ы,  в
квартире, услыхали вражеские звуки и  замерли  тоже.  Юра  позвонил.  Мы  не
ответили. Он стал помогать ключу, нажимая  плечом  на  дверь.  Я  догадался:
ломятся с проверкой. Надо спасать дом друга! Я занял позицию у  двери.  Враг
жмет. Я держу дверь. Враг со всей  силы  толкает.  Я  изо  всех  сил  креплю
оборону. Бедная моя Галка, решив, что  дом  обречен,  решила  спасать  меня:
собрав в охапку зимние пальто и  свитер,  раскрыла  окно  (оно  выходило  на
заснеженную крышу магазина "Диета"), звала,  умоляла  жестами  -  на  крышу!
огородами! на волю! в пампасы... Но я стоял насмерть. И тут враг в  барсовом
прыжке долбанул дверь ногами. Дверь  зашаталась,  закряхтела,  но  с  петель
почему-то не сорвалась. Враг пыхтел и сопел. Силы терялись  по  обе  стороны
двери. А Галка все тянула меня - туда, откуда  тянуло  диким  холодом  -  на
свободу, на "Диету", в пампасы. Сердце  колотилось  громче  двери,  а  дверь
ходила  ходуном,   ибо   враг   был   (как   потом   выяснилось)   серьезным
горнолыжником...
   На мое счастье, спортсмен устал прыгать и приложил ухо к двери: кто, мол,
прячется и почему так тихо? Сразу  пришла  в  его  кипящую  голову  странная
мысль: а вдруг?.. И Юра шепнул неуверенно: "Ве-ень! Ве-ень!  Это  ты?"  И  я
широко распахнул дверь... Ни волков, ни красных  шапочек  -  две  изнуренные
"бабушки" рухнули на кровать. Нервный смех родился у  Галки.  Свежий  воздух
возродил сознание. Сердечные капли помогли понять,  что  было  и  что  есть.
Потом Юра и я надолго ушли в хохот. Через час его,  профессионала,  волновал
только один вопрос: как бы это все так описать, чтобы читателю передать  все
нюансы трагикомедии... Вот я и попробовал... почти двадцать лет спустя...
   В конце семидесятых была им написана песня о нашей  дружбе.  Я  ее  очень
стеснялся и на своих концертах отвечал на вопросы так: "У Визбора таких, как
я, сотни, просто мое имя удачно попало в его рифму..." А первыми слушателями
песни оказались замечательные друзья Юры - Лариса Шепитько и Элем Климов.  Я
цитирую песню, и больше нет стеснения, осталась только грусть:

   Впереди у нас хребет скальный,
   Позади течет река - Время.
   Если б я собрался в путь дальний,
   Я бы Смехова позвал Веню.
   ...
   ...Никакого не держа дела,
   Раздвигая на пути ветки,
   Мы бы шли, и, увидав девок,
   Мы б кричали: "Эй, привет, девки".
   ...
   Я бы сам гитарный гриф вспенил,
   Так бы вспенил, что конец свету...
   "Я бы выпил, - говорю, - Веня,
   Да здоровья, дорогой, нету!"

   Ну а он свое твердит, вторит:
   "Воспарим, мол, говорит, в выси,
   Дескать, пьяному почем горе,
   Ну а трезвому - какой смысел?"

   Так и шли б мы по земле летней,
   По березовым лесам - к югу,
   Предоставив всем друзьям сплетни,
   Не продав и не предав друга.

   А от дружбы что же нам нужно?
   Чтобы сердце от нее пело,
   Чтоб была она мужской дружбой,
   А не просто городским делом.

   Ю.Визбор жил и пел естественно и просто. "Ничего  не  играя",  он  сыграл
важную роль в жизни многих, многих людей. Я видел благодарных ему  в  театре
Марка Захарова, где шли две его пьесы; на телевидении, где он  сделал  много
отличных документальных фильмов; в институтах и научных городках.

   Да, наша молодость прошла,
   Но знаешь, есть одна идея у меня:
   Давай забросим все дела
   И съездим к морю на три дня... хоть на три дня...

