м,
от которого даже у Криса волосы встали  дыбом  -  никогда  раньше  ему  не
приходилось слышать  ничего  подобного  -  пес  вновь  пересек  насыпь  и,
прыгнув, вцепился в ногу верзилы.
     В течение последовавшего тридцатисекундного замешательства  Крис  мог
бы легко ускользнуть - достаточно было выбрать любую из сотен  тропинок  в
лесу, любая из которых оказалась бы для этих сталелитейщиков непроходимой,
- но он не мог бросить Келли. И в то время,  пока  ошарашенные  патрульные
отбивались  от  разъяренной  собаки,  Крис  в  отчаянии  бросился  на   их
подставленные спины.
     Криса никак нельзя было назвать опытным бойцом, но он  успел  оценить
расстановку сил. Человек, в которого вонзил  зубы  Келли,  был  достаточно
занят. Поэтому Крис не слишком ловко направил тяжелый кулак на его соседа.
Увидев, что тот покачнулся, но не упал, Крис выбросил вперед второй кулак.
Удар пришелся  не  совсем  туда,  куда  метил  Крис,  но  человек  все  же
отшатнулся, что уже было неплохо. Затем Крис оказался в  центре  свалки  и
больше не пытался врезать кому-нибудь в определенное место.
     Спустя некоторое время он лежал на дробленом граните  старой  насыпи,
не беспокоясь больше ни о Скрэнтоне, ни о Келли, ни о  себе.  В  голове  у
него звенело, а над ним шла серьезная перебранка.
     - ...больше неприятностей, чем он стоит. Двинь ему ногой по  башке  и
пошли назад!
     - Нет. Никаких убийств. Мы имеем право принудительно вербовать их, но
права убивать нам никто не давал. Кто-нибудь из вас, парни, дайте Хаггинсу
затрещину, это приведет его в чувство.
     - Вы что, вдруг сразу стали цыплятами?
     Командир вербовщиков тяжело дышал, и Крис,  который  понемногу  начал
различать, что творится вокруг, увидел, что этот верзила сидит  на  земле,
перевязывая окровавленную ногу куском  ткани,  оторванным  от  рубахи.  Но
голос его звучал ровно:
     - Ты хочешь убить мальчишку, потому что он пару раз  заехал  тебе  по
морде? Самый ничтожный повод  для  убийства,  тем  более  ребенка.  Только
заикнись об этом еще раз, и я сам тебе двину.
     - А, да заткнись ты, наконец, благодетель, - проворчал другой. - Хоть
пса пристукнули, и то...
     - Ты, трепло, поосторожнее!
     Крис вскочил на ноги, и тут же двое схватили его с боков. Он отчаянно
вырывался, но сил уже не оставалось.
     - Ну что за трепачи. Не удивительно, что вы не  можете  справиться  с
мальчишкой. Хаггинс, заткни свою пасть. Рыжий, не слушай этого  дурня,  он
всегда мелет чушь. Твой пес просто убежал.
     Эта  неуклюжая  ложь  говорилась  из  самых  добрых  побуждений,   но
совершенно напрасно. Крис видел Келли, лежащего неподалеку.  Келли  сделал
все, что мог; теперь для него все кончилось.
     Сердце спотыкающегося парня, которого вербовщики тащили  в  Скрэнтон,
превратилось в камень.



                         2. ПОЛОСА БУРЛЯЩЕЙ ЗЕМЛИ

     Город, окруженный полосой голой земли,  казался  нереальным  и  будто
дрожал в воздухе. Гудение прекратилось, и,  хотя  июльское  солнце  палило
по-прежнему, создавалось странное впечатление, что город покрывает  легкая
тень.
     Несмотря на свое горе и злость, Крис заинтересовался этим эффектом, и
наконец, решил, что понял причину: горячие волны, поднимавшиеся  от  земли
вверх, словно обволакивали город, находящийся теперь под огромным куполом.
Нет, не под куполом, а внутри какою-то пузыря, часть  которого  находилась
под землей, уходя туда точно по расчищенному периметру.
     Поле уже работало; невидимое само по себе, оно больше  не  пропускало
воздух Земли.
     Скрэнтон находился в полной готовности.
     Из-за  потасовки  патруль  сильно   задержался.   Командир   вел   их
обшарпанными покинутыми предместьями, не щадя своей  пораненной  ноги.  Он
морщился при каждом шаге, что доставляло Крису мрачную радость,  но  темпа
не сбавлял и не позволял синякам и ссадинам остальных служить  оправданием
медлительности.
     Крис ничего не почувствовал, когда они прошли сквозь защитный  экран.
