ведку этой области, а  мы
нет. Для _н_а_с_, пока мы  не  приобрели  достаточно  опыта,  весь  космос
одинаков. Более тот, в числе прочего они предлагают в качестве платы новый
курс, который, по их словам,  приведет  нас  к  скоплению  звезд,  недавно
заселенному, где есть железо, и где, весьма вероятно, работы для нас будет
вволю.
     - Это _о_н_и_ так говорят.
     - И я им верю, - резко оборвал  Лутц.  -  Все,  что  говорилось  мне,
передавалось в открытом эфире с помощью  передатчика  Дирака.  Полицейские
слышали каждое слово, и не только здесь, но и по  всей  вселенной,  везде,
где есть приемники  Дирака.  Как  бы  значительны  они  не  были,  они  не
осмелятся пойти на надувательство в столь открытом контракте. Меня заботит
только один вопрос, какую цену запросить?
     Он опустил взгляд и уставился в  какую-то  точку  на  столе.  Похоже,
предложений ни у кого не было. Наконец Лутц вновь поднял глаза  и  холодно
улыбнулся.
     - Я думал о  нескольких  вариантах,  но  больше  всего  мне  нравится
следующий: они  могут  помочь  нам  пополнить  запасы.  У  нас  не  хватит
провианта, чтобы достичь указанного ими скопления. Я рассчитывал,  что  мы
опустимся на какую-нибудь планету гораздо раньше - но они этого не  знают,
и я не собираюсь сообщать им об этом.
     - Они догадаются, когда ты попросишь провиант, Фрэнк.
     -  Я  не  такой  идиот.  Неужели   ты   думаешь,   что   какой-нибудь
город-бродяга может купить еду за _л_ю_б_у_ю_ цену? С тем же успехом можно
пытаться достать кислород или деньги. Я собираюсь  попросить  их  снабдить
нас кое-каким оборудованием или чем-нибудь в этом  роде,  неважно  чем,  и
двумя-тремя техниками для его эксплуатации и обслуживания.  А  в  качестве
свидетельства честности намерений, я предложу за этих специалистов большую
партию наших людей - людей, нам не нужных.  Которых  окажется  не  так  уж
много, чтобы у  города  _т_а_к_о_г_о_  размера  возникли  трудности  с  их
приемом. Но мы избавимся от тех  лишних  ртов,  которые  помешали  бы  нам
достичь звездных систем, полных железа, предложенных Амальфи. О  продуктах
и упоминания не будет. Всего лишь обычный обмен персоналом в  соответствии
со стандартным для бродячих городов "правилом предусмотрительности".
     Последовало долгое уважительное  молчание.  Даже  Крис  был  вынужден
признать гениальность этого плана, - в той мере, в  какой  он  его  понял.
Фрэнк Лутц улыбнулся и добавил:
     - Таким образом мы  избавимся  от  всех  этих  бесполезных  бродяг  и
крестьян, которых пришлось взять на борт  из-за  закона  о  принудительной
вербовке. Полиция ни о чем не догадается, и Амальфи  тоже;  у  них  должно
быть достаточно еды и, кстати, лекарств, чтобы содержать экипаж более  чем
в миллион человек. Им принять еще триста деревенских  мужиков  все  равно,
что проглотить таблетку  аспирина,  и  наверняка  они  сочтут  эту  сделку
честной, отдав всего машину и пару технарей, которые им  не  нужны.  Самое
красивое здесь то, что она, возможно, и _н_а _с_а_м_о_м_ д_е_л_е_ честная.
Тут я перехожу к следующему соображению...
     Но Крис не остался, чтобы  выслушать  следующее  соображение.  Бросив
последний печальный взгляд на дремлющего астронома, который так  хорошо  к
нему относился, он тихонько, как и подобало браконьеру, выбрался  из  зала
заседаний и помчался в свое убежище.


     На эту нору Крис наткнулся случайно. Расположенная в каком-то  складе
на окраине города, она  находилась  в  глубине  гигантской  груды  тяжелых
ящиков, очевидно  сдвинувшихся  в  первые  минуты  взлета  и  образовавших
громадный и запутанный трехмерный лабиринт, не обозначенный  ни  на  одной
карге города. Проделав карманным ножом дыру в  стенке  одного  из  ящиков,
Крис обнаружил,  что  там  находится  горное  оборудование.  В  остальных,
видимо, было то же самое, поскольку на них на всех стоял  один  и  тот  же
трафаретный кодовый номер. Скорее  всего,  подумал  он,  ящики  не  станут
разбирать, пока Скрэнтон не опустится на какую-нибудь  планету;  в  полете
городу негде вести горные работы.
