нь  между  видением,  пророчеством,  грезой  и  мечтой?..  Коммунизм  был
несбыточной грезой, потом стал мечтой, затем -  учением,  его  даже  взялись
воплощать в жизнь!  И  чуть-чуть  не  воплотили.  А  сколько  этих  фэнтезий
определяют нашу жизнь и доныне?..
   - Фэнтезий?
   - А что, по-вашему, христианство, ислам, буддизм, вера в приметы,  чтение
гороскопов, соблюдение правил этикета?.. Но если брать конкретно книги, а то
я увел вас в сторону, то в фэнтези наши желания видны по-детски откровеннее,
без прикрас. Ну, вы ведь уже привыкли, вас не смешит, что есть  удивительные
миры, где графья ходят стадами, как гуси,  баронов  пруд  пруди,  герцог  на
герцоге сидит и герцогом погоняет, а уж  насчет  королей  -  так  и  плюнуть
некуда: обязательно попадешь в венценосную особу. Зато крестьян и всяких там
простых нет вовсе. Бывает, появляются в  случае  крайней  надобности,  потом
бесследно исчезают... Если кто-то из нашего  мира  по  какой-то  случайности
попадает в прошлые века, то непременно всаживается в тело графа, барона  или
герцога!  Обязательно  богатого,  молодого,  красивого,  знатного,   который
владеет всеми видами оружия, знаком с магией, а подвалы забиты  сундуками  с
золотом.
   В аудитории посмеивались, переглядывались.
   - Да-да, - повторил я, - эти удивительные  миры  -  ?наше  прошлое?.  Или
просто  фэнтезийный  мир,  где  атрибуты  прошлого  ну  просто  обязательны.
Простолюдин там, судя по романам, повторяю, редчайшая редкость.  По  крайней
мере, надо прочесть десятки  романов,  чтобы  наткнуться  на  промелькнувшее
упоминание о простолюдине. Зато  горгон,  драконов,  вервольфов,  троллей  и
прочих гномов - пруд пруди, но очутиться в  теле  простолюдина...  нет,  это
было бы слишком  большой  удачей!  И  просто  невероятной  фантастикой.  Они
заговорили шепотом, сдвинув головы,  понятно,  перебирают  в  памяти  романы
насчет простолюдинов, я сказал чуть громче:
   - В фэнтези вам тут же предложат отвести принцессу из пункта А в пункт Б,
дадут в спутники уродливого гнома, дабы оттенял вашу красоту и силу, или  же
красивую девушку... ессно, владеющую всеми видами оружия и так далее.  А  то
гнома и девушку сразу. Ну, все понятно вроде бы?  Кое-кто  откровенно  ржал,
кто-то хмурился. Этих понять можно, сами явно пишут именно про принцессу  из
пункта А в пункт Б, наивно веря, что именно они такое придумали  впервые.  И
понятно, я - гад, наступаю  на  горло  такой  замечательной  и  оригинальной
песне...
   - Нет, - сказал я неожиданно,  -  из  рядов  знатоков  тут  же  раздается
знакомый клич. Па-а-ачему меч героя заточен с одной  стороны,  а  рукоять  в
семь  дюймов  длиной?  Ведь  известно  по  раскопкам  и   трудам   известных
раскопщиков, что в том веке мечи начали затачивать с двух сторон, хоть и  не
до конца, а рукояти делались не в  семь  с  половиной  дюймов,  а  только  в
семь!!! Неверно!!! Плохо!!!.. Ну что сказать, ну что сказать? Я  сам  как-то
попался на такие придирки. В ?Четверых с Холмов? поменял сабли степняков  на
мечи, так как сабли у степняков появились намного позже, их изобрели и стали
пользовать, как мне подсказали, гунны. И вот я вымарывал везде сабли, ставил
вместо них ?мечи?, и когда получалось, что меч на меч, то начинал  вертеться
как уж на сковородке, пытаясь как-то достичь хотя бы прежнего эффекта.
   Мерилин вскинула руку, спросила живо:
   - Но как в таких случаях поступать?
   - Ситуацию не стоит доводить до абсурда ни в какую сторону.  Конечно  же,
мушкетер должен орудовать шпагой, рыцарь - мечом, а повар -  поварешкой.  Но
читателю до лампочки, какая шпага: трехгранная, четырех или  шести.  Или  же
вовсе круглая по сечению. То же самое и к мечу.  Писатель  должен  описывать
ощущение от меча, а не сам меч! ?Он взял меч, на рукояти осталось место  еще
для двух ладоней, а мышцы вздулись по всему телу от  усилий  не  уронить...?
