ь странное  впечатление,  что
хотя пленник я, но именно у меня в руках какие-то рычаги.
   - Все равно слишком все мелко. Здесь что-то не так. Не вашего  это  ранга
подобные похищения. Я считал вас акулами покрупнее.
   - А мы крупные, - ответил Челлестоун сердито. - Для того чтобы затушевать
возможную огласку с вашим похищением, были проведены операции по отвлечению,
переносу  внимания  и  прочее-прочее.  Думаете,  это  не  масштаб?  Включить
телевизор?
   Я вяло отмахнулся.
   - Не надо. К тому же можно записать что угодно, у вас же свои киностудии.
   - Зачем же так мелко, - сказал  Челлестоун  чуточку  обиженно.  -  Можете
увидеть внезапные митинги в  центре  Москвы,  запрос  видного  журналиста  о
взятках премьеру, слухи о внезапной болезни вашего президента, приезд  сразу
двух ведущих в мире рок-групп в Россию...
   Я буркнул:
   - Хорошо, хоть дома не взрывали. И подводную лодку не потопили.
   - Но с вами обращались, Владимир, очень бережно. Думаете, было просто вас
перенести спящего сперва на подводную лодку, а потом, не разбудив, через три
часа поднять на борт этого корабля?
   - Да я вообще-то сплю как бревно. Но что не разбудили, спасибо. Только  в
голове все еще туман... Наркотик?
   Соммерг поспешно заверил:
   - Абсолютно безвредная смесь. Я сам пользуюсь, когда бессонница.
   Я оглядел их по очереди. Все смотрят напряженно, лица несчастные. Вряд ли
только потому, что совершили гнусность. Люди такого  ранга  уже  сами  живут
теми правилами, которые придумывают для других. Что-то их тревожит.
   - И все равно, -  сказал  я  ровно,  -  это  мелко,  если  просто  хотите
заполучить нового сотрудника. Да, я знаю, что  я  -  самый  замечательный  и
талантливый, гений и вообще золото... но каждый из  вас  это  знает  о  себе
самом, а всех остальных считает простыми ботами. Если кто-то и считает,  что
у меня есть заслуживающие внимания работы, то для  вас  это  -  случайность.
Итак, что случилось? Зачем это все?
   Лордер взглянул мне в глаза. Впервые  я  увидел  в  его  холодных  рыбьих
глазах какое-то чувство, но теперь мне стало  не  по  себе.  Если  я  ожидал
увидеть ярость, злобу, ненависть, то ошибся: на меня из глубины глаз смотрел
смертельно усталый человек, безнадежно усталый.
   - Коллеги, - проговорил он серым голосом, - коль уж  мне  было  позволено
сообщить, что живым Владимиру не уйти... то давайте сообщим и самое главное.
Соммерг и Лакло переглянулись, Челлестоун поморщился, махнул рукой.
   - Валяйте, - разрешил он.
   - У вас это получится лучше. Наступило  нехорошее  молчание.  Лордер  сел
напротив, лицо  снова  стало  холодной  маской  бронзового  конкистадора,  и
заговорил голосом завоевателя, уцелевшего в боях,  ушедшего  на  покой,  где
прочел первые в жизни книги и кое-что узнал о мире.
   - В вашей стране нет таких возможностей, как в наших, -  сообщил  он  мне
новость. - Или даже в одной нашей. Вы заняты выживанием, у вас все  силы  на
обороне... А у наступающей стороны больше возможностей. Как для атаки, так и
для отдыха,  развлечений,  отвлечений...  Непрерывным  давлением  на  Россию
занята только часть наших сил, я говорю об инфистах. Еще  часть  работает  с
исламским миром и... нашими союзниками, а около трети ресурсов направлено на
исследование нашего будущего. Он умолк, я бросил украдкой быстрый взгляд  на
остальных. Челлестоун помрачнел больше всех, Соммерг кривится, будто хлебнул
уксуса, а  Лакло  повернулся  ко  мне  спиной  и  что-то  бормочет.  Похоже,
матерится.  Крепко,  почти  по-русски.  Лордер  подождал  от  меня  какой-то
реакции, пленники обычно нервничают, излишне суетятся,  много  и  бестолково
говорят, задают вопросы, но я это понимал, понимал, я же гений, а они только
думают, что гении.
   - Исследования нашего будущего,  -  повторил  Лордер  глухо.  Он  перевел
дыхание, сглотнул комок в горле. Его серые бесцветные  глаза  взглянули  мне
прямо в зрачки, словно пытались проникнуть дальше в мозг.
