Милая, обожаемая моя Анна Васильевна..."




     Составители:
     Т.Ф. Павлова, Ф.Ф. Перченок, И.К. Сафонов
     Редактор Т.В. Есина
     From: Ilya Safonov (ilyasaf@online.ru)




     Москва-1996
     Издательская группа "Прогресс"
     "Традиция"
     "Русский путь"





        "СОДЕРЖАНИЕ"

     Ф.Ф. Перченок. О нем, о ней, о них
     А.В. Книпер. Фрагменты воспоминаний
     Дом, семья, детство
     С Александром Васильевичем Колчаком
     Екатерина Павловна Пешкова
     Из рассказов Екатерины Павловны
     Примечания (Ф.Ф. Перченок, И.К. Сафонов)
     Переписка А.В. Колчака и А.В. Тимиревой
     Письма А.В. Колчака к А.В. Тимиревой
     Письма А.В. Тимиревой к А.В. Колчаку
     Дело No...
     И.К. Сафонов. А.В. Книпер и вокруг нее
     Возвращение к жизни: Завидово и Рыбинск
     Очередной круг: теперь Сибирь - Волга
     Снова дома
     Будни, праздники, встречи
     Расставание
     Послесловие
     Перечень имен
     А.В. Книпер. Рассказы и стихи разных лет
     Указатель имен (составитель Т.Ф. Павлова)
     Список сокращений (составитель Т.Ф. Павлова)



     Ф.Ф. Перченок

     О НЕМ, О НЕЙ, О НИХ

        "1"

     Два  голоса  в  этой  книге,   два  героя:  Анна  Васильевна   Тимирева
(урожденная Сафонова, во втором  замужестве  Книпер)  и Александр Васильевич
Колчак.
     "Я была арестована в поезде адмирала Колчака и вместе  с ним.  Мне было
тогда  26 лет, я  любила  его и была с ним близка и не могла оставить его  в
последние  годы  его жизни.  Вот,  в  сущности,  и  все.  Я никогда  не была
политической фигурой, и ко мне лично никаких обвинений не  предъявлялось", -
писала Анна Васильевна в своих заявлениях о реабилитации.
     Перед  расстрелом, когда они  оба находились в Иркутской тюрьме, Колчак
написал ей последнюю записку, до нее, однако, не дошедшую1.
     "Дорогая голубка моя,  я получил твою записку, спасибо за твою ласку  и
заботы  обо мне. Как отнестись к  ультиматуму  Войцеховского2, не
знаю, скорее думаю, что из  этого ничего  не  выйдет или же будет  ускорение
неизбежного  конца.  Не  понимаю,  что  значит  "в   субботу  наши  прогулки
окончательно невозможны"? Не  беспокойся обо мне. Я чувствую себя лучше, мои
простуды проходят. Думаю,  что перевод в другую камеру  невозможен. Я только
думаю о тебе и  твоей участи  - единственно, что меня  тревожит.  О себе  не
беспокоюсь - ибо все известно  заранее. За каждым моим шагом  следят, и  мне
очень трудно писать. Пиши мне. Твои записки - единственная радость, какую  я
могу иметь. Я молюсь за  тебя и преклоняюсь  перед твоим самопожертвованием.
Милая,   обожаемая   моя,   не   беспокойся  за   меня   и   сохрани   себя.
Гайду3 я простил. До свидания, целую твои руки"4.
     C момента знакомства  до минуты  ареста прошло  пять лет. Бoльшую часть
этого времени они жили порознь (у каждого - своя семья). Подолгу - месяцами,
а  однажды  целый год  -  не виделись:  она  жила в  Ревеле,  он  командовал
Черноморским флотом, потом она осталась в России, а он (это было в 1917-1918
гг.) в погоне за своей рухнувшей военной мечтой объехал вокруг земного шара.
     Письма  писались  часто,  иногда  без  перерыва день за  днем. Случайно
уцелели в основном черновики.
     Рядом,  вместе они пробыли  менее двух лет: с лета 1918  г.  по  январь
1920-го.  Много  ли  было отпущено  этого  "рядом"  и  "вместе", легко  себе
представить:  именно  в  эту  пору  Колчак  возглавил  вооруженную борьбу  с
большевизмом, был Верховным правителем.
     После его гибели Анна Васильевна провела в тюрьмах, лагерях,  ссылках и
"минусах" в общей сложности около тридцати лет.
     Она умерла  на  восемьдесят  втором году жизни,  оставив  тонкую стопку
исписанных  тетрадок  и листков:  фрагменты  воспоминаний,  стихи. Мемуарные
записки  удалось   опубликовать  сначала   за  границей,  затем   "Фрагменты
воспоминаний" и подборка стихов были напечатаны в России.
     Разное собралось  здесь под одной обложкой,  но  все  освещено одним  и
посвящено одному: им двоим, их любви.