Этим сказано иносказательно, что меч велик и  тяжел.  А  если  автор  вместо
этого с точностью до миллиметра выпишет длину, сообщит точный  вес  и  марку
стали, то заслужит лишь похвалу от фидошей, но испортит текст.  А  с  ним  и
впечатление, а значит - книгу. То же самое и к  коням,  попонам,  стременам,
уздечкам. Описывая  с  похвальной  точностью  конский  загубник,  можете  не
углядеть героя. Или злодея, который подкрадывается со спины с ножом в зубах!
   Смех погас давно, а теперь и улыбки становились все неувереннее. Все-таки
нужно немалое нахальство, чтобы попытаться не обращать  внимания  на  мнение
?знатоков?. Тем более без кавычек, действительных знатоков.
   - Да, - сказал я настойчивее. - Да, на вас будут нападки, будут обвинения
в  неточности.  Слушайте  внимательно,  но  помните:  на  всех  не  угодишь.
Замечания принимать надо только те, которые работают на ваш роман. С помощью
которых его можно улучшить. В любом  случае  ссылайтесь  на  англичан  с  их
?Эскалибуром?!.. Да что там ?Эскалибур?... Недавно  по  ящику  увидел  штуку
покруче. Шля очередная экранизация подвигов  короля  Артура  и  его  рыцарей
Круглого стола. Так вот  там  пара  персонажей  -  негры.  Или,  как  теперь
говорят, англичане афро-азиатского происхождения. Сэр Ланселот Озерный  пока
что еще не черный, но вот пара  рыцарей  уже  чернее  обугленных  головешек.
Понятно, стирание расовых различий, то да се, но все же как-то  дико  видеть
известных героев неграми, в ту эпоху на островах  Британии  не  подозревали,
что  за  их  островом  есть  еще  земли.  А  в  Африке  не  предполагали   о
существовании Оловянных Островов, то бишь Англии! По всей  аудитории  начали
переглядываться, вспоминают и этот сериал, и  подобные  дурости.  Однако  то
юсовские фильмы, им можно, это по отношению к отечественным почему-то  сразу
возникают все строгости.
   - Мы знаем еще большую халтуру, - продолжал я,  -  созданную  с  поистине
юсовским размахом! Не имея истории,  славного  прошлого,  юсовцы  умудрились
своих вшивых и грязных пастухов представить крутыми и постоянно  стреляющими
героями! И с каждым годом это пастушье становится все круче, шире в плечах и
выше ростом, обладает уже нечеловеческой убойной силой... И вот уже по всему
миру идут эти вымытые всеми шампунями, стерильно чистые и белозубые  ковбои,
у. которых скот пасется сам, навоза не бывает вообще, а они только  стреляют
с  двух  рук,  никогда  не  промахиваясь.  Поистине   Штаты   -   страна   с
непредсказуемым прошлым! Но добились же! Уже не  только  самые  недоразвитые
верят в то, что такие ковбои были. Уже  и  полуразвитых  удалось  убедить...
Кое-кто опустил глаза, косвенно признаваясь, что тоже входит в  легион  этих
полуразвитых. Я сказал мягче:
   -  Это  к  тому,  что  мы,  как  часть  мировой  цивилизации,  не   можем
игнорировать закономерности, как говорят в Госдуме, и оставаться  в  стороне
от мирового процесса и общемировых тенденций. Как сказано, а?  То  есть  все
врут о своей великой истории. Все ее  переиначивают,  как  хотят,  а  хотят,
понятно, себе предков  покруче  и  с  плечами  пошире!  И  только  Россия  -
уникальная страна, где своих предков стараются втоптать в  грязь  как  можно
глубже. И в дерьме утопить. И на могилах сплясать, на памятники наплевать...
Не надо дурью маяться, люди. Всем же ясно, что при дворе князя  Владимира...
это десятый-одиннадцатый, века, воины были куда круче артуровских вооружены,
дрались постоянно то с печенегами, то с ляхами, то всякие племена  покоряли!
А ?рыцари? короля Артура... это  пятый  век!..  явно  и  вооружены  гаже,  и
доспехи самопальные, и дрались  только  друг  с  другом.  Но  если  почитать
художественную литературу, которую делаем мы сами, то  нашампуненные  рыцари
короля Артура скачут в полных рыцарских доспехах восемнадцатого века, а наши
герои все еще в звериных шкурах бьются каменными топорами!