   - Началось, как обычно,  со  сценариев.  Разрабатывала  их,  как  знаете,
всякая шушера, вроде генералов Генштаба. Потом  уже  для  них  разрабатывали
наши  специалисты.  Потом...  потом  сотни  и  тысячи  сценариев   различных
вариантов воздействия на окружающий мир.
   Он снова умолк, я очень спокойно, подчеркнуто спокойно, поинтересовался:
   - А пробовали вариант... бездействия?
   Он кивнул, не сводя с меня упорного сверлящего взгляда.
   - Похоже, вы ухватили суть проблемы.
   - И что же?
   Он уклонился, задав встречный вопрос:
   - Уже догадываетесь о результате, верно?
   - Просто знаю, - сообщил я. - А уход в изоляционизм?
   - Как ни странно, пробовали и такой невероятный вариант. Ликвидация  всех
военных баз на чужих территориях, весь флот только у берегов Америки... даже
только у берегов США... Словом, китайский  вариант  ?ни  одного  солдата  на
чужой земле?. О результате вам говорить не надо?
   - Не надо, - ответил я. - Вряд  ли  сильно  отличается  от  того,  что  я
получил без всяких суперЭВМ. Разве что выигрыш в два-три года.  Продолжайте,
пожалуйста... пока еще не приступили к выламыванию рук.
   Он кивнул, принимая или не  принимая  горькую  шутку,  сказал  мертвеющим
голосом:
   - Все  расчеты  показывали,  что  коллапс  неизбежен.  Чересчур  быстрый,
страшный...
   - Какие методы расчетов?
   - Все, начиная от простой экстраполяции до интуитивного.
   - Ну, - сказал я с долей насмешки,  -  интуитивный  вам  лучше  оставить.
Метод  постройки  моделей  -  вот  в  самый  раз  для  ваших  компьютеров  и
навороченных программ. Плюс - ветвистые сценарии.
   Челлестоун и Соммерг хмурились, морщились, но  Лордер  проглотил  пилюлю,
ответил почти бесстрастно:
   - Да, интуитивный в полной мере по зубам только одному человеку  в  мире.
Есть и другие  специалисты,  но  они  слабее,  ошибок  больше,  вероятностей
меньше... Потому мы и пошли на эти крайности... Я поинтересовался медленно:
   - А почему решили, что я буду помогать... своему противнику?  Лордер  все
же оглянулся на Челлестоуна,  Соммерга,  но  те  угрюмо  молчали.  Их  плечи
обвисли, а остатки веселости давно выдуло морозным ветром.
   - На этом уровне, - проговорил Лордер с трудом, - мы уже  не  противники.
Да, моя страна загнала себя в такой тупик, что гибнет без  всякого  давления
со стороны России или исламского  мира.  Не  страшен  нам  ни  Китай  с  его
растущей мощью, ни азиатские тигры, ни мигрирующая Африка... но наш  коллапс
будет страшен, он ударит осколками по всему миру!.. А сейчас мир  уже  един.
Если рухнет США, да еще так страшно, то рухнут и  многие  страны  на  другом
конце планеты, вроде бы с нами не связанные... Хаос начнется во всех странах
мира, вы это знаете... Он задохнулся, умолк. Я видел,  с  каким  напряжением
они все ждут ответа. От старого конкистадора не осталось и  следа,  на  меня
смотрел старый, измученный человек, что огнем и мечом завоевал земли ацтеков
и майя, а теперь вернулся, вошел в церковь, положил меч на пол  и  опустился
на колени. Ноздрикл внезапно задвигался, заговорил хриплым голосом, я видел,
с каким усилием выталкивает он эти слова:
   - Владимир, вы - наша последняя  надежда.  Это  дико,  что  обращаемся  к
противнику, но Лордер прав -  на  таком  уровне  мы  уже  не  противники,  а
союзники. Речь вообще идет о выживании... может быть,  даже  вида  человека.
Кто знает, способен ли человек вообще выжить, когда все рухнет,  а  лохматые
воины с мечами в руках покажутся лучом цивилизации?
   - Большинство сценариев дает  откат  в  пещеры,  -  сказал  Лордер.  -  А
население с семи миллиардов рухнет до миллиона Не миллиарда, а миллиона!  Да
и те выживут только в самых труднодоступных  районах,  в  горах,  на  мелких
островах... Одно дело - доминировать в цивилизованном мире, другое - в  мире
каменных топоров. Это будет что-то  вроде  Всемирного  потопа.  Или  падения
метеорита, что погубил динозавров.
   Челлестоун горько усмехнулся.
