льфи. - Если на данный момент это все...
     - Да, сэр. Конец связи.
     - Конец.
     Хэзлтон поднялся.
     - Предположим, я встречусь с посланцем. В вашем кабинете?
     - Хорошо.
     Управляющий  Городом  вышел,  и  Амальфи  спустя   несколько   секунд
последовал за ним, закрыв башню управления на  ключ.  Город  находился  на
орбите и останется там до тех пор, пока не придет время опять  отправиться
в полет. Выйдя на улицу, Амальфи вызвал такси.
     От башни управления, расположенной на пересечении Тридцать  Четвертой
улицы и Авеню до Городского Центра, находящегося в  районе  Боулинг  Грин,
было довольно далеко. Амальфи же задал Жестянке Кэдди  еще  более  длинный
маршрут. В старые, давно забытые времена, таксист  мог  бы  заработать  на
такой поездке кучу денег. Амальфи уселся на заднее сиденье, закурил сигару
(в Городе выращивали табак методом гидропоники) и попытался вспомнить все,
что  когда-либо  слышал  о  гамильтонианцах.  В  первые  годы  космических
путешествий они были чем-то вроде республиканской секты. Тогда был большой
шум  в  обществе.   Гамильтонианцы   пытались   расширить   свои   ряды...
правительственное неодобрение, затем запрет...  хм...  Все  это  было  так
давно, что Амальфи даже не был уверен, что не перепутал события, связанные
с гамильтонианцами, с какими-то другими событиями Земной истории. Но исход
гамильтонианцев  все  же  _и_м_е_л_  место.  Отправляясь  в  переполненных
кораблях на колонизацию других планет, они пытались устроить жизнь на  них
по своему образцу. Одна из наций, живших в то время на Земле, исповедовала
разновидность  гамильтонианства,  которая  получила  название  тимократии.
Просуществовала она недолго и вскоре исчезла, но не без следов. Почти  все
основные  политические  события  после  очередного   космического   полета
отзывались где-то в населенной людьми части вселенной.
     Утопию,  видимо,  колонизировали  одной  из   первых.   Представители
Хрунтанской  Империи,  прибудь  _о_н_и_  сюда  первыми,  как  само   собой
разумеющееся, разместили бы свои гарнизоны на обоих планетах.
     Воспоминания об империи Хрунты  были  весьма  отчетливыми,  поскольку
относились к более позднему времени. Однако и вспоминать  о  ней  особенно
было нечего. Когда жизнь на Земле  начала  окончательно  разваливаться,  в
воздух  ежедневно   поднимались   дюжины   разных   опереточных   империй,
отправлявшихся искать счастья в самых отдаленных уголках вселенной. Просто
Алоиз Хрунтан оказался самым удачливым из всех самозваных императоров. Его
владения расширялись со скоростью создания средств сообщений - только  они
сдерживали распространение абсолютной автократии. Но потом,  незадолго  до
того, как самого Хрунтана убили собственные сыновья, поделив его  владения
на  отдельные  княжества,  империя  стала  загнивать.  Со   временем   эти
герцогства в свою очередь  подпали  под  номинальную,  хотя  непреодолимую
власть Земли, оставив, точно также, как  и  Гамильтонианцы,  наследство  в
виде  нескольких  заброшенных  колоний  -  миры,   где   люди   испытывали
наслаждение от бессмысленных мечтаний.
     Такси замедляло бег; в окне проплыл фасад Городского Центра. На стене
его красовался  когда-то  отчеканенный  золотом  призыв:  "ПОДСТРИЧЬ  ВАШУ
ЛУЖАЙКУ, ЛЕДИ?". В свете гигантской планеты  буквы  сами  казались  сейчас
зелеными. Амальфи глубоко вздохнул.  Все  эти  политические  выскочки  так
глупы: всегда пытаются поднять шум, когда речь идет о  том,  чтобы  просто
добыть продовольствие.
     Первое, что заметил Амальфи, войдя в свой кабинет, был смущенный  вид
Хэзлтона, - это случалось крайне редко. Амальфи не мог  припомнить  ничего
подобного.   Хэзлтон   всегда   был   образцовым   гражданином    космоса:
жизнерадостный,  деятельный,  ничему  не  удивляющийся  и  не  поддающийся
обману. В кабинете находилась девушка, которую Амальфи не узнал.  Наверно,
это была одна из секретарш парламента, без которых в городе не  обходилось
ни одно дело.
     - Что случилось, Марк? Где представитель Утопии?