        "2"

     Шаг за  шагом  на протяжении всего тома читатель проследит судьбу  Анны
Васильевны.
     А.В. Книпер (Сафонова,  Тимирева, Книпер-Тимирева) родилась в 1893 г. в
Кисловодске. В 1906  г. семья переехала  в Петербург,  где  Анна  Васильевна
окончила  гимназию  княгини  Оболенской  (1911)  и  занималась  рисунком   и
живописью в частной студии С.М. Зейденберга. Свободно  владела французским и
немецким. В 1918-1919 гг. в Омске - переводчица Отдела печати при Управлении
делами Совета министров и Верховного  правителя;  работала в  мастерской  по
шитью  белья  и на раздаче  пищи больным  и раненым воинам. Самоарестовалась
вместе с Колчаком в январе 1920 г., освобождена в том же году по октябрьской
амнистии и в мае 1921-го вторично арестована. Находилась  в тюрьмах Иркутска
и Новониколаевска, освобождена летом 1922 г. в Москве из Бутырской тюрьмы. В
1925 г.  арестована и административно  выслана из Москвы на три года, жила в
Тарусе. В четвертый раз  взята в апреле 1935 г., в мае получила по статье 58
п.  10 пять лет  лагерей, которые  через  три  месяца  при  пересмотре  дела
заменены  ограничением  проживания  ("минус 15")  на три года. Возвращена из
Забайкальского лагеря, где  начала  отбывать  срок, жила в  Вышнем  Волочке,
Верее, Малоярославце. 25 марта 1938 г., за несколько дней до окончания срока
"минуса",  арестована в Малоярославце и в апреле 1939-го осуждена по прежней
статье на восемь лет лагерей; в Карагандинских лагерях была сначала на общих
работах,  потом - художницей клуба Бурминского отделения. После освобождения
жила  за 100-м  километром от Москвы  (станция Завидово Октябрьской железной
дороги).  21  декабря 1949  г.  арестована в  Щербакове как  повторница  без
предъявления нового обвинения. Десять месяцев провела в тюрьме Ярославля и в
октябре 1950 г. отправлена этапом в Енисейск до особого распоряжения; ссылка
снята в 1954-м. Затем в "минусе" до 1960 г.  (Рыбинск).  В промежутках между
арестами  работала  библиотекарем,  архивариусом,  дошкольным  воспитателем,
чертежником,  ретушером,  картографом (Москва),  членом  артели  вышивальщиц
(Таруса), инструктором по росписи игрушек  (Завидово), маляром (в енисейской
ссылке),  бутафором  и  художником в  театре (Рыбинск);  подолгу  оставалась
безработной или перебивалась случайными заработками. Реабилитирована в марте
1960 г.,  с сентября того же года на пенсии. В 1911-1918 гг. замужем за С.Н.
Тимиревым. Замужем за В.К. Книпером с 1922 г.; до получения ответа прокурора
о  гибели и реабилитации сына (1956), В.С. Тимирева, носила двойную фамилию.
Умерла 31 января 1975 г.5

        "3"