   - Да и то.  Победившее  соседей  племя  не  будет  даже  знать,  что  оно
представляет США . Нет, нам даже всепланетную победу не нужно такой ценой.
   Я повторил:
   - И что же хотите? Чтобы я спасал именно Юсу?.. Или вообще мир?
   Живков сказал быстро и очень нервно:
   - Спасая Юсу, как вы изволите выражаться, вы спасаете мир, человечество!
   - Я знаком с этим вашим лозунгом, - ответил я любезно.  -  Но  я  в  свое
время ответил на него еще более  простым:  ?Встретил  юсовца  -  убей!?  Как
помните, ваши  туристы  после  этого  перестали  шататься  по  всему  свету,
загаживая его своим присутствием, их в самом деле убивали.
   Ноздрикл стиснул зубы, переждал пару секунд, удавливая в себе  ярость,  а
когда заговорил, это был сломленный человек:
   - На этот раз мы просим вас Да, для меня важнее всего -  моя  страна.  Но
она в самом деле проросла нервами, жилами, банковскими венами в  тело  всего
человечества! И ее коллапс отзовется страшно и на вашей гребаной России.
   Я подумал, сказал задумчиво:
   - Я вижу, вас не  удивляет,  что  я  такие  возможности  просчитал  тоже.
Глубоко просчитал. И... намного раньше вас. Или не намного, это неважно. Как
и  насчет  России...  Должен  вас  огорчить,  моральный  подъем,   вызванный
коллапсом Юсы, в России  перевесит  негативные  последствия...  которые,  вы
правы, обрушатся с... немалой силой. Но... Россия  -  странная  страна.  Она
выживет. Даже не как племя с каменными топорами, а именно как Россия.
   - Вы обыкновенное злорадство называете моральным подъемом?
   - Неважно, - ответил я. - Главное, результат. Разве у вас не так?  И  тут
Лордер сказал слова, которые я ждал, которые я выжимал из них  всех  -  Было
так, вы абсолютно правы. Но сейчас мы в такой яме .. да-да, сознаемся,  сами
выкопали!, что уже не выбраться. Да, если хотите,  чтобы  это  было  сказано
вслух, то получайте:  мы  были  не  правы,  не  правы,  не  правы!  Мы  были
эгоистичны, мы думали только о себе, мы вели себя как вырвавшиеся на свободу
дети... ощутившие сладость жизни без всяких сдерживающих  моральных  устоев.
Мы вели себя, вся  нация,  как  группа  школьников  на  дорогом  автомобиле:
набирали и набирали скорость, шалея от  своего  могущества,  пили  прямо  из
горлышка виски, орали песни, а потом и вовсе выпустили руль, ибо он ущемляет
наше чувство свободы и заставляет ехать только по шоссе, а мы  имеем  полное
право хоть в бетонный забор, хоть с моста...
   Лакло сказал очень серьезно:
   - Но в этом авто сидят  и  другие  страны  Все  НАТО,  вся  Европа,  весь
цивилизованный мир!.. А остальные страны идут  пешочком  по  обочине...  той
самой, куда на полной скорости врежется наш  автомобиль.  Подумайте  о  них.
Вообще о человечестве.
   Все-таки я умнее, мелькнуло в голове. Это знаю, конечно, но как  приятно,
когда подтверждается. А тут вообще час триумфа: высшие инфисты мира признают
меня  сильнейшим,  именно  от  меня  ждут   спасения!   Жаль,   все   портит
приставленный к виску пистолет. Застрелят без всяких колебаний, если  ничего
не придумаю, чтобы спасти их западную цивилизацию... или хотя  бы  отсрочить
ее коллапс. Застрелят из опасения, что могу даже ускорить ее гибель.  Ставки
слишком высоки. А я спасать не буду. Ни  за  что.  Теперь  уже  я  не  стану
размениваться на такие мелочи.

ГЛАВА 34

   Я посматривал на Лакло,  он  понял  свой  прокол,  отводил  взгляд.  Весь
цивилизованный мир, брякнул он. Как будто я не знаю, какую гигантскую работу
он проделал, чтобы суметь подменить это  волшебное  слово  ?цивилизованный?,
повернуть его на сто восемьдесят градусов!
   До этого мы все, во всем мире, знали из  школьных  учебников,  написанных
компетентными учеными... или на основании  их  выводов,  что  цивилизованные
страны - это страны Востока. Именно там зародились культура и  письменность,
возникли  и  укрепились  философские  школы  вроде  зороастризма,  индуизма,
буддизма, где возникли математика, алгебра, астрономия, ирригация,  культура
мыться...