   Я сделал паузу, сказал с нажимом:
   - Самое же главное, что читатель все глотает!!! Но если так, то не  будем
жить по двойным стандартам,  которые  ввел  Петр  Великий  и  которые  потом
поддерживались всеми властями, вплоть до  нашего  времени:  иностранцам  все
лучшее, а себе объедки. То есть еще один довод, помимо литературного, почему
можно не очень-то считаться с историей и  ее  летописями.  Боюсь,  что  этот
непристойный довод окажется весомее, ведь многие привыкли смотреть на Запад,
как на образец. Там брешут, выставляя своих дикарей рыцарями? Так  не  будем
же своих блещущих доспехами витязей  в  угоду  Западу  наряжать  в  звериные
шкуры!.. Да и вообще... Во главу угла - результат. Что вы хотите  достигнуть
произведением? Вот и достигайте. Не обращая внимания на число пуговиц.
   Бережняк сказал громко:
   - Вам не кажется, что это... чересчур цинично?
   - Мы живем на этой земле, - ответил я невесело, - и среди  этих  людей...
Других, в смысле лучше, - нет. Может быть,  на  Марсе?..  Но  мы  здесь,  на
планете  Земля.  Среди  людей,  которым  еще  миллионы  лет  карабкаться  до
совершенства. И выдавливать  из  себя  раба,  обезьяну,  свинью,  крокодила,
медузу, амебу...  Следовательно,  приходится  учитывать  век  и  нравы.  Что
делать, нас обязали родиться в этот век и в этой точке пространства!.. Можно
найти себе подобных  и  упиваться  своим  совершенством,  но  я  предпочитаю
поднять все человечество хотя бы на миллиметр. Потому и надо ориентироваться
на восприятие простого человека. Массового. О нем в самом деле надо говорить
много и не по разу, так как вся литература  да  все  искусство  зиждется  на
восприятии. Кто этого все еще недопонял, пусть дальше не  читает,  а  начнет
штудировать записи моих лекций  сначала.  Увы,  приходится  объяснять  такие
простые и понятные вещи! Но тем не менее будьте  готовы,  что  после  выхода
любой книги десятки доброжелателей будут учить вас, как правильно изображать
гранатомет, линкор или политику Монтгомери.
   - Как вы советуете поступать?
   - Просто не обращайте внимания. Это в целом хорошие  люди.  Они  искренне
уверены, что если ?изобразить правильно?, то роман станет лучше. Ну  как,  к
примеру, когда  начали  выходить  фильмы  о  Джеймсе  Бонде,  я  помню,  как
покатывались  со  смеху  наши  разведчики  и  околоразведчиковые   писатели.
Заполняли газеты ядовитыми заметками, что это все нелепость,  что  за  такое
поведение любого разведчика  выгнали  бы  в  три  шеи,  что  там  ошибка  на
ошибке!.. И чтобы показать ?как надо?, было  выпущено  несколько  убогоньких
фильмов... Убогоньких, зато правильных  во  всех  деталях.  Где  они?  А  не
правильные фильмы с Бондом и сейчас смотрят с удовольствием по  всему  миру.
Когда я выпустил свой очередной роман, такой читатель, перелистнув последнюю
страницу и отбросив мокрый от слез платок, начинал торопливо строчить письмо
с указаниями, как правильно изобразить политику России, как устроен  автомат
Калашникова и какой курс йены был в тот день  в  указанном  регионе  земного
шара... Но на фиг мне это? Читающий проливал слезы - вот главное! Он сам был
готов со связкой гранат броситься под вражеский танк, только бы жила Россия,
- вот задача, которую я, кстати сказать, выполнил! А ?как правильно?  -  это
для справочника. Как правильно - это уже  не  литература.  Бережняк  покачал
головой.
   - Все равно. Это цинично. Именно это уже не литература. Я улыбнулся  ему,
а в сторону аудитории сказал:
   - Вам будут постоянно писать и говорить, что в ваших книгах слишком много
жестокости... или  слишком  мало,  что  хорошо  бы  губы  Василия  Петровича
приставить к лицу Семена Моисеевича, а вот подбородок Автандила  Гундаревича
лучше бы Васе Пупышеву...  Это  почему-то  считается  основой  литературного
анализа и вообще вдумчивой литературоведческой критикой: что  добавить,  что
убрать или что исправить, дабы весчь стала исчо лучше. Честно, в  детстве  я
сам так полагал, а на черном рынке среди таких  же  фанатов  глубокомысленно
доказывал, что если бы автор П. образ такого-то  героя  малость  смягчил,  а
такого-то героя ужесточил, а мавзолей к тому же покрасил в зеленый цвет,  то
роман был бы намного лучше...  А  в  самом  ли  деле  стал  бы  лучше?  Если
подумать? В самом ли деле пьеса ?Ромео и Джульетта? стала бы  ?лучше?,  если
бы герои не погибли, а счастливо поженились, как  в  многочисленных  дамских
романах? Если бы Отелло не удавил блондинку, а занялся бы с  нею  безопасным
сексом?.. То есть вы в самом деле уверены, что советуете правильно?