     Осень 1915 -  весна 1916-го. Славное, счастливое время его  жизни. Анна
Васильевна еще не  сказала, что любит его. Колчаки и Тимиревы дружат домами.
В  ноябре  1915 г.  Колчак получает  высшую русскую  военную награду - орден
Святого  Георгия  IV  степени.  На  Пасху  1916-го,  в  апреле,   Александру
Васильевичу присваивают первый адмиральский чин, до той поры он капитан 1-го
ранга. Командует он Минной дивизией Балтийского моря.
     "Я  понимаю, что Вам трудно представить его  в жизни: надо сказать, что
он был необычный человек и за всю мою долгую жизнь я не встречала никого, на
него похожего, - писала Анна Васильевна  одному из тех, кто добрался-таки до
нее со своими расспросами. -  Прежде всего он  был  человеком очень сильного
личного обаяния.  Я  не говорю о себе,  но  его любили и офицеры и  матросы,
которые  говорили: "Ох  и  строгий у  нас адмирал! Нам-то  еще ничего, а вот
бедные офицеры""6.
     Близко к тексту  передаем рассказ одного из тех, кто служил под началом
Колчака в это время7.
     Походный штаб Колчака - на эскадрeнном миноносце "Сибирский стрелок", в
самой сторожевой цепи кораблей, прямо на  минном поле. Мины колышутся в двух
футах под килем миноносца.
     Никаких  сведений о  неприятеле. Аэропланные сводки и  донесения службы
связи  вполне спокойны, но  Колчак хмурится и,  сидя над картой, испещренной
минными полями, по обыкновению молча двигает губами.
     Вдруг, как вихрь, вылетает наверх.
     Взвиваются сигналы, стучат  шпилевые  машинки,  и через несколько минут
миноносцы, бороздя волны  не  убранными  еще якорями, мчатся неведомо  куда.
Всем жутко и захватывающе интересно. Оправдается ли и на этот раз вера в дар
предвидения Колчака?
     Миноносцы идут опасными курсами,  вплотную  к минным  банкам и страшным
рифам.  В  наступающих сумерках проходят  все нумерованные  вехи, выходят  в
открытое море. На мостике головного миноносца - худощавая, несколько сутулая
фигура командующего, с орлиным носом, в глубоко надетой на голову фуражке. С
других судов наблюдают  за этой фигурой и  стараются  истолковать каждое  ее
движение.  Черный силуэт сначала почти неподвижен,  повороты его размеренны,
неторопливы  и  несколько  угловаты.  Внезапно   фигура   cловно  вспыхивает
движением, нервно жестикулирует и  мелькает  то на одном, то на другом крыле
мостика. Дергаются сигнальные фалы, один за  другим на всех реях поднимаются
сигналы.  Их лаконичный язык указывает на целый  план, и со спуском сигналов
миноносцы разлетаются каждый по своему назначению.
     Небо заволакивают  тучи,  исчезают последние отблески  зари, опускается
ночь.  Миноносцы   разошлись  в  цепь,  Колчак  продолжает  путь   с  Особым
полудивизионом. Узкий красноватый луч передает сопутствующим судам: "Адмирал
показывает курс: 135". Штурманы поспешно прикладывают к картам  транспортиры
-  курс  ведет   к  Виндаве.  Замирает  сердце,  мистически  жуткое  чувство
охватывает  спокойных  замолкших людей, корабли уже в  неприятельских водах.
Черная даль, томительная неизвестность, равнодушное журчание холодных волн.
     Вдруг - краткий однобуквенный сигнал: "Меньше ход", и сейчас же другой:
"Вижу  неприятеля   на  румбе   180".   Флагманский  миноносец  стремительно
разворачивается,  и  резкий  выстрел  из  носовой   пушки  ошеломляет  своей
внезапностью. На  мгновение  море  освещается,  и  все  сразу  видят  врага:
немецкий дозорный  крейсер с тщательно закрытыми огнями тихо покачивается на
волне,  спокойно отдав якорь. Какая беспечность!  Всем становится  ясно, что
адмирал  завел полудивизион в самый тыл  врага -  туда, где тот пренебрегает
элементарнейшими  правилами  предосторожности.  Через  шесть  секунд   после
командирской пушки открывает огонь весь отряд. При вспышках  выстрелов видны
растерянная беготня на крейсере,  попытки поднять якорь. Начинается ответный
огонь. Вокруг миноносцев падают снаряды, производя каждый раз зловещий звук,
похожий на удар исполинского хлыста.
     Неприятель телеграфирует о помощи, но мы перебиваем его, и телеграфисты
бегом приносят на мостик Колчаку  бланки со  следами запутанной борьбы букв:
adv... тгж... idt... ффр... bed... ppp...
     Внезапно  у  неприятельского  крейсера  вспыхивает  сразу  на носу и на
корме.  Через несколько минут  огненные языки  лижут  мостик,  надстройки  и
мачты.  Поднимается  огненный  столб,  и сноп  искр  развевается  по  ветру.
Огромное  зарево  освещает  море  далеко вокруг. Видно,  как  адмирал  резко
ударяет по  поручням  мостика  и приказывает  прекратить  огненное  зрелище,
призывающее  к  месту   боя  неприятельские   силы.  На  головном  миноносце
поворачиваются аппараты, и через несколько мгновений  с  громким всхлипом  в
воду  падает длинная стальная сигара, блеснув на мгновение красным отблеском
пожара, и, шипя, устремляется вперед.
     Оглушительное, стонущее "а-ах!", огненные обломки. Через полторы минуты
все  кончено, на море тишина. Подбирают с воды немногих уцелевших, указанным
курсом быстро и беспрепятственно уходят домой - к своим минным полям.
     Вернулись.  Миноносец  адмирала   облеплен   катерами   с  донесениями.
Подведены итоги.  Колчак  выпивает стакан кофе и  уходит в  каюту,  приказав
будить  с  каждым  докладом.  На "Сибирском стрелке"  поднимается  последний
сигнал: "Кораблям, вернувшимся с моря. Адмирал изъявляет  свое удовольствие.
Команда имеет время обедать".
     Такова была его боевая работа.
     На берегу, в Гельсингфорсе, он виделся с госпожой Тимиревой.
     В таких походах он уже тогда думал о ней.