   ...У самого синего моря, в Севастополе, команда умной молодежи  вцепилась
в любимого барда - до самой ночи. Ну, и мне перепало  от  того  тепла  и  от
песен, юмора, еды, питья, а под утро - и... гнева за то, что  тянул  Юру  из
гостей на улицу, в машину. Надо было добираться до Ялты, где мы снимали  два
номера в гостинице над морем. А водитель усталый, а  ночь  дождливая.  И  мы
выехали из Севастополя, оставив позади и "визбороведов", и ужин  -  экспромт
на газетах вместо скатерти, и горящие очи южных студенток, и  дневной  поход
на старую яхту "Седов", и ливень, и ветра, и гитары...
   А на трассе - круглое кафе, которое крымские шоферюги кличут "Шайбой".  В
этой "Шайбе" надо было взять пачку сигарет (в старой песне Визбора: "на  вас
не напасешься, ребята, папирос"). Пустой зал. Одинокий едок  над  вчерашними
сосисками с  капустой.  Одинокая  пара  танцующих...  дружинников.  Одинокий
бармен, а рядом со стойкой - электрогитара и у  микрофона  -  музыкант.  Юра
застыл в позе выходящего из кафе. Он знал  всех  лучших  шансонье,  джазовых
певцов, группы разных  стран,  он  часами  воспроизводил  любимые  песни  на
английском языке. И он застыл и побоялся прервать вдохновение  певца.  Какие
ветры занесли в эту заброшенную Богом "Шайбу" такого мастера? Наутро в  Ялте
Юра изменил нашим совместным планам прогулок, а поздним вечером показал свою
новую песню "Одинокий гитарист"...
   ...В огромном зале Дворца культуры города Самары, спустя год после смерти
Ю.Визбора, я услышал, как тысячи разных людей соединила светлая душа  Юриных
песен. Наверное, я слишком сентиментален. Надеюсь, что я далеко не одинок  в
этом. Тысячи людей вторили мелодиям и  текстам,  а  глаза  были  "на  мокром
месте". До сегодня на высоком берегу  Волги  собираются  бывшие  и  нынешние
юноши-девушки, и среди песен-кумиров часто  звучат  песни  Юрия  Визбора.  Я
слышал их в домах и на дорогах Америки, Германии, Израиля. Одинокий гитарист
звучит и звучит по белу свету. Его голос и его  рифмы  щедро  развеял  ветер
русской эмиграции.

   Когда мы уедем, уйдем, улетим,
   Когда оседлаем мы наши машины,
   Какими пустыми тут станут пути,
   Как будут без нас одиноки вершины.
   (Повторяется два раза.)

   То взлет, то посадка,
   То снег, то дожди,
   Сырая палатка
   И писем не жди...

   Ты мой остров, дружок, ты мой остров,
   Ты мой остров, я твой Робинзон...

   Да, уходит наше поколенье -
   Рудиментом в нынешних мирах,
   Словно полужесткие крепления
   Или радиолы во дворах...