   Я спрашивал, глядя им в глаза, и все качали головами, мол, они не  такие,
они - хорошие. Я сказал горько:
   - Конечно же,  уверены.  По  крайней  мере,  девяносто  девять  процентов
человечества уверены неколебимо и твердо.  Но  я  обращаюсь  к  тому  одному
проценту, что сейчас  заколебался.  Это,  конечно,  нечестно  -  отбирать  у
литературных критиков кусок хлеба с  маслом,  нередко  еще  и  с  икрой,  но
все-таки скажу, что единственным верным критерием литературного произведения
является его экспрессия. То есть подействовал он на вас или нет.  Захотелось
ли вам хоть на минутку после прочтения этого романа  сделать  мир  лучше?  А
иначе получается невероятнейшая глупость: проливают слезы над одним романом,
а затем, в угоду услышанному мнению,  в  своей  тусовке  расхваливают  язык,
стиль и прочие детали какого-то неработающего, но  объявленного  модным  или
авангардным механизма!
   Бережняк перекинулся парой слов с бархатным, тот вскинул руку.
   - Простите... вы абсолютно против всех  жанров,  кроме  социалистического
реализма?
   - Все жанры хороши, - ответил я старой  цитатой,  -  кроме  скучного.  Но
вопрос хорош, спасибо. В самом деле, надо ли уходить в экспериментирование с
формой?  В  науке  говорят:  даже  отрицательный   результат   полезен.   Он
показывает, что в том направлении ловить нечего. То же самое и в литературе.
Так вот, давайте все же признаемся, что все  эти  акмеисты,  постмодернисты,
имажинисты,  киберпанки,  джетчуки  и  все  прочие   нынешние   новые,   что
экспериментируют со словом и формой, что они -  экспериментаторы.  Результат
всех этих поисков пока что нулевой. Но спасибо им за то, что искали. Другие,
как стадо баранов, перли по пути реализма, потом  -  соцреализма,  а  теперь
просто  разбежались  по  сочному  лугу  вседозволенности,   чтобы   понятнее
массовому читателю, ибо лучше получить по рублю с десяти миллионов,  чем  по
сотне с тысячи интеллектуалов. Это, конечно, не  значит,  что  в  литературе
ничего больше придумать невозможно. На самом деле где-то  еще  есть  золотая
жила... Но я, старый крокодил, понимаю, что на ее поиски можно убить не одну
сотню лет, а жизнь намного  короче.  А  что-то  сказать  хочется  вот  прямо
сегодня, а не через сто лет. Так что вот вам карты, решайте сами.  Бархатный
проговорил медленно, тягучим голосом, что выдавало в нем уроженца Украины:
   - Вам не кажется, что вместо того, чтобы поощрять к экспериментированию в
литературе, вы сразу загоняете нас в довольно узкий коридор? Шаг вправо, шаг
влево - попытка к бегству?
   - Есть тропки, - сказал я,  -  по  которым  уже  прошли  другие,  намного
раньше. И уперлись в тупик. Но есть тропки, куда никто не ходил...  Понятно,
что лучше искать на неизведанных. Но насчет  загоняния  в  узкий  коридор...
гм... Я в очень непростой ситуации, честно! Когда начинающий  приносит  свою
первую рукопись маститому автору - это я о себе, но потом  коснется  и  вас,
так что слушайте внимательно, то ждет, ессно,  только  похвалы.  Как  бы  ни
уверял,  что  примет  любое  заключение!  Вот  тут  и  возникает  та   самая
щекотливость. Я снова сравниваю ситуацию со спортом, где все так просто, так
ясно. Вот начинающий приходит к  мастеру  и  говорит,  что  он,  к  примеру,
великий прыгун. Или силач. Мастер молча указывает на планку  на  высоте  два
метра или на штангу. Сам  он,  как  уже  известно,  берет  высоту  в  два  с
половиной  метра  или  поднимает  штангу  в  полтонны.  Начинающий  прыгает,
прыгает, снова прыгает, но выше чем на полтора метра прыгнуть не может.  Или
не в состоянии поднять штангу в двести килограмм. Всем все ясно, в том числе
и начинающему. Он точно знает, на сколько именно он отстает от мастера... Не
та ситуация в литературе. Щекотливость в том, что  мастер  точно  видит,  на
сколько  именно  начинающий  недопрыгивает,  в  то  время   как   начинающий
непоколебимо уверен, что он прыгает даже выше этого занюханного мастера! Ибо
к  тем  разбросанным  по  бумаге  буковкам  у  него  все  время   подключено
собственное воображение, что дает  другую  картину,  не  ту,  которую  видят
другие читающие.
