хэзлтон не перехитрил самого
себя и одновременно - весь город. Им уже приходилось попадать  в  неловкое
положение, выполняя планы Хэзлтона. Взять хотя бы тот  эпизод  на  планете
Тор  V.  Эта  планета,  наверно,  была  самой  неудачной  из  всех  планет
заселенной  части  галактики,  на  которую   городам-бродягам   когда-либо
приходилось водружать себя. Первым из таких городов, попавших  на  Тор  V,
был загадочный объект, потерявший собственное название и именовавший  себя
Главными Межзвездными Торговцами. К тому моменту, когда этот город покидал
планету, за ним закрепилось еще  одно  имя  -  Бешеные  Псы.  Ненависть  к
Бродягам была на Тор V наследственной, и по веским причинам...
     - Посидим здесь тихо с недельку, - сказал Хэзлтон,  толкая  туда-сюда
приплюснутыми пальцами бегунок логарифмической линейки. - Еды нам  хватит.
Джейк вывел нас на весьма подходящую орбиту.  Полицейские  будут  уверены,
что мы собираемся уйти за пределы этой системы.  Здесь  их  слишком  мало,
чтобы  оцепить  сразу  обе  планеты,  да  еще  прочесывать   пространство,
разыскивая нас.
     - Будем надеяться.
     - По-моему, все логично, как ты думаешь? - спросил  Хэзлтон,  сверкая
глазами. - Рано ли поздно - я думаю, это займет не более нескольких недель
- они определят, какая из двух планет сильнее, и сконцентрируют на ней все
свои силы. Как только  это  произойдет,  мы  сразу  же  направимся  на  ту
планету, где полицейских будет меньше. Вряд ли они смогут  помешать  нашей
высадке, и тогда уж мы там поживимся.
     - На словах-то все хорошо. Но, когда мы направимся  на  слабейшую  из
планет, наши намерения станут совершенно очевидными,  и  у  полиции  будет
прекрасный повод разрушить Город.
     -  Совсем  необязательно,  -  настаивал  Хэзлтон.  -  Одного   только
нарушения  закона  недостаточно,  чтобы  они  обрушились  на   нас.   Если
понадобится, мы потребуем суда и покажем, что  законы,  установленные  для
бродяг, совершенно негуманны. Им это известно так же хорошо, как и нам.  А
здесь, пока мы находимся среди их врагов, полиция не  сможет  применить  к
нам  законы.  Это  напоминает  мне   положение   с   Уэбстером   -   нашим
инженером-ядерщиком, который заявил о своем желании покинуть нас. Он  один
из тех, кто родился еще на Земле, а вы знаете, насколько ценны  эти  люди.
Мне совсем не хотелось бы, чтобы он ушел.
     - Если он решил уйти, то добьется своего, - сказал Амальфи. -  А  что
он выбрал?
     - Собирается выйти, когда мы остановимся в следующий раз.
     - Что ж, похоже что так. Нам придется...
     Зазвенел телефон  внутренней  связи  на  пульте  управления  полетом.
Амальфи нажал кнопку.
     - Мистер мэр?
     - Да.
     - Говорит сержант Андерсон с наблюдательного пункта у Собора. В  поле
зрения появился  большой  корабль.  Он  приближается  к  нам  из-за  горба
газового гиганта. Мы пытаемся  вступить  с  ним  в  контакт.  Это  военный
корабль.
     -  Благодарю,  -  сказал  Амальфи,  бросив  взгляд  на  Хэзлтона.   -
Подключите их к внутренней связи здесь, когда сможет  установить  связь  с
кораблем.
     Он принялся вращать рукоятку управления камерой до тех  пор,  пока  в
поле зрения кромка гигантской планеты не установилась напротив видимой  на
экране  части  Города.   Амальфи   заметил   какой-то   серебряный   свет.
Приближающийся корабль все еще находился  в  лучах  солнечного  света;  он
несомненно имел огромные размеры - иначе как его можно было  разглядеть  с
такого расстояния. Мэр в несколько  раз  увеличил  масштаб  изображения  и
сумел заметить какую-то трубу, которая  на  экране  едва  ли  была  больше
пальца руки.
     - Он не пытается спрятаться, - прошептал Амальфи, - да  и  как  можно
спрятать такой гигантский корабль. Он  никак  не  меньше  тысячи  футов  в
длину. Похоже, мы не смогли их обмануть.
     Хэзлтон наклонился вперед и  принялся  рассматривать  невинного  вида
цилиндрическую трубу.
     - Мне кажется, это не полицейский корабль, - сказал он. - Полицейские
корабли обычно имеют вытянутую форму, на них много выпуклостей. На этом же
корабле всего четыре башни, "выросшие" из  корпуса  -  в  древности  такую
конструкцию называли "обтекаемой". Видите?
     Амальфи кивнул, в раздумье выпятив нижнюю губу.
     - Наверно, местная конструкция. Предназначена для быстрых перемещений
в атмосфере. Архаичный аппарат - должно быть, с двигателями Муира.
     Снова раздались сигналы селекторной связи.
     -  Есть  портрет  визитеров,  сэр,  -   сообщил   сержант   Андерсон.
Изображение корабля и зеленовато-голубой планеты исчезло с  экрана,  и  на
нем появилось молодое приятное мужское лицо.
     - Как поживаете? - официально поздоровался он. Вопрос этот, казалось,
ничего не значил, да и тон подтверждал,  что  ответа  не  требуется.  -  Я
говорю с командиром... летающей крепости?
     - Это так, - ответил Амальфи. -  Я  выполняю  функции  мэра,  а  этот
человек - управляющий Городом. Каждый из нас  отвечает  за  свою  часть  в
командовании кораблем. Кто вы?
     -  Капитан  Сэведж  Федерального  Флота  Утопии,  -  ответил  молодой
человек, не улыбнувшись. - Можем мы  получить  разрешение  приблизиться  к
вашему форту или городу -  как  правильнее  вас  называть?  Мы  хотели  бы
послать к вам своего представителя.
     Амальфи выключил звук и посмотрел на Хэзлтона.
     - Что ты думаешь? - спросил он. Офицер Утопии  вежливо  отвел  глаза,
всем видом подчеркивая, что  не  считает  необходимым  следить  за  губами
говорящих.
     - Мне кажется, никакой опасности  нет.  И  все-таки,  у  них  слишком
большой корабль, пусть он старый и скорее смахивает на музейный  экспонат.
Они вполне могут послать своего представителя в шлюпке.
     Амальфи снова включил звук.
     - В данных обстоятельствах мы даем свое разрешение при  условии,  что
корабль останется на месте,  -  сказал  Амальфи.  -  Уверен,  капитан,  вы
поймете меня. Однако вы, если хотите  можете  послать  к  нам  шлюпку.  Мы
примем вашего представителя. Или можем обменяться заложниками...
     Рука Сэведжа пересекла экран, как бы отбрасывая это предложение.
     - В этом совсем нет нужды, сэр. Мы слышали, что  межзвездный  корабль
сделал  вам  предупреждение  о  необходимости  покинуть  эти  места.   Нам
показалось, что ваш враг мог бы сделать нас друзьями. Мы надеемся, что  вы
могли бы пролить свет на эту, в лучшем случае, запутанную ситуацию.
     - Возможно, - сказал Ама