   Но бесподобный Лакло умело провел операцию  инфистской  бомбардировки  по
всему западному полушарию, и вот уже вектор повернут, повернут! Сейчас вслед
за Юсой, где культурой и не пахнет, все попугаи  мира  наперебой  повторяют:
?весь цивилизованный мир...?, ?цивилизованный мир нанесет ответный удар...?.
   Бесчестнейший,  зато  какой  ловкий  ход!  Заранее  оправдывающий   любые
действия Юсы, как ?культурной и цивилизованной державы?,  супротив  дикарей.
Принять,  что  Юса  культурная,  -  это  закрыть  глаза  на  будущие   явные
преступления, ибо преступления бывают лишь против культурных,  а  разбомбить
дикарей - какое преступление? Да и не  может,  дескать,  цивилизованный  мир
творить  преступления,  он  же  цивилизованный!  А  то,  что   вы   считаете
преступлением... ну, это вы не так поняли. Запомните, мы  -  цивилизованные.
Значит, нам можно в с е. И ничего из того, что мы делаем, не преступление!
   - Хорошо сказано, - одобрил я. - Особенно о праве культурных наций решать
судьбу менее культурных. Даже жаль, что не вы автор этого тезиса.
   Лакло воскликнул возмущенно:
   - Как это не я?.. Да я ночами не спал! Да  я  в  таких  творческих  муках
рожал...
   - Я это читал слово в слово, - сказал я. - Можете проверить в библиотеке.
   - Кто? Кто это сказал раньше?
   - Адольф Гитлер, - ответил я любезно.
   Они переглядывались, на лице  Соммерга  проступило  смущение.  Он  кивнул
Лордеру, тот скривился, наклонил голову. Ноздрикл подошел и  пошептал  Лакло
на ухо. Шептал  долго,  лицо  Лакло  вытянулось,  а  Ноздрикл  перечислял  и
перечислял  работы  Гитлера,  где  фюрер  обосновывал  право  культурного  и
цивилизованного мира, то есть Германии, нести на остриях штыков  культуру  и
цивилизацию всяким недочеловекам: французикам, англичашкам, славянам,  а  уж
Америке так и сам Got mit Uns велел... Молчание затягивалось, все застыли  в
неподвижности, как вбитые в колоду  топоры.  Челлестоун  задвигался  первым,
посмотрел по сторонам.
   - Господа, мистер Владимир все-таки устал...
   - Да, - сказал Соммерг, - ему надо отдохнуть и подумать.
   Лакло поднялся первым, взглянул на меня без прежней веселости,  но  голос
прозвучал призывно:
   -  В  этом  есть  и  добрая  сторона,  Владимир!..  Вы  можете  оказаться
спасителем всего человечества. Это же мечта каждого.
   - По крайней мере, -  добавил  Живков  с  горькой  насмешкой,  -  каждого
мужчины. Лакло все же не удержался, подмигнул:
   - Гении, конечно, бессмертны. Зато дураки живут дольше. Я промолчал.  Они
поднимались,  расходились,  а  когда  комната  опустела,  в  дверном  проеме
показалась очаровательный капитан. Она мне напомнила красоток из  ?Плейбоя?,
однажды самых ярких обвешали оружием и сняли с их участием  боевик.  Там  по
ходу действия эти три или четыре главные героини, команда суперспецназа,  не
меньше семи раз переодевались, демонстрируя  пышные  формы,  а  в  остальное
время то под струи фонтана,  то  выходят  из  воды,  чтоб  тончайшая  одежда
прилипла к телу и ничего не скрывала.
   Эта тоже может сниматься в главных ролях, но вижу ее умные глаза,  гордую
посадку головы, элегантную властность манер - да, такая в самом  деле  может
быть капитаном экстра-класса, в самом деле может знать корабль лучше  мужчин
и уметь им управлять.
   Хотя, что удивительного, на  планете  семь  миллиардов  человек,  из  них
четыре - женщины, один - нужного  возраста,  триста  миллионов  -  красивые,
миллион - ослепительно красивые и с идеальными фигурами.  Напрасно  считают,
что все красивые - дуры. Есть исключения, вот эти исключения можно  выловить
и, сманив колоссальным жалованьем, участием в суперпроектах, побудить  верно
работать на их команду.
   Так  что  передо  мной  женщина,  что  намного  красивее   всяких   ?мисс
Вселенная?, во сто крат умнее и смотрит на  меня  как  на  повелителя  этого
мира. Знает или догадывается о моей роли - неважно. Главное, видит, что было
сделано для моего похищения.