   Я перевел дыхание, развел руками.
   - Потому мастеру приходится особенно туго. Такой же начинающий у  другого
начинающего заметит одну-две ошибки, а в  остальном  все  о'кей,  но  мастер
заметит все. Потому не может  сказать  всей  правды,  это  будет  слишком...
да-да, слишком. Это будет кувалдой меж ушей, если говорить очень мягко!  Чем
выше мастер, тем более жестоким может быть его приговор... если не слукавит,
не пожалеет новичка, не скажет лишь четверть правды, а то и вовсе не смолчит
про ошибки. Да и не в доброте дело. Новичок просто не  поймет.  Заявит,  что
мастер к нему придирается. А раз так, то какой он мастер? И вообще  -  пишет
плохо, слог корявый. Сюжеты краденые, анекдоты чужие, герои серые...
   Бархатный и Бережняк посовещались, Бережняк спросил подчеркнуто вежливо:
   - Вы всячески подчеркиваете свое право сдавать в  печать...  невычищенные
тексты. Не говоря уже о том, что у многих  это  вообще  вызывает  сильнейшие
подозрения, умеете ли вы вообще писать... различаете ли вы текст  вычищенный
и невычищенный, но возьмем глобальнее - не входит ли это  в  противоречие  с
принципами культуры языка и литературы вообще?
   Их слушали внимательно, все-таки авторитетом  пользуются,  пользуются.  И
группировка их побольше, чем у Мерилин.
   - Спасибо, - ответил я, - вопрос хороший, как раз по теме. Во-первых, как
это ни звучит кощунственно, но культура языка и литература - это две большие
разницы, как говорят в Думе.  Культуру  языка  я  оставляю  специалистам  по
культуре языка, а я говорю только о литературе. Вы задали интересный вопрос.
Делает ли сильное произведение, над которым вы плакали и волновались, слабым
неудачная фраза, невычищенный кусок текста? И связанный с ним другой вопрос:
делает  ли  слабое  произведение  сильным  безукоризненный  язык,   идеально
вычищенные от сорняков фразы?.. Итак, что считать  литературой  вообще?  То,
что волнует, задевает, заставляет спорить и менять взгляды,  или  же  ровное
милое произведение, в котором ни сучка ни задоринки, все тихо и гладко?  Ну,
знаете ли, как вот если вы сидите на кухне с милым интеллигентным  человеком
за хорошо сваренным интеллигентным  кофе,  ведете  интеллигентные  беседы  о
культуре, о низком уровне масс, о быдле, над которым так приятно чувствовать
полное превосходство и пинать его,  а  потом  расходитесь,  очень  довольные
беседой и общением. Правда, говорили, как будто с  самим  собой,  ничего  не
добавилось, не убавилось, но время провели приятно... Даже приятно  во  всех
отношениях, если вы достаточно продвинутые в общечеловеческих ценностях. Да,
это тоже считается литературой. На самом  деле  именно  эти  произведения  и
составляют основную массу литературы, а их авторы очень хорошо  устраиваются
в жизни, получают премии, позируют перед телекамерами, их называют  Лучшими,
Лицом Культуры, Совестью нации и  так  далее.  Бережняк  надулся,  бархатный
бросил на меня саркастический взгляд и что-то прошептал в сторону Бережняка.
Тот угрюмо кивнул. Мол, его никогда никто не считал Лицом  Культуры,  вот  и
злится. Я закончил безжалостно:
   - Однако  проходит  десяток  лет,  становится  ясно,  что  это  вовсе  не
литература. Хотя ее авторы успевают урвать дачи, премии  и  пр.  подачки  со
стола  феодала.  Их  труды  сдаются  в  макулатуру,  и  вдруг  с  удивлением
обнаруживается,  что  Настоящую  Литературу  делают  совсем-совсем  не   эти
ме