На полпути через полосу окружавшей город  голой  земли  в  добрых  пятьсот
футов шириной, предводитель отстегнул со своего пояса какое-то устройство,
размером с плод  авокадо,  покрутил  его  в  руках,  пока  оно  не  издало
назойливый вой, а затем, выстроив группу в цепочку, повел ее вдоль  линии,
которую прочертил в сухой красной земле носком сапога.
     Едва те двое, что держали Криса,  отпустили  его,  Крис  инстинктивно
напрягся. Верзила заметил это.
     - Рыжий; на твоем месте я бы этого не делал, - спокойно сказал он.  -
Если ты попытаешься побежать  обратно,  после  того,  как  я  выключу  эту
штуковину, - ты взлетишь в воздух. Обернись  и  взгляни  на  поднимающуюся
пыль. Ты намного тяжелее, чем песчинка, и взлетишь намного выше.  Так  что
лучше расслабься, поверь мне.
     Крис вновь взглянул на  странную  разграничительную  линию.  Узенькая
полоска уходила, изгибаясь, в обе стороны,  насколько  мог  он  видеть.  И
вдоль   этой   линии   тяжелая   рыхлая   почва,   казалось,    непрерывно
перемешивалась,  как   будто   Крис   стоял   внутри   огромного   кольца,
образованного кипящей пылью.
     - Вот именно это я и имел в виду. А теперь взгляни.
     Командир нагнулся и, подобрав камень  размером  со  свой  здоровенный
кулак, швырнул его туда, откуда  они  пришли.  Едва  камень  оказался  над
полосой  бурлящей  почвы,  его  с   треском   подбросило   вверх,   словно
отрикошетившую пулю. Не прошло и секунды, как он исчез из виду.
     - Быстро, а? А тебя, рыжий, забросило бы еще  выше.  Через  несколько
минут  это  поле  поднимет  целый  город.  Так  что,  не  суди   о   вещах
поверхностно. Там, где ты стоишь, уже не Земля.
     Крис бросил взгляд на горы,  на  полоску  бурлящей  земли.  Затем  он
повернулся и вновь зашагал к Скрэнтону.
     Теперь они шли по улице, по которой Крис ходил много раз,  когда  нес
пятьдесят центов, чтобы купить приложение к газете "Санди" с  объявлениями
"Требуется  работник",  или  катил  тачку  со  ржавым  металлоломом,   или
возвращался  с  тощим  пакетом  низкосортного  фарша  из  конины.  Разница
заключалась лишь в том, что  сразу  за  знакомым  углом  город  обрывался,
уступая место окружающей его пустоте  -  и  все  это  в  нависающей  тени,
которая вовсе не была тенью.
     Командир патруля остановился и оглянулся.
     - Отсюда нам не успеть, - сказал он  наконец.  -  В  укрытие,  Барни,
приглядывай за этим деревенщиной. Паренька я возьму с собой,  он  выглядит
благоразумным.
     Барни хотел что-то ответить, но его слова потонули  в  звуке  долгого
гудка, от которого задрожали стены. Звук был ужасный; Крису не  доводилось
слышать ничего и наполовину столь громкого.  Казалось,  что  этот  шум  не
кончится никогда. Командир затащил мальчика в какой-то дверной проем.
     - Это предупредительный сигнал. Означает -  прячьтесь,  ребята.  Стой
спокойно, рыжий. Наверняка никакой  опасности  нет,  но  что-нибудь  может
свалиться от тряски, так что нужно поберечь голову, если она тебе дорога.
     Гудок смолк, но вместо него Крис услышал  гул,  такой  пронзительный,
что у него заныли зубы. Тень сгустилась, а бурлящая почва начала  взлетать
в воздух, пышными высокими султанами, напоминая папоротник.
     Затем дверной проем вздрогнул и покосился. Крис вцепился  в  раму,  и
как раз вовремя: спустя  секунду,  дверь  резко  дернулась  из  стороны  в
сторону. Постепенно толчки стали более ритмичными,  интервалы  между  ними
росли, а сила их понемногу спадала.
     Впрочем, после первого толчка  тревога  Криса  перешла  в  изумление,
поскольку  колебания  почвы  были  пустяком  по  сравнению  с   тем,   что
происходило теперь. Казалось, что весь город сильно  раскачивается,  будто
корабль в бурю. Одно мгновение улица упиралась прямо в небо,  в  следующий
момент перед глазами Криса оказывалась стена срезанной земли, край которой
отвесно возвышался футов на пятьдесят или более над новой границей города,
а потом - только небо.