     Крис мог не покидать свою нору, во всяком случае, в ближайшее  время.
На складе имелся туалет, которым, похоже, никто не пользовался; и  конечно
же, оборудование никто не охранял - кто станет красть  тяжелые  машины,  и
куда с ними бежать? Если он будет осторожен и не  устроит  своими  свечами
пожар - в норе,  достаточно  хорошо  продуваемой  через  лабиринт,  всегда
стояла кромешная тьма - то наверняка продержится, пока  не  кончится  еда.
После этого ему придется рисковать... но у него уже есть опыт браконьера.
     Однако в его планах совсем не предусматривался посетитель.
     Крис услышал в отдалении звук шагов и сразу  задул  свечу.  Возможно,
это  лишь  случайно  забредший  человек  или  всего-навсего  заблудившийся
ребенок. На худой конец, еще один бедолага скрывается от  Лутцевской  идеи
торговли людьми. Среди наваленных ящиков  образовалось  множество  нор,  а
путь к норе Криса был настолько сложен, что они вдвоем могли  бы  неделями
жить в этой груде, не встречаясь друг с другом.
     Но когда Крис прислушался к тихо  приближающимся  шагам,  его  сердце
упало. Незнакомец преодолевал лабиринт, не  сделав  ни  одного  ошибочного
поворота, не говоря уже о шумном беспорядочном блуждании.
     Кто-то знал о тайнике Криса и теперь искал его.
     Шаги стали  громче,  замедлились  и  стихли.  Теперь  Крис  отчетливо
различал чье-то дыхание.
     Затем ему прямо в лицо ударил луч карманного фонарика.
     - Черт, Крис. Зажги свет, а?
     Это был  голос  Фрэда  Хэскинса.  Злость  и  облегчение  одновременно
нахлынули на Криса. Этот верзила был его лучшим другом и почти что  тезкой
- ведь в конце концов,  Фрэдли_О._Хэскинс  звучит  ничуть  не  лучше,  чем
Криспин де Форд - но этот удар света в лицо выглядел как предательство.
     - У меня только свечи. Если ты поставишь фонарик  на  торец,  мне  не
надо будет возиться.
     - О'кей. - Хэскинс уселся на пол, поставив фонарик на небольшой ящик,
служивший Крису столом. Импровизированная лампа отбрасывала круг света  на
доски над головой. - А теперь позволь спросить  тебя,  чем  ты,  скажи  на
милость, занимаешься?
     - Прячусь, - угрюмо ответил Крис.
     - Это я вижу. Я вычислил это место сразу же, - как только увидел, что
ты таскаешь сюда книги. Мне, положим, и пригодились эти  прятки  -  просто
как тренировка, - на чужой планете все понадобится. А вот зачем это  тебе?
Ты что, _н_е _х_о_ч_е_ш_ь_, чтобы тебя переправили в большой город?
     - Нет, не хочу. Я не могу, конечно, сказать, что  Скрэнтон  стал  для
меня домом. Я его ненавижу. И хотел бы оказаться в своем  настоящем  доме,
на Земле. Но Фрэд, я не хочу быть похищенным второй раз, пройти все заново
на борту неизвестного города, и, в конце концов, понять,  что  я  ненавижу
его еще больше, чем Скрэнтон. Я не хочу служить предметом  обмена,  как...
как бочка с металлоломом.
     - Ну что ж, возможно, мне не следует тебя за  это  винить,  хотя  это
обычная процедура для городов-бродяг, и Лутц не сам до нее  додумался.  Ты
знаешь, откуда взялось "правило предусмотрительности"?
     - Нет.
     - Этот обмен  игроками  был  в  ходу  между  бейсбольными  командами.
Видишь, какое оно старое - ему больше тысячи лет. А  закон  о  контрактах,
который его санкционирует, еще старше, бог весть на сколько.