   Ах, вернуть бы мне те корабли
   С парусами в косую линейку...
   Покидаю город Таллин, состоящий из проталин,
   На сырых ветрах стоящий, уважающий сельдей,
   И отчасти состоящий, и отчасти состоящий,
   И отчасти состоящий из невыпивших людей...
   (Повторяется два раза.)
   ...
   Идет молчаливо в распадок рассвет...
   Уходишь - "счастливо",
   Приходишь - "привет".
   (Не повторяется.)
   ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ
   Говорить о Высоцком на публике - трудно. В ушах ворчит  предупредительный
голосок: "Еще один примазывается, еще одному погреться в лучах  чужой  славы
совесть не мешает, еще один закадычник сыскался". И вдруг - свобода.  Сидишь
в компании таких же "современников" и свидетелей, и если настроение  хорошее
- как  прекрасно  поговорить  об  этом  "совместно  нажитом  имуществе",  об
унесенных ветром годах таганской юности. Остановить мгновенье, и  разглядеть
его, и оживить старым актерским способом...
   Дружба дружбой, а роли врозь
   В фильме Э.Рязанова о Высоцком в 1986 году Золотухин поделился историей с
ролью Гамлета. И миллионы высоцколюбов дружно  возненавидели  Валерия  -  за
что? За то, что Высоцкий счел предательством  согласие  друга  войти  в  его
любимую роль.
   Несколько слов для непосвященных. В театрах всегда есть проблема "второго
состава", но на Таганке первые лет восемь большие роли строились  на  одного
исполнителя. Смолоду мы играли каждый день, и о  вторых  составах  почти  не
говорилось. С годами  у  каждого  складывался  свой  "роман"  с  образом,  и
передача  главной  роли  другому   исполнителю   часто   не   воспринималась
по-служебному. Высоцкий - яркий  пример  того,  что  к  любимой  роли  можно
относиться как к любимой девушке.
   Все сочиненное досталось читателям. Все пропетое - слушателям.  Фильмы  -
зрителям. А спектакли?.. Ю.П.Любимов учил нас: спектакли уходят  в  легенду.
Не надо  хороший  театр  снимать  на  пленку.  Там,  для  экрана,  стараются
оператор, монтажер - чужой народ, ему не соткать нам воздушных мостов - тех,
по которым  зритель  ловит  актерские  биотоки.  Богу  -  Богово,  кесарю  -
кесарево. Жестокая и прекрасная участь театра -  переходя  из  уст  в  уста,
слагаться в легенду... Вот уже и наш "Гамлет" - легенда. Спасибо экрану,  он
сохранил правдивый отчет о ролях и мизансценах.  Но  души  он  не  задел,  и
легенда  осталась  легендой.  Я  бы  держал   телезаписи   в   архиве,   для
специалистов. Не надо развенчивать мифы. И пусть каждый вспоминает свое.
   Кто с умыслом, кто бессознательно, поддаются люди очарованию  легенды.  И
уже не только они - ее, но и сама легенда начинает творить нас -  по  своему
образу и подобию...
   Известная женщина-критик при мне  в  1976  году,  сидя  во  втором  ряду,
отворачивала лицо, когда  Высоцкий  начинал  монолог  Лопахина  в  "Вишневом
саде", а в антракте в ярких красках рисовала мне возмущение  его  грубостью,
однозвучностью... Сегодня под ее пером роль Лопахина  в  исполнении  артиста
Высоцкого изобиловала... удивляла... восхищала... а сколько такта и ума!
   Тринадцать  названий,  тринадцать  ролей  Володи.  Я  их  располагаю   по
хронологии, и как в цифре "13", так и  в  самом  перечне  заголовков  звучит
нечто символическое - надо уметь только услышать, вот!  С  1964  (осень)  по
1980 (зима) - тринадцать пьес.  Пусть  они  прочтутся  без  кавычек:  Добрый
человек из Сезуана - Герой нашего времени -  Антимиры  -  10  дней,  которые
потрясли мир - Павшие и живые - Жизнь Галилея  -  Послушайте!  -  Пугачев  -
Гамлет - Пристегните ремни - Вишневый сад - В поисках жанра - Преступление и
наказание...
   "Гамлет", видимо, был для него важнее благ и доводов. Он бы с края  земли
вырвался играть его - даже если б уже совсем ни с кем не общался  в  театре.
Он прилетал, приплывал, он и больным "приползал"  к  любимой  роли.  Он  был
отходчив, его не назовешь упрямцем. Многим прощал, кому и прощенья нету.  Он
умел и повиниться - пусть кратко, "через губу", он не был  гордецом.  Но  за
"Гамлета" Высоцкий мог даже впасть в грех злопамятства. И - впадал.
   Так случилось на нашем  перекрестке  театральной  судьбы,  что  Театр  на
Таганке сыграл какую-то историческую роль. Может быть, в  будущем  окажется,
что и наше поколение в истории России сыграло  немаловажную  роль.  И  очень
возможно, издалека откроется  безусловность  факта:  главную  роль  в  нашем
поколении сыграл Владимир Высоцкий.
   В 1980 году в начале июля на служебном входе "Таганки"  раздался  звонок.
Шутник спросил по телефону: "Кто у вас сегодня играет Высоцкого?" И  вахтер,
не моргнув, ответил: "Гамлет!"...
   ...На роль Гамлета в начале работы Любимов назначил  Леонида  Филатова  -
Володя реагировал. В последние два года, несмотря на частые  отлучки,  такое
же  отношение  у  Владимира  было  и  к  роли  Свидригайлова   в   спектакле
"Преступление и наказание". Кого-то он мог  терпеть  в  "своей"  роли,  а  к
кому-то ревновал...
   Публика - это публика, а нам-то вблизи ясно, кто виноват. Нельзя  сказать
- Высоцкий, скорее всего - актерский максимализм.