     Эта сильнейшая качка должна была обрушить весь город ревущей  лавиной
стали и камня. Однако, ощущались лишь  слабые  подергивания  и  сотрясения
почвы, да и они, похоже, затухали. Город, окутанный  колоссальным  облаком
пыли, вновь выровнялся и Крис увидел потрясающее  зрелище:  вся  местность
начала вращаться вокруг него. Толчки стихли совсем, все  замерло,  иллюзия
того, что долина вращается вокруг города, была полной и вызывала  заметное
головокружение.
     "Теперь ясно, почему спиндиззи  получил  такое  название,  -  подумал
Крис. - Интересно, мы так  и  будем  вертеться  волчком  все  время,  пока
находимся а космосе? Как мы тогда увидим, куда движемся?"
     Высокое кольцо гор, окружавших  долину,  начало  опускаться.  В  одно
мгновение далекое  полотно  железнодорожной  насыпи  поровнялось  с  краем
улицы; затем улица оказалась вровень с кромкой горы,  затем  с  верхушками
деревьев... и вот уже ничего, кроме голубого  неба,  темнеющего  прямо  на
глазах.
     Здоровенный командир патруля шумно вздохнул.
     - Клянусь громом, - сказал он, - мы его подняли. -  Вид  у  него  был
слегка оглушенный. - А ведь я никогда серьезно не верил в это.
     - Мне и сейчас не очень-то  верится,  -  вмешался  человек  по  имени
Барни. - Но раз карнизы  не  падают,  нам  больше  нет  необходимости  тут
торчать. И без карнизов босс свернет нам шеи за опоздание.
     - Да, пошли. Рыжий, подумай  хорошенько  и  не  причиняй  нам  больше
неприятностей, а? Ты сам видишь, теперь бежать некуда.
     Сомневаться в этом не приходилось. Небо в конце улицы и  над  головой
теперь стало абсолютно черным; и в тот момент, когда Крис взглянул  вверх,
появились звезды - сначала самые яркие, затем, понемногу, выступили  сотни
других в своем ошеломляющем великолепии.  Из  их  привычной  неподвижности
Крис сделал вывод, что город больше не вращается вокруг своей оси. Это его
немного успокоило. Даже гул стих; если он еще и звучал, то стал не  слышен
в общем шуме города.
     Как ни странно, но солнце сияло по-прежнему. С этого времени "день" и
"ночь"  станут  на  "борту"  города  абсолютно  произвольными   понятиями;
Скрэнтон вступил в царство Вечного Дня.
     Группа прошла два  квартала  и  остановилась:  верзила  увидел  столб
таксомоторной стоянки и  достал  из  ниши  телефон.  Барни  тут  же  начал
возражать.
     - Потребуется целая эскадрилья такси,  чтобы  доставить  нас  всех  в
ратушу, - заявил он. - И в такси не  поместится  достаточно  ребят,  чтобы
успокоить мальчишку, если он начнет бузить.
     -  Мальчишка  бузить  не  начнет.  Идите  дальше  пешком   со   своим
оборванцем. Я с такой ногой и шага больше не сделаю.
     Барни   заколебался,   но   заметная   хромота   верзилы    оказалась
неопровержимым аргументом. Он пожал плечами и повел - остальную группу  за
угол. Командир улыбнулся Крису, но мальчик отвел взгляд.
     В небе над перекрестком появилось такси и,  маневрируя  с  изысканной
точностью, остановилось возле них.
     Внутри никого не было; в этом безжалостном мире все, что не требовало
коэффициента  умственного  развития  выше  ста   пятидесяти,   управлялось
компьютером. Всеобщее господство  подобных  машин,  часто  говаривал  отец
Криса, являлось одной из  главных  причин  нынешней,  по-видимому  вечной,
депрессии: приход полуразумных машин в бизнес и  технику  произвел  вторую
Промышленную революцию, в которой лишь наиболее творческие люди, да и  то,
если они  обладали  неким  управленческим  даром,  оказались  в  состоянии
продать свой ум миру. Все остальные никому уже не были нужны.
     Крис с самым живым интересом рассматривал такси;  хотя  он  частенько
видел их издали, но ездить в них ему, конечно же, не приходилось. Впрочем,
смотреть там было почти не на что. Такси представляло  собой  яйцеобразную
капсулу из легкого металла и пластика, выкрашенную в крупную  красно-белую
клетку, и опоясанную рядом окон.  Внутри  располагались  два  сидения  для
четверых, решетка громкоговорителя. Не  было  ни  рычагов  управления,  ни
приборов. Не видно было даже,  куда  пассажир  должен  опускать  плату  за
проезд.