     - Ну и ладно, - сказал Крис. - По мне, пусть хоть это все старо,  как
Римское право. Но Фрэд, я не бочка с металлоломом, и  я  не  желаю,  чтобы
меня на что-то обменивали.
     - Что ж, -  терпеливо  продолжал  верзила,  -  это  просто  глупо.  В
Скрэнтоне у тебя нет будущего, ты уже должен был  это  понять.  В  большом
городе ты наверняка сможешь найти себе занятие - по крайней мере, получишь
какое-нибудь образование. Все наши школы закрыты навечно. И еще  одно:  мы
летим всего год, и, голову даю на отсечение, нас ждут трудные  времена.  В
более старом городе гораздо спокойнее... там своего хватает, но все  равно
спокойнее.
     - Ты тоже пойдешь по обмену?
     Хэскинс рассмеялся.
     - И не рассчитывай на это. Таких, как  я,  у  Амальфи  тысяч  десять.
Кроме того, я нужен Лутцу. Сам он об этом не знает, но я ему нужен.
     - Ну... тогда... я лучше останусь с тобой.
     Хэскинс раздраженно ударил кулаком по ладони.
     - Послушай, рыжий...  Черт,  ну  что  еще  сказать  этому  мальчишке?
Спасибо, Крис; я это запомню. И если  мне  повезет,  у  меня  когда-нибудь
будет свой сын, но не сейчас. Послушай, взгляни на  вещи  здраво,  другого
случая тебе не представится. Пока что я единственный, кто знает,  где  ты,
но сколько так может продолжаться? Знаешь, что  сделает  Фрэнк,  когда  он
извлечет  тебя  из  норы,  набитой   ворованной   едой?   _П_о_д_у_м_а_й_,
пожалуйста, прошу тебя.
     Крис почувствовал себя так, будто его только что вышвырнули из окна.
     - Я никогда об этом не думал.
     - У тебя нет опыта. Я тебя не виню. Но могу сказать тебе, что сделает
Фрэнк: _о_н _п_р_и_к_а_ж_е_т _т_е_б_я _р_а_с_с_т_р_е_л_я_т_ь_. И  никто  в
городе и бровью не поведет. В своде кочевых законов утайка  продовольствия
идет в разделе "Угроза  выживанию  города".  Любое  подобное  преступление
влечет за собой смерть - и, кстати, не только в Скрэнтоне.
     Наступило долгое молчание. Наконец Крис спокойно сказал:
     - Хорошо. Может так оно и лучше. Я пойду.
     - Вот это и называется работать головой, - грубо  бросил  Хэскинс.  -
Тогда пошевеливайся. Скажем Фрэнку, что ты болел.  Ты  _в_ы_г_л_я_д_и_ш_ь_
достаточно больным. Но нам нужно поторопиться: шлюпки  отходят  через  два
часа.
     - Можно мне взять мои книги?
     - Они не твои, а Бойла Уорнера, - нетерпеливо сказал Фрэд. - Я  потом
верну их ему. Бери фонарь и пошли - там,  где  ты  окажешься,  ты  найдешь
массу книг. - Вдруг он остановился и в тусклом свете взглянул на Криса.  -
Тебе абсолютно наплевать, куда ты отправляешься! Ты даже не  спросил,  как
называется этот город.
     И правда, не спросил. Теперь, когда Крис задумался об этом, он понял,
что ему  действительно  наплевать.  Однако  природное  любопытство  сумело
пробиться и сквозь мрак лабиринта, и даже сквозь отчаяние.
     - Ну, не  спросил,  -  буркнул  он.  -  И  как  же  этот  твой  город
называется?
     - Нью-Йорк.



                             4. ШКОЛА В НЕБЕ

     Со шлюпки открывался потрясающий, превосходящий все, что только можно
себе вообразить, вид: остров из небоскребов, высоких, как горы, плывущий в
бездонном, безграничном море звезд. Шлюпка приводилась в движение ракетным
двигателем, и Крис впервые в жизни наблюдал звезды из космоса во  всем  их
бриллиантовом  величии,  но  безмолвное   великолепие   огромного   города
полностью затмевало все остальное. По сравнению с ним,  оставшийся  позади
Скрэнтон выглядел как ящик со старыми печными задвижками.