     - Это она, - ответил Хэзлтон, ни одним жестом не указывая на девушку.
Амальфи  почти  физически  ощутил,  как  брови  его   поднимаются   вверх.
Повернувшись к девушке, он принялся разглядывать ее.
     Она оказалась довольно красивой: черные  с  голубым  отливом  волосы,
серые, очень  искренние  и  немного  удивленные  глаза,  небольшая  ладная
крепкая фигура. Одета девушка была весьма странно, подобных одежд  Амальфи
видеть не приходилось: на плечах нечто вроде мешка с дырами для  головы  и
рук, плотно стянутого вокруг талии. Ягодицы и ноги чуть  ниже  колен  были
заключены в большую трубу из черной материи,  перетянутую  вверху  ремнем.
Внизу ноги, словно футляры, покрывали носки или некое  подобие  носков  из
тонкой кружевной материи. Мешок на теле  украшали  разноцветные  пятна,  а
вокруг шеи было повязано нечто вроде шарфа. Впрочем, шарфом  этот  предмет
вряд ли можно было назвать, скорее это была резиновая  повязка.  В  голове
Амальфи промелькнула мысль, что даже Де-Форд едва ли  смог  бы  припомнить
название этой штуки.
     Вскоре девушке, похоже, надоело его инспектирование. Он отвернулся  и
направился к своему столу. За его спиной ее голос тихо произнес:
     -  Я  не  хотела  произвести  здесь  фурор,  сэр.  Вы,  вероятно,  не
предполагали увидеть на моем месте женщину?..
     Акцент ее был столь же архаичен, как и ее одежда. По-видимому, и то и
другое  имело  происхождением  планету  Элиот.  Амальфи  сел  и  попытался
подытожить свои впечатления.
     - Да, такого мы не ожидали, - подтвердил он. - Хотя для  нас  это  не
так уж необычно: у нас самих женщины занимают  некоторые  административные
должности. Я думаю, тут проявляется застарелый  предрассудок,  доставшийся
нам в наследство от земных традиций: там не  допускают  участия  женщин  в
решении военных вопросов. Так или иначе, мы рады видеть вас. Что мы  можем
для вас сделать?
     - Могу я присесть? Благодарю вас. Прежде всего, мы хотели  бы  знать,
откуда пришли сюда вражеские корабли. Судя по всему, они вас знают.
     - Не персонально, - сказал Амальфи. - Они  знают,  что  такое  города
Бродяг, вот и все. Это полиция Земли.
     Симпатичное лицо представительницы Утопии заметно потускнело. Видимо,
она предвидела такой ответ, но все же пыталась  заставить  себя  поверить,
что услышит что-то другое, менее неприятное.
     - Они нам так и сказали, - произнесла она. - Но мы... мы не  могли  в
это поверить. Почему же тогда они атакуют нас?
     - Рано или поздно это  должно  было  случиться,  -  Амальфи  старался
смягчить впечатление от своих  слов.  -  Земля  стремится  подчинить  себе
независимые планеты, такова ее политика.  Ваши  враги  -  Хрунтане,  также
будут покорены. Мне  кажется,  мы  не  сможем  убедительно  объяснить  вам
причины их поведения. Они и нам не очень-то доверяют.
     - О! - воскликнула девушка. - Но тогда, может быть, вы поможете  нам?
У вас такая огромная крепость...
     - Прошу прощения, - печально улыбаясь, прервал ее Хэзлтон, -  но  наш
Город вряд ли следует считать крепостью, поверьте. У  нас  совсем  немного
оружия. Возможно,  мы  могли  бы  помочь  вам  каким-то  другим  способом.
Поверьте, мы очень хотели бы заключить с вами сделку.
     Амальфи взглянул на него  из  под  прикрытых  век.  Это  было  весьма
неосторожно и совсем непохоже на Хэзлтона - обсуждать вооружение Города  и
недостаток  у  него  оружия  с  официальным  представителем,  только   что
прибывшим с чужого боевого корабля.
     - А что бы вы могли сделать? - спросила девушка. - Если бы  вы  могли
объяснить нам, как  летают  эти  полицейские  корабли,  и  как  ваш  Город
держится в воздухе?
     - У вас нет спиндиззи? - удивился Амальфи. - Но когда-то  они  у  вас
наверняка были, иначе вы не смогли бы добраться сюда с Земли.
     - Секрет межзвездных полетов был утерян почти сто лет назад. У нас  в
музее все еще хранится тот корабль, на котором сюда прилетели наши предки.