     Верзила-командир жестом пригласил Криса на переднее  сиденье,  а  сам
забрался на заднее. Двери закрылись, будто  захлопнувшийся  рот,  и  такси
плавно поднялось, зависнув на высоте около шести футов над дорогой.
     - Место назначения? - приветливо  осведомился  Жестяной  Кэб,  причем
Крис даже подпрыгнул от этой металлической приветливости.
     - Городская ратуша.
     - Номер социальной страховки?
     - Один пять шесть один черточка ноль девять семь пять  черточка  ноль
шесть девять восемь два один семь.
     - Благодарю.
     - Заткнись.
     - Добро пожаловать, сэр.
     Такси вертикально взмыло, и командир патруля  откинулся  на  сиденье.
Он, похоже, не возражал, чтобы Крис смотрел в окна  на  проплывавшие  мимо
высотные  городские   дома;   здоровяк   немного   расслабился,   выглядел
снисходительным и лишь слегка настороженным. Наконец он произнес:
     - Я должен кое-что тебе сказать, рыжий. Я вызвал такси не из-за  ноги
- мне доводилось ходить и в худшем состоянии. Готов меня выслушать?
     Крис похолодел. Новые впечатления и  обширность  неизведанного  мира,
расстилавшегося перед ним, отвлекли его, но замечание командира  напомнило
ему о Келли, и он мгновенно устыдился, что смог об этом забыть. В  том  же
приливе ярости он вспомнил, что его похитили, и что теперь  некому,  кроме
Боба, позаботиться об отце и малышках. Это было  непросто,  даже  для  них
двоих. Плохо, что он никогда больше не увидит Энни,  Кейт,  Боба  и  отца;
гораздо хуже, что они лишились его рук, его поддержки и любви; но что хуже
всего, они никогда не узнают, как все это случилось.
     Девочки, конечно решат,  что  он  и  Келли  убежали,  поудивляются  и
немного погорюют, пока не забудут о  случившемся.  Но  Боб  и  отец  могут
подумать, что он их бросил... скорее всего, по своей  воле  отправился  со
Скрэнтоном, оставив их побираться и нищенствовать.
     Среди  сельских  жителей  существовало   словечко,   выражавшее   все
презрение к человеку, покинувшему свою землю,  какой  бы  скудной  она  ни
была, чтобы слоняться по чужим улицам и переулкам  кочующих  городов:  это
называлось "податься в бродяги".
     Крис отправился "бродяжничать". Так получилось помимо его желания, но
отец, Боб и девочки никогда об этом не узнают. Никогда такого не произошло
бы с ним, если бы не его бессмысленное  любопытство;  да  и  бедный  Келли
остался бы жив.
     Верзила в  каске  увидел,  как  ожесточилось  лицо  Криса,  и  сделал
нетерпеливый жест.
     - Послушай, рыжий, я знаю, о чем ты думаешь. Что толку, если я сейчас
скажу, что очень сожалею? Что сделано, то сделано; ты на борту и на  борту
останешься.  И  мы  не  похищали  тебя.  Если  ты  не   знал   о   законах
принудительной вербовки, то должен винить только свое незнание.
     - Ты убил собаку моего брата.
     - Нет, не я. У меня под этой  тряпкой  нога  сильно  порвана  в  двух
местах, так что у меня вроде были причины ее убить, но это сделал не я,  и
в любом случае я не сделал бы этого. Но  что  случилось  -  то  случилось,
назад не воротишь. А сейчас я  пытаюсь  тебе  помочь,  и  у  меня  на  это
осталось около трех минут, так что если ты не заткнешься и  не  выслушаешь
меня, будет поздно. Тебе _н_е_о_б_х_о_д_и_м_а_ помощь, рыжий,  неужели  ты
не понимаешь?
     - Тебе-то какое дело? - язвительно спросил Крис.
     - Потому что ты толковый парень и боец,  а  мне  такие  нравятся.  Но
поверь мне, этого не  достаточно  на  борту  города-бродяги.  Ты  попал  в
совершенно неизвестную тебе обстановку, и если  окажется,  что  ты  умеешь
что-то, чем сможешь поразить здешнюю  публику,  я,  должен  сказать,  буду
чертовски  удивлен.  Никто  в  Скрэнтоне   не   будет   заниматься   твоим
образованием. Хватит у тебя ума последовать моему совету,  или  нет?  Если
нет,  я  прекращаю  эту  канитель.  У  тебя  осталось  около   минуты   на
размышление.