     Иммигрантов встретил широкоплечий,  коротко  стриженный  человек  лет
сорока, одетый в полицейскую униформу. Из-за нее у Криса все волосы встали
дыбом: копы были врагами всегда и везде: на  Земле,  в  Космосе,  в  любом
месте Вселенной. Но сержант, представившийся Андерсоном, всего лишь развел
прибывших по отдельным кабинкам для собеседования.
     В кабинке, куда угодил Крис, никого не было. Он сидел перед небольшим
выступом, лицом к решетке вделанного в стену динамика.  Оттуда  доносились
вопросы, и туда же он направлял свои ответы. Большинство вопросов касалось
необходимых анкетных данных - имя, возраст, место рождения, дата  прибытия
на борт Скрэнтона и так далее, - но Крис получал  некоторое  удовольствие,
отвечая на них; ведь никогда прежде никто не интересовался  им  настолько,
чтобы спрашивать подобные вещи. Во многих случаях он и сам не знал ответа.
Также небезынтересно было гадать, что представляет собой вопрошающий. Крис
был почти уверен, что это машина. Хотя речь звучала отчетливо и правильно,
обладая многими признаками настоящей человеческой  интонации  -  например,
предложения произносились в нормальном ритме и с достаточной модуляцией, -
Крис никогда не принял бы это за голос человека.  Возможно,  дело  было  в
бесстрастности и какой-то механической, излишней четкости.
     Несмотря  на  то,  что  компьютеры  доминировали  повсюду,   зачастую
полностью вытесняя людей,  Крис  никогда  не  слышал  о  машине,  разумной
настолько, чтобы самостоятельно строить свою речь и, тем  более,  обладать
такими обширными полномочиями  -  вряд  ли  это  собеседование  кто-нибудь
контролировал. Ему также  не  доводилось  слышать  о  машине,  которая  бы
называла себя "мы".
     - КАКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ВЫ  ПОЛУЧИЛИ  ДО  ТОГО,  КАК  БЫЛИ  ПРИНУДИТЕЛЬНО
ЗАВЕРБОВАНЫ, МИСТЕР ДЕ ФОРД?
     - Почти никакого.
     - ПОЛУЧИЛИ ЛИ ВЫ КАКОЕ-НИБУДЬ ОБРАЗОВАНИЕ НА БОРТУ СКРЭНТОНА?
     - Очень скудное. На самом деле, это были просто индивидуальные  уроки
- наподобие тех, что я получал от своего отца,  когда  он  был  в  хорошем
настроении.
     -  НАЧИНАТЬ  ДОВОЛЬНО  ПОЗДНО,  НО  МЫ  МОЖЕМ  ОРГАНИЗОВАТЬ  ДЛЯ  ВАС
ОБУЧЕНИЕ, ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ.
     - Боже, хочу ли я!
     - УСКОРЕННОЕ СРЕДНЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ  ПРЕДСТАВЛЯЕТ  СОБОЙ  ОЧЕНЬ  БОЛЬШУЮ
ФИЗИЧЕСКУЮ НАГРУЗКУ. ВОЗМОЖНО, ОНО ВАМ ЗДЕСЬ НЕ ПОНАДОБИТСЯ,  ЭТО  ЗАВИСИТ
ОТ ВАШИХ ЦЕЛЕЙ. ЖЕЛАЕТЕ ЛИ ВЫ БЫТЬ ПАССАЖИРОМ ИЛИ СТАТЬ ГРАЖДАНИНОМ?
     На первый взгляд, совсем простой вопрос. Больше всего Крис  хотел  бы
отправиться домой и  вновь  стать  гражданином  Содружества  Пенсильвания,
Западного Общего Рынка, Земной Конфедерации. Слишком много  тяжелых  ночей
он провел, размышляя о том, как его семья обходится без него,  и  что  они
думают о его исчезновении. Крис не  сомневался,  что  от  этой  постоянной
тревоги он уже не избавится. В то же время он чувствовал, что отец, Боб  и
девочки, как могли, приспособились к его отсутствию и все реже  вспоминают
о нем.
     Сам  он  находился  на  борту  огромного  города  с   многомиллионным
населением, который плыл в открытом космосе  в  добрых  двадцати  световых
годах от Солнца, направляясь неизвестно куда. Это  огромное  и  прекрасное
сооружение не превратится в Жестяного Кэба только потому, что Крис скажет,
что неплохо бы ему отправиться домой.