   Правда, в "Вишневом саде" у Эфроса Володя и  не  подумал  заступиться  за
товарища, актера В.Шаповалова, который до него отлично репетировал  Лопахина
и был отставлен, как только Володя появился в театре. Ему была  приятна  эта
рядовая театральная несправедливость... И для Лени Филатова были не  лучшими
те дни репетиций "Гамлета", которого он так и не сыграл... И некого  винить,
если можешь понять. Конечно, сегодня о прошлом легко говорится. Так же,  как
легко забывается: вот Володя на исходе сил и нервов выходит на сцену  играть
спектакль, работает "как на премьере" и резко обижает  товарищей  по  сцене:
"Что ты халтуришь? Зачем уронил сцену? Что ты через губу плетешь?" Обижались
сильно. Когда не здоровался, не улыбался  приветливо  -  обижались.  А  если
Любимов за спиной  Высоцкого  нападал  грубыми  эпитетами  на  "всенародного
любимца", "владельца  "мерседеса""  и  "кинозвезду"  -  тогда  радовались  и
подхалимски хохотали... Кого винить? И надо ли... Лучше - удивимся! Вот:  из
блестящего устного рассказа Ивана Дыховичного...
   На Таганке в разгаре работа над Шекспиром. Любимов опасно суров  с  нами.
Опоздать или даже заболеть в это время - упаси бог, себе дороже. В театре  -
зловещая тишина за кулисами, на сцене -  кромешный  ад,  режиссер  недоволен
ходом работы, ушаты грязи щедро льются из его уст на наши головы... И  вдруг
- беда в свадебном ритуале у Ивана: днем ехать в загс, а утром он  обнаружил
пропажу документов! Выхода нет, но Владимир - находит. Берет Ивана за  руку,
ведет к Любимову (через пять минут - начало репетиции). Как  можно  плотиной
остановить Ниагарский водопад? А вот как...
   В ы с о ц к и й (входит в кабинет,  где  буря  висит  в  воздухе):  "Юрий
Петрович, случилось несчастье".
   Ю. Л ю б и м о в (еще не слыша, но уже попадая под магию взгляда B.  C.):
"В чем дело? Почему вы не в репетиционной форме?"
   В. В ы с о ц к и й (бросаясь под Ниагару): "Юрий Петрович! Я везу Ивана в
милицию, срочно!"
   Ю. Л ю б и м о в (вдруг страстно  и  с  сочувствием):  "Да,  да,  быстрее
езжай!"
   И они, захватив гитару из театрального  реквизита,  появились  у  главных
людей московской милиции. "Вы сейчас срочно сделаете  ему  копии  украденных
документов, - приказал Высоцкий, - а я все это  время  буду  петь  вам  свои
песни". И пока Ивану заполняли копии документов, у начальства в кабинете пел
два часа подряд...