     Сказанное верзилой не льстило самолюбию Криса,  но  он  был  вынужден
признать, что это правда. И похоже, что этот  человек  говорил  из  лучших
побуждений - иначе зачем бы ему понадобилось заводить этот  разговор?  Тем
не менее, чувства Криса находились в таком смятении,  что  он  не  рискнул
заговорить, а лишь молча кивнул.
     - Разумно. Во-первых, я веду тебя на встречу с боссом - не  с  мэром,
он пустое место, - а  с  Фрэнком  Лутцем,  городским  управляющим.  Помимо
прочего он спросит тебя, чем ты занимаешься, или что ты знаешь. До  нашего
прибытия туда ты должен обдумать ответ. Мне наплевать, что ты ему скажешь,
но скажи хоть _ч_т_о_-_т_о_. И это должно быть то,  что  ты  знаешь  лучше
всего, ведь он будет задавать вопросы.
     - Я ничего не знаю - кроме огородничества и охоты, - угрюмо  произнес
Крис.
     - Нет, я не это имею в  виду!  Ты  знаком  с  какими-нибудь  книжными
предметами? С чем-то, что может быть полезным  в  космосе?  Если  нет,  он
отправит тебя разгребать шлак - и ты не долю проживешь бродягой.
     Такси замедлило ход и начало опускаться.
     -  Если  его  не  заинтересует  то,  что   ты   ему   скажешь,   _н_е
_п_ы_т_а_й_с_я_ отвлечь его чем-то другим. Ни один стоящий  специалист  не
знает больше одного предмета, тем более в твоем возрасте. Держись тот, что
ты выбрал, и сделай так, чтобы это выглядело полезным. Понял?
     - Да, но...
     - Никаких "но". И еще: если ты когда-нибудь попадешь в  переделку  на
борту этого города, тебе понадобится кто-то, к кому  можно  обратиться,  и
лучше, если это не будет Фрэнк Лутц. Меня зовут Фрэд Хэскинс - не Фред,  а
Фрэд, Ф-Р-Э-Д.
     Такси на мгновение зависло, затем его корпус шаркнул по  булыжнику  и
дверь, сдвинувшись, распахнулась. Крис думал так напряженно и  о  стольких
вещах сразу, что довольно долго не мог понять, что хотел сказать командир,
представляясь. Наконец до него дошло, и он безуспешно  попытался  выдавить
слова благодарности, одновременно называя свое имя.
     - Пункт назначения, джентльмены, - четко произнес Жестяной Кэб.
     - Заткнись. Пошли, рыжий.


     Фрэнк Лутц, городской управляющий Скрэнтона, сразу же напомнил  Крису
скунса. В этом  не  было  ничего  обидного,  ведь  Крис  не  знал  жаргона
городских  мальчишек.  Лутц  был   маленьким,   холеным,   симпатичным   и
пухленьким, и даже сидя за письменным столом,  казался  слегка  неуклюжим.
Выражение,  с  которым  он  выслушивал  отчет  Хэскинса  о  двух  насильно
завербованных, чем-то напоминало близорукую дружелюбность кошечки; но едва
Хэскинс закончил, Лутц резко вскинул глаза - и Крис понял, что этот  зверь
может быть опасным...
     - От этого закона о принудительной вербовке одни  неудобства.  Но,  я
полагаю, мы должны делать вид, что  всячески  печемся  о  наших  случайных
пассажирах, пока не окажемся в какой-нибудь части вселенной,  где  полиция
попадается не так часто и у нее хватает своих забот.
     - И к тому же, у нас нет для них препарата, -  вполголоса  согласился
Хэскинс.
     - Это не тема для публичного обсуждения,  -  произнес  Лутц  с  такой
мертвящей холодностью, что Крис моментально сообразил, что такая оговорка,
каков бы ни был ее смысл, предназначалась Хэскинсом для его ушей.  Верзила
оказался гораздо более хитер,  чем  можно  было  подумать,  глядя  на  его
огромную фигуру и грубовато-добродушное лицо.
     - Что касается этих типов, не думаю, что они на что-то  сгодятся.  От
таких никогда нет проку.
     Обманчиво мягкие карие глаза, водянистые и безобидные, уставились  на
крестьянина.
     - Как тебя зовут?
     - Кому какое дело? Не  собираюсь  я  с  вами  толковать.  У  вас  нет
права...
     - Не пререкайся со мной, бродяга, у меня мало времени. Итак, имени  у
тебя нет. А профессия есть?
     - Я не бродяга, я пудлинговщик, - с негодованием возразил крестьянин.
- Пудлинговщик _с_т_а_л_и.
     - Одно и то