Однако устройство его двигателя для  нас  загадка.  Нам  кажется,  что  он
просто неработоспособен.
     Амальфи задумался:
     - Почти век? И предполагается, что это _б_о_л_ь_ш_о_й_ срок?  Неужели
у жителей Утопии  нет  и  антинекротиков  тоже?  Но  ведь  считалось,  что
аскомицин был открыт более чем за  полвека  до  того,  как  начался  исход
гамильтонианцев? Любопытнее и любопытнее.
     Хэзлтон опять улыбался:
     - Мы готовы продемонстрировать вам возможности спиндиззи. Для нас это
не секрет, мы готовы вам все  объяснить.  Нам  же  необходимы  провиант  и
сырье. Прежде всего, нефть. Есть она у вас?
     Девушка кивнула.
     - Утопия очень богата нефтью.  Самим  нам  она  не  нужна  уже  почти
двадцать пять лет, с тех пор как мы заново открыли "молярную валентность".
     Амальфи снова навострил свои уши. Утопия потеряла секрет спиндиззи  и
антинекротиков - но в то же время они владели чем-то,  названным  молярной
валентности. Этот термин  говорил  сам  за  себя:  если  эти  люди  смогли
преодолеть межмолекулярную связь и устранить влияние взаимного  притяжения
взаимодействующих  поверхностей,  то  нужды   в   механических   смазочных
веществах типа масел у них больше не было. Если жители Утопии считают, что
они сделали открытие повторно - так это даже к лучшему.
     - Мы, в свою  очередь,  примем  все,  что  вы  сможете  дать  нам,  -
продолжала девушка. Вид у нее вдруг стал какой-то усталый, несмотря на  ее
цветущую молодость. - Всю свою жизнь мы  сражаемся  с  этими  хрунтанскими
варварами и ждем того дня, когда, наконец, придет помощь с  Земли.  И  вот
пришли земляне, и мы видим, что  они  хотят  уничтожить  и  нас,  и  наших
врагов! Видимо, произошли какие-то огромные перемены.
     - Дело тут не в изменениях, - спокойно вставил Хэзлтон, -  а  в  том,
что сами вы остались прежними. Улетев с Земли,  мы  словно  отправились  в
путешествие во времени: расстояния планет от Земли вполне  можно  было  бы
откалибровать по годам. Звезды, удаленные от  Земли,  как  ваша,  являются
историческими тихими заводями. И ситуация становится весьма сложной, когда
сталкиваются исторические периоды, как столкнулись  ваша  гамильтонианская
эра и эра Хрунтанской Империи.  Две  культуры  как  бы  замораживают  друг
друга, в момент конфликта меж ними развитие прекращается, и когда  история
их все же нагоняет - что ж, естественно - это шок.
     - Я хочу затронуть  практический  вопрос,  -  сказал  Амальфи.  -  Мы
предпочли бы самостоятельно  выбрать  место  приземления.  Если  мы  можем
заранее отправить на вашу планету  специалистов,  они  бы  нашли  для  нас
логово.
     - Логово?
     - Рудный участок. Я надеюсь, нам это будет разрешено?
     - Не знаю, - неопределенно произнесла девушка. -  У  нас  не  хватает
металлов, особенно стали. Мы вынуждены использовать любой лом...
     - Железом и  сталью  мы  практически  не  пользуемся,  -  заверил  ее
Амальфи. - Мы регенерируем все свои отходы, а  кроме  того,  сталь  служит
очень долго. Нам нужен германий и некоторые другие редкоземельные металлы.
Они используются в приборах. У вас, наверное, много этого  сырья.  Амальфи
не  счел  необходимым  упомянуть  о  том,  что  германий  служил   основой
современной    универсальной     валюты.     Сказанное     соответствовало
действительности. В отношениях с остальными планетами  всегда  приходилось
скрывать некоторые факты - пусть они станут известны после того, как город
отбудет оттуда.
     - Можно мне воспользоваться вашим телефоном? - попросила девушка.
     Амальфи отошел от стола, но, видя, как девушка беспомощно  возится  с
ручками  управления  видеокамерой,  вернулся,  чтобы  помочь  ей.   Спустя
мгновение она коротко обрисовала беседу командиру с Утопии.  "Понимают  ли
Хрунтане английский?" - подумал Амальфи. Его не  особенно  волновало,  что
разговор с начальником  будет  подслушан.  Да  и  вряд  ли  это  возможно:
гигантская планета сама по себе  является  прекрасным  глушителем  -  ведь
жители Утопии пользовались не ультрафонами или коммуникаторами  Дирака,  а
обычным радио. Но от исключительной важности того, услышали  ли  и  поняли
Хрунтане  предупреждение,  посланное  городу  Земной  полицией,   зависела
работоспособность плана Хэзлтона. Это обстоятельство необходимо  проверить
как можно ненавязчивее.