        "4"

     Он был старше на девятнадцать лет,  и к моменту их  встречи  у  него за
плечами  протянулась длинная цепь трудов и приключений;  достаточно сказать,
что к тому времени Колчак плавал в  водах четырех океанов  и двадцати морей,
объехал  (первый раз)  вокруг  Земли, месяцами, бывало,  стоял с  кораблем в
Шанхае, Руане, Пирее  -  и соответственно погружался в  мир  Китая, Франции,
Греции, выпустил две книги, заслужил ряд русских и иностранных орденов.
     Анна  Васильевна  постепенно впитала в себя историю его прежней  жизни.
Это  была  биография  нельзя  сказать,  чтобы  идеализированная, но  все  же
очищенная любовью - очищенная и с той и с другой стороны.
     Среди  далеких  предков  адмирал мог  назвать  Колчак-пашу,  плененного
войсками  Миниха при  взятии  Хотина (1739). Предки более близкие -  бугские
казаки, потомственные дворяне Херсонской  губернии. Многие в роду служили  в
армии и на флоте.
     Василий Иванович,  отец. Воспитывался в одесской Ришельевской гимназии,
служил в морской артиллерии. Защищал Малахов курган, был ранен и взят в плен
французами.  Прошел  курс  в  Институте  корпуса  горных  инженеров,  изучал
металлургию,  практиковался  на   Урале.  Приемщик  Морского   ведомства  на
Обуховском заводе. Уйдя в отставку в чине генерал-майора, остался  на заводе
в  инженерной должности.  Выпустил  "Историю  Обуховского завода, в  связи с
прогрессом артиллерийской  техники"  (1894)  и,  на самом склоне лет,  книгу
"Война  и  плен,  1853-1855  гг.   Из  воспоминаний   о   давно   пережитом"
(С.-Петербург,  1904).  Человек   сдержанный,  с  ироническим  складом  ума.
Франкофил. Умер в 1913 г.
     Ольга  Ильинична,  мать.  Урожденная  Посохова,  из донских  казаков  и
херсонских дворян (интересно, что казачьи  корни - и у  жены  адмирала, и  у
Анны Васильевны). Вдвое моложе Василия Ивановича, когда тот  взял  ее в жены
(соотношение возрастов как  раз такое, как  при встрече  А.В. Колчака и А.В.
Тимиревой). Родила, кроме Александра, двух дочерей, из которых одна умерла в
детстве  (на  дочерей  не  везло  и  Александру  Васильевичу:  Татьяна,  его
первенец, прожила всего  несколько дней; Маргарита,  третья, и последняя, из
его детей, скончалась в двухлетнем возрасте). При рождении Александра матери
было    восемнадцать.   Красивая,   спокойная,   тихая,   добрая,   строгая.
"Воспитывалась она  в Одесском институте  и  была очень набожна... Александр
Васильевич ее очень любил  и на всю жизнь сохранил память о долгих вечернях,
на которые он ходил мальчиком со своей матерью в церковь где-то недалеко  от
мрачного Обуховского  завода,  вблизи которого  они  жили  по  службе  отца.
Александр Васильевич был очень верующий, православный человек;  его характер
был живой и веселый (во всяком случае, до революции и Сибири), но с довольно
строгим,   даже   аскетически-монашеским   мировоззрением.   У   него   были
духовники-монахи, и  я  слышал,  как  он,  будучи  командующим  Черноморским
флотом, навещал одного старца в  Георгиевском монастыре  в Крыму.  Вероятно,
эти черты были в нем заложены его матерью"8. Умерла в 1894 г.
     Александр Васильевич Колчак родился 4 ноября  1874 г.  Рано решил стать
флотским офицером.  Учился  в  Морском училище  -  Морском кадетском корпусе
(1888-1894),  куда   перевелся   из  6-й  Санкт-Петербургской   классической
гимназии. Кроме военного дела, увлекался точными науками и  заводским делом.
Слесарить  выучился   в  мастерских  Обуховского  завода,  штурманское  дело
осваивал в Кронштадтской морской обсерватории.
     В  1895-1899 гг. - в дальних заграничных плаваниях на крейсерах "Рюрик"
и "Крейсер". Во время плаваний в водах Тихого океана (в основном китайских и
корейских) соприкоснулся  с тем, что сыграло  впоследствии громадную  роль в