     Итак, подумал Крис, раз уж он связан с этим  городом,  почему  бы  не
стать гражданином.  Нет  смысла  оставаться  пассажиром,  если  не  имеешь
представления, куда направляешься. С  другой  стороны,  слово  "гражданин"
звучало так, словно подразумевало какие-то привилегии; стоило бы узнать, в
чем они заключаются.
     - А с кем я говорю?
     - С ОТЦАМИ ГОРОДА.
     Этот ответ полностью сбил его с толку.  Крису  понадобилась  вся  его
воля,  чтобы  сдержаться  и  не  засыпать  своего  невидимого  собеседника
разнообразными вопросами. Сейчас самое важное заключалось в  том,  что  он
беседует с машиной, обладающей коллективным сознанием.
     - Мне дано право тоже задавать вопросы?
     - ДА, В ПРЕДЕЛАХ РАЗУМНОГО И С  УЧЕТОМ  ЦЕЛИ  ДАННОГО  СОБЕСЕДОВАНИЯ.
ЕСЛИ ВЫ ЗАДАДИТЕ ВОПРОС, МЫ, В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ, МОЖЕМ И НЕ ДАТЬ  НА  НЕГО
ОТВЕТА.
     Крис напряженно размышлял. Отцы Города, даже если  их  время  и  было
ограничено, ждали, не выражая нетерпения. Наконец, он спросил:
     - В чем самая главная разница между пассажиром и гражданином?
     - ГРАЖДАНИН ЖИВЕТ НЕОПРЕДЕЛЕННО ДОЛГО.
     Вряд ли что-нибудь могло  поразить  Криса  больше.  Полученный  ответ
отстоял настолько далеко от всего, о чем Крис когда-либо думал или  читал,
что прозвучал почти бессмысленно. И все те Крис осторожно выдавил:
     - Неопределенно, это сколько?
     - НЕОПРЕДЕЛЕННО ДОЛГО. НАШ НЫНЕШНИЙ МЭР РОДИЛСЯ В 2998 ГОДУ.  ВОЗРАСТ
СТАРЕЙШЕГО ЖИТЕЛЯ ГОРОДА, О КОТОРОМ ЕСТЬ СВЕДЕНИЯ  В  АРХИВАХ,  СОСТАВЛЯЕТ
ПЯТЬСОТ ТРИНАДЦАТЬ  ЛЕТ,  НО  СТАТИСТИЧЕСКИ  ДОПУСТИМО  ПРЕДПОЛОЖИТЬ,  ЧТО
ИМЕЕТСЯ НЕСКОЛЬКО БОЛЕЕ СТАРЫХ ГРАЖДАН, ПОСКОЛЬКУ ПЕРВЫЙ  ИЗ  АНТИСМЕРТНЫХ
ПРЕПАРАТОВ БЫЛ ОТКРЫТ В 2018 ГОДУ.
     Антисмертные препараты! Переварить такое было уже просто  невозможно.
Из всего сказанного Крис сумел извлечь одну-единственную  крупицу  смысла:
если он будет жить долго - очень долго, - то когда-нибудь  сможет  попасть
домой, куда бы его не занесло. Все  остальное  можно  обдумать  потом.  Он
сказал:
     - Я хочу быть гражданином.