     Наверное столь же разумно будет резко ограничить передачу технической
информации из города. Вряд ли полиция будет довольна, если  гамильтонианцы
или хрунтане заимеют массу бластеров Бете, полевых  бомб  или  чего-нибудь
еще из современного арсенала (или того, что можно было считать современным
в  последний  раз,  когда  город  имел  возможность   обновить   имеющуюся
информацию, около столетия тому назад). У полицейских не возникнет никаких
сомнений в том, кого следует винить. Однако приятно сознавать, что никто в
Городе не  знал,  по  крайней  мере,  как  построить  Прерыватель.  Однако
неожиданно перед мысленным взором Амальфи встала ужасающая картина:  толпа
хрунтанских  варваров  покидает  эту  звездную  систему  на  кораблях   со
спиндиззи, расчищая дорогу для триумфа архаичной  цивилизации,  сметая  на
своем пути звезды и планеты.
     - Все согласовано, - сказала девушка.  -  Капитан  Сэведж  предложил,
чтобы ваши специалисты летели  в  моей  шлюпке:  это  позволит  сэкономить
время. Есть ли у вас кто-нибудь, кто знает толк в межзвездных двигателях?
     - Я сам поеду, - воспрянул Хэзлтон. - Я знаком со спиндиззи  не  хуже
любого специалиста.
     - Не может быть и речи, Марк. Ты мне  нужен  здесь.  С  этой  задачей
справится любой. Можем послать этого Уэбстера,  дадим  ему  шанс  покинуть
Город еще до того, как сядем сами.
     Амальфи быстро сказал несколько слов в свободный микрофон.
     - Ну вот. Леди, наши люди будут ждать вас возле шлюпки. Если  капитан
Сэведж позвонит нам точно через неделю,  считая  от  сегодняшнего  дня,  и
сообщит,  где  мы  можем  опуститься  на  Утопии,  мы  примем  официальное
предложение и отойдем от этой газовой планеты.
     После того, как девушка-посланница  Утопии  ушла,  воцарилось  долгое
молчание. Наконец, Амальфи медленно произнес:
     - Марк, мне кажется, в нашем Городе вполне достаточно женщин.
     Хэзлтон густо покраснел.
     - Прошу прощения, босс. Слова вырвались у меня непроизвольно.  И  все
же мне кажется, мы можем для них что-нибудь сделать.  Хрунтанская  Империя
была довольно тошнотворным государством, если память меня не обманывает.
     - Нас это не касается, - резко оборвал его Амальфи. Ему  не  хотелось
применять к Хэзлтону всю полноту своей власти: управляющий городом был для
Амальфи почти что сыном. Собственного сына, находясь  на  посту  мэра,  он
иметь  не  мог,  поскольку  законы  городов-бродяг  имели  весьма  сложные
охранные статьи против оснований возможной династии. Только Амальфи  знал,
как часто легковерный и резкий ум молодого человека приводил его  к  черте
смещения, а то и расстрела  Отцами  Города.  И  ситуация,  подобная  этой,
являлась весьма важной для выживания города.
     - Послушай, Марк. Мы не можем позволить себе иметь  симпатии.  Мы  же
Бродяги. Ну кто для нас эти гамильтонианцы? Они и сами-то не понимают, кто
они такие. Минуту назад  я  подумал  о  том,  какая  катастрофа  могла  бы
произойти, если бы Хрунтане  завладел  Прерывателем  или  каким-то  другим
подобным оружием и начали шантажировать всех, чтобы  реанимировать  старую
империю.  Но  разве  ты  не  видишь,  что  _с_е_г_о_д_н_я_  и  возрождение
гамильтонианства - ничуть не лучше. Я признаю, внешне может оказаться, что
смириться с этим оказалось бы, наверное, легче, чем  с  новой  Хрунтанской
тиранией,   но   с   исторических   позиций   это   имело   бы   одинаково
катастрофические последствия. Эти планеты сражаются друг с другом, защищая
идеи, которые утратили свое значение полтысячелетия назад. Сегодня они обе
н_е_п_р_и_е_м_л_е_м_ы_ в одинаковой степени.