   Ни один мужчина не может переиметь всех женщин, но инфисты, моего  класса
по крайней мере, могут проделать это с самыми красивыми женщинами планеты.
   - Конвой? - спросил я.
   Она улыбнулась, ослепительно красивая, прекрасно понимающая,  что  она  -
самая-самая.
   Да, подумал я, совсем недавно талантливый человек мог всю  жизнь  прожить
где-то в глухой деревне, никто о нем не узнал бы. Теперь же с  этим  Инетом,
вэбкамерами и тотальным наблюдением ни один красивый, талантливый или просто
сильный не бывает упущен. Это раньше требовалось волшебное зеркальце,  чтобы
спросить: а кто, дескать, на свете всех милее, а сейчас эта красотка  и  так
знает, а если зеркальце начнет болтать,  скажет  ему:  ?Заткнись,  я  просто
причесаться подошла... ?
   Мы вернулись в ту комнату, где я очнулся. Джессика, если я  не  перепутал
ее имя, сказала негромко:
   - Если вы пленник, то... не знаю. По-моему, пленных королей  сопровождали
с меньшим почетом.
   Я отмахнулся.
   - Какая разница Наполеону, на каком корабле везли на Эльбу?
   - Император вернулся, - ответила она. Ее  красивые  глаза,  такие  обычно
бывают без тени мысли, смотрели с глубоким участием и  симпатией.  -  Прошел
победным маршем, занял Францию и разбил врагов. И, как я помню  из  истории,
только предательство и грубейшая ошибка одного из  его  струсивших  маршалов
позволила коалиции держав победить его под Ватерлоо...  Просто  постарайтесь
не делать ошибок.
   - Спасибо, - ответил я. - Постараюсь.
   - Если что потребуется, - сказала она, - у вас на столе телефон.
   - А что мне может потребоваться... вернее, что позволено?  Полные  сочные
губы слегка раздвинулись.
   - Все... кроме побега. Этого я не допущу.
   - Спасибо, - поблагодарил я снова. - Тогда пока ничего не требуется.  Она
пошла к дверям, на пороге обернулась и сказала негромко:
   - От вас зависит, куда повернет корабль. На остров Эльба или в прекрасную
Францию к славе и венцу императора!
   Я остался сам с собой, единственным и неповторимым. Который, оказывается,
похож еще и на императора в изгнании. И,  ессно,  с  императором  пойдут  не
только его маршалы, но и все эти красотки, умные и просто красивые...  Хотя,
наверное, на этом корабле все умные. Мощи и денег инфистов  вполне,  вполне,
чтобы выловить потенциально умную красотку даже в каком-нибудь  Мухосранске,
привезти, помыть, одеть, дать образование... Кристина чем-то похожа на этого
элегантного капитана. Уверен, что когда Джессика  разденется...  а  к  этому
идет, у нее форма груди окажется  абсолютно  такой  же,  с  точно  таким  же
диаметром розового соска. То ли в этом году мода  именно  на  такие,  то  ли
просчитаны мои вкусы...
   Интересно, все ли снимки у них есть, мелькнула мысль. Наверное, абсолютно
все. Хотя, когда ходили в Соколиный бор на пляж, я выбрал низкое место, чуть
ли не яму,  никаким  длиннофокусным  объективом  не  достать  издали.  А  со
спутника фотографии все еще грешат качеством.
   Телефон  затрещал.  Я  инстинктивно  поднялся,  потом  раздумал  и  снова
брякнулся на диван. Какого черта, это же внутренняя связь.  А  здесь  все  -
одна команда, мне объяснили ясно. Чтобы не рыпался, не  надеялся  расколоть,
посеять недоверие. Это вначале разыгрывали почти вражду, известный прием.
   В дверь постучали. Я громко сказал:
   - Открыто!
   Вошла Джессика, смотреть на нее наслаждение, у  нее  не  только  ноги  от
челюсти, но и пышные груди прямо  от  подбородка.  Никакой  йог  не  удержит
взгляд, то и дело сползающий с ее лица на эти формы.
   - Гонг, - сказала она. Улыбнулась, объяснила:
   - Гонг к переодеванию, а сам обед  через  пятнадцать  минут.  Вы  чего  в
темноте?
   - Это не темнота,  а  полумрак,  -  обронил  я.  -  Мне  переодевание  не
грозит... так чем же занять эти четверть часа?
   Она прямо посмотрела мне в глаза и ответила тихо:
   - Чем только возжелаете.
   Ее руки поднялись, пальцы коснулись кнопок на блузке. Одно движение, и  я
увижу ее изумительную фигуру уже