   Дневник 1975 года.
   26 мая. "Таганка". "Пристегните  ремни".  Новость  -  приехал  из  Парижа
бородатый, красивый и спокойный Володя Высоцкий. "О, где же вы,  дни  весны,
сладкие сны" - давно с ним так не журчали. Мирно посидели в гримерной. "Жить
там нельзя... но ностальгия притупилась - от сознания  возвращения...  Видел
три спектакля Питера Брука... мощно - в чем-то сходен с шефом,  но  все-таки
посильнее. Напел пластинку - здесь наши не утверждают..."
   Дневник 1976 года.
   8 февраля. Воскресенье.  ...(утро  дома)...  "Тартюф"  старая  развалина.
Дружновато едем в театр. "Вишневый сад"  ...а-а,  нет.  Сад  мимо:  Высоцкий
болен. Звоню по секрет-телефону 254-75-82.  Слава  Говорухин.  "Веня,  звони
попозже. Не могу сказать. Еще не понял..." Воздух раскаляется. Шеф - тоже.
   13 часов - На доске - дурные приказы о  заменах  в  "Добром",  "Гамлете".
Золотухин - принц? Днем был Андрей Мягков - телегерой  СССР.  О  чем  они  с
Любимовым? Не затычку ли ищем? Ю.П. явно не Прокруст, однако тянет Володю  в
старое ложе, хруст, треск, трах,  бах.  Вове  ехать  у  Париж,  Вову  мучает
престиж-свара с Миттой, полгода "Арапа Петра Вел." -  и  черный  Высоцкий  в
ужасе от материала. По словам Золотухина, Митта жесток и беспардонен.  Итак,
новые беды. А в зале - Суходрев, придворный переводило Хрущева  и  Брежнева,
и... Эфрос. Столкнулись в низах, под  сценою  мiстецтва  на  Таганке.  Эфрос
серо-дружелюбен (приходит редко, а тут - отмена "Сада"). Алка бодро: "Ну! Вы
будете Веню вводить на Гаева?" Эфрос: "Как Вы скажете..." -  "Надо,  Анатоль
Васильич!" Эфрос: "Всё, решено..." Я: "Вам дать  Володин  телефон?"  Он:  "У
меня есть, я буду сейчас звонить..."
   13 февраля. Иду на "Гамлета". Володя красно-крупно-глазый, воспаленный  и
хромой. Театр полуглупый, получуждый, но родной. Ю.П. отговорил Филатова  от
ухода из театра (Ленька: "Ну да, такой удар перед съездом... Он  же  мне  не
дал сказать, полтора часа о своих горестях... что я мог?"). Я рад, что  так.
Надежд на поправку Ю.П.  мало.  Ленька:  "Да,  он  вдруг  сказал:  "Я  знаю,
Вениамин обижен на "Обмен", но это была бы роль как  в  "Часе  пик"..."  Гм,
во-первых, я  не  обижен,  а  расстроен;  во-вторых,  не  за  обмены,  а  за
обмеры-обвесы; в-третьих, хорошо, что он  помнит,  и  еще  -  сильна  в  нем
убежденка в группировках. Тошность.
   22 февраля. 22 часа.  "Антимирики"  прошли  на  высоте.  Высоцкий,  когда
возвращается - он - старый Вовка, друг и ближе нету. И зритель рад, и каждый
- брат. Я в поклонах ору Нине Шкатовой, помрежу:  "Нина,  пиши  докладную  -
спектакль прошел так хорошо, что пять раз может  идти  плохо!"  Эйфорический
успех шутки, расход.
   23 февраля. "Павшие". Очень хорошо. Овации. Володя -  как  ни  в  чем  не
пивал, блеск. Паперный: рукоплеск. У Любимова  внутри  на  двери  -  рисунок
Эрнста Неизвестного 22 февраля 1976 года. Володя и я: "А он -  чего?"  Ю.П.:
"Ничего, он уезжает, приехал, простился".
   24 февраля. "Жизнь Галилея". Высоцкий на служебном входе собирает оброк с
поклонников. Это  всегдашняя  обаятельная  декорация  Володи  при  служебном
входе: цветы, рулоны, книги, конверты, бутылки и т. п. Он полусумрачно (чтоб
не обнаглели) благодарен.