     Амальфи прервался, чтобы передохнуть,  извлек  изо  рта  пережеванную
сигару и принялся с удивлением рассматривать ее:
     - Я понял, что должен прочитать тебе нотацию, когда увидел,  что  эта
девушка лишает тебя возможности правильно оценить события. Я всегда считал
тебя лучшим морфологом из всех, с кем мне приходилось  работать,  а  любой
городской управляющий должен быть отличным морфологом. Если бы сексуальное
влечение не ослепило тебя, ты наверняка заметил бы, что эти люди -  просто
жертвы псевдоморфоза. Это - мертвые культуры, и они приближаются к  своему
распаду, хотя и те и другие полагают, что это - возрождение.
     - Полицейские, кажется, относятся к этому по-другому,  -  безразлично
произнес Хэзлтон.
     - А как еще они могли бы? Они не разделяют нашу точку  зрения.  Я  же
говорю с тобой не как полицейский. Я пытаюсь рассуждать  как  Бродяга.  Ну
какой смысл  тебе,  Бродяге,  ввязываться  в  эту  мелочную  вражду  из-за
владений? Смотри, Марк, как бы тебе не оказаться на Земле или не  лишиться
жизни, - это, впрочем, почти одно и то же.
     Амальфи снова  замолчал.  Красноречие  было  ему  не  свойственно,  и
чувствовалось, что он немного смущен. Он бросил  на  управляющего  быстрый
взгляд и увидел, что тот уже погрузился в обычное для него молчание. Не  в
первый раз  Амальфи  почувствовал,  как  на  него  накатывается  привычное
одиночество.
     Хэзлтон уже не слушал его.


     Когда город, наконец, направился на Утопию,  сражение  было  в  самом
разгаре. Планета Хрунтан, пропитанная военным духом и подчиненная  строгой
воинской   дисциплине,   распространявшейся   на   самые   мелкие   детали
повседневной жизни, не стала дожидаться, пока полиция  Земли  окружит  ее.
Корабли Хрунтана, хотя и  имели  примерно  такую  же  конструкцию,  как  и
корабли Утопии, сражались  с  отчаянной  яростью;  управляли  ими  опытные
пилоты, которых мало заботили тонкие переживания о  непреходящей  ценности
человеческой жизни. Вряд ли можно было сомневаться в том, за кем останется
победа в этой войне. Полиция Земли не  выражала  по  этому  поводу  особой
радости.
     Из города сражения видно не было. Планета Хрунтан находилась  в  этот
момент под углом почти  в  сорок  градусов  к  Утопии.  Именно  постоянное
увеличение расстояния между двумя планетами послужило основной для решения
Хэзлтона сделать быструю посадку.  И  также  именно  Хэзлтон  распорядился
выслать прокси - управляемые ракеты менее пяти  метров  в  длину,  которые
незамеченными повисли  на  окраинах  битвы  и  наблюдали  за  ней  алчными
телевизионными глазами.
     Это был поучительный воздушный  бой.  Подразделения  полицейских  уже
несколько десятилетий не принимали  участия  в  крупных  сражениях,  да  и
вообще лишь немногим землянам  приходилось  сталкиваться  с  чем-то  более
серьезным, чем  мелкая  перебранка.  Хрунтане,  во  многом  отстававшие  в
технологии, имели богатый опыт и  значительно  преуспели  в  тактике.  Они
оттеснили противника в район минных полей и навязали ему сражение там, что
напоминало   свалку   внутри   раскаленного   очага.   Правда,   хрунтане,
установившие мины, знали в этом очаге самые горячие места. Потери их  были
велики - в соотношении почти пять к одному, но численность их  войск  была
огромна.  И  совершенно  естественно,  что  офицеры,  не   заботящиеся   о
собственной жизни, вряд ли ценили жизни своих подчиненных.
     Прошло совсем немного времени, и  даже  Хэзлтону  пришлось  выключить
экран и приказать О'Брайену отозвать прокси. Бойня носила  столь  жестокий
характер,  что  наблюдать  за  ней  было  довольно  тяжело.   Даже   самый
закоренелый убийца рехнулся бы, глядя на то, как  люди  пытались  потушить
пламя, бросаясь в него.
     Город направился к Утопии. Передовые  наблюдатели  полиции  сразу  же
сообщили об этом, их  сводки  были  слышны  в  городском  коммуникационном
центре. Можно было не сомневаться, что когда сражение закончится,  полиция