его  жизни,  -  с  миром  Востока  и  со  стихией  северных  морей.  Пытался
самостоятельно    изучить    китайский   язык.   Начал   заниматься   наукой
(океанографией, гидрологией, картами течений у берегов Кореи).  Готовил себя
к южнополярной  экспедиции, мечтал  продолжить работы  Ф.Ф. Беллинсгаузена и
М.П. Лазарева,  дойти до  Южного  полюса. К этому  времени прекрасно  владел
тремя европейскими языками, хорошо знал лоции всех морей Земли.
     Приглашенный бароном Э.В.  Толлем в Русскую полярную экспедицию  (РПЭ),
смотрел на нее как  на пролог будущей Русской антарктической  экспедиции.  В
ходе   подготовки   к  РПЭ  изучил   магнитологию  в  Павловской   магнитной
обсерватории; практиковался в Норвегии у Фритьофа Нансена.
     В 1900-1902 гг. прошел с "Зарей" (бывшим  норвежским китобойным судном)
путь  по  арктическим  морям  с  двумя зимовками  (каждая  - по  одиннадцать
месяцев): у берегов Таймыра и у острова Котельный. Во время зимовок совершал
дальние  - до 500 верст  -  поездки на собачьих нартах и на лыжах, определял
астропункты, вел маршрутную съемку и барометрическое нивелирование. На одном
таком маршруте (вдвоем с Толлем) девять дней пришлось на стоянки из-за пурги
и четыре - на  безуспешное ожесточенное раскапывание снега  в поисках  ранее
оставленного склада.
     Исполнял должности гидролога и  второго магнитолога. Толль отметил, что
Колчак  "не  только  лучший   офицер,  но  он  также  любовно  предан  своей
гидрологии"9  и  "эта научная работа  выполнялась  им  с  большой
энергией,  несмотря на  трудность  соединить обязанности морского офицера  с
деятельностью  ученого"10.  Под  руководством  Колчака  во  время
плавания   проводились   комплексные   гидрологические   исследования,    по
возможности ежесуточные. Он промерял глубины, выходил в  разведку на паровом
катере  или  шлюпке, наблюдал за  состоянием льдов, контролировал  ежечасный
отсчет  прилива на  зимовке.  После  его съемок  и  описей  береговая  линия
западного  Таймыра  и соседних островов приобрела совершенно новые очертания
на  картах; один из вновь  открытых у  берегов Таймыра островов Толль назвал
именем  Колчака.  Поездка Колчака по  льду к северу  от острова  Бельковский
стала составной  частью исследований, приведших  к  открытию  круглогодичной
заприпайной полыньи в этой части океана.
     На  первой зимовке  выстроили  специальный  снежный домик  на  островке
вблизи  рейда "Зари": стены и потолок были  укрыты парусиной,  а керосиновая
печь поддерживала  температуру  от  нуля до плюс трех. Здесь Колчак вместе с
Ф.Г. Зебергом  вел магнитные наблюдения.  С ним же  на мысе Челюскин  провел
полные астрономические наблюдения для уточнения координат мыса.
     Зоолога  А.А.  Бирулю  (Бялыницкого-Бирулю) он  сопровождал в береговых
экскурсиях,  проводил в его отсутствие  драгировочные работы,  передавал ему
свои сборы (жуков, пауков, клещей), сообщал орнитологические наблюдения.
     Добавим, что "господа ученые" не гнушались принимать участие в снятии с
мели судна, в сборе  плавника, а  когда собаки не в силах были тащить груз -
сами впрягались в лямку.
     Экипаж судна  состоял из матросов военного флота, и  обязанностью  всех
трех  судовых  офицеров было поддержание  дисциплины и  порядка. Колчаку это
удавалось лучше других, без  оскорблений,  характерных  для  командира судна
Н.Н. Коломейцева: не случайны слова Толля о "лучшем офицере" экспедиции.
     Когда Толль решился  на отчаянное предприятие  -  на  санях и байдарках
добраться до острова Беннетта, - первым кандидатом себе в спутники он выбрал
лейтенанта Колчака, и только невозможность оставить "Зарю" без опытнейшего и
авторитетнейшего  офицера (к тому же выносливого и волевого) заставила Толля
отказаться  от  этого.   Похоже,   что   отправление   в  путь  без  Колчака
предопределило гибель Толл