   27 февраля. "Гамлет". 4  автобуса  делегатов  XXV  съезда  съезда  КП.  У
директора генсеки  Латвии  и  еще  чего-то.  Перепады  в  погодах,  болтанка
зимо-лета - и всех  клонит  в  сон.  Отсюда  -  взлет  дарований  на  сцене.
Высоцкому болят почки, рванул паховую мышцу... все нехорошо. Ан весел и мил.
Сидим в антракте - об съезде, об Митте - девочка высшесортная  -  актриса  с
четырнадцати лет - Ирочка из Горького  (снялась  у  Титова  Вити  до  "Арапа
Петра"...). Доиграли!
   7 марта. "Павшие и живые". Сильноват Высоцкий. Хорош и как  бард,  и  как
Вовка. Давид Боровский прибыл с Рейк-Копен-Даника. Четыре  блока  жувачек  -
деткам. Ночные "Антимиры".  Зал  прохладен.  Десять  минут  междусобойчик  с
Высоцким. О  честности,  об  иудаизме,  о  любви,  о  "Winston"-  сигаретах,
Любимове и la vie.
   "Сажаю в своей поезд, кого захочу..."
   Володя был очень щедр в любви и дружбе. Это если  он  лишит  тебя  своего
пристрастия, то сразу  может  казаться  колючим  и  недобрым.  Но  когда  ты
находишься в кругу его выбора, можешь ни о чем не заботиться. Высоцкий,  как
бы ни был занят своей гигантской работой, ни на секунду не  спускал  глаз  с
тех, кого опекал. В чем еще проявлялась щедрость таланта - он перебарщивал в
оценках  опекаемых  персон.  Золотухин  в  устах  Владимира  был  величайшим
народным   певцом.   Когда   он   полюбил   Леню   Филатова,   то    никаких
поэтов-пародистов-юмористов он близко бы не поставил. Филатовские пародии  и
артистизмом, и блеском юмора,  и  россыпью  словесных  попаданий  -  сражали
Володю (как и всех нас) наповал. Когда он любовался  теми,  кого  любил,  на
него глядеть - не наглядеться... С какой всегдашней пылкостью  он  отзывался
на появление Севы Абдулова! Как аппетитно перебирал подробности того, что  и
как  готовила  к  столу  хлебосольная  художница  Лиля  Майорова-Митта!  Как
восхищался Аллой Демидовой...
   Помню, мы шли по  двору  "Мосфильма"  и  обсуждали  театральные  новости.
Шедший навстречу Михаил Швейцер приветственно-покровительственно сжал обеими
руками на ходу Володин живот и ушагал далее... Володя прошел десяток  шагов,
плюнул и выругался: "Ненавижу, когда меня вот так (спародировал) за  живот!"
Больше - ничего. Сели в такси, и, наверное, до самого театра Володя  говорил
про Демидову...  "Смотри-ка,  ведь  ей  не  даны  от  природы  ни  внешность
"звезды", ни безумье страсти Джульетты Мазины или нашей Зины... Сотни  более
"готовых к употреблению" рядом, близко, да?  А  она  ведь  всех  обошла!  Ты
гляди, всех обошла! А почему? Я  думал  о  ней  и  понял:  она  колоссальный
конструктор. Нет, это не просто  сухой  расчет.  Она  все  свое  имеет  -  и
темперамент, и талант. Но она точно знает свои недостатки и  обернула  их  в
достоинства... А время сработало на нее! И гляди, гляди:  Иванова,  Петрова,
Сидорова - это все милашки, такого товара всегда навалом. Но кого у нас нет,
а есть только одна Демидова, - так  это  -  интеллект  на  экране!"  Тут  мы
припомнили и ее скромность в театре, и то, что она успела себя испробовать и
в танце, и в пантомиме, и хотя снимается много, но в  театре  это  почти  не
заметно, ибо - интеллигентна, а то, что на нее "катят бочки" коллеги и  шеф,
так она выше этого, умеет не замечать и тем повышает цену своему имени