     - МЫ ОБЯЗАНЫ УВЕДОМИТЬ ВАС, ЧТО ВЫ ИМЕЕТЕ ПРАВО ИЗМЕНИТЬ СВОЕ РЕШЕНИЕ
ДО ТОГО ДНЯ,  КАК  ВАМ  ИСПОЛНИТСЯ  ВОСЕМНАДЦАТЬ  ЛЕТ,  НО  РЕШЕНИЕ  СТАТЬ
ПАССАЖИРОМ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВПОСЛЕДСТВИИ АННУЛИРОВАНО, КРОМЕ КАК  ПО  ОСОБОМУ
РАСПОРЯЖЕНИЮ МЭРА. - Узкая щель, не замеченная  Крисом  ранее,  неожиданно
выплюнула   продолговатую   белую   карточку.   -   ЭТО   ВАШЕ   ГОРОДСКОЕ
УДОСТОВЕРЕНИЕ, КОТОРОЕ ИСПОЛЬЗУЕТСЯ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ПИЩИ,  ОДЕЖДЫ,  ЖИЛЬЯ  И
ДРУГИХ НЕОБХОДИМЫХ ВЕЩЕЙ. ЕСЛИ ПРИ ПРЕДЪЯВЛЕНИИ ОНО  НЕ  ПРИНИМАЕТСЯ,  ЭТО
ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ТОВАРЫ  ИЛИ  УСЛУГИ,  НА  КОТОРЫЕ  ВЫ  ПРЕТЕНДУЕТЕ,  ВАМ  НЕ
ПОЛОЖЕНЫ. УНИЧТОЖИТЬ ЭТУ КАРТОЧКУ НЕВОЗМОЖНО, НО РЕКОМЕНДУЕМ ЕЕ НЕ ТЕРЯТЬ,
ПОСКОЛЬКУ ПРОЙДЕТ ОТ ЧЕТЫРЕХ до ШЕСТИ ЧАСОВ,  ПРЕЖДЕ  ЧЕМ  ОНА  БУДЕТ  ВАМ
ВОЗВРАЩЕНА. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ОНА ДАЕТ ПРАВО НА УСКОРЕННОЕ ОБУЧЕНИЕ.  ЕСЛИ
У ВАС БОЛЬШЕ НЕТ ВОПРОСОВ, МОЖЕТЕ ИДТИ.


     Ускоренное обучение, на которое Отцы Города направили Криса,  сначала
вовсе не показалось ему физически  трудным.  Вроде  бы  оно  требовало  не
больше усилий, чем сон в течение  всего  дня.  Прежде  Крис  не  испытывал
ничего  подобного,  и  он,  конечно  же,  не  представлял,  насколько  это
изнурительное занятие.
     "Школьный класс" представлял собой большую безликую комнату без доски
и парт; вся обстановка состояла из нескольких  беспорядочно  расставленных
кушеток. Учителей также  не  было;  присутствовавшие  взрослые  назывались
старостами и выполняли обязанности частично швейцаров,  частично  сиделок,
но не имели ни малейшего отношения к преподаванию. Они вели ученика к  его
кушетке и помогали  приладить  на  голове  блестящий  металлический  шлем,
внутри которого находились сотни мельчайших чрезвычайно  острых  выступов,
вдавливавшихся в кожу головы в той мере, чтобы вызвать раздражение, но  не
настолько сильно, чтобы ее повредить.  После  того,  как  это  устройство,
называемое   топоскопом,   было,   на   их    взгляд,    удовлетворительно
отрегулировано, старосты уходили и комната наполнялась серым газом.
     Газ походил на туман, только  сухой  и  слегка  ароматный.  Крису  он
напоминал запах листьев горного  лавра,  которые  Боб  любил  добавлять  к
тушеной  крольчатине.  Густые  клубы  этого  газа  окутывали  комнату   до
окончания процедуры,  после  чего  его  с  приглушенным  ревом  отсасывали
вентиляторы.
     Крис так и не смог понять, на самом ли деле он спит во время занятий,
или  ему  только  кажется.  Метод  обучения  назывался  гипнопедией;   это
древнегреческое слово в буквальном переводе  означало  "сонное  обучение".
Голова при этом наполнялась странными  голосами  и  видениями,  невероятно
походившими на сны. Крис подозревал, что  серый  газ  отключал  не  только
зрение, но и другие его чувства, ведь иначе он обязательно слышал бы такие
случайные звуки,  как  покашливание  других  учеников,  движение  старост,
жужжание вентиляторов, глубокий звук  двигателей  города,  и  даже  биение
собственного сердца. Ни один из посторонних шумов до него не доносился,  а
если и доносился, не оставлял никаких воспоминаний. Но подобное  состояние
было не  настоящим  сном,  а  простым  отключением  сознания  от  телесных
ощущений, которые могли бы отвлекать внимание Криса от видений и  голосов,
передаваемых топоскопом. Стремительный поток фактов, поступавших из  ячеек
памяти Отцов Города в колючий шлем, был ошеломляющим и беспощадным. Не раз
Крис видел, как бывших скрэнтонцев, все из  которых  превосходили  его  по
возрасту, старосты под руки  выводили  из  класса  по  окончании  урока  в
состоянии,  напоминающем  тот  вид   эпилептического   припадка,   который
называется "малый приступ"... и не  было  слу